Свободен...

Ночь одноглазо пялится в мое окно…Тишина…Слышу как сопит под боком Кирюшка… Луна светит так ярко, что я даже могу различить в полумраке лежащие где-то под столом трусики… Она что-то бормочет во сне. А я не могу уснуть…В голове просто космических размеров пустота. И она становится все больше и больше и вот-вот разорвет череп… «Зачем она ко мне сегодня пришла?»--единственный и самый страшный вопрос для меня…Хотя меня пугает не он, а осознание того, что я знаю на него ответ… «Почему она позволила мне все это?! Да, я дурак… Мне бы радоваться, но отчего-то не выходит, хоть ты плачь…» От этих нелегких мыслей захотелось вскочить и сбежать, но словно меня приклеило к постели, и я не могу пошевелиться. Я поворачиваюсь к ней…Непослушные завитки падают ей на лицо…Какая же она красивая, вот бы ей всю оставшуюся вечность любоваться… И, словно в ответ на мои мысли, она прижимается ко мне все сильней… Вчера вечером Кирюшка позвонила мне… У нее был какой-то грустный и усталый голос. Напросилась ко мне в гости… А я от радости чуть с ума не сошел… Да и как я мог ей отказать, когда она сама…сама! мне позвонила… До меня ей добираться не меньше получаса…Это были самые долгие 30 минут в моей жизни. Я себе места не находил… По квартире как ошпаренный бегал, не зная за что схватиться: толи со стола в комнате батарею кружек отнести на кухню, толи на кухне ликвидировать следы пьянки трехдневной давности… Она приехала чуть раньше, чем я ожидал. Насквозь промокшая, она стояла у меня в прихожей и весело улыбалась, а я пялился на нее и не мог выдавить из себя ни слова. --Сумасшедшая,--только и выдавил я.—Почему под таким ливнем и без зонта? --Тим, ладно тебе,--отмахнулась она и стала разуваться.—Ну не сахарная же я…И вообще зонтики—это для слабаков. Я снял с нее куртку и отправил в ванную за полотенцем. Куртку ее повесил на балконе и пошел на кухню ставить чайник. --Тим, ты не против, я в твоей майке похожу? А то мои свитер и джинсы мокрые хоть выжимай.—спросила она входя на кухню. Я чуть кружки с чаем не уронил. Она стояла в одной моей майке, которая доходила ей почти до колен. Она мне задорно улыбнулась и, забрав у меня кружки, пошла в комнату. --Тим, забери у меня из рюкзака твои любимые печенюшки…Они в большом кармане… Я достал печенье и пошел за ней. Она уже забралась с ногами в кресло возле компа и вовсю копалась в папках с музыкой. Я сел в кресло рядом со столом и стал ждать. Может я конечно и наивный влюбленный олух, но Кирюшка ко мне никогда не приходит просто так. Если у нее что-то случилось, она сама мне все расскажет, нужно только дать ей время. И я стал ждать. Мы молчали довольно долго, и я как обычно не выдержал и спросил ее: --Ну, так что за локальный конец света у тебя случился, если ты ко мне в такой ливень притащилась? Она молчала, а я терпеливо ждал… --Кир, я же ни за что не поверю, что ты приехала, только потому, что соскучилась по моим красивым зеленым глазам. --Ну и дурак,--не поворачиваясь, обижено сказала она. --Кир, мы оба прекрасно знаем, что когда у тебя все прекрасно, ты и не вспоминаешь обо мне… «Черт!..Что я несу? Кретин! Сама галантность, нагрубил ни за что ни про что…хотя…надо признать, что я ведь сказал правду…»--эти споры с самим собой до добра не доведут. Она смотрела на меня большими от удивления и обиды глазами. Ну конечно, обычно я себя с ней не так веду. Я весь из себя такой милый лапочка, что самому тошно, а еще по совместительству большая жилетка, в которую она периодически сморкается, кода ее кидает очередной идиот. Ну, что поделать, теперь пусть привыкает…А мне уже достало быть ее гей-подружкой. --Тим, ты чего?—недоуменно спросила она. --А ничего! Все ОК. Ты лучше давай рассказывай, что там у тебя случилось. Она шумно вздохнула и…разревелась… А вот это уже дурной знак. Я подошел к ней, взял ее на руки и сел обратно в свое кресло. Так мы просидели почти час. Она уткнувшись мне в плече, тихо плакала, а я гладил ее по волосам, вдыхая их запах. Они всегда пахнут миндалем. Я с трудом себя сдерживал, чтоб не воспользоваться ее нынешним состоянием. Мне так хотелось ее поцеловать, что лицо начала скручивать судорога… Она подняла на меня глаза, и все мои доводы скончались не приходя в сознание. Мир застыл и потерял всякую значимость. Мне казалось, что прошла вечность. И вдруг у меня в голове что-то щелкнуло…И мне стало наплевать на все свои переживания, на то, что у нее кто-то там есть…или был… Я поцеловал ее, но на какое-то мгновение все же выползли сомнения. Но когда я увидел, как она на меня смотрит, как прячется в ее глазах задорная улыбка, этот последний оплот здравомыслия разметало в щепки. У меня в голове взорвался миниатюрный андронный колаедр. Мысли в истерике метались в голове, словно толпа взбесившихся электронов. Реальность завертелась вокруг меня и потеряла свою вещественность… И вот теперь я лежу с девушкой, о которой мечтал уже год с небольшим. И я почти на все сто уверен, что, когда она проснется, ничего не изменится. Ну просто наше дружба теперь иногда будет скрашена хорошим сексом. А может она захочет все это забыть, как страшный сон. Я встал и вышел на кухню. Было начало пятого утра. Кавардак в моей голове не дал мне заснуть, а сейчас ложиться спать не имело смысла. Я вышел на балкон, снял ее куртку и отнес в коридор, затем вернулся на балкон, достал из заначки сигареты и выкурил три штуки подряд, хотя вроде как не курил полгода. Из коридора послышалось шлепанье босых ног. Кирюшка, закутавшись в одеяло протопала в ванную. Минут через двадцать она вышла из ванной уже в своей высохшей одежде. Она зашла на кухню, кода я выходил с балкона. --Вот ты где,--улыбнулась она.—Давай я завтрак приготовлю? --Не надо,--ответил я каким-то неживым голосом. --Ты не голоден?—удивилась она.—А я вот готова слона съесть! Она загремела кружками, поставила чайник, начала делать бутерброды… И тут во мне опять что-то громко клацнуло, как бульдог челюстями, и откуда-то из глубины начала подниматься какая-то дикая злость. Я дождался, пока она поест, а потом спросил: --Имеет ли для тебя хоть какое-то значение эта ночь? Она чуть чаем не захлебнулась от неожиданности. --Тим, ты чего? Все же хорошо… --Что хорошо?—сорвался я на крик конечно зря, но терпеть уже не было сил.—Я тебе что любимая игрушка? Ты у меня на груди порыдала и побежала к своему очередному парню! А мне как быть? Я устал быть твоей жилеткой! Пока мы были просто друзьями, я еще хоть как-то мог с этим смириться… Но теперь… Зачем ты все мне это позволила? Она молчала… Ну еще бы! Ждала она по видимому совсем другого… Я наверное должен был ей сказать что-то типа «сексом дружбу не испортишь», чмокнуть в щечку и предложить забегать почаще. --Ты понимаешь, что я в тебя как последний кретин втрескался по уши! И все ждал, когда ж до тебя наконец дойдет… По видимому не дошло… Я не один из твоих дружков, которых ты периодически…эм…любишь… Ее удивлению не было предела… «Ну что ты на меня смотришь, словно я у тебя на глазах распотрошил котенка!»--зло подумал я. --Тим, что происходит?—растеряно прошептала она. --А уже ничего…И никогда не произойдет…Будешь уходить, посильнее дверью хлопни, замок заедает. Она ушла очень быстро… А мне вдруг стало так легко и свободно. Впервые за долгое время мне было так хорошо… В комнату заглянуло рассветное солнце… Здравствуй новый день, где я счастлив… Где я наконец свободен!