море

Ты не успеешь проснуться Кричали птицы вдали Дайте хоть раз в любви захлебнуться Вздохнул и ринулся вниз

Сквозь солёные слёзы он смотрит на море. Оно бушует, пенится, волны омывают светло-коричневый песок, превращая его в тёмный. Они приятно лижут ноги, заставляя кончики пальцев поджиматься от контраста температур, тело покрываться гусиной кожей и чувствовать изнутри детскую радость… и боль. Вокруг пахнет солью, дышится просторно и свободно, воздух щекочет лёгкие. Звуки моря приносят умиротворение, кажется, что, сидя на тёплом песке, можно закрыть глаза и легко заснуть, окунаясь в приятные сны. Небо светлое, чистое, медленно окрашивается в оранжево-красный, пока солнце уходит куда-то за горизонт. Уходит, чтобы осветить землю для других людей и принести радость кому-то ещё. Но так было раньше. Теперь иначе. Ветер треплет чёрные волосы, создаёт собственную укладку, мягко целует чистую кожу лица, сушит губы, которые мокрый язык тут же смачивает заново. Полы расстёгнутой рубашки развеваются благодаря ветру, тело охлаждается. Здесь так красиво, спокойно, уютно, легко, невероятно. Чонгук думает, что места лучше никогда не встречал, что любить что-то так же сильно, как море, невозможно. Море приносит столько положительных эмоций, заставляет улыбаться и чувствовать себя чуточку счастливее, а, когда ему грустно, тяжело или больно, оно смывает эти страдания. Чонгук думает, что никогда в жизни так сильно не ошибался.

∾

Рано утром, когда солнце только встаёт и на улице ещё прохладно и свежо, Чонгук поднимается с постели, чувствуя себя выспавшимся и бодрым. Настроение у него прекрасное. Хочется свернуть горы, но он лишь выходит на пробежку, планируя завернуть к морю, чтобы полюбоваться красотой и, возможно, помочить ноги, пока людей на пляже ещё мало. В наушниках играют треки Трэвиса Скотта, и Чонгук невольно подстраивается под ритм музыки. У себя в голове он поёт вместе с артистом, который в удивлении поднимает большой палец вверх, вызывая этим жестом широкую улыбку на лице парня. Он не понимает большинство слов из трека, что сейчас играет, но его это нисколько не тревожит, потому что зачем. Зачем некоторые люди досконально переводят песни, пытаясь найти что-то эдакое в обычных словах? Почему нельзя просто наслаждаться звучанием и приятным голосом, отпуская мысли и расслабляясь? Чонгук неожиданно спотыкается, успевая восстановить равновесие и не проехать носом по асфальту. Он вытаскивает один наушник, понимая, что успел прибежать к пляжу, до которого ему остаётся только ступить ногами на ступени, чтобы спуститься и утонуть в мягком песке. Кроссовки оказываются в руке, и парень заходит на пляж, делая звук следующего трека потише, чтобы слышать волны, бьющиеся о берег. Ему хочется окунуться в воду и смыть с себя пот после бега, но он не делает этого, понимая, что запасной одежды и даже полотенца у него нет. Чонгук успокаивает себя обещанием искупаться вечером. Они с Юнги договорились сходить к пляжу, чтобы посидеть недалеко от берега, слушая шум волн и яхт, спокойную музыку, и выпить несколько бутылочек пива для прекраснейшего релакса. Кажется, Юнги планировал ещё позвать своего друга, к которому неровно дышит вот уже три года, и Чонгук совсем не против компании Чимина, может, он даже подтолкнёт своего хёна к активным действиям. Чимин вовсе не дурак, он давно всё понял и принял решение подождать и разобраться в себе, прежде чем сделать шаг первым. Вот и живут два оболтуса, заставляя младшего наблюдать за их неловкими касаниями друг к другу и смущёнными улыбками. Чонгук останавливается, заметив неподалёку парня, спрятавшегося в тени и читающего какую-то старую книгу — об этом говорили пожелтевшие страницы, которые даже с расстояния можно было заметить. Лёгкий ветер треплет чёлку, спадающую на глаза, увлечённого парня и полы светлой рубашки с рисунком цветков. Пухлые губы слабо улыбаются, он переворачивает страницу и, Чонгук уверен, его глаза жадно бегают туда-сюда, поглощая текст. Видеть в такое время человека с книгой в бумажном варианте, когда все вокруг используют электронный, очень непривычно, так что он остаётся стоять столбом и смотреть на парня. Внутри появляется странное желание подойти поближе и поговорить с ним, спросить, что он читает, о чём книга, наверное, почему парень так рано читает на пляже. Только вот это не его дело. Чонгук с досадой это понимает, боится, что человек пошлёт его, раздражаясь от того, что отвлекают, поэтому продолжает изучать взглядом парня, который, словно почувствовав это, резко поднимает голову. Чон вздрагивает от неожиданности и прямого взгляда, в котором трудно что-либо прочесть. Он неловко топчется, опуская голову на песок, смотрит в сторону, будто ждёт кого-то, а, когда вновь кидает неуверенный взгляд на парня, вовсе теряется, потому что тот так и не перестал сверлить Чонгука глазами. Чонгук прикусывает губу и медленно машет человеку, задабривая доброжелательной улыбкой, но тот только кладёт маленькую закладку меж страниц и захлопывает книгу, вставая с места. Он стремительно уходит прочь и, Чонгуку кажется, что вместе с его хорошим настроением. Он не понимает, почему такая реакция его расстроила и почему тело вдруг дёрнулось, будто пытаясь побежать за ним. Коснувшись прохладной воды кончиками пальцев, Чон тяжело вздыхает и уходит с пляжа прочь, планируя добежать до своего дома, принять охлаждающий душ и вкусно позавтракать.

∾

— Ну, хён, ещё одну банку! — кричит Чимин, пытаясь вырвать из руки Юнги, которую он отвёл назад, банку пива. Мин Юнги смеётся, поднимая руку вверх, а вторую вытягивает вперёд, не давая парню приблизиться и выхватить несчастную жестяную банку. Чонгук с улыбкой качает головой, приканчивая свою банку, чтобы пойти поплавать. Хоть Юнги здесь самый старший, ведёт он себя хуже младших, вытворяя детские трюки и кидая ну совсем уж несмешные шутки. Чон обычно всегда пытается говорить человеку правду и вот после нескольких неудачных попыток пошутить, получив явно наигранный смех от Чимина и недоумённый взгляд от друга, Чонгук отвёл Юнги в сторону, прямо сказав, что юмор не его конёк. Старший понял, благодарно похлопав его по плечу, и шутить перестал, но начал делать кое-что другое: дразнить Чимина. — Есть! — Пак с победной улыбкой выхватывает банку из окаменевшего Юнги, к которому слишком близко прижался его объект обожания. Чонгук хихикает, наблюдая, как его хён отмирает, поглаживая своё предплечье, на котором всё ещё осталось прикосновение пальцев Чимина. Эти самые пальцы резво вскрывают банку, и белая пена тут же выстреливает вверх после тряски, попадая прямо на лицо Чимина. Он в шоке стряхивает жидкость с пальцев и облизывает губы, пытаясь хоть немного убрать с себя пиво, пока Юнги снова зависает, открыто пялясь на пухлые губы. — Ладно, ребятки, — Чонгук хлопает себя по коленям, поднимаясь со своего места. — Я плавать. Кто со мной? — он смотрит то на застывшего хёна, то на сосредоточенного Пака, который трясёт головой, чтобы хоть немного очистить свои пряди волос, и понимает, что ответа не дождётся. — Поцелуй его уже, — шепчет Юнги на ухо, доставая чистое полотенце из сумки, чтобы выйти из воды и сразу обтереться. Чонгук с улыбкой уходит всё дальше от друзей, надеясь, что Юнги всё-таки возьмёт себя в руки и не ступит, ну или, на крайний случай, Чимин проявит инициативу. Парень бросает полотенце на песок, поднимает голову к тёмному небу, вдыхает морской запах — самый любимый — и с разбегу ныряет в холодную воду с головой. Внутри появляется прекрасное чувство свободы. Он знает, как опасно море, и от этого в душе теплится какой-то азарт. Он словно соревнуется с морем, не давая ему накрыть свою голову волной и унести на глубину. Солёная вода щиплет глаза и царапину на ноге из-за кошки, которую он сегодня решил погладить, но это мелочь. Чонгук стряхивает капли с волос, пальцами откидывая их назад, плывет теперь на поверхности вперёд, и слабые, косые волны несут его в сторону. Плавать во тьме парень на самом деле любит. Он, конечно, не социофоб, но большое скопление людей не приносит комфорт, так что так ему спокойнее. Чонгук задумывается, перебирая ногами и руками, о том, как он выпьет ещё одну баночку тёмного пива, окончательно расслабится, и они уйдут с пляжа по домам, где он быстро заснёт как убитый, разнеженный после хорошего вечера. Идеально. Чон не замечает, как его уносит ещё дальше от друзей, но их музыка, хоть и слабо, но слышится отсюда, так что он не тревожится. Только чувствует, как его сердце резко ускоряет своё биение, когда он глазами натыкается на человека, сидящего на берегу с книгой в руках. Он не может поверить, что это тот парень, которого он встретил сегодня утром, но глаза его не обманывают. Это правда он: с длинной чёлкой, скрывающей глаза, лёгкой кофтой на плечах и чёрных шортах до коленей. Пальцы перелистывают страницы, и Чонгук удивляется, ведь вокруг темно, у парня нет фонарика, слабое освещение даёт лишь высокий фонарь поодаль. И как он что-то видит в этой книжке? И зачем портит зрение? Чонгук чувствует, что ему пора бы уже выйти на берег и согреться, но просто так уйти не может, поэтому, собравшись духом и повторив себе, что он не трус, парень плывёт к берегу, собираясь, наконец, поговорить с этим необычным молодым человеком. Он выходит из воды, и теперь ветер кажется жутко холодным, порывы лижут мокрую кожу, заставляя покрыться мурашками и слегка сжаться. Ему немного неловко подходить к парню в одних боксёрах, но другого варианта, кроме просто уйти, нет, поэтому он продолжает упорно шагать к сидящему. Наверняка парень подумает, что он больной маньяк, разгуливающий в труселях, и скажет катиться подальше, но попытка — не пытка. Незнакомец слышит посторонние шаги, так же, как и утром, резко поднимает голову, впиваясь в Чонгука глазами. Чон нервно сглатывает, обнимает сам себя, пытаясь закрыться то ли от кусачего ветра, то ли от изучающего взгляда, подходит ближе и молча опускается на песок по правую сторону. Парень закрывает книгу, не удосужившись вложить закладку, и откладывает её на песок, продолжая рассматривать вторженца. — Здравствуй, — скромно вырывается из рта Чонгука, и он тут же прокашливается, чтобы голос звучал твёрже. — Я присяду? — Ты уже сел, — замечает парень, вынуждая Чонгука вздрогнуть от глубокого, слегка хриплого, будто он долго не разговаривал, голоса. Чонгук тушуется, понимая, какую глупость сморозил, но, как говорится, слово не воробей, вылетит — не поймаешь, поэтому, поводив пальцами по мягкому песку, он пробует снова установить контакт. — Эм, да, — он потирает затылок, кидая косой взгляд на парня. — Ты не против? — Пляж — это общественное место, — его голос вновь пробирает до дрожи, тем более такой ровный. — Ты волен сидеть везде, где тебе заблагорассудится, — он отрывает свой взгляд, и Чонгук незаметно выдыхает, понимая, что сидел в напряжении. — Ага, — потерянно соглашается Чонгук, прикусывая нижнюю губу. — Я тебя видел сегодня утром. — Я тебя тоже, — почти сразу же отвечает он, смотря на волны. — Правда? — рот, как всегда, открывается раньше, чем он успевает что-нибудь подумать, выставляя себя посмешищем. Парень выгибает бровь, возвращая глаза на Чона, молча спрашивает «серьёзно? Ты решил именно это сказать», заставляя Чонгука смутиться и поспешно отвести взгляд. — Да, — Чонгук чуть не подпрыгнул сейчас от радости, что этот человек не встал, чтобы уйти прочь от такого придурка. — Я легко запоминаю лица, так что помню тебя. Ты что-то хотел? Чонгуку кажется, что его поторапливают говорить, и все слова вдруг застревают в горле. Наверное, этот необычный парень желает незамедлительно исчезнуть отсюда, чтобы не общаться с ним, но из-за вежливости терпеливо сидит и ждёт чего-то. — Я… — мямлит Чонгук, не зная что ответить, — я просто хотел пообщаться, если ты понимаешь, — ну вот, сейчас он точно свалит от него. — Я давно не встречал людей, которые читают настоящие книги, ведь обычно всем удобнее делать это в планшете или телефоне, — он несмело заглядывает в глаза напротив и благодаря освещению фонаря и луны замечает их цвет. Вблизи его глаза оказываются тёмно-голубого цвета со светлыми крапинками, которые наверняка блестят на солнце. А вообще, Чонгук охарактеризовал бы этот цвет, как цвет моря. Холодное море, не очень дружелюбное, желающее уединения. Светлые крапинки так сильно напоминают морскую пену из-за волн, что теперь он точно уверен в том, что цвет этих глаз — морской. И это одни из самых красивых глаз, которые Чон видел за свою жизнь, он может поклясться. — Может, это и удобнее, — после недолгой паузы соглашается он, — но держать в руках печатную версию, листать страницы, оглаживать строки, делать пометки и чувствовать запах бумаги намного приятнее. К тому же, я в любой момент могу беспрепятственно достать книгу и прочесть её заново, когда в телефоне буду тысячу лет копаться в поисках нужного файла. И из-за яркости экрана сильно болят глаза, даже на самой минимальной, так что печатная версия мой фаворит, — слышать этот глубокий голос так приятно, что Чонгук невольно прикрывает глаза, пытаясь проникнуться этим моментом, когда незнакомец говорит так много за раз. — Это классно, правда! — немного запоздало выговаривает Чон, выходя из своего транса. — Я восхищён. Что читаешь? — «Чудесная жемчужина», — незамедлительно сообщает он. — Книга, созданная кем-то неизвестным. Без автора. — А так бывает? — вырывается удивлённо. — Как видишь, — пожимает плечами парень, поджимая ноги к груди и опираясь руками об колени. — И о чём она? — Чонгук снова смотрит в чужие глаза, в которых вдруг видит изумление, возможно, из-за его искреннего интереса. — Если коротко говорить, то о том, что жадные и злые люди всегда терпят поражение, а любящие и добрые получают счастье, — задумавшись, выдаёт ответ он. — Это справедливо, — кивает Чонгук, кусая губу. — Это единичный случай, потому что справедливости на самом деле не существует, — голос немного ужесточается, словно парень точно знает, о чём говорит. — Не согласен, — выходит так, словно Чонгук ребёнок, который не может смириться с тем, что ему не купили конфет. — Твоё право, — собеседник поджимает губы. — Как тебя зовут? — его мозг, оказывается, всё ещё на месте и способен работать, раз он додумался спросить самое важное. — Ким Тэхён, — помедлив, отвечает Тэхён. — А меня Чон Чонгук, — на лице непроизвольно высвечивается улыбка, и Чонгук протягивает руку. Тэхён, к слову, игнорирует её, молча смотрит на слегка подрагивающую ладонь, после чего отводит взгляд к морю. — Ты замёрз, Чонгук, — констатирует факт, кусая щёку изнутри. Чонгук не замёрз, он умер. Умер от того, как красиво звучит его имя этим хриплым голосом и как красиво изгибаются эти в меру пухлые губы при произношении. — Да всё нормально, — он сам не понимает, откуда находит силы продолжать что-то говорить. — Я тут с друзьями отдыхаю недалеко. Слышишь музыку? — Тэхён кивает два раза. — Надеюсь, она тебе не мешала читать, — только сейчас до него доходит, что, возможно, их даже негромкая музыка может потревожить кого-нибудь. — Когда я читаю, то мало что слышу, так что не волнуйся, — Тэхён впервые за их разговор улыбается, не широко и счастливо, а лишь уголками губ, но Чонгук и от этого готов порхать, признавая, что и улыбка у этого парня удивительная. — Но ты замёрз. Заболеешь ведь. Кажется, от его общества настойчиво (ну почти настойчиво) пытаются избавиться очень тонко и продуманно. Или Чонгуку всё-таки это кажется, и Тэхён так проявляет заботу. Захотелось стукнуть себя по голове, которая, похоже, решила перестать работать, вот и генерирует идиотские мысли, потому что с чего бы Ким Тэхёну заботиться о здоровье практически незнакомого человека. И то, что они здесь разговаривают около получаса, совсем ничего не значит. Это Чонгук тут слюни пускает на этого неземного парня, а не наоборот. — Я раньше не видел тебя, — легко переводит тему Чонгук, надеясь, что это было незаметно. — Ты не местный? — Раньше я сидел подальше отсюда, но там стало слишком много туристов, поэтому теперь хожу сюда, — Чон так и чувствует, как парень отрывает слова словно от сердца, потому что не хочет разговаривать. — Наверное, тебе далеко отсюда идти домой? — он неловко в который раз закусывает бедную губу. — Нет, я переехал, — снова выдавливает Тэхён. Чонгуку и впрямь становится холодно, кончики пальцев уже немеют, мокрые волосы неприятно липнут ко лбу, а сзади с них всё ещё капают холодные капли на спину, вызывая противные мурашки. Хорошо бы одеться, думает он, но уходить от Тэхёна совершенно не хочется. С ним комфортно, даже если он отвечает немного отстранённо, Чонгук желает узнать больше о парне, поговорить обо всём на свете. Такое желание немного пугает, но оно настоящее. — Слушай, — Чонгук хлопает ладонями друг об друга, стряхивая песок. — Давай я быстро сбегаю одеться, а потом вернусь к тебе, и мы ещё немного поговорим, Тэхён? — он задерживает дыхание в ожидании ответа, очень-очень надеется на согласие, ну пожалуйста. Тэхён задумчиво смотрит на Чонгука, его взгляд падает на чужие ключицы, опускается ниже к прессу, которым Чон может только похвастаться, мажет по вытянутым, рельефным ногам и возвращается к лицу, цепляясь перед этим за серьгу в ухе. Чонгук немного смущается такого внимания, чувствуя, что на этот раз мурашки идут совсем не от холода, а от взгляда морских глаз. Рука так и порывается убрать мешающую прямую чёлку цвета каштана и внимательнее рассмотреть глаза, утонуть в них, ведь Чонгук совсем не против, правда. — Хорошо, — положительно кивает Тэхён, и Чонгук не удерживается и резво подскакивает на месте, вставая на ноги. — Кстати, Тэхён, — он останавливается, сделав пару суетливых шагов. — Сколько тебе лет? — Двадцать шесть, — Чонгук не хочет думать, почему Тэхён так пристально смотрит на его пресс, а, может, чуть ниже. — Мне двадцать четыре, значит, я могу называть тебя «хён», — он невероятно широко улыбается, наверное, Тэхён даже видит его восьмёрки. — Ладно, я быстро! — не получив ответа, Чонгук срывается с места, быстро добираясь до своих друзей. И он бы, наверное, спросил ехидно, почему это они оба такие красные, что видно даже в темноте, и почему у них припухшие губы, но его ждёт Тэхён, так что не время. Чонгук хватает полотенце, резво стирая остатки влаги с волос, потому что тело само обсохло, ловит шокированные взгляды парней, которые из-за его возни и слова вставить не могут. Шикнув, он быстро натягивает футболку и байку, которую взял на всякий случай, обматывает торс полотенцем, сменяя мокрое бельё на сухое, и запрыгивает в шорты. Уже убегая обратно, он кричит, что они могут уходить без него, так как он задержится. Он мечтает, что они поговорят ещё довольно долго, может, он проведёт хёна до дома и таким образом узнает его адрес, чтобы знать, где ходить ради новых встреч. Бежит, едва не спотыкаясь, позволяет песку забираться в кроссовки и лететь ввысь, нервно сжимает телефон в руке, уже предоставляя, как выпросит номер телефона Тэхёна, в другой сжимает свою сумку с вещами и ещё одной банкой пива. Он, наконец, прибегает, но на пляже пусто, и Чонгук думает, что, скорее всего, ошибся, и Тэхён сидит немного дальше, но его нет и там. Ушёл. Пальцы невольно разжимаются, выпуская сумку, которая падает на мокрый песок. Чон смотрит на очертания своей задницы и поджимает губы, внутренне подбадривая себя, но это мало помогает, и сознание затапливает грусть и лёгкая обида. Ведь Ким Тэхён, которому двадцать шесть, мог прямо сказать, что не согласен, послать его на чей-то хер или вообще демонстративно встать и уйти, хмыкнув напоследок. А он выбрал самый трусливый метод — уйти по-английски.

∾

Следующая их встреча случается неожиданно для обоих через полторы недели, за которые Чонгук успел много подумать об этом парне, поругать себя за глупые слова, срывающиеся с языка, покорить себя за то, что, видимо, долго одевался, ещё несколько раз подуться на Тэхёна и ещё несколько тысяч раз восхититься им. Он никогда не думал, что кто-то сможет так просто зацепить его. Всего лишь одной книгой или одним взглядом, а, может, просто собой. Факт в том, что Чон безостановочно думал о наземном Ким Тэхёне, представлял их новые встречи, разговоры, где он не тупил бы, а, напротив, заинтересовал бы его. В голове даже прокручивал, как Тэхён говорит своим прекрасным голосом «ого, Чонгук, ты такой классный собеседник, мне нравится обсуждать это с тобой». И вот, они оба сталкиваются в магазине недалеко от дома Чонгука. У Тэхёна в тележке полезная еда: зелень, молочная продукция, мясо и лапша. Чонгук опускается в собственных глазах, а, значит, и в глазах Тэхёна. Потому что в его тележке валяются несколько банок пива — тёмного, — две пачки чипсов со вкусом зелени (ну зелень же — полезно!), несчастная пачка пельменей и большое количество глазированных сырков и шоколадных батончиков. — Т-тэх-хён, — удивлённо произносит Чонгук, когда сталкивается своей тележкой с тэхёновой, заглядевшись на разноцветные упаковки жвачек. Тэхён в свете дня кажется ещё более идеальным. Он в тех же шортах, какой-то зелёной футболке, а сверху на его плечи накинут белый лонгслив, рукава которого перевязаны на шее. Каштановые волосы прямо лежат, и ни один волосок не решается на зло упасть на другую сторону, когда чёрные волосы Чонгука находятся в творческом беспорядке. Ему, конечно, нравится, но рядом с Тэхёном это, как он думает, выглядит не очень уместно. — Здравствуй, Чонгук, — сдержанно произносит парень своим глубоким голосом, позволяя Чонгуку заметить, как он сильно сжал пальцы на ручке тележки. — Я… — Чон теряется, понимая, что успел забыть этот прекрасный голос, — ты тут рядом живёшь, что ли? — он решает, что брать жвачку со вкусом арбуза сейчас не время, и тоскливо смотрит на прилавок, утешая себя тем, что купит её завтра. — Почти, — неопределённо отвечает Тэхён, откатывая тележку назад, чтобы беспрепятственно проехать дальше. Чонгука слегка заносит, но он быстро справляется с управлением, догоняя Тэхёна и равняясь с ним. Обводит глазами чужие волосы и слегка наклоняет голову в бок, пытаясь заглянуть в чужое лицо, чтобы запомнить каждую деталь. В глаза бросается родинка на кончике ровного носа, и Чонгука затапливает нежность, ведь это так мило. — Ты ушёл тогда, — замечает Чонгук, понижая голос и подкатывая тележку в очередь на кассу самообслуживания. Хотя «ушёл» — не совсем верное слово, здесь стоило употребить «убежал», но это прозвучало бы слишком укоризненно и ещё сильнее оттолкнуло бы Кима. Чонгук такого не хочет, ему хватает и своих глупых фраз, которые наверняка раздражают Тэхёна. — Да, — кивает Тэхён, облизнув губы, что заставляет Чона зависнуть, — извини, мне… позвонил брат, так что пришлось быстро уйти, — он делает пару шагов вперёд, придвигаясь почти вплотную к следующему человеку в очереди. Чонгук не особо верит, но не желает заострять на этом внимание, подходит ближе к Тэхёну, не собираясь так быстро его отпускать. Он уверен, что, как только пробьёт свои товары и оплатит их, то побежит с полными пакетами за парнем, чтобы продолжить разговор. Чонгук подмечает, что они практически одного роста, разве что Тэхён немного выше, и то, как вкусно пахнет от парня. Чем-то свежим, словно запах морского воздуха, вселяющий силы, что-то неопределённое, но от этого очень интересное. Идеально. — Ладно, — Чонгук пытается придать диалогу непринуждённый окрас, но Тэхён в этом никак ему не помогает, больше съёжившись и поправив чёлку, чтобы она полностью прикрывала его глаза. — Как насчёт прогуляться сейчас? — юноша сжимает ладонь в кулак, сдерживая порыв убрать эти волосы, открыть лоб и долго-долго смотреть в глаза морского цвета. Тэхён молчит, раздумывая то ли о предложении, то ли о том, как быстрее сбежать. Подходит его очередь, и, шумно выдохнув, Тэхён катит тележку к свободной кассе, пытаясь быстро выложить продукты на платформу. Чонгук нервно кусает губы, рассматривая других людей и предполагая, как долго ему ещё ждать. Люди, будто специально, долго взвешивают овощи, тыкая на экран, кто-то зовёт администратора на помощь, а у кого-то не совпадает вес, из-за чего он истерит, крича на весь магазин, что всё правильно у него. Чонгук с ужасом замечает, что Тэхён пробил уже половину своих продуктов, елозит, принимая позу, чтобы рвануть к освободившейся кассе, и молится, чтобы ему попалась нормальная, где его карта быстро сработает. Какая-то пожилая парочка завершает свои покупки, и Чонгук, удерживая изо всех сил тележку, летит к кассе. Судорожно вываливает все вещи, начиная со скоростью света пробивать пиво, шустро достаёт паспорт для администратора, прислушиваясь к звукам со стороны Тэхёна, который всё ещё возится с кассой. Младший раздражается от нерасторопности администратора и от того, что он его так и не запомнил за всё это время. Наконец, он подтверждает на кассе его возраст, быстро пробивает остальные продукты, едва улавливая движение рук, механически вводит количество своих сырков, радуясь, что взял продуктов меньше, чем у Тэхёна, которому приходится ещё и взвешивать их. Оплата проходит, Чонгук, не смотря, забрасывает всё в пакет, уже представляя фонтан взбушевавшегося пива, которое он сейчас без стеснения трясёт. Тэхён оставляет тележку возле других, поудобнее перехватывает пакет и широким шагом направляется к выходу из магазина. Чон, откатив свою тележку в сторону, летит следом. — Хён! — он бежит, пытаясь догнать парня. — Хён, подожди! Он почти догоняет Тэхёна уже на улице, чуть ли не врезается в спину хёна, который слишком резко останавливается. Пока Чонгук восстанавливает сбитое дыхание, Тэхён медленно оборачивается, и не сказать, что выражение его лица счастливое. — Прости, — вырывается из Чонгука, когда он натыкается на холодный взгляд. — Я слишком настойчив? Ветер треплет волосы Кима, слегка открывая глаза, и Чонгук одновременно рад этому и нет, потому что Тэхён смотрит если не злобно, то точно раздражённо. Чон невольно открывает рот, чтобы сказать ещё что-нибудь, но в голове крутятся только извинения, вот и стоит, моргая и хлопая ртом, как рыба. Он понимает, что Тэхён устал быть вежливым, и сейчас его пошлют на три буквы, но ничего с собой не может поделать. Такого удивительного человека не хочется терять, поэтому ему приходится вторгаться в личное пространство, что ему самому не нравится, и это заставляет чувствовать стыд. — Я солгал, — вдруг произносит Тэхён, вынуждая Чонгука расширить глаза, ведь он думал, что не это вылетит изо рта парня. — Не звонил мне брат, я просто ушёл тогда, потому что устал с тобой вести бессмысленные разговоры, — правду-матку глаголет, режет без ножа. — Знаешь, мне нравятся прямолинейные люди, — Чонгук слабо улыбается, понимая, что прямолинейность это здорово, но вкупе с раздражением — не очень. — Чон Чонгук, я закрытый человек, если ты ещё не понял, — двинувшись вперёд широким шагом, начинает Тэхён. — И я ненавижу… таких как ты. Тех, кто слишком напористо пытается вовлечь меня в свою жизнь, — он его, Чонгука, ненавидит? — Я тебе не хён и не друг, так что отстань от меня, — глубокий голос приобретает жестокость, а, может, младшему так только кажется и он принимает это близко к сердцу. — Пожалуйста, — добавляет парень, ускоряя шаг и оставляя опешившего Чона стоять посреди улицы с огромным пакетом еды. Пакет, кстати, не выдерживает и рвётся, все вещи вываливаются на раскалённый асфальт. Что ж, бывают дни дерьмовыми, думает Чонгук, рассеянно засовывая некоторые продукты в небольшой рюкзак, остальные приходится взять в руки. Чон прикусывает нижнюю губу от обиды, слышит издалека шум моря, которое зовёт, словно мать ребёнка в свои объятия, чтобы утешить, но даже взгляда не кидает туда, решив просидеть весь день дома, заливая в себя пиво от безысходности.

∾

Через два дня в гости к Чонгуку приходит Юнги, воодушевлённо рассказывая о том, как всё-таки поцеловал Чимина и что они теперь проводят много времени вместе. Он думает даже предложить ему встречаться, потому что их поцелуи становятся всё более раскрепощёнными и глубокими, а разговоры ведутся на свободные темы. Чонгук внимательно слушает, не позволяя себе окончательно раскиснуть, искренне радуется за хёна, крича «надо было раньше действовать» и хлопая по твёрдому плечу. Сегодня утром он устроил себе силовую тренировку в зале, пытаясь отвлечься, поэтому, когда Юнги в ответ хлопает его по лопатке, он ойкает, группируясь от боли. Кажется, он всё-таки переусердствовал с весом и теперь будет отходить ещё каких-нибудь два дня, ноя самому себе от боли. — Чонгук-а! — будто что-то вспомнив, подрывается Юнги. — Мне нужна твоя дружеская помощь, — он складывает ладони в умоляющем жесте и смотрит жалостливо, вызывая у Чонгука только удивление. — Какая? — Чон делает глоток апельсинового сока, который за всё время, что стоял на столе, потеплел и кислота его повысилась, сводя всё во рту. — Сегодня намечается вечер поэзии, — Юнги мучительно стонет, — и Чимин, оказывается, обожает мероприятия такого рода, поэтому попросил пойти с ним. А я что? Как я могу отказать ему? — хён качает головой, не представляя таких ситуаций. — Ну ты же знаешь, как там скучно, тем более для такого человека, как я, который в поэзии и всех этих книжках ни то ни сё, — морщится старший, постукивая пальцами по столу. — И я подумал, что, может, ты скрасишь мне вечер своим присутствием? Чим послушает эти стихи или что там, а мы с тобой тихонько поговорим о своём, думаю, посмеяться там будет с чего, — теперь Юнги улыбается, представляя, как его прорвёт на смех с какой-нибудь строчки по типу «я хотел, она хотела, но судьба сказала нет — не нашли мы туалет». Чонгук задумчиво смотрит в окно, думая, какова вероятность встречи с Тэхёном на этом вечере. Они вполне могут встретиться, и увидеть этого человека действительно очень хочется, но… зачем? Тэхён ясно дал понять, что ненавидит Чонгука и разговаривать с ним не желает, так что, даже если они и столкнутся, то вряд ли смогут поговорить. Ну вот, опять все мысли занимает Ким Тэхён. Чонгук ещё удивлён, что не вырвал себе мозг из-за него. Как бы не велико было желание отказаться и остаться дома, запить горе баночкой пива, а потом пойти купаться в свете луны, Чонгук не может бросить друга в беде. Ведь кому-кому, но вот его хёну точно будет смертельно скучно на этом вечере поэзии. Возможно, он даже заснёт, испугав всех своим храпом и испортив всю атмосферу. — Ладно, — прервав раздумья, соглашается Чон. — Будешь должен, — заметив слишком яркое выражение лица, добавляет он. — Хорошо, — быстро кивает Юнги. — Спасибо, о великий Чон Чонгук, мой самый лучший друг и гей, — старший чуть ли не кланяется в ноги. — Спасибо за уточнение, — поджимает губы Чонгук, выпивая остатки кислого сока. — Ну, пойдём? — хён поднимается со стула, нетерпеливо водя ногами по полу. — Куда? — выгибает бровь младший, вставая, чтобы вымыть стакан в раковине. — На вечер поэзии, конечно, — улыбка Юнги слегка меркнет. — Он через час. — Но сейчас только три часа дня, — Чонгук убирает стакан в полку, рассматривая теперь кислого друга, будто это он пил апельсиновый сок. — Пожалуйста, Гук-и, — он опять складывает ладони вместе, — не отказывайся! Тяжело вздохнув, Чонгук идёт одеваться в повседневную одежду, не понимая, кто придумал устраивать вечер поэзии днём. Он надевает свои любимые шорты, которые перед этим постирал, обычную чёрную футболку, прямо под мрачное настроение. Перед выходом натягивает чёрную кепку от солнца, и они с Юнги выходят из дома в невыносимую жару. Чонгук надеется, что в помещении, где будут читать стихи, работает кондиционер. Старший о чём-то быстро болтает, и Чон уже не в силах слушать его внимательно. Они заходят в магазин неподалёку, Чонгук покупает себе воду из холодильника, пока Юнги выбирает вкус лимонада. Хён порывается купить ещё пачку чипсов, на что младший крутит пальцем у виска, заверив, что его точно выгонят, а Чимин после этого бросит. Конечно же он преувеличил, но зато сработало, и Юнги взял только попить и две упаковки жвачки, чтобы занять свой рот. Возле здания театра их уже ждёт нервный Чимин. Он вырывает бутылку лимонада из рук Юнги, жадно глотает вкусную жидкость, и отдаёт полупустую бутылку обратно. Хён не обижается, на его лице расцветает улыбка, которую он не пытается скрыть. — Вы долго! Сейчас все хорошие места займут, — бурчит Чимин, хватая Юнги за руку, чтобы потащить внутрь. Чонгук со слабой улыбкой идёт сзади, наблюдая за разомлевшим Юнги, который опускает одну руку на лопатки своего возлюбленного. Чон старается не высматривать определённого человека, идёт, опустив голову вниз, и ещё больше расстраивается, понимая, что потеряет драгоценное время в этом месте. Чимин быстро сканирует небольшое помещение, замечает свободных три места в середине зала, и, чуть не вырвав руку Юнги, несётся туда. Чонгука решают пропустить первым, чтобы сел ровно в середине ряда, поэтому, извиняясь, он идёт к своему месту, иногда наступая на носочки обуви сидящих людей. В какой-то момент он спотыкается, но успевает схватиться за спинку сидения впереди, его охватывает стыд и краснеют щёки, а смех Юнги положение не улучшает. Так он и доходит до нужных мест с горем пополам, присаживается на своё, опустив голову вниз, потому что ему до сих пор кажется, что все хихикают с его неловкости. Его хён начинает о чём-то шептаться с Чимином, пока Чонгук пытается прийти в себя, теребя ткань шорт. С левого края никто не разговаривает, в отличие от Юнги, сидящего справа, и он немного радуется этому, надеясь, что какая-нибудь старушка не будет приставать к нему с восторженными комментариями. — Здравствуй, Чонгук, — слышит знакомый голос слишком близко и удивлённо поднимает голову, врезаясь носом в чужой. Слева от него сидит Тэхён собственной персоной, непривычно улыбается, слегка отстраняясь. То есть, это Тэхён? Точнее, это Тэхён, которого он не заметил и который сидит рядом с ним?! Это Ким Тэхён, который оказался свидетелем его позора? Он улыбается, потому что почти падение Чонгука выглядело унизительно? — П-привет, — сипло выдавливает Чонгук, сжимая пальцы на своих коленях. Это всё точно сейчас не сон? Мало того, что он встретил этого неземного парня, так тот сам ещё с ним и заговорил. Чонгук поворачивает голову на занятых друг другом друзей, не понимая, стоит ли ему пересесть на место Чимина, чтобы не тревожить Тэхёна. Он смотрит на время, уже через десять минут начнётся вечер поэзии, и Чон думает, что это будет самое напряжённое время в его жизни. Сколько вообще обычно длится этот вечер? — Не ожидал увидеть тебя здесь, — из размышлений вырывает глубокий голос Тэхёна. Стоп. Подождите, он продолжает с ним разговаривать, хотя ненавидит? Это точно тот Тэхён или какой-нибудь его близнец? Чонгук не знает, что и думать, а главное — что говорить. Тэхён дал ясно понять, что Чонгук его не интересует, так что же происходит сейчас. — Эм, — мычит Чон, чтобы заполнить молчание. — Я и не собирался, просто так получилось, — он потирает затылок, сильнее впиваясь зубами в прикусанную губу. — Чонгук, — Тэхён чувствует растерянность младшего и неожиданно берёт его вспотевшую ладонь в свою, пуская по телу Чонгука разряды и заставляя внутри что-то перевернуться. — Извини меня, — Чонгуку становится откровенно плохо, когда длинные пальцы с простыми серебряными кольцами начинают поглаживать его ладонь. — Я не должен был так грубо тебя отталкивать, тем самым обидев. Честно говоря, — он понижает голос и наклоняется к уху Чона, который молится, чтобы Тэхён не смог уловить его бешеное сердцебиение, — я испугался. Чонгук удивлённо и резко поворачивает голову к Тэхёну, вновь врезаясь в его аккуратный нос. Можно ли считать, что он поцеловал красивую родинку на его кончике своим носом? Чон тут же нервно отстраняется, вместе с тем вырывая ладонь из мягких и тёплых пальцев, дрожащей рукой открывает бутылку, жадно глотая потеплевшую воду. — Ты и впрямь был очень напорист, — наблюдая за ходящим туда-сюда кадыком Чонгука, продолжает Ким. — Я испугался того, что ты попросишь мой номер телефона, и мне придётся разговаривать с тобой по нему, а я это не люблю. И я бы дал свой номер, потому что не смог бы отказать, а потом винил себя. Я боялся, что пойдёшь со мной до моего дома, из-за чего мы станем встречаться чаще. Испугался твоего внимания и интереса, — Чонгук судорожно выдыхает, закрывая бутылку крышкой, не знает, куда деть взгляд, опасается взглянуть в глаза Тэхёна. — Так что прости меня. Я думал о тебе эти два дня, и понял, что был не прав, — он о нём думал?! — И я хотел бы… Тэхёна перебивает ведущий, приветствуя всех гостей, он орёт в микрофон так, что у Чонгука закладывает уши после тихого тона Тэхёна. Чон пытается подавить в себе раздражение на то, что он так и не узнает, что парень хотел, и всё из-за этого тупого вечера поэзии. — Хотел бы попробовать с тобой пообщаться, — слышит шёпот на своё ухо, чувствует обжигающее дыхание на мочке, и кусает нижнюю губу, не позволяя себе представлять, как приятно эти губы целовали бы его шею. Полный провал. Чонгук паникует, совершенно не слышит стихотворение, которое начали читать. У него в голове образ Тэхёна, его губы, горячее дыхание и мечты о ласковых поцелуях в шею, о длинных пальцах в районе паха. Чонгук чувствует тяжёлый узел в животе, грузно дышит, пытаясь переключить внимание на что-то другое. Внутренне радуется, что свет в зале слегка приглушили, отчего его красного лица не видно. Он жмурится, пробует сделать себе больно, впивая короткие ногти в ладони, лишь бы не возбудиться. — Чонгук, тебе плохо? — Тэхён кладёт свою ладонь ему на лопатки, потому что Чон успел уже наклониться к ногам, вспоминая, что снизу воздух вроде посвежее, но тёплая рука только усугубляет положение. — Д-да, то есть н-нет, — получается подавлено и хрипло, но это хоть что-то. Чонгук снова присасывается к бутылке воды, и она слегка снимает его внутренний жар. Тэхён убирает ладонь, переводя взгляд на сцену. В его глазах отражается выступающий человек, вливающий все свои эмоции в стихотворение и размахивающий руками. Чонгук с трудом заставляет себя смотреть на сцену, крутит бутылку воды в руках, периодически смачивая горло, толкает задремавшего Юнги, который в первые полчаса уложил все две пачки жвачки. Слушает самые интересные выступления, а потом уходит вглубь себя, погружаясь в размышления о том, что значит «попробовать с тобой пообщаться». Они пойдут гулять, будут сидеть на берегу моря, тихо перебрасываясь фразами или Тэхён почитает что-нибудь вслух? Если последнее, то пиши пропало, потому что от этого прекрасного голоса Чонгук умрёт на месте счастливым. Трудно сказать, но, кажется, Тэхён нравится Чону. Спустя два часа задница Чонгука уже болит, он ёрзает на сиденье, пытаясь устроиться более удобно, ещё через час у него ломит поясницу и очень хочется в туалет. Парень готов съехать на пол и лечь там, лишь бы выпрямиться, но перед этим сбегать в санузел. Выпитая вода просится наружу, и он, конечно, мог бы просто выйти и справить нужду заодно и похрустеть спиной, а потом вернуться полный сил, но вставать и снова проходить между рядами, наступая на ноги людям слишком не хочется. Юнги тоже воет на ухо, мычит, что Чимин теперь должен ему новую задницу, на что Чонгук не находит сил даже посмеяться. Тело, привыкшее к движению, не согласно так долго сидеть на одном месте. Чонгук устало откидывает голову назад, прикрыв глаза, стонет про себя, желая, чтобы этот ад быстрее закончился. Кто вообще придумал сидеть так долго? Внимания же хватает только на первых два часа, а у кого-то ещё меньше. Тэхён и Чимин поглощены поэзией. Ким лишь пару раз менял позу, не отрываясь от сцены. — Чонгук, — его легонько толкают в плечо, и младший открывает глаза, делая попытку понять, что происходит. Он поднимает голову с плеча Тэхёна. Чего?! Старший улыбается и переводит взгляд на людей, движущихся к выходу. Видимо, решил подождать, пока все нетерпеливые выйдут в толпе. — Я заснул что ли? — хрипло спрашивает Чон, потирая глаза кулаками и зевая. — Да, — Тэхён тихо смеётся, вводя Чона в шок, потому что смех хёна не менее красивый, чем он сам. — Ты отключился, когда до конца оставался час. — Чёрт, прости, что заставил тебя терпеть свою голову на плече, — он же не пускал слюни, нет? К своему ужасу, Чонгук понимает, что да, потому что на рубашке Тэхёна осталось маленькое, мокрое пятнышко. Юноша краснеет в который раз за день. Можно ему просто исчезнуть с лица земли? — Не волнуйся, — Тэхён встаёт с места, двигая плечами, чтобы немного размяться. — Гук-и, я сейчас наложу прямо в штаны, — шипит Юнги в ухо, поторапливая тонсэна. Чонгук вспоминает, что тоже хочет наложить прямо в шорты, вскакивает с места, чувствуя ломоту в теле, охает, понимая, что доберётся до туалета, в котором наверняка ещё очередь, таким темпом через три дня. — Чонгук, ты не против перекусить, а потом прогуляться по пляжу? — спрашивает Тэхён, удивляя парня, что заставляет его замереть. Юнги бубнит вопрос «кто это», но Чон просто проглотил язык. Перекусить? Погулять? Безоговорочное да. Странно, что инициативу проявил Тэхён, который ненавидит таких, как Чонгук, но он ведь извинился. Факта того, что он его продолжает ненавидеть, это не отменяет, но раз он сам предложил походить по берегу моря, то грех отказываться. И всё-таки, это точно тот Тэхён, с которым он знаком? — Давай, — преодолев растерянность, наконец, соглашается Чонгук. — Ты подождёшь меня, пока я сбегаю в туалет? Тэхён кивает с лёгкой улыбкой, и младший срывается с места, как на пляже почти две недели назад, только в другое место. Сообщив Юнги, что это его новый знакомый, Чонгук пообещал рассказать всё подробнее в более подходящее время. Очередь оказалась не такой длинной, как думал парень, поэтому справился он быстро. Тэхён ждал на выходе. На улице начало уже темнеть, и Чонгук порадовался, что они погуляют при приятной температуре. Идти рядом с Кимом непривычно, оба молчат, и если для Тэхёна это комфортно, то Чонгук вот не находит себе места, пытаясь придумать тему для разговора. Хотел ведь поближе узнать Тэхёна, и как только получил шанс растерял все слова, тратя время на молчание. Они заходят в кафе возле пляжа, Тэхён долго не думает и берёт рамен, принимаясь его заваривать. Чонгук чувствует, как желудок внутри него сжимается от голода, но выбрать что-нибудь поесть не может. Просто потому, что мысли метаются в голове, не позволяя собраться. В итоге, почуяв невероятный запах лапши, Чонгук покупает то же самое, и они в относительной тишине едят. Конечно же Чон, набросившись на еду, обжигается, недовольно шипя, пока Тэхён неожиданно усмехается с этого, подарив свою ещё одну идеальную улыбку. — Куда подевался весь твой пыл? — шагая вдоль моря со сложенными руками сзади, интересуется Тэхён. — Ты передумал и теперь тебе неинтересно со мной? — Что? — Чонгук аж рот раскрывает. — Нет-нет, — он вытягивает руки вперёд, быстро размахивая ладонями. — Просто я немного взволнован. Ты ясно сказал, что не хочешь общаться со мной, а потом неожиданно первым заговорил и предложил прогуляться, — он жуёт губу, прерываясь на несколько секунд. — Я дезориентирован, прости. — Я не говорил, что не хочу общаться с тобой, — неуверенно тянет Тэхён. — Я сказал, чтобы ты отстал от меня, а это не одно и то же. К тому же, я признаю, что сказал это в порыве раздражения, появившегося из-за собственного страха. Не принимай это на свой счёт, Чонгук, — парень останавливается, поворачиваясь лицом к морю, которое сегодня более шумное, чем обычно. — Тогда, дашь номер телефона? — хитро блеснув глазами, спрашивает младший. — Будешь звонить мне по вечерам, чтобы поболтать? — понимающе кивает Тэхён, засовывая руки в карманы своих свободных джинс. — Буду писать, я вообще-то тоже не любитель звонков, — пожимает плечами Чон, смущённо улыбаясь и проводя носком кроссовка по песку. Тэхён не скрывает облегчённого выдоха, получив телефон Чонгука, быстро вбивает свой номер своими длинными пальцами, получая благодарную улыбку, на которую невольно засматривается. Чонгук краснеет и прячет мобильный в карман, продолжая идти вперёд, и Тэхёну приходится пойти за ним. — Тебе понравился вечер поэзии? — наверное, именно с этого стоило начать диалог. — Да, — глаза Тэхёна словно светятся, лицо приобретает расслабленное выражение. — Я обожаю их. — Не понимаю, как можно так долго сидеть и слушать, — бурчит Чонгук, поднимая взгляд на парня. Тэхён пожимает плечами, мол, как видишь, легко, пытается поправить волосы, которые ветер слишком сильно треплет, отчего терпит крах. Чон, найдя где-то силы и неожиданную смелость, протягивает ладонь и самостоятельно поправляет пряди, заводя несколько за ухо. Он тут же убирает руку за спину, прикусив губу, когда Тэхён замирает и почти не дышит, расширив теперь не закрытые волосами глаза. — Прости, — сконфуженно выпаливает младший, всё ещё ощущая мягкие волосы на кончиках своих пальцев. — Нет, не извиняйся, — мягко просит старший, слабо улыбнувшись. — Спасибо. Чонгук улыбается в ответ, останавливая взгляд на родинке под глазом, мечтает как-нибудь увидеть все прекрасные и индивидуальные точки на теле Тэхёна, тронуть их. Чонгук тяжело вздыхает. Трудно отрицать, что его тянет к Киму, как в физическом, так и духовном плане. Он с трудом сдерживается, чтобы не натворить глупостей и не поцеловать наверняка мягкие губы. Не имеет права, не хочет спугнуть парня и из-за этого больше никогда с ним не контактировать. Точно не сейчас. Кто вообще целуется спустя пару дней знакомства? — Как думаешь, — Тэхён опускает голову, рассматривая гладкий песок вперемешку с ракушками, — в чём смысл жизни? — его голос звучит напряжённо, словно ответ ему очень важен. Чонгук ненадолго задумывается, не хочет показаться глупым в глазах старшего, быстро строит заумные предложения, но потом безвольно опускает руки, понимая, что ответ должен быть искренним. — Его нет, — пожимает плечами, замечая заинтересованность со стороны Тэхёна. — Зачем люди везде ищут и выдумывают смысл, если можно просто наслаждаться моментом и людьми. Пока будешь размышлять об этом, потеряешь столько времени, пропустишь прекрасные события. Нет смысла искать смысл жизни, — тихо смеётся Чон. — Смысл жизни в том, чтобы жить. Так, как желает твоё сердце, — он неуверенно смотрит в глаза напротив, замечая грусть Тэхёна. Чонгук ещё раз прокручивает свои слова в голове, пытаясь выяснить, что он сказал не так и где, возможно, обидел его, но не находит. Это его мнение, которое он вряд ли изменит. — Ты прав, Чонгук-а, — почему-то расстроенно произносит парень, быстро кивая головой. — Тэхён, я сказал что-то не то? — может, он задел струны боли Кима, и поэтому тот сейчас садится на песок, будто ноги больше не в силах его держать. — Всё в порядке, — он хлопает по песку рядом с собой, призывая сесть. — Но ты расстроен, — замечает Чон, всё-таки присаживаясь подле. — Я немного расстроен, — тихо соглашается парень. — Потому что ты сказал истину, которой следовать очень страшно. — Можно тебя обнять? — хрипло просит Чонгук, думая только о том, чтобы сжать на данный момент хрупкого Тэхёна в руках и вернуть хорошее настроение. Ким молча кивает, прикусывая нижнюю губу. Чонгук обвивает свои руки вокруг острых плеч парня, чувствует, как Тэхён судорожно выдыхает ему в шею, отчего кожа покрывается мурашками, и только сильнее стискивает худое, но подкачанное тело. Как сумасшедший глубоко вдыхает запах парня, пытается всё-таки определить, чем он пахнет, но терпит крах. Он заставляет себя замереть, чтобы не провести носом по тёплой шее, поглаживает лопатки Кима, отвлекаясь на это невинное действие и ждёт, пока Тэхён первый отстранится. Старший дарит ему ещё один прекрасный вечер в воспоминания, и Чонгук надеется, что он тоже. Они гуляют ещё один час, встречая следующий день вместе. Чон чувствует, что Тэхён теперь ведёт себя чуть более открыто, и считает, что это хороший знак. Уже ложась в кровать Чонгук вдруг хватает свой телефон, печатая на номер Тэхёна благодарности за замечательный вечер, просит встречи завтра и, когда получает короткое «да», проваливается с улыбкой в безмятежный сон.

∾

Это оказались самые счастливые дни в жизни Чонгука. Вот уже на протяжении месяца они с Тэхёном встречаются почти каждый день, весело проводят время, договорившись по очереди решать куда идти и чем заняться. Каждая встреча с Тэхёном заставляла сердце биться быстрее, а что-то внутри скручиваться в узел. Так, они сходили в инсектарий благодаря Тэхёну, где сердце Чонгука ускоряло свой ритм не только из-за неземного парня. Чон не сказал бы, что боится насекомых, но, когда на тебя стремительно летит огромный мотылёк, словно в попытке сожрать, становится не по себе. Увлечения Тэхёна оказались странными и не совсем по вкусу тонсэна, но это логично, что они разные. И если Ким желает показать парню, что ему нравится, то Чонгук готов немного потерпеть неприятных насекомых, чтобы узнать ещё больше о Тэхёне. Также, они посетили выставку картин, содержание которых заставляло Чонгука покрываться краской и быстро отводить взгляд, чтобы Тэхён не понял на что именно он засматривается. А смотреть там было на что: обнажённые и рельефные мужские тела, изображения мужских достоинств и даже однополое соитие, из-за чего на лицах натурщиков проскальзывало дикое удовольствие. Наверное, любой другой человек покрутил бы пальцем у виска после такой выставки и плюнул бы на Тэхёна, стараясь больше никогда не встречаться с ним, но не Чон. Ему понравилось. Только поход на эту выставку заставил его ломать голову по поводу ориентации Тэхёна. Что, если он тоже интересуется мужчинами? Не каждый ведь натурал предложит своему другу мужского пола пойти смотреть на такие картины. И вторая сторона: а, может, он просто оценивает стили писания картин, фон, телосложение, но никак не секс и поцелуи между парнями. Потому что это не Тэхён пилил взглядом член натурщика, на головке которого выступил предэякулят. Тэхён всегда выбирал места, к которым подготовиться ни морально, ни физически было невозможно, пока Чонгук водил парня по кафешкам, аттракционам и спортивным матчам, узнавая, что Кима тошнит на американских горках и что он не любит футбол, в отличие от баскетбола и волейбола. Они всё больше разговаривали, открывались друг другу, Чонгук не сдерживал порой глупые вопросы, меньше смущался и всё больше понимал, что Тэхён нравится ему. Сегодня была очередь Чонгука выбирать место прогулки, составлять их распорядок второй половины дня и решать чем они займутся. Крепко сжав небольшую сумку, в которую он недавно положил покрывало, два полотенца, запасную футболку для Тэхёна на всякий случай, две жестяных банки пива и сушёных кальмаров в упаковке, Чонгук захлопнул дверь своего дома, направляясь на встречу. Тэхён написал, что немного опоздает, и Чон, скрывая глаза за солнечными очками от уходящего за горизонт солнца, разглядывал весёлых людей вокруг в лёгкой одежде, местные магазины, дороги и лавки, на которых дети быстро ели тающее мороженое. Он сам не заметил, как дошёл до дома Кима, который оказался действительно недалеко от того магазина, где произошла их вторая встреча. Кажется, это было так давно. Чонгук останавливается напротив территории дома, ограждённого невысоким забором, поднимается на носочки, пытаясь увидеть во дворе парня, но никого поблизости не видит. Он думает, что в следующий раз стоит пригласить Тэхёна к себе домой, просто посидеть и беззаботно поболтать, и, может быть, Ким в ответ пригласит его к себе, потому что Чонгук устал представлять, как выглядит комната парня, чем там пахнет, какое покрывало лежит на кровати и сколько подушек. Да, ему интересны эти мелочи, которые греют изнутри, и плевать ему на мнение всех вокруг. — Вы кого-то ждёте? — Чонгук вздрагивает от неожиданности и оборачивается на мужчину, который хлопает дверью своего автомобиля, перехватывая несколько пакетов с едой и покручивая ключи в руках, чем вызывает их звон. — Здравствуйте, — и какое ему дело, думает Чонгук, но он ведь вежливый человек. — Да, своего друга. А что? — последний вопрос срывается с языка сам. — Тэхёна что ли? — искренне удивляется мужчина, подходя ближе к Чонгуку, который только кивает. — А я всё думал, куда он так часто бегает, когда раньше его из дома выгнать было проблематично, — сам себе смеётся он, раскрывая ворота на территорию дома. Чонгук, кажется, глотает язык, понимая, что это родственник Тэхёна. Он ведь что-то говорил про своего брата? — Намджун, брат Тэ, — мужчина протягивает руку, и Чонгук, отмерев, хватается за неё, судорожно пожимая. — Чон Чонгук, — улыбается он, пока Намджун не хлопает его по плечу, тем самым прерывая рукопожатие. — Чего стоишь? Пойдём в дом, а то сейчас схватишь солнечный удар, — хихикает брат Тэхёна, подводя Чона к входной двери. — Да как-то неудобно, — мнётся младший, но его, не слушая, толкают в дом, где приятно прохладно, из-за чего он чувствует испарину на лбу, которую быстро стирает тыльной частью ладони. Ему неловко, когда Намджун на весь дом кричит имя Тэхёна, слишком шумно суёт ноги в тапки и шуршит пакетом с продуктами. Со второго этажа спускается Тэхён в джинсовых шортах и свободной чёрной футболке, его глаза на долю секунды расширяются, увидев Чонгука, но он быстро берёт себя в руки, с улыбкой кивая. Чон видит через зеркало, как Тэхён наливает из графина себе стакан воды, залпом его выпивает и прощается с Намджуном, который раскладывает еду по полкам. — Идём, — такой улыбки Чонгуку ещё не приходилось видеть на лице Тэхёна, заговорщической что ли. Намджун начинает что-то говорить, но Чон не слышит из-за суеты Тэхёна. Ким хватает его за руку, потащив прочь из дома, ускоряется, словно Намджун за ними гонится. Чонгук считает, что вечно готов вот так вот бегать на пару с Тэхёном за руку. Они пробегают ещё несколько метров. Тэхён тяжело дышит, но руку не отпускает, пока Чонгук не может глаз оторвать от покрасневших от нагрузки щёк, приоткрытых губ, ловящих воздух. Он подавляет в себе желание стиснуть парня в объятиях и больше никогда не отпускать. — Итак, — отдышавшись, говорит Тэхён. — Что сегодня по плану? — Увидишь, — Чонгук улыбается, и Ким высвобождает свою конечность, немного пугая его. Может, его ладонь очень сильно вспотела, и Тэхёну стало неприятно? — Тогда я в предвкушении, — он смотрит так мягко, что Чонгук выбрасывает все плохие мысли из головы. Он вообще слюни на Тэхёна пускал, причём в буквальном смысле, так что волноваться не о чем. Они идут по направлению к пляжу, иногда соприкасаясь плечами. Тэхён глубоко вдыхает свежий воздух, который приносит ветер. Солнце окончательно прячется за горизонтом, на улице становится прохладнее: не холодно, не жарко. Чонгук надеется, что парень не откажется от баночки пива, потому что пить одному будет скучно. К тому же, он ещё никогда не пил с Тэхёном и не знает его пьяного. Конечно, от одной банки его вряд ли развезёт, но повеселеть должен. На пляже они идут вдоль берега, выискивая безлюдные места. Им везёт, и Чонгук, оглянувшись и убедившись, что вокруг никого нет, достаёт из сумки небольшое покрывало, постилая на песок. Тэхён садится рядом, рассматривая, что младший достаёт из сумки. — Пикник? — хмыкает парень, вытянув ноги вперёд и откинувшись на руки сзади. — Ну почти, — Чонгук вытаскивает две жестяные банки. — Ты не против немного выпить? — он ставит их на покрывало между ними, поднимая взгляд на Тэхёна, откинувшего голову вверх — к небу. — Можно, — после некоторой паузы соглашается Тэхён, заставив Чона радостно хлопнуть ладонями. — Надеюсь, мой брат не слишком присел тебе на уши, пока меня не было, — тихо смеётся старший, вскрывая пиво. — Не успел, — подхватывает смех Чонгук, следуя примеру Тэхёна и открывая свою банку. — Смог только сказать, что раньше ты безвылазно сидел дома. — Ах, Намджун-и, — качает головой парень. — Лжёт и не краснеет. Я почти каждое утро и вечер выходил к берегу читать книги. — Хотел давно ещё спросить, — Чон делает глоток прохладного алкоголя, а Тэхён вскидывает брови, показывая, что внимательно слушает. — Как ты можешь читать в темноте? В тот вечер, когда я вышел из воды, ты тоже читал под слабым освещением фонаря. — А, — отмахивается Тэхён, — я вижу строки, а это главное. Читать в темноте атмосферно. — И вредно, — показательно хмурится Чонгук, но тут же улыбается, замечая улыбку друга. Тэхён прячет улыбку за банкой, глотает пиво и довольно жмурится отставляя его чуть подальше. Они молча жуют кальмаров, дышат морским воздухом, слушают шум волн. От небольшого градуса щёки Кима розовеют, вынуждая Чонгука любоваться им. Небо постепенно становится тёмным. Они практически одновременно допивают пиво, Чон выбрасывает банки в ближайшую урну и, хитро блеснув глазами, протягивает ладонь Тэхёну. Сейчас его глаза не скрыты чёлкой, ветер разметал волосы, позволяя младшему снова посмотреть в эти морские глаза, на розовые щёки и губы. Тэхён удивлённо смотрит то на ладонь, то на лицо Чонгука, но послушно хватается за руку, вставая с насиженного места. — Идём плавать, — Чон тянет Тэхёна к морю, совершенно не замечая испуганных глаз. — Нет, — только когда Тэхён вырывает руку, прижимая её к груди, Чонгук замечает некую грусть и страх в глазах напротив. — Почему? — с беспокойством выпытывает парень, хватаясь за другую руку и не желая не чувствовать тепло кожи Тэхёна. — Я не люблю воду, — мрачнеет на глазах старший, но руку не отпускает. — И не умею плавать, так что посижу здесь, — он разворачивается, намереваясь пойти обратно, но Чонгук сильнее стискивает ладонь, не позволяя. — Пожалуйста, — шепчет он, делая шаг вперёд. — Ты будешь со мной, я никуда не уплыву от тебя. Хочешь, буду держать за руку и дальше? — Чонгук поднимает их переплетённые пальцы вверх. — Море сегодня спокойное. Я не позволю ему тебя забрать, веришь? Тэхён смотрит на лицо младшего расширенными глазами, испытывает шок от таких слов, не понимая, как вести себя. Чонгук будет рядом и не позволит морю унести его? Почему этим словам хочется верить и почему они звучат так приятно? — Но… — неуверенно пытается возразить парень, — у меня нет даже полотенца. — Думаешь, я не предусмотрел это? — с гордостью проговаривает Чон, погладив большим пальцем тыльную сторону ладони старшего. Как под гипнозом Тэхён с сомнением, но всё же кивает. Чонгук подводит его к волнам, избавляется от кроссовок, махнув рукой Киму, который, кажется, до конца не преодолел нерешительность. Облизнув губы, Тэхён тоже стягивает обувь, стараясь не смотреть на голый торс Чона, снимает футболку и хватается за края шорт, замерев на месте. Чонгук остался в одних боксёрах, ногой проверяет температуру воды, и Тэхён, пока его не заметили, быстро мотает головой в стороны, расстёгивая пуговицу джинсовых шорт и избавляясь от них. Он с уверенностью может сказать только одно: ни с кем другим в это опасное море он бы не зашёл. Ни за что. Чонгук вновь хватает ладонь хёна, гулко сглатывает, наткнувшись на плоский живот с едва заметным прессом, отводит взгляд и заходит в прохладную воду. Он вообще предпочитает заходить быстро, чтобы тело сразу привыкло к прохладе, но поступать так с Тэхёном не хочется. Что-то подсказывало ему, что, толкнув старшего в холодную воду, он тут же сбежит обратно на берег и никогда больше не доверится. — Холодно, — сжимая ладонь в своей, почти что скулит неземной парень и делает короткие шаги вперёд, ведомый Чонгуком. Чон кусает губу, заходя ещё глубже, чувствует лёгкую дрожь Тэхёна, который, пытаясь это скрыть, разжимает свои пальцы, но ладонь всё ещё остаётся в руке Чонгука, который наоборот только сильнее её сжимает, надеясь, что не до боли. Они останавливаются, когда вода оказывается на уровне плеч. Чонгук, ни на минуту не выпуская руку Кима, опускается в воду по шею, тут же встаёт, уже не особо чувствуя разницу в температуре. Тэхён же, напротив, весь сжимается, откровенно дрожит всем телом, доставая свободную руку из холодной воды. — Чтобы согреться, нужно двигаться, — умничает Чонгук, натыкаясь на недовольный взгляд парня. — Ну всё, хватит, — Тэхён разворачивается лицом к берегу, вырывает скользкую ладонь из чонгуковой, делает пару шагов, а потом довольно быстрая волна накрывает парней с головой. Чонгук выныривает с улыбкой, откидывает волосы назад, но его улыбка гаснет, когда Тэхён, кашляя, выбирается на поверхность. Он видит в глазах напротив страх и стыд от того, что этот страх так заметен. Резко отвернувшись, Тэхён собирается выйти на берег. — Тэхён! — Чонгук останавливает парня, хватая его за предплечье. — Мне холодно, Чонгук, и неприятно здесь находится, — ещё холоднее, чем вода в море, чеканит он. — Давай тогда плыть, — младший подходит ближе, вставая напротив Тэхёна. — Я же сказал, что не умею, — закатывает глаза Ким, тоже хватаясь за предплечье Чонгука, когда видит надвигающуюся волну. Они её пропускают, подпрыгнув. Чонгук чувствует тепло кожи Тэхёна, отчего по всему телу бегут мурашки. Следующая волна накрывает лишь одного зависшего Чонгука. Он всплывает вверх, оказываясь слишком близко к Тэхёну, который вопросительно смотрит на него, видимо, ожидая хоть какого-нибудь ответа на свою последнюю фразу. Чону кажется, что его сердце бьётся где-то в горле от неожиданного волнения, он ощущает жар, исходящий от живота Тэхёна, знает, что сейчас может случиться непоправимое, но становится вплотную к старшему, соприкасаясь животами. Тэхён теряется, пытается отойти, но Чонгук ловко кладёт одну руку на его шею, сразу же прижимаясь губами к чужим. Он ловит судорожный выдох старшего, молча глотает его, неуверенно сминая и правда мягкие губы. Робко прикусывает нижнюю, слегка оттягивая на себя, закидывает вторую руку на шею Тэхёна, зарываясь пальцами в волосы. Сердце бьёт уже где-то в висках, заглушая звуки вокруг. Чонгук умирает, когда Тэхён кладёт свои ладони на его талию, сокращая расстояние до минимума. Умирает, когда он раскрывает губы, отвечая на поцелуй. Внутри всё переворачивается, медленно сжимается, и это чувство одновременно пугает и нравится. Тэхён тяжело дышит через нос, пускает свой язык в податливый рот Чонгука, посасывает кончик языка Чона, выбивая глухой стон. Чонгука ведёт от такого Тэхёна, от его умелых губ, горячих пальцев на своей коже. Он приоткрывает свои глаза, чтобы наткнуться на закрытые в наслаждении глаза Кима, сильнее сжимает волосы в пальцах и смелее прикусывает чужую губу. Их накрывает очередной высокой волной, но это не заставляет их разжать объятия и прервать поцелуй. Они оказываются над водой, с новым напором целуются, пробуют друг друга на вкус. Тэхён первый отрывается от Чонгука, лизнув напоследок нижнюю губу, тяжело дышит, моргая, чтобы убрать солёную воду из глаз. Чон доверчиво прижимается к Тэхёну, пряча своё красное лицо в шее, осторожно целует его плечо, чувствуя, как хватка на талии усиливается. — Тэхён, — хрипло начинает Чонгук, не зная, что вообще собирается сказать. — Молчи, Чонгук, — сразу же реагирует Тэхён, поглаживая спину. От тёплой ладони, лениво бегающей по спине, распространяются импульсы нежности. В животе что-то скручивает, и Чонгук не знает хорошо ли это. Он выбрасывает все мысли из головы, наслаждаясь прикосновениями, теплом Тэхёна, его запахом. Вновь прижимается губами к плечу, оставляя там долгий поцелуй, видит мурашки по телу парня, и улыбается как идиот. Чонгук теряется во времени, ему так хорошо, что, если бы они сейчас не стояли, а, к примеру, лежали, он бы непременно заснул. Он надеется, что ответ Тэхёна на поцелуй случился не из-за лёгкого опьянения, хотя по нему и не скажешь, что пиво ударило в голову. — Пойдём обратно, — голос Тэхёна прерывает их личную тишину, разбавляемую шумом моря. Чонгук с трудом отрывается от Кима, опускает голову вниз, выходя из воды. Так же молча, переживая стыд, поднимает свои вещи с песка, чувствуя жгучий взгляд морских глаз на лопатках. Младший стремительно движется к их месту, словно пытаясь убежать. Дёргано достаёт полотенца, укутывается в своё, а второе протягивает Тэхёну, который без слов его принимает. Чонгук садится на покрывало, накрывает мокрую голову полотенцем, пока натягивает футболку на слегка влажное тело. На мокрые трусы надевает шорты и, отложив полотенце, утыкается носом в колени. Возможно, не стоило ему это делать? Что, если Тэхён ответил ему из-за жалости? — Чонгук, — Чон задумывается каким тоном было сказано его имя, но определить не может. Он поднимает голову, неуверенно заглядывая всё ещё стоящему Тэхёну в глаза. Старший тоже успел одеться, стоит и протягивает в руке уже ненужное полотенце. — А, да, — Чонгук забирает вещь, понимая, что Тэхён теперь может спокойно уйти, заблокировать его номер и никогда больше не общаться. Он садится на колени, чтобы положить полотенца в сумку, не вслушивается в звуки, не находит сил смотреть вслед уходящему Тэхёну. Вздрагивает, когда чувствует руки на своих плечах и тело, прижимающееся со спины. Не ушёл. — Кажется, ты слишком много думаешь, вместо того, чтобы просто спросить, — шепчет Тэхён, касаясь губами мочки уха. Чонгук едва сдерживает тихий стон. Оборачивается в кольце рук, натыкаясь на слабую улыбку Тэхёна, заглядывается на красоту напротив и прочищает горло. — Прости? — опять глупость. — Прости? — словно не расслышав, переспрашивает Тэхён. — Мне очень жаль, если ты не хотел этого или тебе не понравилось, — скомкано шепчет Чонгук, опуская голову и начиная теребить край своей футболки. — Ты думаешь, — Тэхён наклоняется, чтобы заглянуть в слегка расширившиеся глаза чуть ли не на мокром месте, — что, если бы мне не хотелось этого, я бы не оттолкнул? — Чонгук до боли кусает свою нижнюю губу, чтобы опять не сморозить что-нибудь тупое. — Мне казалось, что за всё время нашего общения ты понял, какой я человек хотя бы наполовину. — Ты мне нравишься, — Чонгук испуганно прижимает ладонь к губам, уже ненавидя себя за то, что вечно говорит полную хрень не к месту. — Чонгук-а, — вздыхает Тэхён, поднимая голову Чона за подбородок. Он первый целует, заставляя младшего опешить. У Чонгука закатываются глаза от удовольствия, от сладкого поцелуя. Такого тягучего и медленного, вызывающего тахикардию. Тэхён словно растягивает наслаждение, лениво изучает чужой рот, сталкиваясь с горячим языком, засасывает его, всё-таки выбивая из Чонгука жалобный стон. Чон крепко хватается за футболку Тэхёна, пошире раскрывая рот. Щёки до боли горят, старший оглаживает их длинными пальцами и, оторвавшись от губ, целует в одну из них. С трудом вдыхая воздух, Чонгук млеет от череды поцелуев на щеке. Тэхён губами переходит на ухо, опаляет жаром и всасывает в рот мочку, заставив Чона вздрогнуть. Неземной парень с лёгкостью находил его чувствительные места, ласкал их, кружа голову младшему. Шум волн дополняет идиллию, Тэхён ложится спиной на покрывало, вскидывая глаза на небо, и Чонгук сразу же оказывается рядом. Он робко кладёт свою голову на чужую грудь, слышит размеренный стук сердца. Пальцы Тэхёна зарываются в влажные волосы парня, гладят, пока младший, нервно сжимая кулак, всё-таки решается и приподнимает футболку Кима вверх, открывая вид на плоский живот. Пальцы почти невесомо бегают по бокам и животу, Чонгук хочет прижаться губами к коже, затянуть её в рот, обвести языком пупок, но он выбирает лежать на груди и получать лёгкий массаж головы. — Мне снился сон, — слегка недовольный голос Тэхёна совсем не вписывается в общую атмосферу, но Чонгук вопросительно мычит, призывая продолжать. — О том, что мой брат… умер. Чонгук хмурится и поднимает голову вверх, встречаясь с морскими глазами. — Покончил жизнь самоубийством, — поправляет Тэхён и выжидающе глядит в чёрные глаза напротив. — Это просто сон, — поджимает губы Чонгук, яростно вдыхая запах старшего. — Дело в том, что я ничего не почувствовал, — не останавливается он. — Ни страха, ни боли, ни облегчения, ни даже радости. — Кто вообще чувствует радость, когда родной человек умирает? — бубнит Чонгук, желая закрыть неприятную тему. — Мне было плевать, — громче, чем обычно, говорит Тэхён. — И мне стало интересно, — он убирает ладонь из волос Чонгука и обхватывает пальцами мочку уха, всё ещё позволяя использовать себя как подушку, — что чувствовал бы ты, узнав, что твой близкий человек самоубийца, — длинный палец аккуратно оглаживает раковину уха. — Я не хочу об этом думать, — Чонгук трясёт головой, избавляясь от пальцев с уха и плохих мыслей. — Ответь, пожалуйста, — просит Тэхён, принимая положение сидя. — Я никогда не задумывался, — слова застревают в горле, отчего говорить становится сложно. — Как и многие люди, ревел бы, жалел, может, не верил бы в то, что человека нет. Тэхён почему-то улыбается, тянет поближе к себе за подбородок и прижимается губами к чоновым, сразу же впуская язык в рот. На этот раз целует жарко, страстно, возбуждающе, заставляя Чонгука сжимать колени, чтобы не возбудиться. Тэхён медленно открывал все свои стороны, а Чон, хоть и не понимал некоторые, но принимал. Глаза цвета моря сводили с ума, губы дарили счастье, взамен забирая воздух, едва уловимый аромат приятно кружил голову. Они ещё долго сидели на берегу моря, лениво целуясь и блуждая руками по телу напротив, о чём-то тихо переговаривались в перерывах между поцелуями, любовались друг другом. Чонгук не мог поверить в это. Совсем недавно он засыпал в своей кровати с мыслями о Тэхёне, о том, как с ним сблизиться, а сейчас целуется, доставляя удовольствие и себе, и парню. Сейчас он может беспрепятственно трогать слегка прохладную кожу старшего, гипнотизировать взглядом родинку на носу, даже невесомо поцеловать её. Окончательно продрогнув, Ким потянул Чонгука к дороге, ведущей к их домам. Они молча шли по тротуару, освещённому фонарями в ряд, мечтали продлить это мгновение, но всё когда-то заканчивается. Чонгуку пришлось первому повернуть в сторону своего дома, хотя он предлагал провести Тэхёна, чтобы побыть с ним ещё чуть-чуть, но Ким был непреклонен, развернув Чона за плечи и подтолкнув вперёд.

∾

— И ты только сейчас нашёл время мне это рассказать? — возмущённо раздаётся голос Юнги по всему дому Чонгука. Чон, вздохнув, хлопает крышкой ноутбука, наконец, доделав накопившуюся работу и отправив её начальству. Он поднимает глаза на слегка обиженного Юнги, которому решился только сегодня вечером рассказать про Тэхёна и их отношения. Последние две недели они видятся реже, но это объяснимо: у обоих навалились дела по работе, которые не терпят отлагательств. Но каждый раз, когда они встречаются, Тэхён мягко улыбается, первым прижимаясь к губам Чонгука, чтобы вселить в сердце младшего трепет. Чонгук забывает обо всех проблемах, забывает о том, что скучал, забывает про тренировку и вообще про всё вокруг. Тэхён всё больше занимает важное место в его жизни. — Ну прости, — в голосе нет ни намёка на сожаление. — То есть, — Юнги моментально переключается на более интересующий его вопрос, — ты поцеловал его, даже не зная гей ли он? — А мне надо было в лоб сразу спросить? — Чонгук выгибает бровь, не понимая. Может, все адекватные люди так и поступают? А он просто идиот, пошёл на риск и остался в плюсе. — Не знаю, — хён стучит указательным пальцем по столу. — Я ориентацию Чимина вообще случайно узнал. — Хён, — раздражённо стонет Чон, — ты боялся заговорить с ним весь первый год, второй и третий ныл мне о своей влюблённости, совершенно не действуя. Думаешь, это нормально так долго тянуть? — Айщ, — Юнги отмахивается, закидывая ногу на ногу. — Зато я его очень хорошо знаю. — Я не прогадал, возможно, Тэхён намекал на свою ориентацию через картины в музее или когда заглядывался на мою задницу… — Он заглядывался на твою задницу? — перебивает старший, демонстрируя на своём лице удивление. — Ну… — Чонгук тихо смеётся, — я заметил пару раз. — Вы уже занимались сексом? — как ни в чём не бывало, спрашивает Юнги, глядя на свои ногти. Чонгук давится пивом, судорожно глотает воздух, хватаясь за горло. Алкоголь стекает по подбородку вниз, впитываясь в ворот джинсовой рубашки. Мин веселится, даже не удосужившись помочь младшему и хотя бы похлопать по спине. — Нет, — сдавленно шепчет Чонгук, приложив ладони к горящим щекам то ли от смущения, то ли из-за кашля. — А хочешь? — хитро улыбается Юнги. — Тебе повезло, что я снова не начал пить, — щурит глаза Чон. — Это тебе повезло, — гаденько хихикает друг. — Так что? — Хён! — кричит он. — Конечно хочу, — Чонгук понижает голос, как будто в его доме есть кто-то ещё. — Тогда действуй, — пожимает плечами Юнги. — Кто бы говорил, — закатив глаза, Чонгук делает глоток прохладного пива. — На самом деле, — он мнётся, почти выкручивая свои пальцы, — я позвал Тэхёна сегодня на ночёвку, — неуверенно произносит парень. — Варианта лучше не найдёшь, Гук-и, — Юнги одобряюще улыбается и кладёт свою руку на плечо Чона. — Но как?.. — Чонгук задыхается от нахлынувших эмоций, представив будущую ночь. — Мне просто лезть ему в трусы? А если он оттолкнёт меня, и наши отношения вернутся на начальную точку? — отчаяние затапливает голос младшего. — Не думаю, что так будет, — несогласно качает головой Мин. — Вам обоим стоит расслабиться. Выпейте вина, посмотрите какой-нибудь романтический фильм, совмещая его с поцелуями, а там пойдёт. — О, только не надо рассказывать мне начало каждого вашего секса с Чимином, — моля, просит Чонгук. — Уже поздно, — хмыкнув, Юнги растягивает губы в улыбке. — Я рассказал только что. — Чёрт, — Чон опрокидывает голову на сложенные перед собой руки. — Я… Фразу Юнги прерывает неожиданный звонок в дверь. Чонгук чувствует, как его сердце ускоряется в тысячу раз, будто после пробежки. Он смотрит на часы, понимая, что Тэхён должен прийти только через два часа. А вообще, они должны были встретиться возле магазина, чтобы вместе закупиться чем-нибудь вкусным. — Познакомишь? — Юнги улыбается, считывая эмоции с лица друга. — Нет, — шипит он, толкая хёна в спину поближе к выходу, чтобы выгнать за дверь. — Если это он, то ты валишь отсюда, — он тычет пальцем ему в плечо, не в силах выдерживать повеселевшего друга. Поправив волосы и хлопнув себя по голове из-за пятен пива на рубашке, которую он так и не сменил, Чонгук делает пару вдохов-выдохов и открывает дверь. На пороге действительно стоит Тэхён с каким-то пакетом в руках, его улыбка растворяется, когда он видит за спиной Чона незнакомого ему человека. — Я не вовремя? — хрипло спрашивает Тэхён, делая первый шаг назад. — Нет-нет, — Чонгук толкает Юнги, который закончил обуваться, на выход. — Он уже уходит, — младший шипит на друга, который останавливается возле Тэхёна, не понимая красноречивых взглядов Чонгука. — Я друг Чонгука — Юнги, — он протягивает ладонь оробевшему Киму. — Тэхён, — тихо представляется парень, не пожимая протянутую руку. — Всё, пока, хён, — Чонгук ещё раз толкает друга, который на этот раз всё-таки уходит, махая рукой. — Прости, — извиняется младший, суетливо забирая пакет из ладони Тэхёна. — Я, наверное, не должен был приходить так рано, даже не предупредив, — Тэхён заходит в дом, снимая кроссовки. — Всё в порядке, Юнги уже собирался домой, — Чонгук откладывает пакет на тумбу, закрывает входную дверь и, чувствуя, как его всего затапливает нежность, обнимает Тэхёна и вовлекает в поцелуй. Тэхён улыбается, отвечая, втягивает нужный воздух носом, а, может, аромат Чонгука, обхватывает одной рукой его лицо, наклоняя голову в сторону, чтобы удобнее захватить губы. Чон послушно пропускает в свой рот горячий язык, не сдерживает тихого стона, который глохнет во рту Тэхёна. Ким целуется умело, изучает чужой рот, вызывая мурашки у Чонгука. Младший отрывается от вкусных губ, дышит в приоткрытый рот, чтобы снова поцеловать, чувствуя, как Тэхён обхватывает его талию и прижимает к себе. Он позволяет вести старшему, добровольно сдаётся, обмякая в руках. Краснеет, чувствуя свой вставший член, изнывает от желания, но всё же боится пойти дальше. — Я думал, мы пойдём в магазин, — успевает вставить между поцелуями сбитым голосом. — Сходим потом, Чонгук-и, — может, Чонгуку кажется, но Тэхён звучит властно. Он чувствует себя неумелой девочкой, готовой раздвинуть ноги, путается в поцелуе. Строгое и одновременно сладкое «Чонгук-и» настойчиво продолжает звенеть в голове. Тэхён неожиданно толкает Чонгука к стене, придавливая своим телом, и точно чувствует возбуждение младшего, который всё ещё не поспевает за Кимом. Тело охватывает стыд за свою реакцию. Он столько раз сдерживался, а сейчас не вышло. — Хён… — дрожащим голосом шепчет младший, когда Тэхён пропускает свою руку между их телами. — Ты такой красивый, — хриплый голос окончательно выбивает мозги. Тэхён обхватывает член младшего сквозь тканевые шорты, довольно урчит в припухшие губы и снова сминает их в горячем поцелуе. Старший теснее прижимается, позволяя почувствовать ответное возбуждение. У Чонгука кружится голова, немеет тело. Он едва стоит, чувствуя слабые поглаживания по члену через ткань, принимает поцелуи и замирает, не понимая, как начать ответные действия. Он думал, что будет тем, кто начнёт приставать к Тэхёну, но на деле всё оказалось наоборот, и это выбивает из колеи, заставляет только сильнее дрожать от предвкушения и лёгкого страха. Он не готов. Совершенно. Как давно он занимался сексом? Уже не вспомнит. Как давно растягивал себя? Около месяца назад, когда внутри слишком уж сильно хотелось почувствовать член, функцию которого тогда выполняли пальцы. В тот раз он представлял именно Тэхёна, стонал его имя на весь дом, играясь с собой. — Чонгук? — старший заметил потерянное состояние парня и его напряжение. — Я делаю что-то не так? — он пристально всматривается в чёрные глаза напротив, отмечая где-то у себя в голове, что Чонгук очень милый с оленьими глазками и румянцем на щеках. — Нет, — Чон обнимает шею старшего, опаляя дыханием кожу. — Просто… — он подбирает слова, но на ум ничего толкового не приходит. — У меня давно не было, — тихо шепчет прямо в ухо. — Ты боишься? — Тэхён оглаживает чужие бока, целуя в волосы. — Да, — признаётся младший, пытаясь спрятаться неизвестно от кого в шее Тэхёна. — Я тебя не принуждаю, — он мягко убирает голову со своего плеча, чтобы посмотреть в глаза. — Мы можем остановиться, если не хочешь. — Хочу! — не подумав, выпаливает Чонгук то, что было на сердце. — Я верю тебе, хён, — в подтверждении своих слов он быстро кивает, пока Тэхён не останавливает его голову, схватив за подбородок. Чонгук правда думал, что всё будет совсем иначе, не мог и представить, что Тэхён с порога набросится, оголодав. Его ожидания редко совпадали с реальностью, но почему это не должно нравится? Продолжая целовать, старший медленно ведёт Чонгука туда, где есть кровать. И, вспомнив, что Тэхён сегодня здесь впервые, Чон направляет его в нужную сторону. Они оказываются в прохладной комнате с застеленной, двуспальной кроватью. Тэхён разрывает поцелуй для того, чтобы аккуратно стянуть с чонгуковых плеч джинсовую рубашку, которую успел расстегнуть по пути сюда. Чонгук задыхается воздухом, когда Ким кладёт свою тёплую ладонь прямо на его пресс, медленно оглаживая кубики. Член в трусах болезненно ноет, требуя внимания, и младший успевает только прошипеть, когда Тэхён слишком резко стягивает шорты, касаясь возбуждения. — Прости, — неловко улыбнувшись, просит Тэхён. Он закрепляет свои слова поцелуем в живот, заставляя Чонгука втянуть его, стягивает свою верхнюю одежду, пока Чон мысленно ругает себя за медлительность и тупость. Поцелуи Тэхёна успокаивают и в то же время заводят. Чонгук сам не замечает, как оказывается на кровати с нависшим сверху хёном. Тэхён ведёт губами по подбородку, оставляет влажные отпечатки губ, переходит на шею, которую Чонгук ещё больше открывает, подставляясь под пьянящие поцелуи. Ким широко лижет кадык Чона, вынудив младшего сглотнуть, слегка прикусывает кожу на шее, выбивая слабый стон. Длинные пальцы проворно снимают нижнее бельё, оставляя Чонгука открытым и обнажённым. Тэхён впервые трогает его член напрямую, и это так прекрасно, что младший готов умереть на месте. Он вдыхает запах старшего в попытках успокоить собственное сердцебиение, кусает нижнюю губу напротив побольнее, вырывая из глотки Тэхёна громкий стон. Чонгук сперва теряется, распахивает глаза, пялясь на взмокшего парня, который, хитро улыбнувшись, невесомо оглаживает его бедро, переходит к ложбинке между ягодиц и к самому отверстию. Младший вздрагивает от прикосновения, страх вновь заполняет его тело, а Тэхён жарко выдыхает ему в пупок, затягивая кожу губами. Он должен верить Тэхёну, должен перестать бояться и, наконец, полностью окунуться в удовольствие. Осмелев, Чонгук хватается за резинку трусов старшего, стягивает их вниз, облизывая сухие губы и рассматривая гладкий, красивый член. Он чуть больше его собственного, и Чон готов признаться, что хотел бы взять его в рот как-нибудь. Старший, довольно хмыкнув, достаёт из кармана своих штанов небольшой тюбик и, открыв его, выдавливает смазку на пальцы. Чонгук пытается восстановить дыхание, отводит взгляд от ладоней Кима, растирающих смазку, и покрывается мурашками, когда чувствует прохладу возле сжавшегося входа. — Скажи, если хочешь остановиться, — звучит хриплый голос Тэхёна, выводя Чонгука из транса. — С ума сошёл? — слишком злобно шипит парень, чувствуя проникающий в него палец. — Продолжай, — просит, заломив брови. С закрытыми глазами ощущения острее. Чонгук чувствует в себе движение мокрого пальца, к которому добавляется второй. Стенки плотно обхватывают пальцы, и Чон пугается, что больше не сможет растянуться. Тэхён аккуратно оглаживает стенки, второй рукой лениво водит по члену младшего, доставляя наслаждение. Разводит пальцы шире, массирует дырочку и, удовлетворённо замычав, нажимает на простату, выбивая из Чонгука жалобный стон и дрожь. Младший раскрывает губы, молча просит поцелуй, который незамедлительно получает, пока в него входит ещё один палец. Его распирает изнутри, смазка слегка хлюпает, заставляя член испустить капельку спермы. Тэхён уже более уверенно входит пальцами в Чона, ускоряется, замечая, что парень сам пытается насаживаться. Чонгук в недоумении открывает глаза, чувствуя пустоту внутри, замирает, пока старший раскатывает презерватив по своему члену. Закончив, Ким смазывает свой член смазкой, хоть внутри Чонгука достаточно влажно. Их глаза встречаются, губы одновременно изгибаются в улыбке. — Тэ… — сдавленно шепчет Чонгук, запуская ладонь в мягкие волосы. — Ты моё море, в котором я готов утонуть. Тэхён вздрагивает от его слов, теряется на пару секунд, Чонгуку кажется, что взгляд его грустнеет, но старший быстро целует его, мягко гладя по щеке, и тогда Чон успокаивается. Ким входит медленно, сдавливает разведённые колени младшего в своих ладонях, стонет от узкости и, войдя полностью, останавливается, чтобы проверить Чонгука. Тот тяжело дышит от забытых ощущений наполненности, чувствует слабый дискомфорт, но его это не заботит. Тэхён внутри него. Сегодня и сейчас они — одно целое. От нахлынувших эмоций Чонгук до боли кусает свою губу, ёрзает, призывая двигаться. Старший слушается, водит ладонью по члену Чонгука, скользит большим пальцем по чувствительной головке, ласково массирует яйца, вбиваясь чуть быстрее. Чонгук откровенно скулит, и ему совсем не стыдно. Тэхён почти выходит и снова заполняет его до основания, задевает все чувствительные точки, не забивает оставлять лёгкие засосы на животе, облизывать кубики. Чонгук думает, что всё не зря, он видит, что Киму нравится его тело, над которым он корпел всю осознанную жизнь. Это только мотивирует работать дальше и больше. Младший стонет в голос, сжимая одеяло сбоку, когда Тэхён ускоряется, шепча, что его не хватит надолго. Внизу живота скручивает, по телу распространяются импульсы удовольствия, Чонгук едва успевает глотать выделяющуюся слюну, выгибается навстречу члену, сходит с ума. Он злится на себя. За то, что боялся, не попробовал раньше, за то, что трусил тронуть интимные места Тэхёна первым. Злость сливается вместе с возбуждением, превращаясь в опасный коктейль. Чонгук ловит пухлые губы старшего, глубоко целует, пытаясь показать, как сильно ему хорошо. Их языки сплетаются в танце, в комнате уже давно повысилась температура. Чон чувствует, как пальцы Тэхёна туго сжимаются вокруг его члена, водят в такт толчкам. У Чонгука поджимаются кончики пальцев на ногах, и он думает краем сознания, как бы не схватить судорогу. — Чонгук, — сбито шепчет Тэхён, намекая, что почти всё. — Тэ, — с именем на губах Чонгук изливается в кулак Тэхёна. Тело окутывает нега. Старший кончает минутой после, валится на кровать лицом, совсем не двигаясь. Чонгук понимающе хмыкает, рассматривает свою сперму на животе и постели, хныча внутри себя. Он только сегодня чистое бельё постелил. Тэхён устало поднимает голову, трёт глаза и улыбается Чонгуку, который с мычанием обнимает парня всеми конечностями. Тэхён горячий в прямом и переносном смысле. Младший упирается лбом в чужую грудь, слыша стук сердца, и не может сдержать рвущиеся и совершенно искренние слова. — Я люблю тебя, хён, — он почему-то краснеет и прижимается губами к ключице Кима, ожидая хоть что-нибудь в ответ. — Чонгук-и, — потрясённо зовёт старший. — Ну ты чего? — он легонько хлопает его по щеке, заставив поднять глаза. — Что «чего»? — хмуро спрашивает Чонгук, нервно кусая губу от обиды. Понимает, что его детское и глупое поведение сейчас вырывается, но ничего не может поделать. С Тэхёном хочется быть и глупым, и маленьким. И всё же, он ожидал ответ наподобие «я тебя тоже» или хотя бы поцелуй. Ну вот что он делает не так? Почему не нравится Тэхёну настолько, чтобы тот об этом кричал ему на ухо, опаляя дыханием? Почему он никогда не слышал таких слов от людей, которые ему дороги? Может, он просто этого не заслуживает? — Чонгук, — ещё более обескураженно шепчет Тэхён, разглядывая кристальные слёзы на щеках младшего. — Хэй, — он садится в кровати, втягивая парня в свои объятия и стирая слёзы с розовых щёк. — Я понимаю, — разлепив губы, шепчет куда-то в шею Чонгук, — прошло мало времени, и ты, наверное, не веришь мне, но это правда. Клянусь. Тэ, ты стал очень важным для меня человеком, — пуская новые редкие слёзы в плечо неземного парня, судорожно проговаривает Чон. — Ты для меня тоже, — целуя в макушку, говорит Тэхён. — Просто… не нужно утопать во мне. Я не заслуживаю тебя и твоей любви. Чонгук отлипает от плеча старшего, смотря на него влажными и расширенными глазами, словно на идиота. — Но я уже утонул, — дрожащим голосом возражает младший. — И только ты, Тэхён, заслуживаешь моей любви. Ты нужен мне. Ты моё море, бушующее и спокойное, строгое и ласковое, раздражающее порой, но самое любимое. — Не говори так, — морщится Тэхён. — Я… — язык заплетается в отчаянии. — Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь? — Глупый, — старший целует его в красный нос. — Я так много чувствую, что не смогу описать. Разве слова «люблю» недостаточно для описания, думает Чонгук. Одно чёртово слово, которое именно сейчас, когда он особенно беззащитен, хочется услышать. — Я тебя больше, чем люблю, — очень тихо шепчет старший, поселяя в груди Чонгука радость вперемешку со счастьем.

∾

Последний месяц лета — август — выдался странным. Погода не радовала стабильностью, в один день могла быть убийственная жара, а уже завтра пойти холодный дождь. Парни всё чаще ходили к морю по просьбе Чонгука, долго смотрели за горизонт, жадно целовались, не страшась быть найденными. Чонгук, наконец, познакомил своего возлюбленного с Юнги и Чимином. Поначалу Тэхён чувствовал себя неуютно, всё время задумчиво смотрел в окно, пропуская несмешные шутки Юнги и не боясь показаться странным в глазах друзей младшего, но потом немного освоился и спокойно обсуждал какие-то стихи вместе с Чимином. Чонгук был счастлив, кидал влюблённые взгляды в сторону Тэхёна, стискивал длинную ладонь, о чём-то переговариваясь с Юнги, и медленно умирал от трепета, когда старший сжимал его пальцы в ответ. Они поближе познакомились с Намджуном, который завлёк Чонгука разговорами на долгое время. Младший узнал, что Джун недавно развёлся, потому что совершил ошибку, позвав замуж конечную стерву, которая за его спиной изменяла. Но брат Тэхёна не расстраивался, признавшись, что хочет попробовать отношения с парнем. Тэхён тогда только головой покачал с лёгкой ухмылкой. Совсем недавно Чонгук предложил Тэхёну жить у себя, на что тот рискнул попробовать, предупредив, что иногда ему требуется уединение, и в это время он будет уезжать домой. Чонгук понимал и всё принял. — Обними меня, прошу, — Тэхён ведёт плечами, стоя спиной к Чонгуку и глядя на взволнованное море. В вечер последнего выходного они решили прогуляться, и Чонгук, как всегда, остановился на берегу моря, заглядываясь на волны. Младший послушно прижимается грудью к спине парня, трёт его плечи, прогоняя холод, и кладёт подбородок на одно плечо. Любит безумно. — Ты заслуживаешь каждую частичку этого моря, все его волны — твои, — шепчет младший, вдыхая запах Тэхёна. — Перестать смущать, — слегка сжимается Ким, кусая губу, чтобы не улыбнуться слишком широко. — А ты умеешь смущаться? — Чонгук притворно удивляется и разворачивает парня к себе лицом. — Где мой Тэхён? Тот, который сухарь. — Сухарь? — возмущается он, и Чонгук не знает, понял ли он шутку или воспринял все слова всерьёз. — Айщ, Чонгук-и, я тоже шучу, — видя растерянного парня, произносит Тэхён. — Как работа над книгой? — младший стукает пальцем по родинке на кончике носа парня, лениво улыбаясь. Как же он удивился, когда узнал, что Тэхён пишет книги. В тот день в его глазах вспыхнул интерес, но на просьбу дать почитать что-нибудь, старший категорично отказал. Чонгук пытался не обижаться, выбросить мысли о недоверии Тэхёна к нему, ведь знал, что у каждого человека должно быть что-то личное, которым тяжело делиться. Рано или поздно он уговорит своего неземного парня, и тогда от души зачитается его, как оказалось, детективами. — Пока всё встало на месте, — мрачнеет Тэхён. — Я начал работу над романом, — признаётся, кусая губу. — Правда? — восхищённо спрашивает Чон, желая зацеловать своего мужчину до смерти. — Да, — кивает он. — Я три дня писал без перерывов, поглощённый вдохновением, но сейчас слегка остыл. — Тэхён, — хмурится Чонгук, зная, что, если старший говорит «без перерывов», значит, так оно и было, — не мучай себя. На пляже звучит тихий смех Тэхёна, которому приятна забота дорогого ему человека. Чонгук, кажется, снова влюбляется. — Не переживай, — шепчет старший, оставляя целомудренный поцелуй на лбу. — Ладно, — тает Чонгук, обвивая талию Тэхёна. — Пойдём домой, — он уже представляет прекрасный поздний вечер вдвоём за просмотром какого-нибудь фильма или шоу. — Я сегодня к себе, — Ким ерошит волосы младшего, двинувшись вперёд и разорвав цепкие объятия. — Но, Тэхён, — хмурится Чонгук, обхватывая холодную ладонь своей, — ты уже пять дней не остаёшься у меня. Я скучаю. — Я хочу сесть за работу и попробовать выдавить что-нибудь, — пожимает плечами старший, растягивая губы в улыбке. — Ты все эти дни пытался, но, как видишь, ничего не вышло, — Чонгук на самом деле начинает злиться. — Так, может, дашь себе отдохнуть рядом со мной? — Я уверен, что смогу написать хотя бы главу, — старший оборачивается на застрявшего где-то сзади парня. — Что? — спрашивает он, увидев яростный взгляд Чона. — Ничего, блять, Тэхён, — он и правда извёлся за эти одинокие пять дней, за которые они встретились лишь пару раз на несколько часов. — Чонгук, — строго произносит старший, не желая конфликтовать. Чонгук жуёт свою губу, сдерживает порыв закричать на всю улицу, что он хочет Кима. Ему надоела холодная постель, отсутствие аромата мужчины. Он хочет заниматься сексом, страстно любить в постели, скрывшись от всех чужих глаз, ежеминутно пробовать на вкус губы Тэхёна, готовить с ним завтраки и смотреть телевизор. А старший, кажется, нет. Трудно признавать, но Чонгук не чувствует отдачи, словно Тэхён вновь отдаляется. Он с унынием вспоминает их совместные и частые ночёвки, их жаркие секс-марафоны, в которых они досконально изучили тела друг друга. Он правда скучает. Безумно. — Нет, Тэхён, — Чон сжимает ладони в кулаки, — я устал тосковать по тебе. Мне мало тебя, понимаешь? — уже более обречённо произносит младший. — Ты мог бы сегодня остаться со мной, а утром уйти писать свои книжки, и я бы ни слова не сказал против! — не выдерживает и повышает голос. — «Свои книжки»? — выплёвывает Тэхён. — Вот, что ты думаешь про мою работу? — Ну почему ты прицепился конкретно к этому выражению? — Чонгук поднимает глаза к небу, пытаясь найти силы. — Для меня важно закончить книгу быстрее. По моим внутренним часам я не успеваю совершенно. Я пишу, а потом стираю целые главы, потому что герои оказываются глупыми и шаблонными! Ты бы знал, как это тяжело, когда перечитываешь написанную день назад главу и тебе ничего не нравится! — не сдерживается Тэхён и повышает свой глубокий, но раздражённый голос. — Так происходит, наверное, потому, что ты заставляешь себя писать, не думал об этом? — Чон искренне не понимает почему нельзя устроить себе каких-нибудь двадцать четыре часа отдыха и взяться за дело с чистой головой. — Что ты вообще понимаешь? — шипит Тэхён, сжимая челюсти до неприятного скрежета. — Тэхён, — Чонгук глубоко вздыхает, — пожалуйста, останься сегодня со мной, — просит, пытаясь свернуть ссору. — Я не могу, — отрезает старший, стирая все эмоции со своего лица. — Но у тебя нет дедлайнов! — снова заводится Чонгук. — Неужели книга важнее меня? — Ты несёшь чушь, — неискренне безразлично кидает Ким. — Мне необходимо сегодня побыть с тобой дольше, — Чон не знает, как ещё убедить Тэхёна остаться. — Пожалуйста, выбери меня. — Чонгук, — Тэхён нервно выдыхает и подходит ближе. — Давай договоримся: сегодня я буду писать книгу, а всю следующую неделю мы проведём вместе? — он тянет руки, чтобы обнять парня. — Значит, книжки, да? — Чонгук сбрасывает чужие ладони со своих плеч. — Чонгук-и, прошу… — Катись к чёрту, Ким Тэхён, — перебивает младший, разворачиваясь спиной. — Иди строчи свои тупые романы и детективы, которые ещё ни один человек даже в руках не держал. Можешь хоть захлебнуться своими книжками! Чонгук понимает, что сказал лишнее почти в ту же секунду, как всё срывается с языка. Он испуганно оборачивается, наблюдая за помрачневшими морскими глазами, судорожно думает, как извиниться, пока не холодеет от ужаса, когда Тэхён уходит. — Тэ! — он успешно догоняет парня, сразу же прижимая его к груди. — Прости, умоляю. Я не это хотел сказать, — он не чувствует рук старшего на своих плечах — те повисли вдоль тела — и думает, что заслуживает отсутствие взаимности в качестве наказания. — Пожалуйста, хён, — он обхватывает щёки напротив, судорожно целуя каждый миллиметр кожи, хочет заслужить прощение. — Я уверен, что твои выпущенные книги популярны, а будущие станут ещё более. Ярость затмила мой разум, хён, — не к месту из его глаз брызгают слёзы. Ему и правда очень жаль. Он виноват, и совсем не знает, как искупить свою вину. Не так должен был закончиться этот вечер. — Не плачь, — холодно говорит Тэхён, кладя одну ладонь между лопаток младшего. — Хён, я согласен, согласен, — шепчет в чужие губы, позволяя слезам катиться по щекам вниз. — Я готов ждать, пока ты не напишешь книгу. Обещаю, что больше не упрекну. Прости меня, — сбито дышит, обессиленно утыкаясь лицом в грудь напротив. — Мой глупый Чонгук, — тяжело вздыхает старший. — И ты меня извини. Я понимаю, что должен уделять тебе больше времени, — он успокаивающе гладит Чона по спине. Чонгук может спокойно выдохнуть, понимая, что всё нормально. Все негативные эмоции уходят, остаются только радость, счастье и любовь. Младший чмокает Тэхёна в губы, улыбается, стирая влагу со щёк. Теперь ему хочется прыгать и бегать от облегчения, что он и делает, вызывая улыбку у неземного парня. Ещё одна ночь ничего не решит, он сможет потерпеть. Засмеявшись, Чонгук спотыкается, падая коленями в воду. И ему совсем не стыдно перед Тэхёном. Он громче смеётся, позволяя волнам мочить свою одежду и обувь. — Вылезай, — Ким машет рукой, подзывая к себе. Чонгук с загадочной улыбкой сверкает глазами, падая в солёную воду всем телом. Волны выталкивают его обратно на берег, словно соглашаясь с Тэхёном, но Чон упрямо плывёт по мелководью вперёд, поднимая песок вверх. Он оказывается по шею в воде, смеётся с недовольного лица старшего и думает пошутить, притворившись тонущим. — Хватит, Чонгук! — с берега кричит Тэхён. — Вода ледяная, — он трогает пальцами волны и трясёт рукой от холода. — Тут так классно, — младший кружится как балерина в воде, поднимая руки вверх. — Выходи, а иначе я сегодня не останусь с тобой, — старший довольно усмехается, заметив вытянувшееся лицо парня. — Ты всё-таки решил ночевать у меня? — борясь с волнами, затягивающими обратно вглубь, спрашивает Чонгук. Тэхён смущённо кивает, протягивая руку, чтобы Чон снова не плюхнулся в море. Младший светится изнутри, хватаясь мокрой рукой за ладонь, выходит из воды, хлюпая кроссовками, но его это не тревожит. Он так сильно хочет обнять Тэхёна, закинуть на него все конечности и повиснуть, как обезьянка, но знает, что хён не желает стать полотенцем, поэтому чмокает холодными губами его в щёку, пряча глаза за ресницами. Ему лишь немного стыдно, что Тэхён пошёл на уступки и решил отложить свою работу. — Идём домой быстрее, — старший смотрит на него, как на ненормального, подталкивая рукой вперёд. Чонгук кивает и движется к выходу из пляжа. Ветер обдувает его тело, и он стискивает зубы, чтобы не показывать, что ему и впрямь холодно. Тэхён недовольно цокает и всё замечает, приказывает стянуть его насквозь мокрую футболку, отчего у младшего тянет внизу живота от такого тона. Ким помогает Чонгуку надеть свою кофту на замке, тянет молнию до самого подбородка, накидывая капюшон на мокрые волосы. Чон благодарно улыбается, хватаясь за ладонь Тэхёна, его сердце гулко стучит в груди, разнося тепло. Кофта пахнет Тэхёном, она приятно греет, как и тёплая ладонь. Когда они заходят в дом, то старший сразу же отправляет Чонгука в тёплый душ греться, заваривает чай, чувствуя себя в этом доме уверенно. Младший быстро смывает с себя противные мурашки от холода, и только через полчаса выходит, надев домашний халат, который носит обычно зимой, шлёпает к стоящему у окна на кухне Киму. Он прижимается к любимому телу со спины, обвивает руками торс, оставляя мокрый поцелуй где-то на шее. Тэхён поворачивается и улыбается, рассматривая розовые щёки и губы. Незамедлительно впивается в них, проникая в рот, лаская языком чужой. Чонгук плывёт, отдавая контроль старшему, позволяет прижать себя к столу и впиться чужим рукам в его задницу через халат. Он хитро улыбается, желая увидеть лицо возлюбленного, когда тот поймёт, что Чонгук без белья. Тэхён ведёт одной ладонью по твёрдому бедру, проникает под полы халата, натыкаясь на полувставший чужой член и гладкую кожу. Чонгук хихикает в его губы, заметив, как застопорился старший. — Ты невыносим, Гук-и, — качает головой Тэхён, целуя его в горячую щёку. — Я сделал чай с мятой, — он указывает на две дымящиеся чашки чая, рассматривая слегка надутые губы младшего. Ну что за ребячество. Чонгук словно втайне выпил весь свой запас алкоголя, потому что выглядит он совсем не трезвым, и теперь ведёт себя, как большой ребёнок. — Какой чай? — Чон складывает руки на груди, вырвав из Тэхёна усмешку. — Я хочу тебя, — воет, указывая взглядом на свой член. — А по попе? — включается в игру старший. — Тоже… хочу, — краснеет Чонгук. — Сначала чай, дорогой, — не сдаётся Тэхён, присаживаясь за стол. Младший недовольно сипит, садясь рядом, хватает чашку и делает первый глоток, обжигая горло. Он шипит, но всё равно проглатывает горячую жидкость, открывая рот и быстро вдыхая воздух. — Чонгук, — Тэхён тихо посмеивается, придвигая стул младшего ближе, чтобы прижать его спиной к своей груди, — ты адекватный? — журит он, пока Чонгук удобнее устраивается на чужой груди. — Нет, — слабо улыбается парень. — Для тебя это новость? Тэхён смеётся, целует во влажную макушку, перебирая волосы пальцами. Он аккуратно пьёт чай, дуя в чашку и предлагая младшему. Чонгук пьёт с чужих рук, наслаждаясь прекрасным вечером, болтает ногами, что-то рассказывая, пока Тэхён любовно смотрит на своего парня, до конца не веря в это. Они ложатся спать сразу после своеобразного чаепития, Тэхён накрывается одеялом, отворачиваясь в сторону, когда Чонгук с изумлением глядит на него. Секс по расписанию, как говорится. Младший прыгает в кровать, забирается под одеяло, блуждая руками по постели. Он, наконец, натыкается на тело Тэхёна, выглядывает из-за плеча старшего, чтобы увидеть лицо. Рука скользит к паху, а на лице Кима вылезает улыбка, которую невозможно сдержать. Чонгук пролезает рукой в чужие трусы, обхватывает горячий член, принимаясь водить рукой. Тэхён стонет, тут же заводясь, целует обнаглевшего тонсэна, до хруста сжимая тело. Чон с горящими глазами облизывается, откидывает одеяло прочь и снимает трусы с Тэхёна, приближается лицом к члену и лижет кончиком языка головку. Старший глухо стонет, прикусив губу. Он столько раз делал минет Чонгуку, а тот ещё не пробовал, потому что, наверное, боялся сделать что-то не так. У Тэхёна это всегда получалось приятно до дрожи в коленях. И Чон надеется, что у него выйдет не хуже. — Чонгу-ук, — задушенно произносит Тэхён, когда младший берёт член в свой рот. Чонгук старательно вылизывает пенис, помогая себе рукой, в голове крутится столько всего, что он хотел бы сейчас сделать с Тэхёном. Он позволяет слюне течь вниз, пускает головку за щёку, слушая хриплые стоны, втягивает щёки, наслаждаясь тихим мычанием. Выпускает член изо рта только для того, чтобы облизать яйца, потому что, когда ему это делал Тэхён, было очень хорошо. Рука старшего зарывается в ещё не до конца высохшие волосы, он выгибается, когда Чонгук вновь посасывает головку, случайно толкается в рот, придерживая голову, отчего Чон давится. — Ты в порядке? — взволнованно спрашивает Тэхён, смотря в чёрные омуты. — Хён, — жалобно тянет Чонгук, и Кима ведёт от этого ещё больше, — хочу тебя. Ну, конечно. Тэхён улыбается, пока младший пытается вобрать глубже. У него уже болит челюсть и дышать всё тяжелее, но он старается, давая чувствительной головке пройти в узкое горло. Хватает ненадолго. Тэхён шипит, тянет младшего на себя, кружа пальцами возле дырочки, входит свободно двумя пальцами, удивлённо выгибая бровь. — Развратник, — опаляет ухо жаром, понимая, что Чонгук времени зря не терял в душевой. Надеть латексную резинку труда не составляет. Чонгук несдержанно стонет, когда смазанный член входит в него. — Как? — привычный вопрос. — Быстро, — отвечает Чонгук, желая сегодня погрубее. Тэхён шепчет «так и знал», срывается, отпуская все мысли, сжимает рельефные бёдра, сразу переходя на бешеный ритм. Кровать качается, и младший довольно скалится, кусая свою ладонь. Его ягодицу обжигает удар, заставляющий простонать, срывая горло. — Ты же хотел, — поясняет старший, впиваясь пальцами в сочную задницу. Чонгук ловит импульсы удовольствия, закатывая глаза, не игнорирует свой член, плавно, в отличие от толчков, двигая по нему рукой. Этого он и хотел. Хотел спать с Тэхёном каждую ночь, чувствовать шлепки по своей заднице, покалывание после них и лёгкий дискомфорт на утро. Тэхён наваливается сверху, обсасывая мочку уха, заставляет младшего теряться в ощущениях и забыть, кто он вообще такой. Кто бы мог подумать, что Тэхён на самом деле так искусно занимается сексом. Чонгук чувствует, как старший накрывает его ладонь, находящуюся на члене своей собственной, помогая надрачивать. Чувствует ещё более быстрые толчки в себя, кричит в подушку от эмоций. Оргазм накрывает резко и неожиданно, Чон сжимает в себе Тэхёна, пока из его члена выходит сперма, загнанно дышит, падая прямо животом в своё семя. Ким делает ещё пару толчков, с хриплым стоном кончая. Он вытирает пот со лба младшего, притягивая к себе деревянное тело. — Надо простынь поменять, — шепчет в макушку, гуляя пальцами по плечам. Чонгук несогласно качает головой с тихим стоном. Его уже отключает. Тэхён всё же выигрывает, поднимая парня с кровати, самостоятельно постилает свежую простынь, салфетками вытирает с живота Чона сперму и укладывает его разнеженного в кровать. Чонгук просит попить, и старший со вздохом идёт на кухню, наливая стакан воды, а когда приходит обратно, то парень уже крепко спит. Утром этот парень просыпается от головной боли, а Тэхён чуть ранее от громкого и сухого кашля сбоку. Доигрался.

∾

Лето окончательно ушло, жаркие дни тоже, а на их место пришли дожди с редким солнцем. Осень никогда ещё не была такой мрачной и холодной, но Чонгук не расстраивался, потому что его дома грел не просто обогреватель, а самый лучший человек в мире — Тэхён. Море каждый день бушевало, волны омывали светлый песок, и парни могли смотреть на морскую воду издалека. Чонгук был невероятно счастлив, когда Тэхён окончательно перебрался к нему и перевёз огромное количество вещей. Даже свою любимую чашку! Ту кофту, что Тэхён надел на младшего после купания в одежде, Чонгук забрал себе, отдав взамен свою любимую чёрную толстовку. Для любимого человека ничего не жалко. Только два дня назад Тэхён исчез. Они немного повздорили опять из-за работы старшего, и Чонгук сбежал в магазин, понял, что нужно мириться, и, купив вкусный торт, пришёл обратно, но уже в пустой дом. Все вещи лежали на своих местах, одного лишь нужного человека не было. Чон каждую минуту звонил Тэхёну, но неизменно слышал женский голос, уведомляющий, что абонент недоступен. Позвонив Намджуну, он узнал, что Тэхёна дома нет. В поиски вступил и Джун, а спустя ещё два часа Юнги и Чимин. На сердце было пусто и тревожно, потому что идти Тэхёну некуда. Чонгук готов был рот себе зашить, лишь бы больше никогда не говорить и слова про книги своего парня. Он ревел две ночи, моля в пустоту дома вернуться Тэхёна, а на утро сосредоточенно искал хоть какие-то зацепки: спрашивал у людей, бегал к полиции, звонил Джуну и друзьям, но безрезультатно. Это пугало, мысли становились всё мрачнее, а в голове крутился вопрос, на который страшно было узнать ответ. «Вдруг он полюбил другого?». На следующий день, когда Чонгук вяло жевал остатки рамена, к нему прибежал красный Юнги с блестящими глазами. Он попросил не беспокоиться и держать себя в руках — нужно было пойти к Намджуну, у которого появилась информация. Первое, что испытал младший — облегчение. Он со скоростью света влез в свои чёрные джинсы, застегнул кофту Тэхёна и побежал вместе с Юнги домой к Джуну. В груди теплилось предвкушение встречи и радость. Тэхёна хотелось до смерти зацеловать и заобнимать даже при его брате. И моросящий дождь не портил его настроения. Влетев на незакрытую территорию дома, а потом и в сам дом, Чонгук судорожно начинает бегать глазами по первому этажу в поисках своего любимого. Из гостиной выходит Намджун, прикрыв двери. — Тэ! — махнув рукой Джуну, зовёт Чон. — Тэхён! — глаза искрятся нетерпением. — Он не выйдет, Чонгук, — как-то грустно произносит старший, положив свою руку на плечо младшего. — Почему? — растерянно спрашивает Чонгук, покосившись на ладонь брата Тэхёна, что сжимает его плечо. — Он сильно обижен на меня? — Вы поссорились? — хрипло раздаётся голос Джуна. — Немного, — Чонгук чувствует, как старший тянет резину без причины, и начинает раздражаться. — Ты не виноват, Чонгук, — Намджун пытается улыбнуться, но у него не выходит — уголки губ поднимаются вверх на несколько секунд, после чего падают обратно. — Хён? — настороженно произносит парень, оглядываясь на Юнги, что стоит с мокрыми глазами. — Что происходит, блять? — вскипает. — Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? Где мой парень?! — Его нашли, — Намджун сжимает челюсти и кулаки, стараясь скрыть дрожащий голос. — Отлично! Где он? — Чонгук выгибает бровь, но брат Тэхёна мнётся, беспомощно оглядываясь на Юнги. Чонгук рычит, отталкивая старшего с пути, раскрывает дверь в гостиную, но там никого нет, кроме коробки с какими-то вещами на диване. Он не слушает просьбы Джуна остановиться и присесть, летит на второй этаж, чувствуя что-то неладное, но до конца не веря своим ощущениям. Дверь, ведущая в комнату Тэхёна, громко стукается об стену, Чонгук судорожно рассматривает идеально заправленную кровать, чистое зеркало возле шкафа, стол с книгами и ручками. Тэхёна нет, всё, что осталось в этой комнате от него — едва уловимый аромат. — Чонгук, тебе надо успокоиться, — Юнги подводит младшего к кровати и давит на плечи, заставляя сесть. — Где он, Юнги? — потерянно спрашивает парень, пока в комнату следом заходит Намджун. — Чонгук, послушай меня внимательно, — кажется, Джун смог совладать с собой, и его голос теперь твёрд и уверен. — Обещай, что выслушаешь до конца, даже если не захочешь, — он присаживается на колени напротив Чона, обхватывая холодные ладони младшего. — Он меня бросил? — выкладывает жужжащую мысль. — Он никогда бы тебя не бросил ради другого, — отрицает брат Тэхёна. — Он любил тебя так сильно, насколько это вообще возможно. — Л-любил? — не любит? — Его нашли… — Намджун жмурится, тяжело сглатывая, — в море. Мёртвым. Чонгуку становится плохо. У него кружится голова, немеют ноги и тошнит. Кажется, что он сейчас упадёт без сил в обморок, но он лишь сжимает ладони Джуна в ответ. Какое мёртв? — Он не умеет плавать, — продолжает Намджун. — Я знаю! — кричит младший, вырывая свои руки из чужих. Прикосновения чужих пальцев опаляют кожу до фантомной боли. — Он ни за что бы не пошёл один плавать, — Чонгук знает это как дважды два. — Ты прав, — поджимает губы старший. — Но он пошёл туда не плавать, а умереть. Сердце, кажется, замирает от ужаса. Нет. Нет. Нет. — Чонгук, Тэхёну поставили диагноз депрессия, выписали антидепрессанты и другие таблетки, чтобы не быть подавленным. Но он всегда твердил мне, что ни одна пилюля не поможет ему выйти из состояния, когда ничего не радует. Тэхён пытался чувствовать радость, возвращался к вещам, которые любил, но они не приносили ему того же удовольствия, как прежде, — старший кусает губу, выдыхая. — Когда вы познакомились, его состояние становилось лучше. Он вышел на маниакальную фазу и сам захотел с тобой общаться, начал проявлять интерес и инициативу. Вы стали чаще общаться, больше разговаривать, — старший улыбается, одним взглядом говоря «спасибо тебе за то, что сделал его счастливым». — А потом его опять накрыло, он погрузился в книгу, которую писал с неудовольствием, часто говорил, что недостоин тебя, не хотел видеть тебя, банально собираться на встречу. Я давал ему пинки, просил прийти в себя и выталкивал из дома, заставляя глотать таблетки. — Что ты несёшь? — потерянно спрашивает Чонгук, сжимая свои пальцы на коленях. Какая, к чертям собачьим, депрессия? Они были близки с Тэхёном, и, если бы у него были какие-нибудь болезни, он бы обязательно сообщил об этом Чонгуку, попросил бы поддержки. Так ведь? Правда же? — Он ещё до тебя пытался умереть — закидывался таблетками вкупе с алкоголем, но я успевал его спасти, — из глаз Намджуна текут слёзы. — В последнее время он часто оставался дома и что-то делал в своей комнате. Он собрал для тебя подарок, Чонгук. Прощальный. Как-то раз он сказал, что ты считаешь его глаза самыми прекрасными, потому что они напоминают тебе о море, которое ты тоже любишь. Наверное, тогда он и решил совершить самоубийство в месте, которое тебе нравится, хоть это очень эгоистично. — Заткнись! — Чонгук прижимает ладони к ушам, мотая головой в стороны. — Ты шутишь, да? — не верит, потому что это не может быть правдой. — Хён, это не смешно, заканчивай! — Он погиб, Чонгук, — старший с жалостью смотрит на бледного Чона. — Его нашли в твоей толстовке. — Нет! — Чонгук судорожно вдыхает воздух, отталкивая Намджуна назад, отчего он падает на спину. — Нет! — он хватается за кофту на груди, со всей силы сжимая её. Внутри так больно, что нечем дышать. Он массирует кожу на груди сквозь ткань в попытках убрать режущую боль, но это совершенно не помогает. На слабых ногах уходит прочь из комнаты, жадно втягивая воздух, которого всё равно не хватает. — Гук-и, — к нему со спины подходит Юнги, успевая словить младшего, у которого подкосились ноги. — Дыши! — приказывает, слушая хриплые попытки вдохнуть кислород. Как он может дышать без своего любимого? — Он не мог так поступить, — выдавливает Чонгук, чувствуя, что горячие слёзы готовы вот-вот хлынуть из глаз. — Всё было прекрасно! Он не мог желать себе смерти, — сипит младший, яростно стирая несколько слезинок со щёк. Этого не может быть, Тэхён не мог такое сотворить. Только Джун говорит обратное, а его глаза, полные скорби и слёз, это подтверждают. Оттолкнув Юнги, Чонгук вскакивает на деревянные ноги, залетает обратно в комнату, где, не сдержавшись, плачет Намджун, раскрывает ящики стола, выискивая хоть какое-то подтверждение диагноза. Он роется в полках, выбрасывая оттуда какие-то тетради, карандаши и бумаги, в самой нижней находит упаковку огромных пилюль, до боли стискивает банку пальцами, швыряя её на пол. Смахивает со стола книги и ручки, толкает ногой стул. Злится. На себя, на Тэхёна, на застывшего Юнги, на рыдающего Намджуна и на весь мир. Несправедливо. Тэхён оказался прав: справедливости на самом деле не существует. Чон пинает ногой книгу, которую скинул со стола, глаза цепляются за название «Моя вселенная». Книга выглядит новой, отличается от всех остальных, пылящихся на полках. Чонгук поднимает её, раскрывая, из страниц выпадает одно фото, которое младший переворачивает, чтобы обомлеть. Это их общее фото, когда ранним утром они вышли встречать рассвет с бутылкой вина. До этого они всю ночь занимались любовью, ласкали друг друга, ели вкусную еду и пили алкоголь. Это было идеей Тэхёна. Когда они пришли на пляж, медленно выпивая и иногда сталкиваясь губами, Чонгук влюбился заново в розовощёкого старшего с откинутыми назад волосами и алым засосом на шее. Уломать на фото оказалось легче из-за выпитого, и они фоткались на фоне моря и рассвета, кривлялись. И Тэхён решил распечатать именно ту фотографию, где он смотрел не в камеру, а на широко улыбающегося и растрёпанного Чонгука влюблённым и мягким взглядом. Чонгук падает коленями на пол, заходясь в истерике. Всё это время он терпеливо её сдерживал, не желая верить, но это фото стало последней каплей. Он прижимает фото к груди, словно так там внутри перестанет болеть, упирается лбом в пол, пуская слёзы. Легче не становится ни на грамм. Из носа противно хлюпает, губы дрожат, рот полон вязкой слюны, которую сглотнуть не получается из-за боли в горле. Он плачет в голос, не стесняясь. На его дрожащие плечи ложится чья-то рука, но ему плевать. Какая разница, если это рука не его. «Вдруг он полюбил другого?» — вот так недавно он думал про Тэхёна. Лучше бы полюбил. «Обними меня, прошу» — это был крик о помощи. «Мне снился сон о том, что мой брат я покончил жизнь самоубийством» — это тоже был крик с намёком. Он пытался выяснить, что будет чувствовать Чонгук в случае его смерти. «Можешь хоть захлебнуться своими книжками!». Вот он и захлебнулся. Только в море. Чонгук столько раз глядел в эти морские глаза, всматривался в них часами, любовался, не замечая той боли, что отражалась в них порой. Тэхён всегда пытался быть сильным, и у него это получалось, но его глаза никогда не лгали. Каким же слепым Чонгук был. Почему никогда не спрашивал о самочувствии? Не добился полного доверия? Значит, был недостоин, делал слишком мало, может, вообще был ужасным партнёром. Чонгук вспоминает, как Тэхён отложил свою работу над чёртовой книгой из-за него, как заботился, когда он заболел, как проверял каждый час температуру, обнимал и заставлял пить горячий чай. Он не боялся заразиться, потому что ему было плевать на себя, он не боялся испортить зрение, читая книги во тьме, по той же причине. Горячие слёзы обжигают щёки и шею, капают на пол и сразу же растираются лбом Чона. Он не хочет жить без своего моря, в котором утонул. Как он будет без его запаха, мягких волос, прекрасных глаз, поцелуев, жаркого секса. Как он будет без Тэхёна. Он не успел расцеловать все индивидуальные точки на его теле, не успел насладиться им сполна — это длилось бы до конца жизни. «Я так много чувствую, что не смогу описать», «я тебя больше, чем люблю», «мой глупый Чонгук», «дорогой». Чонгук кричит от боли, сжимая свои волосы у корней, бьётся об пол головой, желая в одинаковой степени забыть все эти слова и запомнить их навсегда. Юнги с Намджуном поднимают парня за руки, видят задыхающегося младшего, который даже не слышит их слов. Чонгук хлюпает носом, слыша только этот неземной, глубокий и хриплый голос Тэхёна. Я люблю тебя, Тэхён. Вернись. Вернись. Вернись. Юнги вкалывает снотворное успокоительное по велению самого старшего из них, и Чонгук отключается в руках Намджуна.

∾

«Место силы» — только так он может назвать берег моря. Тёмно-синее, холодное море придавало немного сил, громко шумело, пытаясь вытеснить все мысли из его головы. Солёный запах, подгоняемый ветром, успокаивал, но стоило вернуться домой, боль в очередной раз сжимала грудную клетку до головокружения. Осень оказалась как никогда холодной и мрачной. Чёрное пальто совершенно не согревало. Чонгук знал: его пальцы навечно останутся ледяными, мешки под глазами не исчезнут, а глаза всегда будут полны печали. Проклятый дождь никак не кончался. Казалось, нескончаемые облака никогда не иссякнут. Он плакал вместе с тучами. Одновременно с его глаз и с неба капали капли на песок, тут же впитываясь. Щёки нещадно жгло от очередных слёз, но он не мог перестать плакать, тосковать и любить. Он устал стирать влагу часто дрожащими пальцами, мечтал, чтобы это сделал он — Тэхён. «Я не позволю морю тебя забрать». Позволил. Не сдержал обещание. «Что чувствовал бы ты, узнав, что твой близкий человек самоубийца?». Нескончаемую боль и вину, Тэ. Чонгук шмыгает носом, вспоминая их первую встречу, слабо улыбается, вспоминая первый неловкий разговор, своё нелепое поведение, вид. Помнит скучный вечер поэзии, после которого они пошли гулять по пляжу. Он помнит всё. Одежда Тэхёна так и осталась висеть в шкафу Чонгука. В особенно тоскливые дни он надевает её, пытаясь почувствовать себя в безопасности, накрывается чужими кофтами вместо одеяла, желая окунуться в запах своего любимого, который постепенно исчезает. Каждый день представляет, что Тэхён ушёл на работу, а он терпеливо дожидается его, сидя в кровати. Обманывает себя, делая попытки сбежать от реальности. Ладонь сжимает потрёпанный лист — последнее и прощальное письмо от старшего, зачитанное Чоном до дыр. «Мой дорогой Чонгук, ты знаешь, как сильно я люблю тебя, но я хочу увековечить эти слова своей рукой на этом листе. Я боюсь. Страшно, что ты будешь ненавидеть меня, но, может, так тебе будет легче. Одновременно с этим мне страшно, что ты простишь меня и будешь скучать, медленно угасая. Я не хочу оставлять тебя, но я не могу избавиться от своих мыслей. Их невозможно не слышать, хотя я правда пытался. Они стучат по моим мозгам, словно молоток каждый миг. Я бы хотел, чтобы ты меня понял и отпустил, дорогой мне Чонгук. Намджун наверняка рассказал тебе всё. У меня депрессия, и только от одного этого слова меня бросает в дрожь. Мне стыдно, что я оказался слабым и трусливым, пошёл на поводу у своих мрачных мыслей. Позволь всё объяснить. Депрессия — это когда ты живёшь с минимальными настройками. Яркость, контрастность, освещение приглушены. Это когда на самом деле почти ничего не чувствуешь, как бы ни пытался, и эта пустота сжирает тебя. Ты совершенно бессилен, и ни одни чёртовы таблетки не помогают. Депрессия — это когда ты просыпаешься с мыслью «зачем?», когда не в силах полностью почувствовать всю ту радость, что происходит в твоей жизни. Ты был моим маленьким островком радости, Чонгук. Меня спасали только книги, где иная реальность, и ты. Но мысли сжирали меня и тебя не хватало, чтобы избежать их, как бы печально это ни звучало. Прости меня. Знаешь, терять людей это нормально, но терять себя ради них — нет. Так что не теряй себя из-за меня, прошу. Всё в жизни является временным. Когда-нибудь дождь закончится, раны затянутся, темнота сменится на свет. Боль не длится вечно и вскоре пройдёт, любимый. Я обещаю, что когда буду падать вниз, то буду думать о тебе: о твоей прекрасной улыбке, незаметном шраме на скуле, милых глазах и вкусных губах. Буду вспоминать твои тихие признания в любви, обожание в глазах, твоё смущение. Я как-то спросил у тебя в чём смысл жизни, а ты ответил, что его нет, а потом добавил, что смысл жизни в том, чтобы жить. В тот момент я перестал об этом думать, понял, что ты абсолютно прав и что я никогда не смогу просто жить. Именно поэтому я тогда так сильно расстроился. Я думал, ты скажешь что-то вдохновляющее, то, что заставит меня задуматься и искать этот смысл, а ты сказал хоть и грустную для меня, но правду. Береги себя. Тебя так много ждёт в будущем, Чонгук. Ты обязательно достигнешь всего, о чём мечтаешь. Всё наладится, и ты встретишь прекрасного человека, с которым свяжешь свою жизнь. Хочу, чтобы ты полюбил его так же сильно, как меня. Нет, ещё сильнее. Я мечтаю, чтобы ты никогда не оглядывался назад, редко грустил, плакал только от радости. А я буду в порядке. Может, мы встретимся в следующей жизни, если она существует? И там мы обязательно должны быть счастливы. Я тебя больше, чем люблю.» Полюбить другого сильнее, чем его? Невыполнимо. Чонгук растратил все свои чувства на любимого, неземного парня с морскими глазами. Не хочет быть с кем-то другим, не в силах отпустить своего Тэхёна. Он устал, честно говоря. Каждый день видит Тэхёна во сне, где они счастливы, боится и не хочет просыпаться. Натягивает улыбку, когда к нему приходят Юнги и Чимин, последний пытается вызвать настоящую улыбку, рассказывая шутки и разряжая обстановку. Хуже всего — изображать спокойствие, когда мир внутри тебя рушится. Чонгук больше не плачет при друзьях, общается с Намджуном, который переехал в другой дом, всё больше читает книги, в том числе ту, в которой до сих пор хранится их фото. Книга «Моя вселенная» — роман, написанный Тэхёном в единственном экземпляре. Он для Тэхёна стал вселенной, а это намного больше, чем все моря планеты. Тэхён всегда умел красиво донести свою любовь до Чонгука, но ему нравились слегка глупые признания младшего, потому что они были искренними и идущими от самой души. В книге Тэхёна два совершенно разных парня полюбили друг друга такой же горячей любовью, как они. В самом конце, преодолев все трудности, разногласия и расстояние в почти десять тысяч километров, они встретились в аэропорту. Оба сломленные, но всё ещё любящие. Такой у Чонгука с Тэхёном должен был быть конец — счастливый. Такой, где Чонгук успел бы уберечь своего любимого, помог бы вылечиться и всегда поддерживал. — Чонгук! — до слуха доносится голос Юнги. — Мы обыскались тебя. Ты как? — старший хмурит брови, пытаясь не показывать жалости, которую его друг ненавидит, и тяжело смотрит на сгорбленную спину. — Я в порядке, — незаметно стирая остывшие дорожки слёз, выдыхает Чонгук. «Я в порядке» это самая лживая фраза на свете…