И когда-нибудь в один день

Это был тупик, конец. Это было ясно, как день: их маленькое совместное путешествие подошло к концу. Едва ли это изначально было выигрышной идеей, они оба понимали свои риски и всё равно согласились на авантюру. «Согласился бы ты сбежать?» тихо прозвучавшее ночью казалось тогда лишь странной выдумкой, сказкой, которая должна была навсегда остаться в той комнате. Однако Немо не забыл. Напротив, что-то в нём неожиданно загорелось от этой идеи. Маленькое, едва заметное, но сильное и страстное, вызывавшее такие же противоречивые чувства, как и сам Яков. Со временем оно только разрасталось и укреплялось, так что не было ничего удивительного в том, что однажды прозвучал ответ: «Я бы согласился. Согласился сбежать». Удивительное было скорее в том, что Яков лишь криво ухмыльнулся и, прищурив глаза, выдал: «Тогда в чем проблема?». Это было, конечно, непросто, но они сделали это. Наплевали на любые обязательства и требования и сбежали. Даже если Немо иногда посещала неприятная вина перед остальными участниками отряда, он мог её подавить. Они провели вместе много и одновременно мало времени, между ними что-то изменилось, но их суть осталась та же. На удивление, вместе с Яковом было просто и хорошо, даже чужие странности не казались такими плохими, как сначала. Они привыкали друг к другу и их отношения улучшались. Если бы у Немо спросили, изменил бы он что-то из совершенного им за последние недели, он бы ответил твердое нет. Ему не о чем сожалеть. Он надеется, что Яков может ответить так же. Однако сейчас выхода нет. До этого им всегда везло, всё складывалось как нельзя лучше, но рано или поздно что-то должно было пойти не так. Он просто надеялся, что это произойдет позже и не так стремительно. Сейчас всё, что остаётся – это крепко держать руку Якова и чувствовать её тепло. Немо прекрасно помнит, как ему было неловко делать это в первый раз: держать чужую руку не из-за необходимости, а из-за желания. Яков тогда насмехался над ним, несмотря на свой собственный румянец. На самом деле, он был тогда донельзя милым, краснота шла бледному лицу. Теперь тот был красный, но совсем неправильно – весь в крови, как своей, так и чужой. Он глубоко дышал, левый рукав уже был окрашен багровым, а из мелких порезов на лице сочились капли крови. Вряд-ли это имеет сейчас большое значение, но Немо всё равно обеспокоенно хмурится. Он сам выглядит не намного лучше. Они встречаются взглядами и он ещё раз сжимает тёплую ладонь. За последнее время они на удивление неплохо научились понимать друг друга. Глаза Якова — простые, но красивые — излучают ту же гамму чувств, что вертится сейчас и в Немо. Неопределенная грусть, немое отчаяние, неприятное, вязкое смирение и... Ещё Немо теперь намного лучше знает Якова. Он лучше понимает чужую паранойю, смыслит в том, как помочь с вечным недосыпанием. Он знает, что когда Яков искренне улыбается – эта улыбка особенная и не сравнимая с частыми ухмылками. Он знает, что когда тот в предвкушении, его глаза озорно блестят. А когда Яков смотрит на него, чёрные глаза смягчаются и будто излучают тихий свет. У него у самого всё внутри сжимается при взгляде на того. Сердце приятно и при этом слегка тревожно тянет, а дышать становится труднее. На душе одновременно легко и тяжело. Наверное, Руф бы это назвала любовью, но Немо не хочет вешать на происходящее между ними ярлык. Он обхватывает свободной рукой чужую щёку и на секунду останавливается. Следит за реакцией и наконец припадает к потрескавшимся губам. Когда они впервые целовались, ему пришлось делать это через тканевую маску. Это был... Довольно интересный опыт. Целоваться с Яковом – это всегда что-то странное и удивительное, но приятное. Как и во всех делах, тот отдает в этом всего себя. Но в этот раз что-то по другому. Мягко, слегка напористо и очень эмоционально – вот как это ощущается сейчас. Ему это нравится. Он бы хотел попробовать подобное ещё когда-нибудь. Они не отстраняются надолго, сразу же прислоняются лбами друг к другу и просто смотрят, дышат, соприкасаются. Яков слегка усмехается: — Уверен, ты планировал всё это с самого начала, шпион. Соблазнил меня, а теперь... Немо жмурится. — Перестань. Тот хмыкает и замолкает. У них осталось не так много времени, и даже если в обычное время замечание про шпиона вызвало бы фырканье и смех, сейчас смеяться совсем не хотелось. В револьвере Якова один патрон. Шагов, начинающих звучать всё громче, явно больше. Он не пессимист, он реалист и прекрасно понимает, что выбраться живыми отсюда практически невозможно, особенно с их нынешним состоянием. Немо вновь глядит на Якова и снова восхищается необычной своеобразной красотой. Даже мешки под глазами не портят его. Брови хмурые, волосы растрёпаны и блестят в одиноком свете луны, кожа кажется ещё белее, чем обычно. Он хотел бы это запомнить навсегда. Возможно, они не нашли его потерянное «Я», но сейчас это не так важно. На самом деле, то, что появилось между ними за это время, кажется намного более ценным, чем любые забытые воспоминания. Немо делает шаг назад и это почти физически больно. Но хватки рук не размыкает, наоборот стискивает сильнее. — Готов? — его голос не дрожит, он ровный и уверенный. Яков достает оружие и щелкает предохранителем. — Как никогда.