***
Вашему вниманию — генерал Махаматра Сайно. Вершитель судеб, главный цепной пес — хотя скорее шакал — Академии, гениальный защитник закона и порядка, способный по одной лишь неровно лежащей песчинке понять направление сбежавшего преступника. До неприличия плох в понимании романтических намёков. У Тигнари уже шерсть клоками на нервной почве выпадает. Лучший, самый близкий друг, понимающий его замыслы по одному лишь взгляду и готовый нарушить охраняемые им же законы — но так несведущ в тонкостях дел амурных. Нет, Тигнари, конечно, рад, что его друг неосознанно посылает всех своих воздыхателей и поклонников захлёбываться слюной после будоражащих снов. Ведь Сайно не осознает, что щеголять голым торсом, руками и ногами по улицам города, где жители скрываются от жары под сотнями слоёв светлых тканей — значит собирать на себе похотливые и жаждущие внимания взгляды. А ведь посмотреть ох, как есть на что. Сам Тигнари, к примеру, не выдерживает уже. Но одно дело, когда кто-то остаётся незамеченным, и совершенно другое, когда ты сам остаёшься непонятым и неумышленно отвергнутым. — Сайно, не хочешь заняться интенсивными нагрузками? — Ты имеешь в виду тренировки? — Я имею в виду кровать, — прямее уже некуда. Рычащая лисица внутри уже на стенку от желания лезет, точа когти о стену. Как же хочется, чтобы этот, явно взаимно заинтересованный в фенеке, парень уже заметил его. И заметил, и пометил. — Я не против помочь тебе с установкой постели. Тебе давно пора уже сменить свою недо-койку с листьями на что-то поприличней, — дитя пустыни задумчиво приложил кулак к губам, совершенно бесстыдно игнорируя измученный стон лесного стража. Как же хочется, чтобы этот глупый генерал уже трахнул его. — Сайно, прости, давай поговорим не о кроватях, а то я сейчас же тебя кину на неё, — приподняв лицо со сложенных на столе рук, фенек понадеялся на хоть что-то. — Я, конечно, не против, но с выбором удобного матраса не могу помочь. Я могу спать даже на ветке дерева, — белобрысый похлопал по койке из листьев в доме Тигнари, пока хозяин шлёпнулся лицом обратно на стол.***
— Может да ну его, этот план? Просто предложу Сайно себя. Точно прокатит, — нерешительно теребя в руках небольшую баночку с мазью, лис мерил комнату шагами. Скоро должен был прийти Сайно, так удачно взявшийся за работу в округе Гандхарвы. Целую неделю этот глупый шакал будет жить с ним под одной крышей, а у Тигнари уже заканчивались идеи. — Да о чём это я? Просто подумает, что я предлагаю себя в его попечении для игры в карты, Архонт упаси. Чёрт, а если он откажет? — Я не могу тебе отказать, Нари, — внезапно бесшумно вплывший в комнату Сайно напугал фенека. Стучаться не учили?! — Я стучал, ты не отвечал. Но я видел твой силуэт в окне, поэтому предположил, что ты не будешь против, если я просто войду, — прочитав недовольство и возмущение в лице напротив, беловолосый впритык подошёл к другу и слабо улыбнулся. — Чем могу помочь, Нари? — мягко положив руку на зелёную макушку и пригладив ушко, генерал заглянул в глаза напротив. И как прикажете понимать подобные жесты?! — Мне... Мне нужна помощь в тестировании анестетика, — отведя взгляд, лишь бы сразу не утонуть в плещущей заботе и готовности горы свернуть на дне янтарей, лис прижал уши, чтобы другу было проще его гладить. Как охочая до ласки дворняжка, о Архонты, как стыдно. — Анестетика? Ты изготовил новое обезболивающее? — заинтересованно склонив голову, матра поймал взгляд древесных глаз и слегка прищурился. — Верно. Словил недавно до боли яркую лягушку. Обычно подобный вырвиглазный окрас сопутствует ядовитости, поэтому я изучил секрет её кожных желёз, — приближающееся любимое лицо путало мысли. Тигнари продолжал нести пургу о ядовитости среди животных, об использовании природных парализующих ядов в анестезии, о способе выведения их с помощью Дендро стихии, в то время как внутри сладко скручивало внизу живота от приятного, ненавязчивого запаха солнца, исходящего от матры. Он близко. Так близко, что можно видеть свое отражение в зрачках напротив. Так близко, что горячее дыхание щекочет щёки и прижатые ушки. Так близко, что чуть подайся вперёд и коснёшься этих вечно сухих губ, растянутых в расслабленной улыбке. — Я не против. Тебе ведь нужен доброволец для эксперимента? — прервав чересчур ушедшего в трактовку биологических реакций от действия паралитических веществ стража, генерал чуть отстранился и присел на полноценную кровать, приобретённую после последней провальной попытки соблазнения. Возмущённо махнув хвостом на резкое исчезновение приятных ощущений и тепла, фенек мысленно посчитал до десяти. — Отлично. Раздевайся, — хлопок в ладоши и медленно моргнувший беловолосый последовали после брошенной в тишину фразы. Не собираясь поясняться, выпускник Амурты развернулся к столу, для вида схватив блокнот и карандаш, и мысленно приготовился к дальнейшим пунктам плана. Развернувшись на пятках и вперившись взглядом в молча оголяющего плечи генерала, лис обвил свою ногу хвостом и прикусил внутреннюю сторону щеки. Архонты, щеголять в открытой одежде с таким-то телом — высшей степени провокация. А терпение у лисиц не резиновое. Особенно, когда этот лис — Тигнари, безнадёжно влюбленный в ужасного тугодума уже как несколько лет. — Низ, полагаю, не надо? — откинувшись назад на руки, Сайно встряхнул головой и посмотрел на друга из под опущенных ресниц. Сколько раз за сегодня Тигнари уже задохнулся? — Как хочешь. Я нанесу мазь тебе на шею, — пожав плечами, кинув блокнот с карандашом на кровать и раскрывая баночку с мазью, фенек подошел ближе к кровати. — Что? А это не опасно? — выгнул светлую бровь белобрысый, впрочем, продолжая расслабленно смотреть на стража снизу вверх. Тот хмыкнул на подобное слепое доверие и сел генералу прямо на колени. — Испугался? Наш грозный генерал Махаматра испугался лишиться голоса? — растянув губы в ухмылке и с удовольствием наблюдая за опешившим смущающей позой другом, зеленоволосый мстительно поёрзал, придвигаясь ближе и разводя колени по бокам от матры. — Не волнуйся. Ты не задохнёшься. Пропорции тетродотоксина в этой мази настолько ничтожны, что даже удушения не почувствуешь, — подчерпнув вязкую массу пальцами, фенек мазнул по напряжённой шее, ненавязчиво опираясь другой рукой на мускулистую грудь матры. Всего лишь прижался всем телом, а тело беловолосого налилось сталью от напряжения. Наблюдать за бесполезными попытками пустынника вернуть самообладание довольно забавно. Сайно неотрывно прожигает взглядом лиса. Но что главное — просто смотрит. Не отстраняется. Не останавливает. Наблюдает. А Тигнари лишь распаляется. Покорность одного из сильнейших людей Сумеру, самого генерала Махаматры, невообразимо прельщает. Подгоняет. Избаловывает. — Готово, — осторожно подцепив нежную терракоту шеи когтями, зеленоволосый чуть прогнулся, вскинул голову и медленно провёл языком по верхнему ряду зубов, огибая заострённые клычки и неотрывно глядя в глаза напротив. Дёрнувшийся в нервном глотке кадык под рукой и до ненормального расширившиеся зрачки, заполняющие алый янтарь мглой, радовали фенека. Немножко дожать, и всё получится. План удал- — ... — беззвучно открывшийся рот и удивлённо хлопнувшие осознанием глаза повлекли за собой резко вставшего генерала и пискнувшего от внезапного действия стража. Сайно подхватил друга под бёдра и осторожно усадил на кровать, затем, сделав шаг назад, задумчиво провёл по шее, как рыба открывая и закрывая рот. Довольно улыбнувшись, белобрысый повернулся к другу и поднял вверх большой палец, намекая, что эксперимент успешен. — Да ты издеваешься?! — злобно рыкнув, разочарованный лис подорвался с кровати и схватил матру за плечи. — Вот скажи мне, ты совсем кретин?! — от досады швырнув того на кровать, Тигнари вцепился ногтями в смуглые плечи, заставляя белобрысого сморщить нос от боли. — Да я и так, и эдак, а ты ни в какую! Даже оседлал тебя, черт подери, а ты, топор безмозглый, даже не чмокнул меня для приличия!!! — дёрнув кистью, создавая лозы Дендро стихией, разъярённый лис обвил ими конечности безуспешно пытающегося что-то ответить матры. — Я хочу тебя, и сегодня я обязательно тебя заполучу, тупой ты Сайно! Резко наклонившись, злой страж впился в сухие губы напротив, сразу же кусая и проникая языком в рот, но наткнувшись на зубы злобно прошипел, сжимая чужие щёки цепкими пальцами: — Живо рот открой!!! Опешивший беловолосый повиновался, слегка морщась от цепляющих губы клыков и больно стискивающих челюсть пальцев. На пробу дёрнув руками в попытках освободиться, матра почувствовал слегка треснувшие волокна лоз и мстительный укус в плечо. — Только попробуй порвать лозы, до утра не отпущу! — прорычав прямо в лицо, Тигнари клацнул зубами и спустился губами ниже, обходя шею. Сайно лишь томно выдохнул, прекращая попытки сопротивления и отдавая все внимание фенеку. Царапнув поджарую грудь когтями, Тигнари чередовал поцелуи с укусами, спускаясь ниже и цепко глядя в прищуренные глаза сверху. Спустившись к паху, фенек торопливо стянул шорты с трусами к ногам беловолосого и прижался губами к налитому кровью члену. Быстро чмокнув головку и на пробу лизнув по всей длине, вызывая дрожь по всему телу генерала, Тигнари довольно облизнулся, обхватывая ствол руками, направляя себе в рот. Стараясь не задеть чувствительную плоть клыками, лис максимально погрузил член себе в рот, в такт водя руками по нему и бросил колкий взгляд к немигающим янтарям. Достаточно смазав ствол слюной, Тигнари последний раз широко мазнул языком по головке и принялся быстро снимать свой низ. Путаясь в своих завязках, страж раздражённо шипел себе под нос. Проведя пальцами по влажному от недавней подготовки в душе входу, ощущая лёгкое скольжение пальцев, зеленоволосый опёрся на напряжённый смуглый живот и направил уже полностью вставший член в себя. Опустившись наполовину, чувствуя сопротивление собственного тела, фенек чуть шипя резко сел на всю длину, сразу же жалея. Боль прострелила позвонки, заставляя согнуться и сжать стенками ануса плоть, вызывая болезненное мычание под собой. Загнанно дыша, зеленоволосый уткнулся лбом в выемку между ключиц матры. Приподняв голову, фенек, тихо проскулив, ловит обеспокоенный взгляд парня под собой. Похоть и желание наравне с заботой и беспокойством кричат во взгляде, а неспособность высказаться лишь продлевает мучительное удовольствие от действий фенека. Столько хочется сказать. Столько спросить, столько произнести. И главное — рассказать о своём желании, о взаимном безумии от длительного статуса "всего лишь друзья". О непозволительных мыслях о прикосновениях, об отгоняемых самим матрой фантазиях о близком друге глубокой ночью, о словах бесконечной любви и верности, желании защищать и дарить ласку днём и ночью. — Люб... лю... — еле слышимый хрип откуда-то сверху вырвал Тигнари из пелены яростного желания обладать возлюбленным. Медленно моргнув глазами, стирая наваждение и подрываясь ближе к истерзанным губам пустынника, Тигнари обхватил смуглые щёки, выцеловывая каждый сантиметр родного лица. Губы, нос, скулы, щёки, подбородок, снова губы, лоб, виски, глаза и долгий поцелуй снова в губы. — Повтори, — приказной тон шёл в разрез с обезумевшим от счастья хвостом, виляющим настолько сильно, что бил по ногам и бокам самого лиса. — Снова. Пожалуйста, скажи это снова! — Люб... лю... Нари, люблю... тебя... — напряжение в голосовых связках ощущалось острее обычного. Эффект анестетика сходил на нет? — Да! Да, я тебя тоже, глупый ты шакал!!! Безумно люблю! — чуть отстранившись и оперев руки в грудь беловолосого, фенек привстал и снова насадился на член. Набирая темп, успевал лишь выдыхать, — люблю. Люблю. Очень. Ха... Чёрт, как хорошо... Ох, Сайно, люблю. Чуть прогибаясь и набрав бешенный темп, лис закатывал глаза от удовольствия, начиная сбиваться и ощущая приближающийся финал. Приглушённые стоны под собой лишь подливали масла в огонь. Разгорячённый фенек вслушивался в каждых вдох, каждый стон, каждое слово "люблю" от любимого. Содрогнувшись последний раз, ощущая тепло внутри себя, зеленоволосый устало падает прямо на генерала, освободившегося от пут и теперь осторожно приобнимающего лиса. — Нари? — медленный поцелуй в макушку и мягкое поглаживание ушей размарили стража, который лишь вопросительно промычал, втягивая носом приятный запах матры. — Я лозы порвал. Теперь до утра не отпустишь? — Не отпущу.