Снежные сталкеры

      Ал-Ан считает, что снежные сталкеры не заслуживают такого пристального внимания. Агрессивные, тяжело обучаемые, полезного из них разве что шерсть, да возможность отвлечь вечно голодных и не менее агрессивных снежных червей. Робин же думает совершенно иначе, и у него не остаётся никакого выбора, кроме как присоединиться к её наблюдениям.       — И всё же, мне не нравится, что мы делаем. В последние дни их поведение сильно изменилось. Я боюсь, как бы они случайно не напали на тебя.       Он с лёгкостью вскакивает на вершину небольшой, но крутой горки, оборачивается, смотрит, как пыхтя, залезает Робин. Без грации и изящества, но со знанием своего дела. У неё за спиной рюкзак с термосами и лёгким перекусом и что-то ещё, на чём она проделала добрые полпути и что называла «снегоступами». Самодельная вещь, от чего не очень аккуратное исполнение, но зато передвижение Робин было практически бесшумным. Она рассказывала, что это средство для передвижения по снегу считается самым древним у людей, но нельзя из-за этого считать снегоступы неэффективными. Ал-Ан отлично понимал, как работает эта вещь, поэтому не мог не согласиться.       — Если мы помешаем их брачным играм, то нам точно несдобровать, — легко и посмеиваясь отвечает Робин, когда взбирается и оттряхивается от сырого, налипшего крупными гроздьями снега.       — Мы будем наблюдать за их спариванием? — его голос не дрогнул, хотя внутри неожиданно появилось лёгкое возмущение.       Вот почему он видит и чувствует, что в этих существах совсем всё не так. Его вид уже давно практически обделён этой способностью, от чего подобное почти кануло в лету в его памяти. Да, кубу-носителю плевать на подобные знания, да, в базах данных тоже об этом практически ничего. Зачем подобное хранить у себя в голове, когда после твоей гибернации Сеть легко напомнит о существовании размножения у более примитивных существ и молодых особей Предтеч?       Кто же знал, что Ал-Ан не будет в Сети, не будет слышать своих сородичей?       — Осмелюсь предположить, что спариваться они будут в пещерах, а я не хочу рисковать твоей и своей шкурой ради такого зрелища. Ксенобиологов здесь особо не было, но в записях других учёных я нашла упоминания о минимум двух брачных периодов в год. И сейчас должно быть как раз такое время.       Робин кидает на снег несколько слоёв непромокаемой ткани, неловко садится, оглядывая расстилающееся перед ними белое поле, истоптанное снежными сталкерами, что с утра пораньше беспокойно бродили по своей территории. Сегодня достаточно мягкая погода, столь долгожданное потепление, поэтому она явно планирует проторчать здесь весь день. Были бы у Ал-Ана лёгкие, он бы глубоко и слегка раздражённо вздохнул. Но вместо этого он просто садится рядом прямо в снег. Тот приятно холодил, но не более.       Робин уже увлечённо записывала в КПК свои мысли, лишь изредка опуская свой взгляд на устройство. Печатала вслепую. Она не планировала смиренно сдаваться Альтерре, но почему-то надеялась, что рано или поздно сюда вернутся люди, и было бы неплохо подсобить им. Да и, как она говорила, нужно чем-то свои руки занять, пока они торчат на этой планете.       Ал-Ан так и не пригласил её отправиться в путешествие вместе. Не спешил. Хотел понаблюдать со стороны за обыденной жизнью человека. Узнавать новое всегда интересно.       Сталкеры порыкивали друг на друга, изредка пытались кусаться, но до драки дело не доходило. Хотя две ещё совсем молодые и некрупные особи, кажется, уже переходили границы дозволенного, но их быстро припугивает взрослое животное, и они, утробно рыча, разошлись в разные стороны.       — Самцы раза в полтора крупнее, они же преимущественно сейчас и разбираются друг с другом, — бурчит себе под нос Робин.       — Это не похоже на что-то опасное.       — Да, — она отвлекается от записей и сталкеров, смотрит на него. — Всего лишь мелкие тёрки, вызванные из-за гормональных скачков. Я думала, что будет что-то более ожесточённое. Хотя… — Робин задумалась и так и не закончила фразу, переведя взгляд обратно на животных.       В центр поля выбилось пара сталкеров. Массивных, крупных. Взрослые самцы, что выглядели свирепо и агрессивно, они уже успели покусать друг друга и даже прокусить в нескольких местах кожу, оставляя пятна желтоватой крови на шерсти. И не похоже, что они собирались останавливаться.       Ал-Ан переводит взгляд на Робин. Та затаила дыхание, будто наблюдала за чем-то невероятным, даже забыла, как писать.       Они устрашающе встают на задние лапы, пытаясь запугать противника, издают громкий рёв, что эхом разносится по местности, привлекают внимание своих сородичей. Один из этих двоих, что был немного крупнее, замахивается своей большой лапой, бьёт по морде другого. Второй же рычит, отшатывается, приземляется на четыре лапы, но снова встаёт, не желая уступать.       Ал-Ан перебирает остатки своих воспоминаний, желая найти ответы на свои глупые вопросы. Иные формы жизни, несомненно, были важны, как и их характеры и поведение, но не на столько, как управление устройствами Предтеч. Что-то маячило в его голове. И он чувствовал себя отвратительно из-за невозможности вспомнить.       — Всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает Робин, заметив, как его энергоузлы стали красными.       — Чувствую злость за то, что не помню некоторых очевидных вещей, — открыто отвечает он.       Она усмехается, склоняет голову на бок, внимательным взглядом исследуя каждую светящуюся часть его тела. Будто то, что происходило на снежном поле, было совсем неважно.       — Ты можешь спросить у меня. Вдруг помогу.       — Я не совсем понимаю смысл всего происходящего. И я не говорю про наше с тобой времяпрепровождение, я говорю про снежных сталкеров, — Ал-Ан сдаётся, перестаёт строить из себя всезнающее нечто. Не стыдно ведь что-то не знать, верно? — Это опасно и энергозатратно, не стоит тратить свои ресурсы в подобных условиях.       — Животные могут делать это по нескольким причинам. Во-первых, так самцы показывают себя самкам. Побеждают более сильные и выносливые, следовательно, спаривание с ними принесёт хорошее потомство. Во-вторых, это может быть драка за главенство в стаи. Видимо, сталкеры довольно объективно оценивают свои возможности, поэтому вступают в драку с главой, когда у них действительно есть шанс. Третья причина исходит из первых двух, — Робин улыбнулась. — Они могут драться за главенство и возможность оплодотворить самок. У некоторых животных спариваться может только глава стаи.       — Вот оно что. Благодарю, — его голос тихо и приятно шелестит, свет энергоузлов приходит в норму. — Ты хороший учитель.       — Сэм тоже так говорила, — посмеивается Робин, хоть её тембр голоса и изменился, стал более нервным, звенящим.       Она всё ещё немного опечалена смертью своей сестры и тем, что она вскрыла, находясь на этой планете. Она старается не подавать виду, ведь это уже завершённая история, её не дополнить, не исправить, но узы, что были между Робин и Сэм, приносили грусть.       — А что на счёт вас? — спрашивает она, желая отвлечься от мыслей. — Судя по вашему телу, не похоже, что вы размножаетесь и чувствуете что-то по отношению друг к другу. Или вы это делаете более «эффективно»?       Ал-Ан смотрит, как она фыркает от сказанного, ненадолго переводит взгляд на ревущих снежных сталкеров, что продолжали свою ожесточённую борьбу, и, даже взяв небольшую передышку, они ходили кругами, оставляя пятна крови на снегу.       — Мы чувствуем по отношению друг к другу сильную привязанность, и этого достаточно, — выражение лица Робин прочитать невозможно, но вот её разочарованный вздох говорит сам за себя. Не совсем это она ожидала услышать, но и ему ответить нечем. — На сколько я помню, мы не стремились к размножению, но это возможно у молодых особей, что ещё не меняли своё первичное тело. Не смотри на меня так, при всём желании, я не смогу рассказать тебе подробностей. Если бы я участвовал в этом, может, запомнил что-нибудь ещё. И навряд ли на этой планете хранилась подобная информация.       — Вот оно как.       Кажется, Робин была удовлетворена его ответом. Она кивает, достаёт из рюкзака термос, наливает себе горячего кофе, продолжает наблюдать за сталкерами, вновь схлестнувшимися в драке уже с новыми силами. Они кусались, катали друг друга в мокром снегу, поднимались на задние лапы и с рёвом обрушивались всем весом на противника. Животные не собирались так просто сдаваться, но было видно, как один из них уже сдавал позиции, выдыхался, выбивался из сил. Кажется, итог этой битвы уже предрешён.       — Я могу судить только по внешнему виду, но, кажется, побеждает молодняк, — говорит ему Робин, держа в одной руке стакан с быстро остывающим кофе, а другой заполняя КПК, нагоняя упущенное. — Была бы возможность изучить их поближе…       Ал-Ан мог бы предложить ей помочь, но она наверняка откажется от негуманных исследований. Он недолго думает, прежде чем осознать, как стоит подступить к этой проблеме.       — Добавлен новый чертёж.       Робин встрепенулась, глянула на Ал-Ана, прежде чем открыть на КПК вкладку со всеми доступными чертежами и пролистнуть до нового. Она удивлённо вздыхает, когда видит рецепт транквилизатора, слегка хмурится, увидев те растения, которые раньше КПК обозначал как «непригодные» для использования, а некоторые ей и вовсе были неизвестны.       — Ты крут.       — Спасибо? — всё ещё не все человеческие слова он хорошо понимал, но, судя по тем немногочисленным разговорам, что ему удалось подслушать от работников Альтерры, это было одобрение. — Нам просто не требуется никаких устройств и много времени, чтобы определить полезность химических соединений и примерное их влияние на примитивные организмы. Я помогу тебе собрать в нужных пропорциях, изготовитель же всё сделает.       — Спасибо. Ты так просто создал новый чертёж. У меня бы ушло на это пара месяцев и ещё столько же, чтобы обойти систему и вбить его.       Ал-Ан удовлетворённо хмыкает. Предтечи не должны радоваться таким пустякам. Но в этом было что-то эгоистичное, и ему это нравилось.       Снежный сталкер громко и победоносно ревёт, под удовлетворённое рычание своих сородичей, косится на поверженного, но всё ещё живого врага, а после обводит взглядом оставшихся, готовый принять вызов любого желающего. Но вызова не последовало, утверждая тем самым победителя в его статусе. Сталкер тяжело дышит, шерсть была всклочена, вся в жёлтой крови. Он ещё долго будет приводить себя в порядок. Но вместо этого он подходит к группе других сталкеров из своей стаи, прикрывает глаза, возможно, урчит, слегка покусывает другую особь, тем самым оказывая знаки внимание. Робин усмехается: не медлит. Она закусывает губу, отставляет в сторону пустой стакан, прищурилась, готовясь к тому, что им может и перепасть в зрелище, как вдруг...       — А что скажешь ты, на счёт размножения людей? — Ал-Ан обеспокоенно наблюдает, как она зашлась в судорожном кашле, хватая ртом ледяной воздух. — Ты в норме? Что-то не то спросил?       — Нет-нет, просто это было неожиданно.       Робин посмеивается, позволяет ему дотронуться до своей головы. Эмоции по выражению лица он всё ещё просто отвратительно угадывал, из-за чего это дело очень умело игнорировал. Тембр голоса он понимал чуть лучше, даже научился иногда вычленять сарказм и понимать столь специфичный человеческий юмор (она не была уверена в том, что Предтечи вообще умели шутить). Но зато поток сознания и химию, что протекали внутри неё, он мастерски понимал. И ей кажется, что Ал-Ан испытывает некоторое облегчение и удовлетворение, когда он так делает. Сложно говорить про эмоции существа, у которого в привычном понимании даже глаз нет, а тело — искусственное. Единственное, что могло его выдать с потрохами — энергоузлы, что изменяли свой окрас под его столь редкие перемены в настроении.       Робин провожает разочарованным взглядом парочку сталкеров, что неспешно брели внутрь пещеры. Значит, не повезло.       — О чём конкретном ты хочешь услышать? О том, как мы выбираем партнёра или о самом спаривании?       Поток мыслей стал более хаотичным, спутанным, а реакции её организма были довольно схожи на то, что он сам уже испытывал. Это смущение. Но это не мешает ему сказать:       — Можно обо всём и с подробностями.       И когда они докатились до такого?