Самый красивый...

Был какой-то очередной ежегодный конкурс — один из тех, в котором принимал участие непосредственно сам Мао. Шери-сама придумывала задания, но Юури проходил их все без исключения. — И наконец, самое легкое, — сказала она, но её губ коснулась едва заметная усмешка. — Вашему Величеству предстоит назвать самого красивого человека в Шин-Макоку. За исключением меня, разумеется, — Сесилия встала в свою коронную позу, заведя руку за голову и, чуть опустив ресницы, окидывая собравшихся томным взглядом. Юури смутился. — Самый красивый... Здесь все красивые. И Конрад, и Гвендаль, и Йозак... Гурриер, услышав своё имя, в изумлении уставился на короля, ткнув пальцем себе в грудь и неверящим тоном переспросив: "я?". — Ваше Величество, Вы можете выбрать только одного из них, — напомнила Шери-сан. — Таковы правила. — Хм-м... — протянул Юури, размышляя. Он отчаянно рыскал взглядом по толпе, стараясь никого не обидеть. Наверное, стоит назвать какую-нибудь миленькую девушку, чтобы ни у кого не возникло возражений на этот счёт. Тут его взор пал на симпатичную санитарку из медицинского пункта, что приглядывала за ранеными. — Гизелла, — чётко произнёс он, смутив при этом девушку. Публика в ужасе замерла. Ещё до того, как он понял, какую глупость совершил, его глаза встретились с глазами Вольфрама, полными слёз, после чего юный герцог, охваченный позором и унижением, выбежал прочь с торжества, закрывая лицо рукой. Юури обернулся к Конраду. — Я что-то не то сказал? Но ведь все знают, что Вольфрам красивый. — Дело не в том, что знают все, Юури, — со вздохом объяснил Веллер, — а в том, кого выберешь ты. — Неужели это так важно для него? — Юури с сомнением посмотрел в сторону, где только что скрылся наследник семьи Бильфельдов. — Скажем так, если бы Гизелла была твоей невестой, чьё бы имя ты назвал? — неожиданно спросил Конрад. — Конечно, её. — Юури не совсем вникал в ситуацию. — Почему? — Потому что это естественно, когда, выбирая самого красивого человека в стране, мужчина называет имя своей возлюбленной. Конрад смотрел на него в упор немигающим взглядом. — Да, но... Внезапно Юури осознал всю драматичность момента. Бедный Вольфрам — он, наверное, сейчас убивается у себя в комнате, сгорая от стыда. Господи, как же он мог так грубо и невежливо с ним поступить! Не дожидаясь какой-либо реакции со стороны окружающих, Юури со всех ног бросился вслед за герцогом. В замке было темно. Голоса снаружи стихли, и чем глубже вниз спускался по лестнице Юури, тем меньше он верил, что найдёт Вольфрама здесь. Однако в своей комнате его не оказалось, поэтому особого выбора у Мао не было, кроме как прочесывать весь дворец сверху донизу. Когда он ступил на самую нижнюю ступень, подошва его ботинка гулко скрипнула, заглушив, как ему показалось, чей-то всхлип. Он остановился, прислушавшись. — Уходи, Юури, я не хочу тебя видеть. Голос из-за колонны звучал сухо и обиженно, но, тем не менее, у Юури в этот момент словно гора с плеч свалилась. — Вольфрам, я хотел поговорить с тобой о том, что... — Нам не о чем разговаривать, — оборвал тот. — Ты оскорбил и унизил меня как только мог! Я больше не хочу даже думать о тебе! Уходи. Юури содрогнулся. — Но... — Уходи, я сказал! — Голос Вольфрама надрывался от едва сдерживаемых рыданий, которые не позволяла ему демонстрировать посторонним его гордость. Только сейчас юный Мао почувствовал всю боль, которую причинил своему другу, по ошибке ставшему его женихом. Он опустился на пол и прислонил затылок к отсыревшей стене, ощущая её многолетний холод. — Прости меня. На какое-то мгновение между ними повисла тишина. Вольфрам не отзывался, и Юури вздохнул. — Знаешь, когда я тебя увидел в первый раз, я подумал, что всё это мне снится. В реальной жизни не бывает таких красивых людей, Вольфрам. "Кто бы говорил", — послышалось следом шепотом, но Юури подумал, что ему это почудилось. — Говорить о твоей красоте — это всё равно, что утверждать, что трава зелёная, солнце жёлтое, а все реки — голубые. — Ну, во-первых, не все. А во-вторых, где ты видел жёлтое солнце? Юури опешил. — Хочешь сказать, у вас оно другого цвета? — Оно бесцветное, идиот. Это слои атмосферы окрашивают его лучи в определённый цвет. Само солнце — всего лишь раскалённая добела звезда. Юури крепко задумался над словами Вольфрама. — И..? — Что "и"? — не понял Шибуя, вырванный из собственных мыслей вопросом герцога. — Ты ради этого сюда пришёл? Чтобы поговорить про солнце? Юури в смущении закашлялся. — Я просто констатировал факт. — Какой факт? — О твоей красоте. — Так значит, ты теперь изъясняешься фактами, а не комплиментами? — Нет, то есть... Что? — Юури окончательно запутался, потянув пальцами за воротник формы. Чем дольше он находился в одной комнате с Вольфрамом, тем сложнее ему становилось дышать и оправдываться. Он и сам не знал, что это за недуг такой, но весь кислород вокруг словно куда-то пропадал, а комната становилась слишком тесной и узкой. Может быть, очередное мадзюцу. — Я хотел сказать, что ты вне какого-то дурацкого конкурса, Вольфрам. — И тем не менее, тебе это не помешало назвать имя другой... — Герцог попытался скрыть досаду в голосе, но получилось плохо. — Я был неправ. — И что это меняет? — Ничего. По крайней мере, моего отношения к тебе это не меняет точно. — Голос Юури вдруг стал твёрдым и уверенным. — Назови я хоть табуретку, в глубине души я бы всё равно считал самым красивым тебя. — Лжёшь, изменник. — Не лгу. — Юури почти сдался. — Я думал, ты давно понял. — Понял что? Мао тяжко вздохнул, отвернувшись к стене. — Что я не умею выражать свои чувства. Снова повисла пауза. Спустя секунду Юури краем глаза отметил, как что-то блеснуло в сантиметре от его лица. Обернувшись, он увидел шпагу, наставленную на него Вольфрамом: в его глазах читалось отчаяние. — Если ты сейчас же не объяснишь, что хотел этим сказать, клянусь, я убью тебя! — Даже если тебе будет больно это слышать? "Куда уж больнее", — едва слышно послышалось в ответ, и Вольфрам закусил губу. Его заплаканные глаза смотрели в сторону, словно он витал в своих мыслях. — Хорошо. Это честно. — Юури поднялся, отряхнув брюки, и вместо того, чтобы добавить что-то, без предупреждения приложился своими губами к губам Вольфрама. Герцог отшатнулся. Его щёки залило густой краской, лицо пылало; крепко зажав рот рукой он в недоумении посмотрел на Юури. — Ты же просил объяснить, — нехотя ответил тот. — Да, но не так же!!! — выпалил Вольфрам в ответ. — Слишком быстро? Глаза Юури смотрели на него таким нежным взглядом, что Вольфрам засомневался, действительно ли всё это происходит с ним сейчас..? — А... как же Гизелла? — Господи, Вольфрам! Ты меня ещё к Йозаку приревнуй, раз я его упомянул, — Юури прикрыл лицо ладонью, улыбнувшись. — Твоя ревность, порой, обескураживает. Светловолосый парень покраснел и опустил взгляд. — Всё дело в том, что ты очень красив. Все это знают. Я боюсь, что стоит мне отвернуться, и... Закончить он не успел: его рот снова накрыл поцелуем Великий Мао. — Не бойся, — вполголоса произнёс он, перехватывая горячее дыхание Вольфрама. — Если король однажды дал слово — он должен его сдержать. Иначе какой же он король? Вольфрам улыбнулся. — Честное слово, Юури, иногда ты меня удивляешь... — Это единственное, что бы мне не хотелось менять до конца жизни, — Юури улыбнулся и взял герцога за руку. — А теперь нам нужно подниматься. Наверняка, в замке уже учинили переполох по поводу нашего долгого отсутствия. — Ты думаешь? — ехидно переспросил Вольфрам, стрельнув в него взглядом. — Ведь все знают, что ты на данный момент утешаешь своего жениха! — Он засмеялся, словно хотел выдать это за хорошую шутку, но Юури неожиданно остановился, бросив "И то правда...", и начал расстёгивать свою форму. — Только не говори мне, что... Вольфрам залился краской по самые уши. — Я просто хотел расстелить это на полу, ведь сидеть на голом камне холодно, — Юури улыбнулся, но в этой улыбке сквозил скрытый намёк. — По-моему, общение с Конрадом не идёт тебе на пользу, — поджал губы Вольфрам, усаживаясь на пол. — Напротив, он просвещает меня во многих вопросах. — Юури скользнул глазами по герцогу и задержал взгляд на расстёгнутой пуговице у него на воротнике. — Это-то и пугает, — ответил Вольфрам, быстренько схватившись рукой за воротник, чтобы прикрыться. Они просидели в этом подвале до самой ночи, плотно прижимаясь спиной друг к другу и болтая о всяких мелочах. Юури рассказывал Вольфраму про бейсбол, а Вольфрам, в свою очередь, про своё детство с Конрадом. Их нашли в половине второго ночи. Спящими в обнимку.