Умиротворение

Морган вздрагивает каждый раз, стоит минутной стрелке механических часов сдвинуться с места, оглашая комнату едва слышным щелчком, неосторожно выпускает перо из ослабевших пальцев, ставя бесформенную кляксу на без того запятнанном письме — задумчивость его отражается на пергаменте десятком чернильных пятен, — и ждёт, мысленно отсчитывая секунды до… Глухой стук кажется невероятно громким в гнетущей тишине. Он отдаётся в голове, болезненно пульсируя в висках вместе с учащённым биением сердца, и прекращается, чтобы смениться тихим, но настойчивым: — Морган, господин тебя ждёт. Поспеши. Бессознательно кивает в ответ на собственные мысли и, ладонями опираясь о стол, поднимается. Господин ждёт… Из груди против воли вырывается тяжкий вздох. Морган рваным движением ставит перо в чернильницу, выпрямляется почти до боли в мышцах и плетётся к двери, чтобы провернуть ключ в замочной скважине и выйти в светлый, устланный коврами коридор. — Давно ждёт? — интересуется холодно, закрывая за собой дверь, чтобы скрыть скудное убранство выделенной ему комнатушки от любопытного взгляда посланной за ним женщины, и щурится, прикрывая глаза ладонью до тех пор, пока тёмные пятна перед привыкшим к полутьме взором не исчезают. — Как Катрина отнесла ему завтрак, так он сразу же тебя велел к себе… — женщина заискивающе улыбается, заглядывая в лицо Моргану, словно хочет увидеть результат её слов — волнение или воодушевление, но он лишь горько усмехается — лживые слухи о его греховной связи с лордом Ашай не обсуждает только ленивый, — но терпеливо молчит, не смея возразить, надеяться на благоразумие и порядочность прислуги — бесполезно: мало интересного случается в поместье, и им ничего не остаётся, кроме как тешить себя сочинением и обсуждением сплетен и редкими новостями с фронта. Морган кивает в ответ на объяснение. — Чай, кофе? — женщина качает головой. — Ничего не просил, только тебя позвать приказал, — и улыбка на её смуглом морщинистом лице становится всё шире. Он скупо благодарит посланную за ним служанку и, направившись к хозяйским покоям, спешит скрыться от цепкого взгляда за углом, а затем, убедившись, что за ним не следят, замедляется. Лорд Ашай не любит ждать, но Моргану опоздания великодушно прощает: знакомый с ним с отрочества Бастиан чрезмерно привязан к верному слуге: после смерти родителей, когда молодой лорд впал в отчаяние, Морган единственный, кому он позволял находиться рядом. Единственный, чьё присутствие напоминало о лёгкой и спокойной жизни, до того, как дальние родственники в погоне за наживой заполонили особняк наследника, показывая свои истинные лица, спрятанные за масками доброты и сочувствия. Единственный, кто был предан, несмотря ни на что. С тех трудных времён прошло пять лет, лорд Ашай, не смирившись с потерей родных, погряз в похоти и разврате, Морган, находясь рядом, винил себя в собственной неспособности помочь некогда близкому, дорогому сердцу другу, а с тех пор, как Бастиан стал выказывать заинтересованность в совместном времяпрепровождении, его верный слуга и вовсе ушёл в себя, предпочитая не замечать недвусмысленные знаки внимания, намёки и комплименты. Дружеские отношение и искренняя привязанность сменились недоверием и сошли на «нет». Морган останавливается перед массивным позолоченным зеркалом, скованно поправляет одеяния обтягивающие стройное, но крепкое тело, словно находя для себя причину ещё на мгновение задержаться, лишь бы не видеть хозяина, приглаживает тёмные всклоченные волосы, расчёсывая их пальцами, и бредёт к господину, тяжело переставляя ноги: Бастиан не скрывает свой интерес, нарочито демонстрируя его Моргану. Сохранять лицо и выдерживать заинтересованные хищные взгляды становится труднее с каждым днём. Морган предполагает, что хозяину зверски нравится видеть его смущение, как он тушуется под напором хитро сощуренных глаз, нравится, как тяжело слуга сглатывает, стоит ему резко приблизиться, как перехватывает дыхание от якобы ненарочных ласковых прикосновений, как недоверчиво хмурится и отводит взгляд, стоит на губах появиться издевательской улыбке в предвкушении веселья. Знает наверняка, как нравится ощущать неловкость и невозможность отказать и вымолвить слово против. Наблюдать за душевными метаниями, отражавшимися на лице сведёнными в раздумьях бровями и невольно сжатыми губами. Но как бы Морган не пытался, ненавидеть хозяина у него не выходит, есть в его поведении и то, что напротив привлекает, несмотря ни на что: изредка Бастиан, всегда спокойный и серьёзный, наедине со слугой становился совершенно другим человеком. Он, заглядывая ему в глаза, улыбался печально и делился воспоминаниями о тех счастливых временах, проведённых вместе. Морган невольно сжимал губы, его обливающееся кровью сердце частило, и под рассказ погружался в себя, проживая те чувства, о которых давно позабыл. Словно не было тех пяти долгих лет, не было смертей и горестей, как будто они снова пылкие, стремящиеся познать жизнь мальчишки, и нет между ними не недосказанности, ни лжи, ни тайн. И пусть ностальгические речи Бастиана зачастую оставались без ответа, Морган убеждался, что тот добросердечный юноша, ставший ему хорошим другом, никуда не делся. Постучавшись, Морган смиренно ждёт разрешения войти и только потом открывает дверь. Склонив голову, делает шаг в покои и замирает в ожидании распоряжений. — Доброе утро, — молвит Морган, голос, удивительно тихий и хриплый, обрывается. Он поднимает голову, встречаясь со взглядом весёлых голубых глаз, и чувствует, как земля уходит из-под ног, как жаром обдаёт тело, алеют щёки, а в горле пересыхает. Пытаясь отогнать наваждение, опускает голову и тихо кашляет в кулак, чтобы, прочистив горло, извиниться за опоздание, но Бастиан его опережает: — Подойди. Тебе нездоровится? — интересуется мужчина елейным голосом, радостное выражение пропадает с его лица, сменяясь озадаченностью и беспокойством. Морган качает головой, тяжело сглатывая. Делает несколько шагов вперёд. — Я в полном здравии, — отвечает, колеблясь. Тонкий перламутровый тюль едва колыхается, Морган, избегая взгляда лорда, вздрагивает, когда кожи касается прохладный ветерок, и выглядывает на улицу, на раскинувшийся перед особняком зеленеющий сад. Бастиан не сводит со слуги недоверчивый взгляд, лёгким движением отводит светлые пряди от лица и откидывает их за спину. Лучезарная улыбка вновь касается его губ, мужчина, по дуге огибая подчинённого, будто невзначай касается плеча подушечками пальцев. — Ты завтракал? Не желаешь составить мне компанию? — Не положено, — голос дрожит от напряжения, Морган сводит руки за спиной, будто бы не замечая прикосновения. — Кто сказал? Распоряжения здесь отдаю я, — мягко напоминает Бастиан, пальцы его неспешно скользят по льняной ткани вверх, а затем, коснувшись горячей кожи — вниз, пробираясь под ворот рубахи. Морган тяжело сглатывает, — довольно игр, Морган. — Не понимаю, о чем вы, господин, — упорно рапортует слуга, нарочито формальностями выстраивая меж ними стену. — Не отказывай мне, — просит лорд, осторожно, словно касается ценнейшей хрустальной вазы, поворачивая за подбородок к себе. — Господин, — умоляюще зовёт Морган, хриплым шёпотом пытаясь вразумить хозяина: — умоляю вас, прекратите, — он отворачивается от ласковых изучающих шею пальцев, хмурится, надеясь на понимание, но Бастиан не останавливается, будто не слышит, ладонью накрывает шею поперёк и с силой нажимает, чтобы притянуть растерянного подчинённого и прижаться к губам во влажном поцелуе. Слуга, поражённый произошедшим, вздрагивает, ошарашенно распахивает глаза, сводя брови, и сжимает губы, не позволяя языку скользнуть дальше. — Лорд Аш… — предпринимает последнюю попытку достучаться до сознания хозяина, но слова заглушают настойчивые губы, и Морган, жалобно всхлипнув, поднимает руку в попытках оттолкнуть, но, вопреки ожиданиям, на лорда рушится удар. Звонкая, хлёсткая пощёчина, оставив на лице красное, наверняка огнём горящее пятно, вынуждает его поражённо отшатнуться. Спешно утирает рукавом влажные губы и испуганно замирает, вскидывая голову, чтобы посмотреть в глаза хмурому хозяину. Сердце пропускает удар от осознания собственного поступка, он открывает рот, словно рыба на суше, но захлёбывается воздухом, не в силах пошевелиться и пасть на колени, вымаливая прощение. — Нет-нет-нет, — частит Морган вмиг онемевшими губами, сжимая ладонь в кулак. Тело цепенеет, колени подкашиваются, а Бастиан молчит, сощуренными глазами глядя на провинившегося, — мне очень жаль. Я не желал… Я… Осознание своей ничтожности приходит в один миг, словно вспышка: избалованный человеческим отношением, он позволил себе поставить свои желания выше желаний хозяина, решающего его судьбу, но другая мысль, не менее яркая и явная, затмила предыдущую: Морган знает точно, им дорожат, как давним другом, но подозревает, что скоро терпению Бастиана придёт конец, и его накажут за все провинности: за намеренные опоздания, за своевольство и непослушание. За дерзость, с которой он глядит в глаза хозяину, намереваясь проигнорировать очередной приказ. Сощурив глаза, Морган судорожно выдыхает. Страшась гнева хозяина, ждёт в худших своих предположениях, что его швырнут на постель и продолжат начатое насильно, раз слуга воспротивился, или хлёсткий удар, но в покоях тихо, лишь тяжёлый вздох касается его слуха, и твёрдое: — Возвращайся к работе. — Господин, — зовёт Морган и вскидывает голову, срываясь на хрип, но мужчина отворачивается к окну, повторяя окрасившимся сталью голосом: — Иди… Первый шаг даётся тяжело, но с каждым метром идти становится легче. Словно тень, скользнув за дверь, он бредёт к себе. Чем дальше от господских покоев, тем громче и мощнее колотится в сдавленной груди сердце, отдаваясь оглушающим гулом в ушах. Морган смотрит под ноги, не замечая проходящих мимо слуг с их укоризненными взглядами и презрительными выражениями лиц, заходит в свою каморку, запираясь изнутри, и садится на постель. Дрожащие пальцы покалывает от волнения, пронзающего тело, впивающегося в кожу мелкими иглами. Жарко. И тревожно. От вьющихся беспокойным роем мыслей болит голова, сбивается дыхание, а сердце болезненно сжимается, стоит вспомнить растерянного Бастиана. Горящая ладонь ни сколь не беспокоит по сравнению с мыслями о том, что он причинил боль хозяину. Он трясёт головой, впиваясь ногтями в мягкое покрывало, нервно дёргает ногой, касается собственных губ, к которым прижимался господин, и с нажимом стирает ладонью поцелуй. Морган словно одурманенный, скрючившись, сидит на постели и качается из стороны в сторону, пока в дверь снова не стучатся. Теперь быстро и громко, сильно ударяя о древесину кулаком. Перехватывает дыхание от взбредших в голову предположений. — Я сейчас… Открою, — собственный осипший голос Морган не узнаёт: он тонет и теряется в грохоте. Он поднимается, чтобы в несколько шагов пересечь комнату и дрожащей от волнения рукой открыть дверь, встречаясь с обеспокоенным взглядом служанки. — И правда, бледный, как смерть! — она всплёскивает руками и словно ураган врывается в комнатушку, протискиваясь между дверным косяком и Морганом. Женщина обнимает его лицо ладонями, чтобы потянуть вниз и коснуться губами лба, — и лицо горит! Морган приходит в себя мгновенно и пытается отпрянуть и отнять руку, но она держит крепко, между тем не переставая трогать его лицо и лоб и причитать: — Прав господин: переутомился. От упоминания хозяина невольно распахивает глаза и сбивчивым шёпотом спрашивает: — Господин? — женщина энергично кивает. — Приказано было убраться в хозяйских покоях, — начинает она рассказ, — а ты и не торопишься: тряпки и вёдра — всё на месте, вот меня к нему и отправили. Открывает дверь, но к себе не пускает, говорит, ты у него только что был. Сказал, что нездоровится тебе, будто бы в обморок чуть не грохнулся, и приказал присматривать за тобой, иначе коли произойдёт чего, все головы здесь оставим, — заканчивает она тише, Морган понимающе кивает, беспокойство скрывает за собой страх познать ярость хозяина, — со всех ног бежала, вдруг что. — Это недоразумение, — спешит заверить Морган, но она лишь кивает и берёт его за локоть, подводя к постели, чтобы надавить на плечи и усадить, — я здоров. — Это уже не мне решать. Я приказ исполнила, убедилась, что с тобою всё в порядке, а дальше пусть управляющая разбирается, как раз к господину пошла растраты обсудить. Скоро и к тебе зайдёт. Морган провожает ободряюще улыбающуюся женщину невидящим взором и остаётся наедине с собственными мыслями. Откидывается на постель и, устало глядя в потолок, ждёт управляющую. Впрочем, он не успевает додумать самый страшный исход сложившейся ситуации, женщина тихо стучится и приоткрывает дверь, вальяжно вышагивая. Он тут же подскакивает на ноги, склоняя голову пред ней. — Весь особняк на ушах из-за тебя стоит, — управляющая, заставшая взросление Моргана и Бастиана, добродушно улыбается: ни одна их ссора не проходила мимо неё, и не проходит сейчас. Ладонью она касается чужого лба и гладит по голове, едва прикасаясь к волосам, — жара нет, а говорят, будто ты при смерти, — Морган хмыкает, сплетни расходятся быстро. — Господин ошибся, — поясняет он спешно, она вскидывает бровь, на губах её расплывается загадочная улыбка. Он избегает смотреть ей в глаза, зная, что умудрённая опытом женщина, читает его как открытую книгу. — Если лорд Ашай велел отдыхать, значит, будешь отдыхать, — она заправляет прядь некогда смоляных волос, окрасившихся сединой, за ухо садится у изножья кровати, Морган опускается вслед за ней и, разглаживая гладкое покрывало ладонями, интересуется: — К чему это всё? Я ведь здоров, неужели вы не видите? — Уверен, что не болен? — Морган размыкает губы, порываясь ответить, но из груди вырывается лишь тяжёлый вздох. Болен, и уже давно, но имени этому недугу нет, потому как проявляется он только в присутствии хозяина, — в любом случае, приказ — есть приказ. Ослушаться я не могу, господин приказал следить за твоим самочувствием. Морган подтягивает колено к груди и обвивает его двумя руками, вглядываясь в лицо управляющей, а женщина смотрит будто бы сквозь него. — Дам тебе совет, мой мальчик, — она меняется в лице, отбрасывая привычную ей маску равнодушия и снисходительности, — не хочешь оказаться заточённым здесь рабом, уходи. Как можно скорее и дальше. Аристократы свои игрушки всегда держат подле себя, а я вижу: ты у него на примете, — она любовно гладит его по плечу, цепкий взгляд вечно холодных глаз делается мягче, в тусклом свете свечей виднеются морщины в уголках глаз и между тонких вздёрнутых бровей. Морган невольно вздрагивает, улавливая во вздохе щемящую тоску, накрывает её ладонь своей, выражая безмолвную поддержку. Бастиан говорил, что она была наложницей короля недавно падшего королевства, маленький секрет, который лорд поведал ему, будучи юнцом, — как бы я хорошо не относилась к нашему хозяину, аристократы — это аристократы, не знающие отказа, с застланными похотью взглядом и чёрствым сердцем. Не желаешь утонуть в разврате и лишиться гордости, уходи. — Я знаю, — бормочет Морган, и шёпот его тонет в складках одежды, — знаю. Но разве есть жизнь за пределами крепости? Куда я пойду? — «да и здесь не так плохо» остаётся несказанным, в горле стоит тугой ком. А неплохо ли? Женщина качает головой. Разве можно рассуждать о том, чего не представляешь? Морган понимающе кивает. Разговор о пустом. Она поднимается с постели, напоследок гладя его по раскрытой ладони, и ободряюще улыбается. — Разве все власть имущие такие? — мысль о том, что после отказа Бастиан не предпринял попыток наказать, кольнула сердце, — неужели нет ни одного… — Морган запинается, не ведая, как сказать верно, но управляющая понимает без слов и снова пожимает плечами. — Может, и есть, кто знает. Отдыхай, — женщина уходит из комнаты, а Морган ложится удобнее, решив воспользоваться распоряжением хозяина и вдоволь отоспаться. Закрывает глаза, но сон не идёт. Тревожные мысли одолевают, вынуждая сердце учащать темп. Он и сам не знает, хочет ли покинуть поместье, не знает, чего ожидать от внешнего мира. Его отец бредил идеей уехать далеко-далеко, чтобы подальше ото всех, но подведшее здоровье внесло коррективы в планы. Мужчина с проседью в некогда каштановых выцветших волосах и дрожащими от подъема тяжестей руками не мог выполнять свои обязанности — за несколько недель он исхудал и осунулся, стал похожим на призрак, а Морган был оторван от всех благ и послан на помощь в служении семье Ашай, но и этого было недостаточно, чтобы отсрочить пик болезни. Вскоре, он ушёл из особняка, а его сын был вынужден работать за него, но стать достойной заменой отцу не вышло. Морган боготворил его в детстве, не прекращал любить в отрочестве, но повзрослев, познал отвращение к родителю. Он хотел сбежать и бросить его, но благодарность за достойное детство перевешивала ненависть к его словам и поступкам, — хотел тогда и хочет сейчас, но теперь его держит здесь не только больной отец. Скоро мысли об побеге возвращаются к первоисточнику всех трудностей: к Бастиану. Морган, спокойный и покладистый, больше всего боится оказаться безвольной куклой в чужих руках, боится испытать на себе то, о чём рассказывают выкупленные из рабства слуги. Морган не смыкает глаз ни днём, ни вечером, ни ночью — сон не идёт, — а ранним утром, уставший, стоит у покоев управляющей. Раздумья привели к уверенному желанию остаться до тех пор, пока нахождение с лордом не станет невыносимым. Греет сердце мысль о том, что он никаких злостных действий по отношению к нему не предпринял: только лишь дал выходной и велел заботиться о нём. Если бы хотел наказать за дерзость, то подданные давно привели бы наказание в исполнение. — Я не смогу уйти, в ближайшее время точно, — говорит Морган, когда женщина выходит из комнаты, и горько усмехается, — а пока я здесь, завалите меня самой трудной работой. Вчера я весь день пролежал в постели, сил моих больше нет, маюсь от безделья, — управляющая кивает, сощурив карие глаза. — Тяжёлую работу дать не могу, господин велел тебя не нагружать, но что-то полегче… Идём, — она шагает вперёд, звонко цокая каблуками. Управляющая извилистыми коридорами ведёт Моргана в библиотеку. Он сразу понимает, куда его определяют работать: место это ему более чем знакомо. Окинув ладонями пространство вокруг себя, женщина складывает руки за спиной и обозначает фронт работы: — Помыть столы, полы и шкафы, протереть пыль с книг, только осторожно, — предостерегает она, и Морган понимающе кивает: это место Бастиану дорого, как и каждая книга, добытая его отцом для пополнения коллекции, — не перетрудись, спрос с меня будет. — Я изъявил желание прибраться, — предлагает ложь Морган. Женщина кивает и спешно уходит. Морган замирает, окидывая взглядом библиотеку, не уставая поражаться количеству собранных рукописей, и бредёт вдоль длинных стеллажей, сменяющих друг друга и уходящих далеко вперёд и вверх. Далёкие воспоминания, связанные с этим местом, приятно греют душу: раньше они с Бастианом проводили много времени здесь, прятались за полками от прозорливых слуг и строгого лорда Ашай, говорили шёпотом, чтобы их не нашли и не выгнали. Невольно растягивает губы в печальной улыбке, заглядывая в их укромный уголок. Как сейчас помнит, как Бастиан, узнав, что Морган, пришедший на службу, больше не сможет учиться с учителем, помогал упражняться в чтении, сидел рядом, прижавшись к плечу, слушал и поправлял. Раньше он отдал бы всё, лишь бы их не разлучали, теперь же намеренно сторонится давнего друга, научившего его жить, чувствовать и любить. Тяжело вздохнув, Морган приступает к работе. Закатывает рукава легкой льняной рубахи и резво идёт за вёдрами и тряпками для пыли. Возится с уборкой он до самого вечера, пропуская завтрак и обед. Зачастую Морган прерывается на чтение случайно взятой книги, читает несколько страниц и, когда внимание всецело захватывает, одёргивает себя, продолжая работать, стряхивая пыль метёлкой из перьев или драя стеллажи. За весь день никто так и не заглянул в библиотеку, и Морган невольно расслабляется, изредка позволяя себе присесть на краешек стула, чтобы продолжить чтение, но, едва на улице темнеет, а библиотека погружается в полутьму, разбавляемую несколькими зажжёнными свечами, его застаёт лорд Ашай. Бастиан отворяет двери бесшумно, а Морган силясь рассмотреть в неярком свете письмена, вяло шевелит губами, беззвучно читая, не замечает его. Мужчина, ступая словно тень, незамеченным крадётся к подчинённому, невольно улыбается и тихо кашляет в кулак, чтобы привлечь к себе внимание. Морган вздрагивает и резво вскакивает, осторожно закрывая книгу. — Простите меня за вольность, господин, я отвлёкся. Извините, я не хотел вам мешать, я сейчас же… — Достаточно извинений, — обрывает Бастиан сердито. Морган ставит книгу на место, взгляд его невольно скользит по лицу, задерживаясь на повреждённой щеке. Не заметив ссадины, он тут же отворачивается, облегчённо выдыхая, — продолжай, — просит лорд бесцветно. Не дожидаясь ответа от взволнованного растерянного Моргана, он садится в кресло, закидывает ногу на ногу и, открыв лежащее на подносе письмо, замирает, но взор его прикован к тушующемуся слуге, снова принимающемуся за работу. Морган, шокированный внезапной встречей, неловко переминается с ноги на ногу и стискивает пальцами пыльную тряпку. Взгляд хозяина тяготит, ему хочется скрыться с его глаз, но уйти без позволения не может. — Вы дали мне выходной, — тихо напоминает он, повернувшись к Бастиану, но смотрит по-прежнему в сторону, — мне дурно, позвольте вернуться к себе. — Постой… — Морган останавливается, не в силах противиться мягкому приказу. Мужчина обеспокоенно вскидывает голову, откладывая пергамент обратно на поднос, и подаётся вперёд, садясь на край кресла, — присядь. Я был… Не прав, — со скрипом отзывается Бастиан, видно, признание даётся тяжело, — мне не стоило поступать с тобой так… — Я ударил вас… — спешит промолвить Морган. — Поделом мне, — выдыхает лорд, Моргану кажется, что он видит раскаяние в погрустневшем взгляде, но голос по-прежнему твёрд, — у меня были причины думать, что ты желаешь того же, что и я. — Какие причины? — Думаешь, я не замечаю, как ты украдкой на меня смотришь? Как краснеешь, стоит нашим взглядам пересечься? Как меняешься в лице, стоит мне приблизится? — Морган отворачивается, стыдливо опуская взгляд, — и вот снова. — Это ничего не значит, — твёрдо отвечает, пытаясь убедить самого себя в своих же словах, — я неважно себя чувствую. Позвольте идти. — Иди. Но разговор не окончен, Морган, — лорд произносит имя певуче, ласково, и слуга останавливается, не сделав и шага, сжимает ладони в кулаки, и, не оборачиваясь, бросает: — Найди себе другую игрушку для развлечений. Я тебе не подхожу, — и быстрым шагом спешит покинуть библиотеку. — Морган… — зовёт Бастиан вяло, но он уже скрывается за дверьми. Морган, досадливо поджимая губы, бредёт к себе в расстроенных чувствах и падает на постель. Он долго крутится, но, вопреки ожиданиям очередной бессонной ночи, ему удаётся уснуть. С тех пор Бастиан не донимал его внезапным появлением и приказами явиться к ему. Морган погряз в работе. Стараясь искоренить мысли о лорде, не отдыхал ни мгновения, а под ночь возвращался к себе и засыпал, едва голова касалась подушки, кошмары перестали мучить, но только редкие сны всколыхнули, раня без того калеченное сердце, чувства, которые он упорно пытался выбросить из головы. Ему снилась его лучезарная улыбка, золотистые заплетённые в косу волосы и прищуренные в хитром взгляде голубые глаза. Морган поднимался с рассветом и брёл работать, убеждая себя в том, что всё вернулось на круги своя, но в один из пасмурных холодных дней избежать встречи ему не удалось. Ночью, когда он возвращается к себе, замечает на террасе Бастиана. Взгляд невольно застывает на нем, лорд, сам того не подозревая, пленяет его одним лишь видом, и Морган задерживается на балконе, не в силах оторвать взгляд. Холодный ветер врывается сквозь распахнутое окно сильным порывом, он, несмотря на тёплые одежды, вздрагивает, растирая вмиг озябшие плечи ладонями. Холодно, а его хозяин в одной тонкой рубахе на улице стоит. Морган ускоряет шаг, проходя мимо своей комнатушки, захватывает по пути плед. Ноги сами несут к хозяину, но стоит ему выйти на улицу, ночная прохлада остужает пыл, и он крадётся тихо, почти бесшумно ступая по камням. — Господин, — наконец, встревоженно зовёт Морган. Бастиан вздрагивает и резко оборачивается, глядя на подчинённого широко распахнутыми удивлёнными глазами, — накиньте, иначе простудитесь, — слуга, глядя под ноги, расправляет плед и кладёт на чужие плечи, а его хозяин только стискивает пальцы на краях, запахивая на груди. — Спасибо, — изумлённо бормочет мужчина. Морган невольно улыбается, но тут же одёргивает себя: нельзя, слабо кивает в ответ на благодарность, делает шаг назад. — Разрешите идти? — Тебе не кажется, что самое время продолжить разговор? — Морган молчит, пожимает плечами. Решает, что панибратство непозволительно, но снова противоречит всем указам отца: спрашивают — отвечай, приказывают — выполняй. Своевольничает. Лорд всматривается в лицо, и Моргану становится не по себе, будто в душу глядит, — Морган… — Я исполню вашу волю, господин, если желаете… — молвит он бесцветно, и лорд обрывает на полуслове: — Я не это хочу услышать. — Приношу извинения, не умею читать мысли, — бездумно бросает беззлобную колкость, склоняя голову. Бастиан хмыкает, а Морган сиротливо смотрит на особняк, желая скорее оказаться у себя. — Разрешите идти? — лорд медлит с ответом, нервно убирает волосы с лица и отводит за спину, а слуга разворачивается, делает шаг и замирает, едва слуха касается тихое: — Я знаю, ты меня любишь. — Нет, — качает головой, — вы ошибаетесь. — Скажи мне это в лицо, — Морган покорно оборачивается и вскидывает голову, заглядывая Бастиану в глаза, но из груди вырывается лишь тяжёлый вздох, на, казалось бы, несколько слов сил не достаёт, — ты мне дорог, Морган, не как подчинённый, а как друг и возлюбленный. Я хочу, чтобы нас связывало куда больше, чем общая постель, — признание срывается с губ едва слышным шёпотом, суетливо кружится в голове, отдаваясь болезненной пульсацией в висках, и оседает на сердце трепещущей теплотой. Морган молчит, неверяще заглядывая в глаза оппоненту, пытается разглядеть на серьёзном лице хоть что-то, что поможет определить точно, правду ли говорит лорд, но он глядит на него грустно, отводит взгляд и накрывает шею ладонью, так и не дождавшись ответа. В воздухе висит гулкая тишина. Бастиан перехватывает края пледа на груди, стискивая их пальцами, и другой ладонью тянется к его лицу. — Противно? — усмехается мужчина, замирая, так и не коснувшись горячей щеки. — Не знаю, — признаётся Морган, обхватывая тонкими пальцами кисть, оставляет в раскрытой ладони короткий поцелуй и прижимает её к щеке, ластясь, — не понимаю. Ничего не понимаю… Сердце вот-вот выскочит из груди, разве так должно быть? Разве это правильно? — голос срывается на шёпот, он искренне не понимает, отказывается понимать и верить в то, что чувствует. А сердце колотится уверенно и мощно, наталкивая на тревожные размышления. Бастиан не отвечает, из груди его вырывается едва слышный хрип. Подушечками пальцев гладит щёку, очерчивает линию челюсти, заглядывает в глаза, кажется, пытаясь разглядеть то отвращение, которое застал в прошлый их поцелуй, но Морган испытывает нечто другое, зелёные глаза, горящие неподдельным интересом, щурятся, и лорд медленно приближается, чтобы прошептать в губы: — Ударишь снова, если поцелую? — молчит, пожимает плечами и осторожно прижимается к губам искусного обольстителя, пробуя на вкус, прислушиваясь к ощущениям, подозревая, что и этот поцелуй покажется мерзким, но губы приятно опаляет жар чужого дыхания. Морган отстраняется так же внезапно, как и целует, губы размыкаются, и лорд невольно тянется за ними в попытках продлить целомудренный поцелуй. — Не противно… — удивлённо шепчет и прикасается снова, уже не страшась познать всю прелесть ласки и утонуть в собственном грехе. Бастиан целует осторожно, а Морган покорно вторит чужим движениям, подставляя горящие огнём губы под жадные пылкие поцелуи, которые с каждым мгновением становятся всё увереннее и смелее, но касаться господина себе больше не позволяет, только окоченевшими пальцами плед держит, чтобы с плеч не упал, когда лорд, поддавшись порыву, прижимается всем телом и обнимает за шею, углубляя поцелуй. Когда Морган склоняет голову и скользит по щеке ледяным кончиком носа, Бастиан нехотя отстраняется. — Холодно, — отзывается он, обнимая возлюбленного за плечи и закутывая в плед, смыкая ладони за его спиной, а Морган, обескураженный, утыкается взглядом в его губы, избегая смотреть в глаза. Кивает. Соглашается. Холодно, но так хорошо и спокойно. Колет губы холод после жаркого поцелуя, пустеет голова, уходят тревожные мысли. Холодно, но уходить не хочется, разрушать короткий миг умиротворения. Морган трётся носом о висок, оставляет короткий поцелуй на скуле. Бастиан обнимает крепче, прижимаясь теснее к горячему телу. На губах растягивается счастливая улыбка — впервые за последние пять лет. Дышится полной грудью, беспокойства, накрепко засевшие в израненной душе, стремительно меркнут, растворяются под напором тесных жарких объятий. — Нам стоит зайти, пока вы не простудились, — бормочет Морган, лорд скованно кивает. Медленно и молча бредут в особняк, Морган провожает Бастиана до его покоев и останавливается. — Я не желаю больше слышать обращение на «вы», — молвит лорд сердито, слуга скупо кивает: привыкать к этому не придётся. — Слушаюсь, господин, — дразнит с придыханием, за что получает короткий поцелуй. И ещё один. Морган неуклюже размыкает губы, а дорвавшийся до желанного Бастиан останавливаться не собирается, обвивает руками шею и тянется к слуге, который отвечает на поцелуй и дарит неловкую ласку, ладонями оглаживая спину дрожащего всем телом лорда. Совершенно дикие мысли терзают его голову, и Морган напоследок коснувшись поясницы, разрывает поцелуй. — Нет, мы не можем… — отворачивается, закрываясь в собственном смущении, но его обнимают крепко, не позволяя отпрянуть. — Почему? — Бастиан любит задавать вопросы, на которые его подчинённый не ведает ответа. Молчит, вглядываясь в искрящиеся лукавством глаза, — мне холодно, Морган. Согрей меня. Это приказ. Не в силах противиться напору, теряется в двусмысленности его просьбы, ослабляет бдительность, пропуская очередное ласковое прикосновение к губам. Бастиан жмётся теснее, распаляя россыпью быстрых дразнящих поцелуев, и Морган сдаётся под его натиском, признавая сокрушительное поражение…