our poison

«Я не могу» Люцифер уже даже не спорит. Просто улыбается. Потому что он знает, что она может. О, ещё как может. «Прости» Да, вечные извинения. Пустые, вчера были такие же. Как и неделю назад, месяц, год. «Отец мне не позволит» Улыбка понемногу исчезает. Это была правда. Этот гнилой трус… Люцифер был готов убить его. «Если он узнает…» Она перестаёт говорить. Всё всегда приходит к одному. Она глухо вздыхает, распахнув свои ангельские глазки, прогибается, заставляя прильнуть губами к груди. «Нельзя» Можно. Люцифер повторяет это сотый раз, — только за этот вечер. И она даёт молчаливое согласие, прикрывая глаза. «Люцифер…» До чего сладок её голос, так и хочется заставить её кричать. От боли или от наслаждения — разве имеет это значение? Люцифер, предельно мягко сжимая груди, целует её всю. Она прикрывает свой рот рукой, сводит ноги и закатывает глаза. Всегда такая открытая, изящная. Только для него. «Люци!» Как и много раз до этого, он выходит до того, как совершит ошибку. Она лежит, тяжело дыша и глядя в потолок. Внезапно ему хочется к ней прильнуть, как ребёнок к матери, и крепко обнять. Люцифер не любил отказывать себе. — Дина?! Они забыли запереть дверь.