Дракоши и лисята

Иногда Тарталья всей душой ненавидел собственную неопределенность. Возвратившись в отель, Аякс чувствует жгучий стыд, смешавшийся с яростью: почему он так резко сбежал лишь от одного движения Моракса, его попытки коснуться его? Нет, лис понимает такую реакцию… тем не менее, его неумение скрывать эмоции просто выводило из себя. Гео Архонт же не собирался его ударить, чтобы Аякс так реагировал! Просто потянулся рукой, чтобы коснуться его волос. Впрочем, почему это вообще должно волновать Чайльда? Он и Моракс никто друг другу, они находятся на разных сторонах. Тогда почему же так горько от мысли, что он все испортил? Почему сейчас лис думает, что было бы приятно ощутить прикосновение и ласку? — Дебилизм, — вздыхает тихо и тяжело Тарталья, прижимая уши к голове. Он не должен думать об этом. У него осталась последняя пуля, вот, нужно думать, в какой момент её использовать. А не о том, что руки у Моракса теплые, а взгляд горящий, золотой, притягательный… А самое главное — этот дракон даже не мешает ему! Аякс уверен, что Моракс чувствовал его присутствие на балконе, как чувствовал и ранее. Он всю неделю раскрывал прикрытие Тартальи, снисходительно улыбался ему… и даже отправил Сяо, чтобы ему дали воды и еды. Зачем вообще так делать? Создается впечатление, что Моракс не играется с ним, а ухаживает, серьезно. Ну кто ещё будет относить своему потенциальному убийце еду и воду, чтобы тот не потерял сознание от жары и голода? Тарталья рычит едва слышно, устало потирая переносицу. Без разницы, ему должно быть все равно на все это. У него осталась неделя на то, чтобы пронзить грудь Гео Архонта последней пулей и завершить свое дело. Совсем неважно, что Моракс-то и не выглядит плохим. Он — его задание, цель. А Тарталья — оружие, которое должно завершить задание. Именно этого ждут от него. Невольно Аякс вспоминает о времени, проведенном в Бездне. Заливая в себя очередную кружку крепкого кофе, Тарталья предается нерадостным воспоминаниям. По меркам Бездны он провел там целый год. По меркам людского мира — всего двенадцать дней. И никто не знает, что юному рыжеволосому мальчишке-лисёнку пришлось пережить там. Никто не знает, отчего пропал блеск в его глазах. Никто не знает, насколько тяжелым для Аякса было открытие того, что он не альфа, а омега. «Слабый, глупый, хрупкий», — так выли ему на ухо твари Бездны, так ему смеялись на ухо. «Вкусный», — шептали особо жестокие твари. Тарталья до сих пор помнит их прикосновения в свою первую течку. Ему всего четырнадцать лет, паника, ужас… не это должен был он видеть в свою первую течку. Аякс не должен был ощущать когти на своем теле, шее и одежде. Твари Бездны рвали её без жалости, выли и смеялись, что они повеселятся. Для них мальчишка был лишь небольшой жертвой, развлечением, потому что омег не бывает в Бездне. Они там не выживут, особенно — маленькие подростки. «Куда же ты рвешься, милый лисёнок? Не волнуйся, будет совсем немного больно, тебе понравится», — до сих пор помнит с ужасом Тарталья тот шепот Мага Бездны. Аякс помнит, с каким рвением рвался и с каким отчаянием царапал чужие крепкие щиты тупым ножом. Помнит слезы и ужас, помнит животный страх, от которого ноги подкашивались. И если бы не тот серый волк, то кто знает, был ли Тарталья сейчас жив. Вышел ли бы Аякс из Бездны. Потому что в живых его явно не хотели оставлять. Если бы не серый волк Скирк, Шут, то лисёнка бы разгрызли, изнасиловали и сожрали. Чайльд помнит, как ещё сильнее тогда испугался огромного сильного волка, который оказался рядом в одно мгновение и разгрыз острыми клыками глотки Тварям Бездны. Его морда была насквозь пропитана темной кровью Бездны, от него несло падалью. И в ярких серо-голубых глазах со звездами вместо зрачков горела настоящая ярость. Но волк ничего не сделал ему, подошел и обнюхал сначала. Тарталья тогда ужасно перепугался, плакал и не мог прекратить истерику. Все его руки были в крови, все лицо, пока существо обнюхивало его. А потом вдруг стало вылизывать замершие руки, потому что на них был иней. Честно говоря, Тарталья не особо помнит момент, когда появилась Скирк. Скорее всего, после того случая он потерял сознание, а волк отнес его в логово своей хозяйки. Потому что Аякс помнит только момент, когда проснулся в теплом клубке шерсти серого волка. Шут не трогал его никогда, лишь защищал и прятал во время течек в своей шерсти. Только тогда Чайльд встретился со Скирк, женщиной-альфой, которая стала его наставницей. При первой встрече она сказала, что после той ситуации с Тварями Бездны Тарталья спал целых три дня. Лис до сих пор не верил в её слова как минимум потому что… три дня — очень много. Скирк никогда не была к нему доброй. Жестокой, строгой, но никогда — доброй. И если сначала юному лисёнку, обычному мальчику четырнадцати лет, было до ужаса обидно от этого, то сейчас Тарталья понимает, что её строгость закалила его характер. Если бы наставница поощряла его слабости, он бы никогда не научился всему тому, что умел. Владение всеми видами оружия: копья, мечи, даже катализаторы у него получилось выучить… единственное, что не далось Тарталье даже спустя год постоянного обучения — стрелы. Скирк всегда ругалась на него, он мог днями подряд находиться на тренировочной площадке без еды и воды, занимаясь с луком. Тарталья умеет держать лук и стрелы в руках, умеет сохранять стойку… но с меткостью у него всегда были проблемы. С изобретением винтовок стало намного легче, но это ни за что не заменит ощущения тетивы между пальцами. После того как выбрался из Бездны, Чайльд всегда думал, что пора бы научиться стрелять. Но без наставницы стало тяжело поддерживать прежний ритм жизни, к которому он привык в Бездне. Учеба, школа, защита сестрички и помощь по дому отнимали все его время, большая часть тренировок забылась. Это, конечно, не мешало Тарталье продолжать заниматься хотя бы пару раз в неделю, просто эффективность тренировок стала ниже. А ещё после Бездны ему всегда казалось, что кто-то воет у него за спиной, стоило лисёнку пройти глубже в лес. После Бездны есть ещё твари, которых Тарталья избегал. Драконы, вымершие существа, но вселяющие ужас даже с картинок в книгах. Нет, они не вымерли полностью, но единственный живой дракон, которого знали во всем Тейвате — Моракс. И все знают, что одни легенды о нем вызывают ужас и какой-то трепет. Старейший из Архонтов, самый умный. Бог Войны, Контрактов, вселяющий ужас в своих врагов и нарушителей контрактов. Никто уже давно не видел его истинного облика, и, если заглянуть в старинные книги Ли Юэ, становится понятно, почему его все боялись. Тарталье приходилось встречаться с драконом в Бездне. Не с Мораксом, конечно, нет. Но раньше драконов в Тейвате было много, а в Бездне остались их изуродованные души и тела. Существа, требующие крови и зрелищ. Аякс морщится, вспоминая свою встречу в Бездне с Дурином. Страшный, огромный дракон, для которого маленький лисёнок был как какая-то мошка. Дурин вселял ужас не только своим видом и алыми горящими глазами. Больше всего ужас вызывала его аура: темная, всепоглощающая, ядовитая. «Какой маленький бесстрашный лисёнок…» — рычание того дракона, кажется, проносилось по всей Бездне. Тогда Тарталья был в Бездне уже целых полгода. Маленький четырнадцатилетний мальчишка возмужал, но это не мешало ему дрожать при виде дракона. Дурин не был похож на Моракса с картинок в книгах. Дурин — темный, покрытый слизью и засохшей кровью дракон, чьи глаза горели в темноте Бездны. Они до сих пор иногда снятся Аяксу в кошмарах. Также как и острые клыки, которые блестели под звездами как металл. Тарталья помнит каждый изгиб тела старого, мертвого дракона. Помнит торчащие из его тела кости, уродливые рваные раны, которые гнили из-за яда, что медленно съедал чужое тело. Казалось, что весь Дурин — один большой старый скелет, а на его морде не кожа, а слизь, покрывшая его останки полностью. «Принеси мне мяса, маленький лисёнок. Вкусного, сочного, сладкого… — рычащий громким басом голос предупреждал его, — Ты же не хочешь, чтобы мне на ужин досталась твоя семья?» И Аякс принес ему мяса, потому что мальчишка не мог поставить что-то против огромного дракона. Тогда его руки погрязли в крови ещё сильнее, и теперь Тарталья никогда не отмоет их. Плевать, что лису приходилось убивать Тварей Бездны для мяса, заблудших в Бездну людей… ему не впервой было убивать. Противнее всего, что ему пришлось разделывать мертвые туши. В тайне от Скирк и Шута, потому что они не знали, во что ввязался их ученик. С помощью тупого домашнего ножа, потому что больше у него ничего не было. Тарталья помнит отвратное хлюпанье темной крови, её едкий запах. Помнит, как у него дрожали руки, когда маленький тупой ножик не проходил между костями и плотью. Дурину нужно было только мясо, не внутренности и не скелет. Ему нужно было только мясо и сердце тварей, которые он сжирал с особой жестокостью. Аякс помнит свои слезы от такого. Ну право, кто ещё в детстве мог похвастаться тем, что разделывал человеческую тушу? Но тогда маленький лисёнок ничего не мог сделать, не мог просто сбежать. Потому что Дурин мог убить его семью, а обратиться за помощью к Шуту или Скирк было бы стыдно. Тяжелее всего было разрезать связки на животе и груди. Пробивать маленьким ножичком грудную клетку, раздвигать тяжелые и крепкие кости. В такие моменты руки Аякса покрывались кровью полностью, часть попадала даже на лицо. От их хруста Тарталью до сих пор передергивало. Он приносил мясо в мешках. Приносил ему его на протяжении целого месяца, слыша довольную похвалу. Дурин был доволен его преданностью и покорностью, даже если понимал, что слушают его лишь из-за страха. Тарталье же было важнее, чтобы его семью не тронули. А особенно — Тоню, его маленький лучик солнца, сестру-близняшку, для которой мир был добр. Для него этот мир не стал добрым, он приносил лишь боль и страдания. Даже когда Тарталья выбрался из Бездны, проблемы не ушли. В Снежной его и Тоню всегда осуждали за происхождение. Называли Вестниками Беды, потому что рыжие лисы по легендам не несут добра. Аякс всегда лез в драку и защищал свою сестру, даже если потом оказывался избит старшеклассниками. От Дурина тогда его спас тоже Шут. Если бы не серый волк, то Аякс бы до самого конца своего пребывания в Бездне носил этому ужасному чудовищу мясо. Видимо, волк заметил странность в поведении мальчишки и проследил за ним. В этот же день Дурин предложил ему попробовать человеческое мясо и разделить с ним трапезу. Дракон хотел сделать Аякса полностью своим, сделать его монстром. Попробовать свежее человеческое мясо означало бы оставить свою человечность здесь, в Бездне. И встать на один уровень с Тварями, которых Аякс презирал. На его губах все ещё иногда появляется прикус человеческой крови, которая успела попасть ему в рот. Дурин поднял его за шкирку одним когтем, а второй лапой почти затолкнул в него кусок мяса. Если бы не Шут, который вцепился в чужую костяную лапу, Тарталья бы не вышел из Бездны. Остался бы там, потеряв человечность. Стал бы настоящим монстром, а не просто заблудившимся мальчишкой, что смог найти выход. Тарталья вздрагивает, когда понимает, что на часах уже четыре утра. Он просидел за кружкой остывшего кофе более трех часов. Аякс бездумно ведет кончиками пальцев по каемке кружки и вздыхает. Но ведь Моракс не Дурин. Несмотря на то, что Гео Архонт до сих пор пугает всех, он остается справедливым правителем. И разумом Тарталья понимает, что Моракс точно не ест человеческое мясо на завтрак, не ест детей и, скорее всего, не использует омег как игрушек. Всегда тяжело переступить через тяжелое прошлое, детство, которое закончилось для лисёнка слишком рано. Тяжело бояться одного дракона и тянуться к другому, потому что тот… первый, кто проявил к нему доброту. Аякс всхлипывает тихо, носом утыкаясь в плечо. Бездна, почему все в его жизни так тяжело? Он привык считать себя лишь оружием в чужих руках, ему не нужно думать о своих эмоциях и желаниях. Почему Тарталья начинает привязываться, стоит кому-то проявить к нему доброту? Почему он такой наивный? «Да кому ты нужен такой», — усужливо шепчет Тарталье собственный голос в голове. Неправильный омега с неправильным запахом и неправильными взглядами на жизнь. Он не может даже родить ребенка, потому что Бездна взяла свою плату за выход. Олег всегда говорил ему, что он бесполезен. И Аякс согласен с ним, потому что он не должен быть омегой. Альфа, бета, да кто угодно, но не омега! Это не его роль, Тарталья не может позволять себе быть хрупким. Не может позволить себе довериться кому-то, ему непозволительна такая роскошь. И плевать, что в особо отчаянные моменты ему просто хотелось разрыдаться и уткнуться носом в чье-то плечо. Даже самым сильным нужен кто-то, кто поддержит и поможет. Но Тарталья понимает, что у него такого человека никогда не будет. Он — монстр, неправильный человек. От пророчества Скирк было ещё смешнее после всего произошедшего в жизни. «Ты найдешь покой и уют в теплой стране. Там, где светит солнце и где дракон захватил территорию». Когда ему сказали это впервые, маленький Аякс радовался. Он найдет покой, у него будет кто-то, кто полюбит его! Сейчас Тарталья понимал, что это было лишь насмешкой над глупым мальчишкой. Или попыткой успокоить отчаявшегося лисёнка, потому что в беспросветной Бездне не было места счастью и спасению. Какой покой, уют? Сейчас Ли Юэ приносит ему только головную боль и противоположные эмоции, от которых хотелось выть. А ещё ужасная жара, которая медленно убивала и его, и его жесткую шерсть. — Как же я устал… — хрипит тихо и едва слышно Тарталья в пустоту. После этого задания ему определенно нужно будет взять отпуск хотя бы на неделю. Хотя бы чтобы пережить тяжелую течку, иначе Аякс свихнется с катушек полностью. Хотелось поговорить с Тоней. Они не общались уже давно, после той ссоры. Матушка иногда говорила, как у неё дела, но Аякс не видел её уже несколько лет. Не видел её радостной улыбки, не чувствовал добрых и теплых объятий, не слышал её смешного: «Глупый лис». Тарталья даже не знал, где она сейчас. Все говорят, что у близнецов есть какая-то связь. Тарталья никогда не чувствовал её. Заваливаясь на кровать в пять утра, Аякс позволяет себе посмотреть старую фотографию с Тоней. Они на выпускном, обнимаются и смеются. У обоих уши стоят торчком. И никто их не хвалит, не поздравляет, они только вдвоем. Даже фотографироваться пришлось самим, никто не подходил к тем, кто по легендам несет беды. Тарталья почти не спит из-за нахлынувших на него воспоминаний. Хруст костей, рычание Тварей Бездны и яростное рычание Шута. «Я здесь хозяин!» — рычащий крик волка будит Тарталью ото сна. Аякс подскакивает на кровати и дышит тихо, тяжело. Тогда это был первый и последний раз, когда Тарталья слышал голос волка. Эти слова Шут адресовал Дурину, чьи останки уничтожил в пыль. Аякс всегда интересовался, что же это за волк такой… но он не видел своего спасителя в упор. Никогда. Лис вздыхает тяжело, потирая переносицу. Кажется, он до сих пор не отошел от тех наркотиков даже несмотря на то, что прошло уже достаточно много времени. Может, ему и правда стоило попить успокоительные, которые посоветовал Дотторе? Нет, нельзя. От любого Предвестника можно ожидать подставы, Тарталья уже успел в этом убедиться благодаря Синьоре. Та даже ни разу не попыталась с ним связаться, сбежала, как какая-то трусиха, когда запахло жареным! Аякс поднимается с кровати и включает ноутбук. В его пальцах сама по себе оказывается последняя пуля, на которую лис смотрит лениво… и так устало, будто перед ним что-то ужасно тяжелое. Почему он вообще должен убивать Моракса? Какие цели преследует Царица? Она хочет захватить власть в Ли Юэ посредством убийства старейшего Архонта? Или Крио Архонт преследует какие-то другие цели? Если ей не нужна власть, то зачем тогда убивать Гео Архонта? Зачем все так усложнять, зачем отправлять Одиннадцатого Предвестника, который недавно ступил на свой путь? Что, если даже Царица просто хотела избавиться от него? Может, женщина просто не видела в нем кого-то полезного, а такое задание было дано просто потому что оно невыполнимо? Тарталья усмехается горько, медленно пережевывая жесткий бутерброд. Честно говоря, он будет совсем не удивлен подобному раскладу вещей. Архонт, который находится в отставке уже более трех лет, вдруг отдала ему сама приказ через Пьеро? Тем более такой трудновыполнимый. Что ж, тогда Аякс проиграет спор с Мораксом… и умрет в теплой стране, что по пророчеству Скирк должна была принять его теплом и уютом. Какая ирония. С самого утра его находит Екатерина, которая просит помощи с документами. Тарталья, немного подумав, соглашается помочь. Ему определенно нужно отвлечься хотя бы на день, и это — идеальный для него вариант. Нудная работа, от которой будет кипеть голова. Цифры, отчеты, сложные юридические термины. Все, лишь бы забить голову. Документов оказывается… много. Очень много. Создается впечатление, что в Банке Северного Королевства их никогда и не разбирали. А тут появился глупый Одиннадцатый Предвестник, и на него спихнули всю работу, ибо больше не на кого. Аякс ворчит себе под нос, но берется за работу. Панталоне бы с таким намного лучше справился, Тарталье тяжело читать между строк и переваривать все эти сложные формулировки. Большая часть предоставленных ему документов — договоры займа, которые оформляли либо недавно приехавшие из Снежной, либо сами жители Ли Юэ. Банк Северного Королевства всегда предоставлял хорошие процентные ставки, особенно для иммигрантов. Иногда у Тартальи создавалось ощущение, что Снежная занимается благотворительностью несмотря на свое шаткое положение в рейтинге Тейвата. Другая часть — квартальные отчеты, которые нужно разобрать, выбрать главные позиции трат и собрать все в кучу, чтобы потом отправить Панталоне. Этим будет заниматься Банкир, отчитывать за большие траты и все такое. Тарталья за время своей работы на должности Предвестника уже успел наслушаться его ворчаний. Настоящий скупердяй, который жалеет каждую копеечку моры, даже на задания Тартальи выделял в два раза меньше, чем у него просили. Кажется, Панталоне добр только с Дотторе, вот ему-то Регратор выделяет не просто тысячи и сотни тысяч моры, а миллионы. Как всегда говорил Девятый: «Его эксперименты дорогие, но действенные. Это продвинет медицину Снежной на новый уровень». Тарталье казалось, что Панталоне такой добрый с Доктором только потому что они спят. И плевать, что оба альфы — в современном мире это не осуждается. Это же не связано с омегами, так что все нормально. Чуть позже Тарталья замечает сообщение на своем телефоне. Ему писал Пьеро и спрашивал, как идут дела. В другой ситуации Аякс бы удивился: с чего вдруг Главный будет писать ему и интересоваться о таком, когда у него есть ещё неделя точно? Но сейчас лис слишком устал от всех этих переживаний, нервных срывов и всего подобного. Создается ощущение, что в его груди одна пустота, которая все больше и больше стремится поглотить его душу. «Осталась одна пуля, я справлюсь», — только и отвечает Тарталья, решив, что этого Пьеро хватит. Ему нужен результат, а не какие-то многословные обещания. Говоря честно, за сегодняшний день Тарталья задумался о том, чтобы уйти из Предвестников. Какой смысл ему находиться на этой должности, если никто не воспринимает его всерьез? Он омега, это говорит о многом. Точнее, по большей части об укрепившихся стереотипах, но Аякс уже и сам начинает в это верить. Потому что он правда ничего не может. Не может защитить свою семью, справиться со своими кошмарами, ужасами детства и взрывным характером. Тарталья не может убить Моракса, хотя, казалось бы, что может быть проще: дракон сам подставляется! И будто ему всего этого мало. Тарталья понимает, что в его груди начинает зарождаться ранее неизвестное ему чувство, теплое и такое… родное. Это его пугает. Такие эмоции он испытывал только к маленькому приемному братику, своей сестричке и матушке, которые были добры с ним. Но то — семейная любовь. Это что-то новое, то, чего не должно быть в его сердце. «Это нужно уничтожить, иначе обожжешься», — хрипит собственный отчаянный голос в голове. И Тарталья понимает, что он прав. Катерина благодарит его за помощь, едва-ли не кланяется ему в ноги и улыбается так мягко, протягивая ему пакет с едой из фастфуда. Говорит, что это какая-то традиционная еда Ли Юэ, которую необязательно есть палочками. Интересно, сама догадалась о неумении Чайльда, или Синьора рассказала? Аякс благодарно кивает, только сейчас понимая, что с утра он ничего не ел. Будет полезно заполнить желудок чем-то, прежде чем завалиться спать. А завтра снова чтение новостей, слежка за Мораксом… ему определенно нужно ускорить темп, иначе не успеет. Тарталья замирает с пакетом в руках, когда подходит к двери своего номера и замечает аккуратный конверт, прикрепленный к ручке. Лис настороженно дергает ушами, подходит ближе и принюхивается, прежде чем брать его в руки. Запах бадьяна и теплого камня ударяет ему в нос, на миг выбивая все переживания из его головы. Аякс вздыхает, понимая, что это письмо от Гео Архонта. Какой-то Моракс слишком смелый, так легко проник в гостиницу Снежной. Неужели никто не заметил эту огромную тушу с рогами? Чайльд аккуратно цепляет пальцами конверт, но не спешит его открывать. Сначала лис заходит в номер, закрывает его на замок и ставит еду на стол. Ему определенно стоило убраться в номере и поесть нормально, а только потом уже разбираться, что же написал ему великий Гео Архонт. Убрать номер получается быстро. Одежды и вещей у него немного, по большей мере нужно было выкинуть пустые бутылки из-под воды, пива, пакеты от сэндвичей и одноразовую посуду. А ещё заправить кровать, аккуратно сложить футболки и штаны. Мелочи, но все-таки после уборки внешний вид комнаты сразу улучшился. И только после этого Тарталья открывает пакет, который ему передала Екатерина. Там в двух аккуратных контейнерах лежит еда. Рыба-тигр, кажется, ещё даже горячая, теплая лепешка Моры… а внизу ещё один контейнер с каким-то причудливым салатом. Принюхавшись, Аякс понимает, что там есть яйцо и какое-то мясо. Живот требовательно урчит, напоминая о неправильном распорядке дня своего хозяина. Тарталья вздыхает тихо, откладывая лепешку Моры в небольшой холодильник. Потому что для него этого будет слишком много, а мясо на ночь есть не стоит. Особенно когда в Снежной его вообще нет, а сам Аякс ел мясо раза два-три в жизни. Не стоит рисковать собственным желудком. А вот рыбу-тигр и салат лис уминает с удовольствием. Салат теплый, с каким-то мягким и приятным светлым соусом. Яйцо приятно расползается на языке, а листья салата такие хрустящие, будто их только собрали. Рыба же тоже сочная, вкусная. Немного острая, конечно, особенно для Аякса, который в жизни острого никогда не ел. Однако, эта острота приятна. Тарталья наслаждается свежей пищей, запивая свой поздний ужин горячим чаем с тремя ложками сахара. Аякс бы никогда не подумал, что ему может понравиться что-то острое, но, видимо, эта страна ещё способна его удивить. И только после окончания трапезы, после того как Аякс выкидывает одноразовую посуду и вымывает руки, его взгляд снова падает на конверт, который принес ему Моракс. Тарталья неловко мнется, не понимая, чем вызваны у него такие эмоции. Почему он вообще так волнуется и беспокоится? Будто Гео Архонт написал ему какое-то любовное письмо, бред же. Чайльд выдыхает протяжно, думая о том, что если он продолжит так тянуть время, то никогда не узнает, что же в этом конверте. Но он позволяет себе небольшую слабость: достает из кармана маленький ножик, у которого рукоятка имеет форму лисёнка. Когда-то в детстве Тарталья купил его у странствующего торговца, решив, что это самое подходящее оружие на любой случай жизни. Сейчас этот ножик подходил разве что для вскрытия конвертов, перекусов и разрезания веревки. Кончик ножика подцепляет бумагу, что выполнена в старинном стиле, и медленно разрезает её. Тарталья едва заметно дергает кончиком уха от скрипа рвущейся бумаги. Только вот в конверте почти ничего нет. Лишь небольшая визитка, выполненная в темных древесных тонах. И только когда Аякс берет её в руки, он понимает: она не просто покрашено в дерево. Это и есть дерево, обработанное с настоящим искусством. По обрамлению небольшой деревяшки изображены золотые драконы, которые обвиваются вокруг чего-то… Тарталья понимает с запозданием, что дракон обвивает какого-то лиса. Но не сжимает его опасно в своей хватке, а будто удерживает. Чайльд невольно вспоминает вчерашнюю ночь на балконе и опускает взгляд на красную рубашку, что до сих пор была на нем. Неизменный золотистый лисёнок так и покоился у него на плече, будто всегда здесь и был. Будто это был замысел дизайнера одежды: вышить на ярко-алой ткани золотыми нитями хрупкое и милое существо. Аякс снова поднимает взгляд на визитку и замечает вырезанные буквы. Это… приглашение? «Рыжик выходи скорей, мясом накорми зверей», — гласит надпись на записке. Тарталья замирает пораженный, а пальцы не держат визитку. Та с каким-то глухим стуком падает на пол, заставляя Аякса почувствовать в очередной раз панику. Нет-нет-нет, Моракс же не хочет сказать, что ему нужно принести ему мясо? Тарталья дышит загнанно, прижимает уши и думает сбежать. Он не хочет повторения, не хочет чтобы его семья была в ещё больше опасности! Аяксу кажется, что его сердце стучит в голове. Он не слышит ничего вокруг, ему просто ужасно страшно. Лис дышит тяжело и шумно, пока опирается талией на стол. Ноги дрожат от подкатившей на него панической атаки, стоять становится трудно. Тарталья чувствует острое желание забиться в угол, вырубиться, лишь бы в его голове снова не было этих мыслей. Будто из-под воды он слышит звук оповещения на телефоне. Тарталья сильно погружен в свои мысли, ему слишком страшно, чтобы сразу понять, что это сообщение предназначено ему. А Моракс будто понял, что напугало Тарталью. Понял, что оступился и напугал маленького колючего лисёнка, который сторонился всего мира. Может, он следил за ним, а может просто запоздало понял формулировку своего сообщения. Дрожащими руками Аякс берет в руки старенький телефон, открывает сообщения и вздыхает тихо, когда видит сообщение от Моракса. Гео Архонт предлагал ему другое, просто Тарталья, погруженный в свои мысли, подумал о другом. «Под «мясом» понимается зрелище, которые ты организуешь людям на этом приеме. Люди бывают ещё теми зверьми, когда дело касается страстей», — гласит достаточно короткое сообщение от Моракса. Тарталья вчитывается в него несколько раз. Зрелище? О каком зрелище идет речь? И что за прием? «В конверте лежит ещё одна бумага с адресом и дресс-кодом. Это небольшой бал для дипломатов в честь заключения договора между Инадзумой и Ли Юэ. Думаю, для тебя это идеальное место», — почти сразу приходит следующее сообщение. Тарталья снова читает его несколько раз. После панической атаки ему достаточно тяжело отойти и понять, что имеет ввиду Моракс. А точнее — что он буквально дает ему следующую наводку, где Тарталья может попытаться убить Гео Архонта. Моракс сам подталкивает Тарталью к действиям… и вместе с тем дает ему время отдохнуть. Потому что получается, что у лиса свободна целая неделя до приема. Аякс прижимает уши и тянется вниз, чтобы снова взять в руки деревянное изделие и конверт, в котором и правда лежала дополнительная бумажка. Поместье на окраине Ли Юэ. Дресс-код: маски животных. Тарталья улыбается коротко — эта игра зашла слишком далеко. Почему Моракс определил именно такой дресс-код? Хочет посмотреть на Аякса в маске лиса? Она и так всегда с ним. Интересно, Моракс тоже будет в маске дракона? А остальные? Яэ Мико, наверное, будет в маске какой-то лисички, или как их там в Инадзуме называют, кицуне?.. Тарталья не замечает, как улыбается мягко, тепло. Будто этот бал — не очередная попытка убить Моракса. Будто его пригласили на ужасно старомодное, но такое красивое свидание. Будто Гео Архонт правда ухаживает за ним. Улыбка меркнет, когда до лиса доходит осознание. Последняя попытка, это его последняя попытка. При всех людях, дипломатах… он должен будет пристрелить Моракса, великого Гео Архонта, которого почитают во всем Тейвате. Это будет феерично… но в сердце лиса лишь какая-то тоска. Почему все так быстро заканчивается?