Легенда о Боге Смерти

Чем пахнет смерть? Страхом, болью, ужасом... нет. Смерть пахнет одиночеством. Именно Одиночество верной тенью следовало за Богом Смерти последние сотни лет. Казалось, он и не чувствовал больше ничего, кроме него. Оно раздирало его бедную душу, рвало на куски эфемерные внутренности и выжимало черные слезы. Только представьте: веками смотреть на живых людей, на их счастливые семьи и их радостных детей, на их любовь, а самому лишь скитаться во льдах, забирать жизни да вздрагивать от пробирающего до костей холода. Оно всегда было дико холодным, его Одиночество. Как и его цитадель, как и человеческая деревня, находящаяся прямо под ней. Там круглый год воют ледяные ветра и вьюга заметает все колючим снегом. Ему даже не нужно специально направлять погоду, она просто отражает его нутро. При жизни его звали Сонхва. До тех пор, пока он не занял место предыдущего Бога Смерти. *** Почти на окраине деревни стоит небольшой деревянный домик с покосившейся крышей и хлипким заборчиком вокруг. Во дворе его - только обветшалый сарай да пара кривых берез. Казалось бы, тут должна бы жить очень бедная семья, но эта семья обладает настоящим сокровищем. И имя этому сокровищу - Ёсан. Сказочно красивый невинный мальчишка по имени Ёсан. Платиновые волосы до плеч, чуть раскосые голубые глаза, бархатная бледная кожа... Назвать бы его Снежным Принцем под стать вечной мерзлоте вокруг, но его лучезарная теплая улыбка способна растапливать лед в сердце любого, кто лишь мельком взглянет на него. Таким добродушным и милым был он с самого детства, так отзывчиво помогал соседям и дружил с их детьми, что полюбила его вся деревня. И не только деревня... *** Единственным развлечением Бога Смерти в его мрачной цитадели было разглядывание смертных внизу. Да и радости это никакой не приносило, ведь большую часть времени он завидовал им и тосковал по своей земной жизни. Он помнил лишь картинки, воспоминания были отрывочными, но отчего-то он все же был уверен, что когда-то был счастлив. В те редкие моменты, когда что-то в деревне вызывало у него красочные флэшбеки, он тяжко вздыхал, опускал голову в маске на костлявые ладони, а черный вакуум под ребрами на месте сердца противно ныл. Богам Смерти не положено счастье. И тот, кого звали Сонхва, давно смирился. Но однажды, когда он в очередной раз сквозь щели в маске бесцельно наблюдал за деревней, он вдруг заметил там внизу нечто необычайно яркое. Словно лучик солнца отражался от слитка золота и рождал пятнышко яркого света. Бог Смерти даже поднял глаза к небу и проверил мрачные тучи, но те были на месте и никакого солнца не пропускали. Сперва он подумал, что какой-то Ангел случайно забрел в его владения, и уже было собрался полететь и прогнать негодника. Но, спустившись чуть ниже, он наконец понял: не Ангел, не луч солнца, а человек. Смертный. Как мог смертный излучать такой чистый свет? Да еще и в месте, которое вот уже сотни лет покрыто мраком и льдом... невозможно. Присмотревшись своими мутными отвыкшими от света глазами, Бог Смерти наконец разглядел светловолосого ребенка, который сидел совсем один во дворе прямо в сугробе, лепил какие-то фигурки из снега и заливисто смеялся сам с собой. Мальчик был одет слишком легко для погоды, которая в этот день разбушевалась пуще обычного из-за мрачных мыслей ее хозяина, но сам ребенок похоже холода не замечал, был слишком поглощен игрой. Нельзя. Замерзнет. Потухнет. Погаснет. И тогда Бог Смерти сделал единственное, что показалось ему правильным в тот момент: растопил снег и лед в том месте, где сидел мальчик, и прогрел землю под ним. Глаза ребенка широко распахнулись, а рот сложился круглой буковкой О. На пробу Ёсан снова коснулся кончиками пальцев теплой земли и вдруг захлопал в ладоши с радостным смехом, который заставил что-то в опустевшей грудной клетке дрогнуть. Когда мальчик побежал в дом, чтобы рассказать родным о произошедшем чуде, на растяевшем месте немедленно вновь появился массивный сугроб. Никто не должен узнать. И тогда Бог Смерти начал следить. Сначала он оправдывал свое влечение тем, что, хоть сам и являлся посланником Тьмы, он все же не мог позволить погаснуть такому Свету. Он говорил себе, что лишь стережет баланс. Но со временем он был вынужден признать, что это лучезарное дитя вызывает в нем странные ощущения, которые совсем не пахнут болью и заставляют верную тень Одиночества за его спиной на время отступить. Годы шли, Бог Смерти наблюдал за излучающим такой притягательный свет мальчиком и ненароком то помогал ему, то отводил беду, то насылал мелкую удачу иногда. Лишь слегка, чтоб не привлекать слишком много внимания, но отказать себе в этом не мог. Не в силах он был противиться щемящему чувству под сухими костями, где будто бы мелькал крошечный огонек. Это было так странно и одновременно так приятно, напоминало ему о прежней жизни, и он с годами стал думать, что даже в таком чудовищном воплощении может быть достоин счастья. *** Одним темным вечером Ёсан укладывал поленницу в своем дворе и напевал под нос веселую песенку, как вдруг почувствовал что-то пушистое на своих румяных щеках. Он поднял в небо глаза и звонко засмеялся. Снег изменился. Вместо колючей метели, изредка сменяющейся на противную мелкую пыль, больше похожую на ледяную перхоть, теперь с неба медленно сыпались мягкие крупные хлопья, и даже ветер стих, чтоб не мешать этому чуду. Мальчишка, продолжая широко улыбаться, стал кружиться и ловить снежинки ртом, будто видит их в первый раз, да так и плюхнулся навзничь посреди двора, но не расстроился. Вдруг перед его лицом прямо из воздуха материализовалась сверкающая ледяная роза и спланировала ему прямо в ладонь. Ёсан никогда в жизни сам не встречал живых цветов, но читал о них в книгах и видел картинки, так что розу сразу узнал. Ее крупные красные лепестки переливались под слоем льда, бутон был широко распустившимся, а на стебле не было ни одного шипа. Разглядывая волшебное явление в своих руках, он краем глаза уловил движение за углом дома, будто кто-то за ним наблюдал, но почему-то он не испугался. -Эй, я тебя заметил, так что выходи!- весело пропел мальчик, в ожидании глядя в сторону, где притаилась тень. Несколько минут ничего не происходило и он было подумал, что внезапный гость ушел, но тут к нему медленно двинулась фигура... кажется, не человека. Существо было похоже на человека, но сильно отличалось: огромный рост, неестественно длинная шея, застывшие, будто восковые, черные волосы и маска на лице. Отчего-то Ёсан был уверен, что это не его лицо, а лишь маска. С ухмыляющейся тонкой линией вместо губ, недвижимыми глазами с вертикальными зрачками и странными символами на щеках. И тут его память будто прострелило яркой вспышкой. Он вспомнил рассказанную отцом Легенду о том, почему в их деревне стоит вечная зима, вспомнил и рисунок из священной книги, которую показывали в местной церкви. Вспомнил и понял, кто же перед ним стоит. Бог Смерти. -Ты пришел забрать меня, да? Поэтому принес эту прекрасную розу?- тихо спросил Ёсан без тени испуга и на удивление заметил, как ссутулилась высокая фигура, будто тот сам его боялся. Странно. -Нет, ты будешь жить еще много лет, я вижу это,- прошелестел голос из-под маски, отчего мальчик вздрогнул,- эта роза - тебе подарок. Как и этот снег. Существо подняло длинную тонкую руку к небу, выпустив из рукава белоснежной мантии абсолютно черную костлявую когтистую ладонь, и поймало несколько пушистых хлопьев. -Снег тоже ты успокоил?!- изумился Ёсан, но быстро продолжил,- стой, подарок? Мне? Почему? Вопросы сыпались из него быстрее, чем снежинки с неба, но в ответ он услышал лишь короткое: -Нра...вишься. Смутившись, мальчик отвел взгляд, мягко улыбнулся и оплел тонкими пальцами ледяную розу. Но от его тепла лед быстро растаял и нежный цветок вдруг обратился прахом на его ладони. *** С тех пор Бог Смерти приходил в этот двор раз в несколько дней, а его появление всегда предвосхищалось безветренной погодой и тихим пушистым снегом. А мальчик каждый раз в нетерпении метался и никуда не уходил со двора, чтобы не пропустить появление своего мистического друга. Да, Ёсан уже стал считать Бога Смерти своим самым настоящим другом. Ведь они так часто виделись, так много разговаривали, а костлявая фигура совсем не казалась страшной, как и шелестящий голос. Еще он при каждой встрече получал в подарок диковинные ледяные цветы и, хоть они неизбежно рассыпались пылью и прахом, это всегда было приятно. Внимание со стороны могущественной сущности было и правда приятно Ёсану. Моментами он даже забывал, что перед ним порождение самой Тьмы, настолько не вязалось с этим фактом его трепетное отношение. А Бог Смерти тем временем уже смирился с тем фактом, что огонек в его нутре разросся и стал напоминать чувство влюбленности. Мог ли он полюбить смертного? Мог ли полюбить вообще? *** -А еще у меня жених есть,- рассказал однажды Ёсан, когда они с мрачным другом в очередной раз сидели возле поленницы. Рядом на снегу лежала ледяная орхидея, которую мальчик отложил, чтобы подольше полюбоваться ее красотой и не убить теплом своих рук. Бог Смерти сильно ссутулился и вплел свои костлявые пальцы в рукава мантии. Внутри него от услышанного загорелись противоречивые чувства. Легкая ревность, ведь он так сильно привязался к этому светлому мальчику и так зависел уже от его тепла. Но больше радость за него, ведь есть на земле кто-то живой, кто сможет защитить его и подарить счастливую жизнь. -Но он мне не мил,- хмуро продолжил Ёсан,- он не такой, как ты. Он меня пытается привязать к себе, лишить воли, и совсем не слушает. А ты меня слушаешь и понимаешь. С тобой уютно, хоть ты и темный такой. Они оба немного помолчали, оба не знали, что на это сказать. Вдруг Ёсан поменялся в лице, подобрался весь, и произнес: -Слушай... а ты мог бы показать мне свое лицо? Ведь мы так сблизились уже, ты всегда меня защищаешь и радуешь, и я тебя совсем не боюсь. Я уверен, что лицо твое совсем не такое страшное, как маска. Ну пожаааалуйста? Бог Смерти знал, что вид его настоящего лица действительно ужасен. Но огонек в его груди так и твердил, что все могло измениться. Ведь, если он смог почувствовать Такие чувства, может и его уродство могло стать не таким ужасным? -Ты уверен, что хочешь этого, малыш Ёсан?- на всякий случай спросил тот. Он действительно не знал, в каком состоянии сейчас его лицо, но был готов показаться своему возлюбленному, чтобы просто удовлетворить его любопытство. Бог Смерти действительно влюбился. Абсолютно и бесповоротно. И поэтому совсем забыл о том, кем является. Когда мальчишка кивнул, Бог Смерти глубоко вдохнул черной грудью и потянулся своими костяными ладонями к маске, которая была с ним на протяжении сотен лет. Это было фатальной ошибкой для обоих. Трухлявые руки начали стягивать маску, а густая тьма мгновенно поползла от лица вниз и в стороны. Черный туман наполнил весь двор и окутал обе фигуры. Но мальчик и тогда еще не испугался, лишь покорно ждал возможности увидеть настоящее лицо того, в кого, кажется, влюбился. Невидимые руки сотен мертвецов тянулись к нему, пытались дотронуться до чистой души, но внутренний свет пока не позволял им этого сделать. В момент, когда маска наконец упала на снег, Бог Смерти несмело поднял взгляд и что-то в его мертвой груди больно кольнуло. Мальчишка смотрел на него с совершенно незнакомым выражением лица и даже не моргал. Тьма поймала его на свой крючок. В пустых глазницах того, кого звали Сонхва, казалось, пылал черный огонь самой Преисподней, из полной острых как бритвы клыков пасти капала на снег кипящая смоляная слюна, а из вырезанных на щеках символов сочилась ядовитая кровь. Ёсан не ожидал увидеть суть самой Смерти. До него вдруг начали доноситься далекие вопли боли мертвых и громкий шепот демонов прямо в ушах. Он был по-настоящему напуган. Он больше всего на свете хотел зажмуриться, заткнуть уши и перестать все это чувствовать. Но клубы черного тумана уже начали пробираться ему под кожу, опутывать внутренности и кости. По двору прокатился оглушительный хруст, когда коленные чашечки Ёсана треснули, и он упал на землю. Бог Смерти в панике наблюдал за тем, как прекрасное лицо мальчика исказилось в беззвучном крике боли и ужаса, как ломались его кости, а из глаз текли черные слезы. Но он уже не мог ничего исправить. Изначально нельзя было снимать маску, которая сдерживала инфернальную тьму всей Долины Смерти. Глупо было полагать, что такой крохотный огонек сможет победить всю его скверну. И теперь он платил за свою ошибку. Его мальчик испустил последний вздох и покалеченное тело повалилось в снег на съедение черному туману. *** Письмо дошло до западного края на удивление быстро. Хотя Сан, который уехал на заработки всего пару месяцев назад, и не ждал вестей из дома так рано. На пергаменте рваным почерком отца он прочел лишь две ужасные фразы: "Ёсан убит. Приезжай домой." Парень сначала и вовсе не понял смысла, из раза в раз пробегая взглядом по буквам и силясь уловить суть. И вдруг осознание ударило под дых, заставляя выронить бумагу из рук и до скрежета сжать челюсти. Ёсан? Любимый? Как это убит? Как могла у кого-то подняться рука на него, такого невинного и прекрасного? По щекам пробежала пара крупных горячих слез, но после Сан позволил ярости полностью затопить свое нутро. Если убит, значит есть убийца, значит можно наказать, отомстить. Горе подождет. Черканув на клочке бумаги записку для начальника о том, что ему срочно пришлось уехать домой, парень лишь схватил меховой полушубок, добежал до конюшни и повел свою вороную кобылу в сторону родной деревни. Он гнал день и ночь. Несчастная лошадь почти истоптала свои подковы, но она будто бы чувствовала, насколько ее наездник яростен и тороплив. Наконец, спустя двое суток непрерывной езды, Сан перевел уставшую кобылу на шаг и завел во двор своего родного дома. Как бы он ни был зол, парень понимал, что бедное животное не всесильно и нуждается в отдыхе. Проводив любимицу до корыта с водой, он запустил пальцы в ее кудрявую гриву и прошептал: -Спасибо тебе, девочка, ты большая молодец. Ты так сильно помогла мне, а теперь отдыхай. *** Стоя возле белоснежного гроба, Сан еле сдерживал рыдания. Его любовь, самый нежный мальчишка, которого он всеми силами старался удержать у себя под боком, теперь лежал с закрытыми очами на бордовом бархате. Его лицо было испещрено почерневшими венами, ресницы слиплись от смолы, которая заменила тому слезы в последние мгновения, а платиновые волосы и вовсе превратились в безобразные колтуны. Но еще хуже выглядело тело мальчика. Абсолютно все кости были сломаны, удивительно, как только удалось старицам одеть его в традиционный погребальный костюм, ведь весь его скелет представлял собой сплошное месиво из осколков. Сан узнал этот почерк. Он уже видел такое в раннем детстве, когда хоронил свою мать, чье тело было так же истерзано и почти уничтожено. Парень понял, что его нежного возлюбленного убил Бог Смерти. И в тот самый момент он решил, что пойдет на него войной. *** Стоя посреди давно оледеневшего поля с катаной в руке и истошно крича в небо проклятья, Сан не чувствовал ни толики страха. Единственное, чего он боялся, так это того, что ненавистное ему божество не появится. И оно не появилось. Однако, в момент молодой мужчина почувствовал, как его тело отрывается от земли и с почти невыносимой скоростью взмывает в небо. Холодный ветер, к которому он привык дома, показался ему в тот момент тропическим бризом, настолько ледяными были потоки воздуха во время подъема в... небеса? Нет, не в небеса. В ледяную Цитадель. Когда ветер опустил его, Сан оказался посреди огромной залы, стены которой состояли полностью из голубого льда, в который вмерзли мечи и копья тех, кто когда-то пытался убить хозяина этого ужасающего замка. Но парень все еще не был напуган. Даже в тот момент, когда уловил взглядом черный силуэт слева от себя. -Ты! Ты убил его!- заорал Сан, выставив катану перед собой в атакующем жесте. Он был в ярости, все его нутро требовало битвы. -Да. Убил. Но я этого не хотел, я любил его,- мрачно прошелестел Бог Смерти, склоняя неестественно длинную шею почти к самому полу,- это он попросил меня. -Ёсан не мог попросить убить себя!- взревел живой, делая несколько больших шагов в сторону своего врага, который от этого даже не шелохнулся. -Не просил убить. Просил показать лицо,- и Бог Смерти окончательно уложил свою голову прямо пред ногами живого и дышащего человека, который посмел прийти в его обитель с оружием,- секи. Он мертв из-за меня. И Сан отсек. Одним мощным движением острой катаны он отрубил голову божеству, которое добровольно легло на лед перед ним. И кровь не окрасила пол Цитадели, лишь черный туман расползся было вокруг, но и тот быстро растаял. Лишь уродливая маска, белая мантия да горстка пепла остались лежать посреди залы перед обескураженным парнем, который и сам не понимал, что только что совершил. На самом деле он и не верил, когда орал благим матом в небо посреди мерзлого поля, что справится с этим. Но он справился. Бог Смерти мертв. Сан выпустил катану из рук и медленно попятился назад, делая шаг за шагом, пока не уперся спиной в холодную стену. Обернувшись, он увидел лишь свое отражение в огромном ледяном массиве. Свои глаза он в первый миг даже не узнал, настолько ужасающими они выглядели. Чернь затопила не только радужку, но и всю склеру, убив все человеческое во взгляде парня. Да и сам он, кажется, потерял человечность. В груди, прямо на месте сердца, вдруг разлился такой всепоглощающий холод, что тело перестало слушаться. Отголоски сознания еще несколько секунд пытались докричаться до своего хозяина, но и те быстро замерзли намертво. Пустая оболочка тела сделала несколько шагов в сторону места, где лежали останки его предшественника, подняла обледелевшей рукой ту самую маску и натянула ее на свое безжизненное лицо. Тот, кого звали Сан, занял место Бога Смерти.