a sailor suffering from seasickness

      Мысленно блуждая по Фонтейну, Кавех совсем позабыл про жестокую реальность – он всё ещё в Сумеру с долгами, чувством вины и...        Соседом.       - Спасибо, Люмин. Боюсь, самостоятельно он бы не дошёл, — девушка аккуратно переложила юношу в руки Аль-Хайтама, после чего попрощалась с ними и ушла по своим делам. В руках Хайтама было холодно и неуютно, хочется вырваться, но конечности слишком измотаны, чтобы слушаться хозяина.       - Если будешь упрямиться, упадёшь и останешься на полу до утра. Навряд ли такая перспектива воодушевляет гения подобному тебе, — Хайтам всегда говорил правду. Жестокую правду, которую порой невыносимо слушать. Кавех злится на него. Потому что он обычно не прав. А Хайтам, заумный механизм, всегда прав. И от этого так больно и обидно, что хочется разрыдаться прямо сейчас, пускай и в буквальном смысле находясь в руках другого человека. Но он держится. Он терпит все эти пронзительные фразочки, потому что скоро всё закончится. Он станет самым знаменитым архитектором Фонтейна, как это произошло уже в Сумеру, а там и весь Тейват покорить будет несложно. Каждый человек будет липнуть к нему с новым проектом или за автографом. Даже этот заучка будет, но Кавех ничего тогда ему не даст! Ни автографа, ни принесённой еды из ресторана, никакой стирки или уборки. Больше не поделится своими идеями и чувствами, хватит с него! Рано или поздно этот спектакль должен был закончиться, и Ламмерт дал для этого отличную возможность. Пока есть шанс, нужно за него хвататься.       - Ты сегодня молчаливый. Всё в порядке? – прервал мечтания Кавеха аль-Хайтам.       - Да, ты даже не представляешь, насколько всё прекрасно, — очень воодушевлённо сказал парень, хотя и чувствовал, что ещё чуть-чуть и он расплачется. Слишком много сегодня случилось.       - Хм... - задумчиво проронил Хайтам и посадил юношу на кровать. – В таком случае, спокойной ночи.       И вот опять это «Хм». Ничего не спросит и сам в своей голове что-то там поймёт и как обычно окажется прав. А Кавех что? А он просто эмоциональный, других же характеристик у него нет? Парень лег в сторону стены и чувствовал подступающую истерику к горлу.       - Ага, ну и что, что я соврал? – начал слёзно рассуждать вслух парень. – Ну и что? Как будто он никогда не врёт. Ну конечно, он не врёт, а просто недоговаривает! «Я так и думал, что ты так сделаешь», «Я так и думал, что ты так скажешь», ну конечно, по-другому он и не думает! Как ему легко жить: всё, как думает и делает сосед - неправильно, значит нужно сделать по-другому, тогда аль-Хайтам окажется прав! – всхлипы становились всё громче, а речь менее разборчивой. – Аль-Хайтам *всхлип* ведь герой, спас Академию и Сумеру! А я так *всхлип*, просто неудачник. Может, я тоже хочу быть нужным? Может, я тоже *всхлип* хочу, чтобы мной гордились, а не потыкать моими провалами. – вскоре звуки из комнаты Кавеха утихли. Теперь устал он не только физически, но и успел эмоционально истощиться. Засыпая под свои тихие всхлипы, он и не догадывался о том, что сосед в это время тоже не спал.       Следующее утро началось, на удивление, достаточно бодро. Кавех встал позже обычного, зато усталость миновала прочь, даруя на утро только чувство облегчения. Посмотрев в свою правую ладонь, он обнаружил ту самую бумажку с временным адресом Ламмерта. Она была немного помята, видимо, инстинктивно он слишком сильно сжимал её по дороге домой, чтобы не выпала, а перед сном вообще забыл про её существование. Впрочем, это уже не так важно, ведь именно сегодня Кавеху может повезти и он приобретёт клиента. Парень не медлил, поэтому оставив все домашние заботы и приведя себя в порядок, он уверенным шагом направился в сторону Академии. Сегодня на удивление на площади у здания была куча народу. Многие разбрелись по небольшим компаниям и что-то очень бурно обсуждали. «Неужели появление Ламмерта могло навести такую суету? Навряд ли... В прочем, мне не до слухов»: подумал Кавех, после чего быстрым шагом направился внутрь Академии. Там ситуация не сильно отличалась, что отвлекало, но с курса сбиваться не хотелось. Осталась последняя задача: среди этой толпы нужно найти Ламмерта. Это казалось довольно сложно, ведь здесь так много студентов. Или же можно помыслить логические. Ламмерт сказал, что ему нужно было встретиться со своими старыми знакомыми. Он хотел встретиться с архитектором, но ведь не только эта тема могла стать поводом для встречи приятелей? Где можно посидеть и обсудить с приятелем что-либо в спокойствие? Ну конечно же в доме Даэны! Отличное место для переговоров.       Кавех стремительно направился в сторону библиотеки, порой замечая на себе чужие взгляды. Популярный Архитектор как-никак. Да ещё и очень смышлёный, ведь он не ошибся. Ламмерт действительно был за столом и рассматривал какие-то чертежи. Правда, только один.       - Господин Ламмерт! – замахал рукой юноша.       - О, господин Кавех, рад встрече, — улыбнулся в ответ мужчина. – Я так полагаю, вы согласны со мной сотрудничать?       - Да, вы правы. Я действительно хотел бы взять ваш проект.       - Отлично! – казалось, что Ламмерт засиял от счастья. – Вы как раз вовремя. Мы с моим знакомым как раз это и обсуждали, — мужчина протянул лежащие перед ним листы Кавеху, - вот, посмотрите.       На деле это были не чертежи, а лишь эскизы запланированного здания. Само собой, его проектированием должен заниматься сам архитектор, за чем и пришёл Кавех. В то время как Ламмерт объяснял задумку:       - Мы строим большой особняк в сумерском стиле. Основные моменты я написал на листе. Также там и мои пожелания и более абстрактные представления о самом здании. Кавех сел рядом с Ламмертом и стал более подробно спрашивать про проект: какие пожелания по дереву, какого цвета стёкла должны быть в окнах, куда выходит балкон и другие очень важные моменты. Было приятно смотреть со стороны, как они оба были этим увлечены. Было видно, что этот проект был по-своему важен для обоих. В какой-то момент Кавех даже вспомнил себя в молодости, когда с таким же увлечением он брался за даже маленькие задания от наставника. Видимо, он и правда очень соскучился по своей работе. Когда же основные вопросы они с Ламмертом обсудили, последнее, что оставалось ещё не решено, так это цена.       - Чуть не забыл, — начал Ламмерт, — не знаю, достаточно ли этого будет, но я планирую построить это за тринадцать миллионов сто сорок девять тысяч двести моры. Если окажется этого мало, я могу добавить, как вы на это смотрите?       У Кавеха пролетела вся жизнь перед глазами. Казалось, он и в жизни то столько не видел и не мог вообразить. А здесь целых тринадцать миллионов! В начале карьеры и подумать было сложно, что уже настолько скоро Кавех сможет принимать проекты на такие огромные суммы.       - Сколько? – переспросил юноша, не веря своим ушам.       - Вам кажется, что столько будет недостаточно? Я могу добавить, если нужно...       - Нет, всё отлично! Меня всё устраивает. Я согласен, уже вечером могу приняться за работу.       - Вот и замечательно. Тогда наброски оставляю вам. Безмерно рад нашему сотрудничеству! Даже и не подумал, что вы так быстро согласитесь.       - Для меня это большая честь. Архитектура Сумеру является частью нашей культуры, и я безумно рад, что с нашим стилем вживую смогут познакомиться люди из другой страны.       Кавех направлялся в сторону уже своего временного места жительства. Ему нетерпелось показать аль-Хайтаму свои наброски и рассказать о новом сногсшибательном заказе, который избавит парня от всех проблем. А в первую очередь от соседа. Но стоило распахнуть дверь дома, как за ней никого не оказалось. Не было ни в кабинете, ни на кухне, ни в гостевой. Пусто.       Тут неожиданно вспомнилось, что и с утра уже никого не было. Когда Кавех собирался, он даже не обратил внимание, что в доме находился только он один. Парень начал осматривать столы в доме в поисках хоть какой-то записки ему или зацепки, ведь аль-Хайтам обычно говорит куда он уходит и когда примерно вернётся. Но это ни к чему не привело. В прочем, Кавеху торопиться некуда, можно будет и вечером всё рассказать. А сейчас стоило бы начать заниматься проектом Ламмерта.       Само собой, прежде чем приняться за работу, тем более такую творческую, нужно создать особую атмосферу и настроение. Чем комфортнее и даже в каком-то смысле эстетичнее будет проходить процесс, тем лучше будет результат и ярче удовольствие от проделанной работы. Для Кавеха зоной комфорта была красота, и чем больше приятного для своего глаза он находил в повседневной жизни, то и день становился куда лучше. Со временем из-за личных проблем он совсем позабыл про свою привычку «радость в мелочах». И, возможно, это была одна из его самых роковых ошибок. Совсем скоро он сможет зажить по-новому и со своим нынешним бытом это будет сделать куда сложнее. Фонтейн не менее красивое место, чем тот же Сумеру, так что чем раньше Кавех восполнит своё умение, тем быстрее сможет невольно восхищаться миром и его очарованием. Так будет проще быть уверенным, что новое место проживания юноше наверняка придётся по душе.       Пока он размышлял об этом, параллельно затачивал свои самые любимые карандаши. Все проекты, начерченные ими, были удачными, так что их по праву можно считать оберегом от очередного судьбоносного испытания на прочность. Наконец из своего ящичка выбрались наружу и остальные инструменты, такие как циркуль, линейка и треугольник. Смотря на своё рабочее место, Кавех невольно продумывал как будет выглядеть уже готовый чертёж. Взяв в руки один из своих удачливых карандашей, он принялся за работу. На бумаге появились первые прямые линии, хотя сейчас вдохновения хватало и для создания произведения искусства. Казалось, что парень в этот момент был не архитектором, а художником, вырисовывавший новый шедевр перед презентацией своей личной выставки картин. Ещё чуть-чуть, и на чертеже появится не схематичное изображения будущего здания, а фигура прекрасной девушки, держащей в руках горсть спелой веточки багряного винограда. Профессионализм не позволял рисовать на заказном проекте свои личные заметки и зарисовки, но Кавех чувствовал, что из-за распирающего его вдохновения сегодня ему стоит уделить внимание не только работе, но и позволить своей творческой натуре выплеснуть на чистый холст все свои самые яркие идеи, которые так яро он сейчас сдерживал глубоко в себе, лишь бы случайно не испортить очертание уже постепенно вырисовывавшегося особняка.       Кавех настолько был погружён в размышления о своих будущих произведениях, как и не заметил стоящую сзади него высокую фигуру, с интересом наблюдающую за всем трудовым процессом юноши. И разглядывавшую его самого.