Звездный час

Стэнли с самого детства мечтал стать тем человеком, который будет помогать каждому. Именно такого человека можно будет назвать тем самым супергероем. Верить в то, что в один из обычных дней, сможет обнаружить у себя какие-то суперсилы — он не мог. Это было глупостью, ведь такого в реальности не могло произойти. Таких сказок в жизни не бывает, даже в юном возрасте мальчишка понимал это. Возможно, поэтому выбор пал именно на следователя. С самого детства новости про различные преступления по телевизору транслировали, порой даже казалось, что каждый день происходит лишь плохое и ни грамма хорошего. Возможно, именно это в какой-то степени подтолкнуло выбрать тот самый жизненный путь с раскрытием и предотвращением злодеяний гадких людей. Только, почему-то в светлой и такой молодой головушке, не возникало, даже мысли, что что-то пойдет не так или просто-напросто ничего не получится. Марш был слишком уверен в себе и, конечно, после успел пожалеть. Когда к двадцати восьми годам жизни Стэна, даже к его работе не подпускали, руки начинало опускаться. Вокруг все злило до невозможности. Эта ненависть к людям, к работе и к самому себе сжирала внутри, поглощая каждую клетку тела постепенно и так болезненно, что хотелось разодрать в клочья свою грудь. Лишь бы избавиться от этого, лишь быть просто почувствовать какое-то успокоение. Марш, конечно, стал следователем, исполнив свою маленькую мечту с детства, но начальство в Южном парке явно не считали его даже за специалиста своего дела. Держали подальше от всего к чему так хотелось прикоснуться и раскрыть. Это было обидно, это раздражало, но высказывать свои недовольства нельзя. Вдруг еще вообще выставят за дверь, а этого так не хотелось. Конечно, иногда в голове мысли возникали, что лучше даже работать в супермаркете или где-то в другом месте, словно это поможет почувствовать себя чуть лучше. Но какая-то малейшая надежда, которую уже хоть и давно затмили негативные эмоции, все еще горела где-то в груди. Вдруг еще допустят, вдруг в руки папка, с каким-то сложный и запутанным делом попадет и тогда получится показать себя. Реальность же била по голове каждый год все сильнее, не жалея силы. Казалось, что в какой-то момент черепной коробок не выдержит и разобьется на мелкие осколки. С утра до ночи Стэнли приходилось либо сидеть за какими-то бумажками, от которых тошнило, либо же ездить по городу разбираться с глупыми подростками. Уж слишком они любили портить имущество других жителей, грабить супермаркеты или драться со всеми вокруг. Это раздражало до чертиков и почему-то именно во время разбирательств с такими детьми, ему стыдно становилось. Раньше ведь он с одноклассниками такими же делами занимались, но никто никогда не ловил, а даже если приходилось встречаться с глазу на глаз с полицейскими, то перекладывал вину на безобидных учеников, совсем не понимая, что такими поступками жизни ломает. Остатки совести начинали грызть. Ему и другим мальчикам явно стоит извиниться перед Баттерсом. Он всего этого не заслужил. Рука устало глаза потирает, и мужчина остатки кофе допивает из картонного стаканчика, хмурясь. Холодный и невкусный, но, увы, только такой рядом имеется. Ощущения, что живешь в дне сурка не покидало, будто бы каждый день это петля вечная, в которой никогда ничего не меняется. Дом, работа, дом и иногда бар, который был тем самым личным успокоением. Может, именно поэтому он имел проблемы с алкоголем. Ничто другое не помогало, не вытягивало из темной ямы ненависти и злобы, не успокаивало хотя бы на какой-то мелкий промежуток времени так, как было необходимо. Рутина раздражает, как и шум из радио. Музыка не радует, темные улицы города тоже. Ничего не радует и когда все вокруг стало таким серым и невозможным? Почему нельзя щелкнуть пальцами, чтобы все стало вновь таким ярким в меру и приятным для глаз? Почему даже природа Южного парка больше не приносит того самого удовольствия? А ведь раньше, во время учебы в школе, когда еще был тем самым мальчишкой, то сбегал именно в лес. Тропинки были знакомы наизусть, каждый уголок был роднее, даже своей комнаты в доме. Пение птиц, прохладный ветерок и шум просто природы — было тем самым любимым и важным для маленького сердца. Это все помогало уйти от школы, от семьи своей и проблем. Особенно была любима тропинка, которая к чудному озеру Старка вела. Там обычно крайне редко людей можно было встретить, ведь почему-то люди вокруг не особо любили природу вокруг, будто бы совсем не замечали ее или не считали нужной. Приятные воспоминания в голове с волосами цвета вороньего крыла вспыхивают, и следователь позволяет себе хотя бы уголки губ приподнять наверх. Когда-то на озере Старка они с друзьями катались на коньках зимой или просто сидели на берегу, камушки кидали в жаркую погоду, сравнивая кто больше на воде кружков оставит. Столько всего происходило хорошего в этом месте и хотелось бы вернуться на время туда. Но никто машину времени не изобрел и не изобретет через несколько лет. Увы, в данный момент подобная разработка была слишком невозможна или просто люди просто-напросто боялись даже пытаться. Ведь такие технологии не только хорошее в жизнь могут принести, но и плохое. Никто не может даже представить какие последствия ожидают. Сейчас он не поддерживает ни с кем связь, а на улицах города они проходят мимо друг друга, как незнакомцы. Возможно, это было к лучшему, но иногда все-таки хотелось с кем-нибудь поговорить, помимо коллег по работе, которые и то было слишком надоедливыми и раздражающими. Казалось, что в черепной коробке у них нет ничего кроме старинных анекдотов и глупых историй, которые они могли рассказывать постоянно. Порой, ощущалось, что нормальное общение у него существует в баре и то только с барменом. С другими людьми диалог не шел от слова совсем. Стэнли по рулю пальцем постукивает, щеку трет. Трехдневная щетина неприятна, но сил привести себя в порядок нет. Часто коллеги говорят, что за такой легкой работой, которая не должна забирать столько сил, он выглядит слишком потрепанно. Рука тянется зеркало в машине, чтобы чуть повернуть на себя, и в отражении уставшие глаза показываются, под которыми мешки давно засели и не собираются уходить. На это страшно и неприятно смотреть, но даже отвести взгляд куда-нибудь в сторону нет сил. Да, возможно, нужно собрать силы в кулак и привести себя хоть в какой-нибудь порядок. Хотя для кого он стараться будет? Смысла же нет в этом во всем. В рации шум раздается и с уст усталый вздох срывается. Опять наверняка дети какие-нибудь, от которых уже тошнит, но ничего не поделать. — Прием, — говорит, а голос сам очень хрипло звучит от долгого молчания. — Стэн Марш на связи, как слышно? А дальше будто бы время останавливается на мгновение. Место преступление, ученый, тело не найдено. Все это было слышно, словно через пелену, ведь почему-то реальностью не воспринималось. Возможно, кто-то над ним решил подшутить? Хотя тут вряд ли на шутку похоже. От всего этого в груди какой-то огонек загорелся, какой-то азарт в глазах блеснул, ведь наконец-то у него получится показать себя. Наконец-то доверили ему явно непростое дело и от этого всего кровь в жилах застыла и сразу чувство бодрости вспыхнуло. Будто бы жизнь заиграла новыми красками.

***

Улицы города потянулись за ним, совсем пустые и мрачные. Иногда у обочины дороги можно было встретить одинокие души, которые сидели в полной тишине с бутылкой в руках. Казалось бы, что они на фонари улиц смотрели, которые едва горели среди темной ночи, будто бы держась из последних сил, чтобы не потухнуть на остаток сумерек. Было бы совсем неудивительно, если источник света никто бы не починил после этого. Всем жителям Южного парка совершенно плевать на состояние их собственного города. Город потихоньку гнил, рушился прямо на глазах, не оставляя после себя ничего кроме каких-то воспоминаний. Никого не заботило, что будет через пару лет, и даже если это маленькое пятнышко на карте сотрется — никто не заметит. С каждым днем все здания, даже в центре городка, будто бы цвет свой теряли и от этого было невозможно смотреть на все улицы кругом. Когда-то давным-давно были какие-то попытки спасти это место, оживить хоть как-то. Новый и такой огромный торговый центр появился, который столько различных магазинов в себе хранил, но никто даже носом не повел. Никого это не обрадовало или не удивило, ведь просто-напросто какое-то огромное здание открыли. Были попытки увеличить город, построив довольно обширный комплекс для туристов. Там столько всего нового было: рестораны, брендовые магазины и отель чуть ли не пятизвездочный, но, конечно, никого это не привлекло. Все это быстро закрылось и забылось, как никому неважное воспоминание. Фонарей и зданий все меньше становится с каждой минуток, пока единственным источником света не остаются фары машины. Кажется, что даже с таким пофигизмом к городу, люди больше заботятся о центре, нежели чем от крайних точек городка. Это в какой-то степени расстраивало до определенной поры, но сейчас по этому поводу Марш ничего не чувствовал. На самом деле к Южному парку он ничего не чувствовал. Иногда прошибало на какие-то воспоминания, но не более. Это место больше напоминало о плохом. С подросткового возраста ему хотелось сбежать отсюда и никогда не появляться в этом месте. Но, казалось, будто бы это место держит его и живым вряд ли выбраться получится. Когда-то мечта была оказаться в крупном городе, построить свою карьеру именно там и стереть Южный парк из головы своей. Только похоже у судьбы были свои планы, которые никак не могли радовать. Ощущения того, что Стэнли сгниет вместе с этим городком, не покидали. Дом огромный показывается перед глазами, и мужчина чувствует, как внутри что-то гореть начинает. Какой-то азарт, предвкушение? Вполне возможно. Стоит довольно много машин с мигалками и похоже все давно уже внутри. Наверное, что-то либо случилось с хозяином этого дома, либо же обокрали. Других вариантов быть не может. — Марш, ты так долго. Девушка встречает у дверей, смотрит с каким-то раздражением первые пару секунд, а после уголки ее губ растягиваются в усталую улыбку. Она явно не в восторге от этого всего, ведь выдернули со своего выходного дня. — Венди, я тоже рад тебя видеть. Расскажешь, что произошло? Только с этой девушкой голубоглазый мог общаться нормально. Возможно, даже друзьями их можно было назвать, но почему-то Стэн до сих пор не решался это сделать. Казалось, что это ярлык может разрушить всё. Возможно, это просто страх какой-то за него говорил, но ничего поделать было нельзя. — Кто-то пробрался в дом Кеннета Маккормика и явно хотел совершить убийство, — проговаривает Венди, прядку темный волос за ухо заправляя. В самом доме уже столько людей было, что даже голова начинала кружиться. Кто-то снимал отпечатки, кто-то фотографировал каждую деталь на этом месте преступления. — Но похоже ученый сопротивлялся, что свидетельствует погром в гостиной. Стэн в какой-то степени лично был знаком с Маккормиком. В школе приходилось учиться вместе с этим человеком, но никогда лично один на один время они не проводили. Их даже друзьями назвать было невозможно, просто одноклассники, которые здоровались с друг другом изредка. Но было удивительно, что такой человек, как Кеннет, стал известным и вылез из той дыры, в которой раньше жил все детство. Не то, чтобы следователь смел сомневаться в своем бывшей однокласснике, но он славился дурной славой в школе. Вечно на уроки забивал, интересовался явно не химией, физикой или биологией, в голове его лишь девушки витали и ничего больше. — Тело ни человека, который пробрался сюда, ни самого Маккормика не были найдены. — заканчивает Тестабургер и останавливается посредине гостиной. Появляется возможность хотя бы взглядом пройтись по всему месту происшествия. Мебель перевернута, диван изорвал, будто бы по нему хорошенько ножом прошлись, от вазы на столе лишь осколки, которые разбросаны теперь по всему периметру этой комнаты, а на стенах и полу следы крови остались. Похоже, что все же преступник успел оставить свой след на теле Кеннета или же наоборот. Пока все непонятно, но с каждой минутой огонек в грудной клетке начинает загораться все сильнее. Взгляд падает на непонятный шифр из цифр на стене, который как раз той самой кровью написан. Может это подсказка или какое-то просто сообщение о местонахождении кто-то из людей? Это явно должно остаться во внимании. — Кто-нибудь сумел уже разобрать это? — Марш пальцем показывает на надпись на обоях. Это явно не просто так или кто-то сумел уже разыграть как следует, хотя вряд ли. Никто не смеет портить место преступления. — Стэн, наши сотрудники не так быстро работают, как ты думаешь, — вздох рядом слышится, и мужчина с волосами цвета вороньего крыла брови хмурит. Да, точно, полиция в Южном парке работает крайне медленно и чаще всего дела закрывают от балды, чисто чтобы избавиться побыстрее, замять все. Никто работать не желает, ведь слишком сложно это для многих. Подобное раздражало, но возмущаться не имел право. Ощущение, будто бы у этого городка свои законы и методы, от которых лучше не отходить ни на шаг. — Но они уже начали работу над этим. — Хорошо. Возможно, он ведет себя как выскочка и требует уж слишком быстро необходимых результатов, которые явно откроют глаза на все детали. Возможно, он просто хочет как можно быстрее услышать похвалу от начальства и почувствовать себя тем самым необходимым специалистом своего дела, в котором как раз и нуждался этот городок. — Уже связались с родственниками? Венди отрицательно головой машет, губы поджимает, словно никогда не любила самостоятельно связываться с семьей пострадавших, будто бы было сложно объяснить им всю ситуацию. Возможно, просто Стэну было все равно. Он не видел в этом чего-то сложного, будто бы подобные новости сообщал каждый день, хотя это было не так. Или может этот мужчина жил по принципу «Что случилось, то случилось, и нужно просто смириться и плыть дальше по течению»? — Тогда я это сделаю сам. Почему-то даже мысли не было что это правда может оказаться сложнее чем на первый взгляд. Голос младшей сестры пропавшего ученого, который был слышен на другом конце провода, заставил сердце застыть и голову отключиться. Было почти невозможно произнести в слух, что на дом ее родного брата было совершенно нападение, а тело Кеннета или преступника не найдено. Казалось бы, что именно в этот момент в горле пересохло. Когда на другой стороне раздались всхлипы и дрожащий голос Карен Маккормик — это стало точкой невозврата. Но признаваться не станет. Почему-то хотелось держать образ бесчувственного человека, который был зациклен на себе.

***

Марш был вполне чувствительным мальчиком с самого детства, принимал многие вещи куда ближе к сердцу, чем другие. Проживать события в жизни ему также было тяжелее, по сравнению с другими детьми в школе. Но показывать этого никогда он не хотел, играл определённую роль в жизни, ведь засмеют или застыдят еще. Чувствительность так и не покинула его и взрослом возрасте. Возможно, именно поэтому, сидя за своим рабочим столом, в картонном стаканчике у него совсем был не кофе, а куда покрепче напиток. Пить спиртное было нельзя, пока смена не подойдет к концу, но сегодня, будто бы что-то пошло не так. Что-то испугало в своей же работе, хотя мысленно он был готов ко всему. Перед глазами папка с делом лежала. Каких-то зацепок даже после пару часов до сих пор не было, поэтому выводов никаких делать не выходило. О Кеннете отзывались лишь хорошо, говорили, мол, врагов точно быть не могло. А вот завистливых не хватало пальцев на руках посчитать, но это было и так понятно. Не все люди способны вылезти из дыры, построить свою карьеру, имея под рукой только свою голову на плечах. Отсюда как раз зависть вылезала, заполняя каждую клетку тела, но не все люди готовы идти убивать из-за этого. На это были способны лишь сумасшедшие. Тяжелый вздох с уст срывается и Стэнли на спинку своего стула опрокидывается, глаза прикрыв. Какая-то отвественность и важность этого дела давила. Возможно, это было из-за того, что жертвой стал известный человек и из-за этого новости о нападении и пропажи разлетелись чуть ли не по щелчку пальцев. Журналисты теперь так активно хотели пробраться в офис и разузнать как можно больше деталей или предположений. Ни того, ни другого не имелось. В доме жертвы ничего не пропало. Лишь разруха, которая была прямой подсказкой, что была борьба. Может какую-то секретную или не очень информацию преступник так желал узнать? Или же цель была просто избавиться от известной личности? Точно лишь то, что никто в этом маленьком городке подобное своими руками не мог устроить. Все всё про друг друга знали, об преступлении какого-либо жителя Южного парка точно бы сразу узнать и растрепались. Этим, возможно, и был хорош городишко для работы полиции, порой просто нужно было что-то спросить у прохожего, как все уже раскроется за считанные минуты. Но, с другой стороны, это все было неприятно. Везде уши и глаза, от них не скрыться, не спрятаться. Даже в собственном доме было небезопасно, ведь оттуда могла выплыть любая малейшая информация, о которой не хотелось ни с кем делиться. Иногда кто-то мог что-то понять не так и из-за этого столько слухов могло проявиться, от которых никак не избавиться после. Они будут преследовать до когда жизни, как канделы на цепи. Чем больше слухов, тем быстрее ты не сможешь передвигаться и в какой-то момент тебя просто сожрут полностью, не оставив после ничего. — Стэн, поднимай свою заднику и к Картману быстро. Он что-то хотел тебе сказать. Этот сотрудник полицейского участка, который передал такую «важную» информацию, был знаком на лицо, но имя так и не запомнилось. Оно крутилось на языке, но вспомнить не выходило, хотя это было неудивительно. Вряд ли темноволосый вообще с ним когда-нибудь разговаривал, наверняка этот человек лишь просьбы какие-то бегал и передавал. Но в данный момент он вызывал раздражение и огонек злости внутри, ведь взгляд его источал жалость. Это было из-за внешнего вида Марша или может причина была совершенно в другом? Что-то начальник задумал или чем-то вновь этот человек был недоволен? Хочется рявкнуть, чтобы сотрудник отвернулся, ушел так быстро, как только мог или хотя бы взгляд отвел куда-нибудь в сторону. Жалость Стэнли ненавидел, уж слишком часто видел это чувство от других работников или соседей. Каждый раз это злило. Раздражало так, что хотелось накричать или даже хуже — ударить и посильнее. Лишь бы жалость стерлась с лиц людей, лишь бы увидеть что-то помимо этого, даже если это будет испепеляющая ненависть. Приходится промолчать, губы поджать и брови темные нахмурить. Нельзя словам позволить вырваться из уст, ведь это лишь больше проблем вызвать может. Вдруг еще выговор сделают или отношения со всем коллективом испортятся сильнее, а допускать ни один вариант, ни другой было нельзя. И так репутация еле держится на плаву, один шаг в сторону и все пойдет крахом. — Наш дорогой хиппи пожаловал. — пухлый мужчина, который начальником являлся уже некоторое время, смотрел с какой-то уж слишком довольной улыбкой. Это ни к чему хорошему никогда не приводило. Часто истории по участку гуляли, что если у этого человека такое настроение, то велика вероятность что твоя репутация уже на дне давным-давно. Уж слишком хорошо Эрик Картман умел дергать за веревочки, подставлять людей и наблюдать за тем, как жизни людей рушатся, с дьявольской ухмылкой на лице. Вообще было непонятно, как этот человек, на кожаное кресло попал так быстро. Он следователя на год или два старше, явно не совсем понимает, как работают дела в нормальной полиции или как по-другому объяснить этот бардак, который происходил здесь. Будто бы все это лишь забавляло его, нравилось чувствовать власть на определенной кучкой людей. Наверняка в этом во всем замешаны его связи, о которых Картман и сам не скрывал. Уж очень любил угрожать ими всем подряд. — У меня к тебе очень серьезный разговор. Присаживайся. Кофе? Чай? — Я, пожалуй, постою. — Стоять в кабинете начальства было неприятно, хотелось побыстрее оказаться за дверью и выдохнуть. Только сейчас на маленьком диванчике был замечен незнакомый человек, который явно рассматривал каждую деталь этого помещения, словно анализируя и составляя общую картину в своей голове. Зацепили в нем яркие рыжие волосы, которые привлекли сразу. Это казалось в какой-то степени необычно, ведь редко можно было встретить в Южном парке людей с таким цветом. Волосы его напоминали облака, такие же воздушные и пушистые, что хотелось даже потрогать. Но это было чисто детское любопытство, которое иногда всплывало. — Я поздравляю тебя со своим первым делом, Марш, но тут возникло непредвиденное обстоятельство, — Эрик ногти на своей руке рассматривает, будто бы весь этот разговор его не интересует, будто бы не он сам позвал сюда для чего-то важного. — Ты уже сам прекрасно понимаешь, что твоим делом заинтересовались СМИ и не только они. Всем явно хочется наблюдать то, как этим всем занимаются специалисты своего дела, а не какие-то маленькие следователи Южного парка, о которых никто никогда не слышал. Ты понимаешь к чему я клоню, хиппи? Внутри потихоньку огонек злобы разгорается, сжирая постепенно каждую клетку тела. Голубоглазый чувствует, как его внутри трясет, что даже сложно становиться держать себя под контролем. Руки сжимает, чувствуя, как ногти в тонкую кожу ладони впиваются, чтобы сохранить остатки разума и не поддаться эмоциям окончательно. Ему обидно, до жути обидно, ведь даже сутки не прошло, а его уже сдвинули в сторону. Почему все думают, что он сам не справится и зачем звать каких-то высокомерных мудаков сюда? У них есть свой город, пусть там со всем справляются, наверняка работы навалом. Обида грызет, ее не остановить ни на секунду, как и внутренний гнев. Сжирают, сжигают все на пути и без понятия как взять себя в руки. Стэнли сложно слушать дальше, каждый звук, который раздается в этом кабинете, звучит так, словно под водой находится. И становится по-настоящему все равно, ведь и так прекрасно понятно, что говорит этот пухлый ублюдок. Наверняка, сам устроил все это представление, чтобы посмотреть, как сломается еще один человек у него на работе. Его же это радует, забавляет так, что после несколько дней ходит такой счастливый. — Оглох совсем? Что за тупицы работают здесь. — драматический вздох раздается с уст Картмана и на лице у него наигранная грусть показывается. Это лишь заставляет зубы скрипеть сильнее. — Шишки сверху специально наняли неплохого детектива для этого дела и сказали нам не совать нос во всё это. В следующий раз повезет тебе, Марш. Не расстраивайся. Стэн ловит на себе оценивающий взгляд зеленых глаз того самого незнакомца, от этого брови лишь сильнее хмурятся. Детективом является как раз этот человек? Ну и быстро его город поглотит, явно неженка какая-то. Сбежит же, а если даже нет, то следователь не сдастся. Он не отдаст такое дело в чужие руки, сам раскроет и найдет тело Кеннета Маккормика. Это его звездный час и никого другого. — Кайл Брофловски. Будет лучше, если сотрудничать начнем. Мужчина с волосами цвета вороньего крыла видно слишком застрял в своих мыслях и совсем не заметил, как этот человек с рыжими кудрявыми волосами уже стоял рядом и руку протягивал, чтобы пожать. Но рукопожатия он не получит, как и сотрудничество. К черту этого детектива из большого города. К черту начальника, который явно получает то еще удовольствие от всей картины. На этих двоих смотреть сейчас невозможно, как и в целом на всех людей. Стэнли руку от себя отпихивает и вылетает из кабинета, захлопнув день. С делом справится он сам, даже если отстранили.