I want to erase your history from my memory...

11. После торжественной части, вручения аттестатов и поздравительной речи директора все ученики прошли на улицу, где заранее была обустроена праздничная сцена, места для сидений и площадка для дискотеки. Угощения и напитки стояли на столиках, украшенных белыми скатертями с нарисованными ветками сакуры. Школьники, нарядные и счастливые, что закончили этот сложный этап жизни, принимали поздравления. А впереди ждёт ещё более интересная, но не менее сложная университетская жизнь. Каждый из ребят был готов к этому, каждый ученик знал, что он справится! Обязательно справится, потому что нет другого выбора! Минхо стоял с Джисоном и мило разговаривал с ним. За всё это время Ёнбок так и не смог перебороть себя, переступить через свои принципы и помириться с другом. Несмотря на все попытки того наладить отношения, блондин не хотел начинать сначала. Не хотел снова заводить дружбу, но уже не только с Минхо, но и с Джисоном, который фактически теперь шёл в комплекте со старшим Ли. И вот сейчас, на выпускном, вместо того, чтобы напиваться с другом и одноклассниками, Ёнбок просто стоит в сторонке и с завистью смотрит на то, как Джисон смеётся с шуток хитрого рыжеволосого Кота. А ведь это я сейчас должен стоять на месте Джисона и смеяться с анекдотов про выпускной. Из раздумий вырвал тягучий и очень бодрый голос: — Поздравляю, Феликс, поздравляю с удачным завершением этого этапа в жизни. Удачи с поступлением в университет на факультет информационных технологий. — Огромное спасибо, Учитель Хван! Без Вас я бы не справился. Скажите, ну что там — известны результаты? — Я как раз насчёт этого. Твоя грамота и награда у меня в кабинете. Идём, заберёшь. — О, с удовольствием! — Смотрю, с Минхо так и не помирился… — Да чёрт с ними, извращенцы-голубки. Даже думать не хочу о том, что они будут вытворять сегодня, как напьются. Это так мерзко и грязно! Даже говорить с ними не хочу, даже смотреть на них противно. — злился на Минхо блондин, допивая праздничный напиток. Парнишка сердился и скучал, но попыток поговорить не предпринимал, поэтому сейчас сам шёл за своей грамотой. От мыслей, что, вероятно, это последний раз, когда Хёнджин видит Феликса, мужчину накрыл депрессивный эпизод его биполярного расстройства; а к тому же сказанные минуту назад слова задели Хёнджина. Причём эти всплески начались именно сегодня, и Хван сам не ожидал, что выпускной может спровоцировать такую перемену. Спрятав руки в карманы, Хван шёл по коридору на второй этаж. Открыв дверь вторым ключом, который преподаватель взял у охранника, Хёнджин пропустил вперёд своего ученика и зашёл следом. Только вот на эмоциях о первом ключе брюнет позабыл и не мог вспомнить, где положил его. Да и хрен с ним, с тем ключом. Главное — это то, что мой мальчик сейчас рядом. — Грамота на моём столе. Ёнбок прошёл к учительскому столу и протянул руку, чтобы взять и прочитать, что же там написали. — Ааааа, бля… Ой, простите… Третье! Чёрт, третье место! — радовался Феликс и сиял, как звёздочка. — Не верю своим глазам. — Ты Молодец! Хорошо постарался! Но нужно ещё постараться… — Хёнджин медленно и тихо закрывает дверь на ключ изнутри и кладет его в карман своих строгих чёрных брюк. Пока Ёнбок разглядывал грамоту и в седьмой раз перечитывал хвалебные речи, он не заметил, что… Хван медленно расстёгивал пряжку и вытягивал ремень из штанов. Сейчас у мужчины начался маниакальный эпизод в фазе подъёма. Чёртовы таблетки, так найти и не удалось! Брюнет направляется к столу и безумно улыбается. Феликс, улыбаясь грамоте, поворачивает голову и ужасается. — Эмм… Господин Хван… Что вы? Что вы делаете? — А на что похоже, Солнце? — безумная ухмылка и сверкающие неадекватностью глаза. — Господин Хван, спасибо за грамоту, но мне пора — меня ждут ребята… — Не ври, врунишка… — Хёнджин практически подошёл к столу. — Никто тебя не ждёт… Даже твоему другу на тебя всё равно… Он нашел тебе замену. Понравилось наблюдать, как они целовались, как засовывали языки друг другу в рот? Или может тебе понравилось слышать, как они удовлетворяли друг друга под одеялом? — Сонсенним, Вы пьяны или под наркотиками? Я могу позвать на помощь! — пятится назад перепуганный парнишка, наблюдая, как некогда тот человек, которым он восхищался, сейчас расстёгивает молнию на брюках и ослабляет галстук на шее. — Мне поможет только одно — показать тебе, на что твой друг променял тебя… В одно мгновение Хёнджин подскакивает к Ёнбоку и грубо хватает того за плечи, за такие хрупкие плечики. Веснушчатый парень дрожит, понимая, что учитель настроен серьёзно. Только он открыл рот, чтобы кричать, Хван показывает пальцем «Тшш». — Только попробуй крикнуть и мне придётся заткнуть тебя собой. Брюнет схватил за подбородок Феликса и сильно сдавил тот, проскальзывая большим пальцем в рот. — Будь послушным, иначе вместо пальца здесь окажется мой нефритовый жезл. Понимаешь, о чём я? Феликс истерически кивает «да». Хван хватает ученика за галстук и резко дёргает его, расслабляя. — Ты уже не на уроке — можешь ослабить его. — Учитель Хван, пожалуйста, прекратите… Что бы Вы не задумали — прекратите! — Я уже не твой учитель, Малыш. Ёнбок дрожит, мурашки и холодный пот проступают на коже от грубых прикосновений преподавателя. — Мой мальчик так напуган, так дрожит. Такой милый! — Это был не т9, верно? Вы всё спланировали: и олимпиада, и всё это? Я ведь даже был у вас дома, когда мы ехали за книгами… — у Ёнбока шок, он не может поверить. — Ну, не совсем. Олимпиада… Я действительно хотел, чтобы ты участвовал — ты способный и твои знания по моему предмету впечатлили меня. А тогда, когда ты ночевал у меня… — Хван прикрыл глаза, вспоминая ту ночь и ухмыляясь. — Та ночёвка ведь тоже тебе понравилась? Особенно мои пальцы в тебе. Видимо настолько, что ты даже кончил во сне. Феликс ужасается, понимая, что той ночью сон был явью. — А я ведь Вами восхищался, я ведь был так благодарен и доверял Вам… А Вы один из этих самых, кого я презираю и ненавижу больше всего. Вы грязный извращенец… Пощечина звонко опустилась на лицо блондина. — Закрой свой рот! Сейчас я научу тебя благодарности и тому, как нужно разговаривать со старшими… — брюнет резко хватает своего ученика и разворачивает его к себе задом, толкая на свой стол. Парень падает, еле успевая подставить руки. — …Вы ведь потеряете всё… Ваша карьера, Ваша жизнь — всё пойдёт под откос. — начал говорить Ёнбок, чувствуя, как чужие руки уже расстёгивают его брюки. — Я готов рискнуть. Помнишь, я говорил тебе… Так вот это правда! Ради тебя я готов рискнуть всем! — Я подам на вас в суд — Вы сядете. Слышите… Я это так не оставлю. Об этом узнают, я не побоюсь и расскажу всем. — Нет, Малыш, не расскажешь! Не расскажешь, потому что ты — трус! Ты боишься этого больше всего на свете — стать таким как я, как Минхо, как… — Нет! Я не трус. Об этом узнают или Вам сейчас придется меня убить, а в ином случае Вы сядете очень надолго. Пожалуйста, пока не поздно — прекратите. Не совершайте ошибку, о которой будете жалеть. — Я не буду жалеть, Солнце. Все, о чём бы я жалел, это то, что не вкусил тебя, это то, что не наполнил тебя, это то, что не позволил тебе почувствовать, что такое истинное удовольствие и наслаждение. Когда брюки Ёнбока уже упали на пол, а чужие длинные пальцы стянули белье, оголяя круглые и такие желанные ягодицы, Ли начал кричать. — Да что ж такое-то?! Ну, какой непослушный мальчишка. Я ведь тебя предупреждал. Хван разворачивает парня, хватает его за белокурые волосы и резко давит вниз. Веснушчатый падает на колени перед чужим половым органом. Феликс шокировано уставился на чужой очень сильно эрегированный член. Ли окутал страх вперемешку с удивлением. Он не понимал, как у учителя так быстро встал и почему он встал. Неужели у него так стоит на меня? Педик ебучий! — Я-то переживу! Слышите… А Вам будет намного хуже потом — жить с этим, с тем, что покалечили мою жизнь… — Ёнбок не договорил, так как в его рот уже толкнулся крупный член с темно-бордовой головкой. — Ты знаешь, что нужно делать, если нет — я помогу. — и преподаватель, схватив голову ученика, начал довольно грубо трахать чужой рот, не давая привыкнуть к размеру и удобнее разместить половой орган, не давая собраться с мыслями, не давая ни минуты, даже на то, чтобы по щекам покатились слёзы. Феликсу ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и принимать в свой рот член учителя истории. Ёнбок задыхался от глубоких толчков. Половой орган попадал далеко за корень языка, вызывая у парня рвотные позывы. Брюнет понял это и поумерил свой пыл, снизив темп и дав парню отдышаться. Хван поднял голову школьника, тот крутил ею во все стороны, не желая смотреть на учителя. — Смотри на меня, Малыш. Запомни моё лицо. А твоё сейчас такое блядское, будто ты это часто делал. — Я хочу стереть Ваше лицо из памяти, хочу забыть навсегда Ваши лживые поступки и слова. — у Ёнбока глаза наполнились слезами. — Ну-ну, Солнце, не нужно плакать. Я не хочу, чтобы ты плакал, я хочу, чтобы тебе было приятно, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты стонал от удовольствия. — Как это может быть приятно? Как, чёрт возьми, насилие может быть приятным? — крикнул Ёнбок и из глаз хлынули слёзы. Хёнджин поднимает парня и, не брезгуя, нагло впивается в чужой рот, целует грязно, собственнически, иногда кусая нежные губы блондина. Феликса прошибает молнией. Он сопротивляется и вертит головой. Он целовался, в принципе, несколько раз с девушками и приблизительно помнил ощущения. Однако теперь всё было по другому, будто он оказался на месте той девушки. Теперь отдалённо понятно, что она могла чувствовать. Хотя те поцелуи и рядом не стояли с властными и напористыми поцелуями преподавателя — он явно знал, что делает. И если сразу подросток смыкал губы, не пуская в свой рот, то сейчас широко приоткрыл его и позволял Хвану делать то, что тот хотел. На этом учитель не собирался останавливаться. Он схватил небольшой член веснушчатого парнишки, который явно не ожидал на себе ощутить чужие руки. Тонкие пальцы нежно обхватили половой орган, слегка сжали его, будто проверяя. Затем Хёнджин кончиками пальцев еле ощутимо провёл по всей длине, коснулся чувствительной головки парнишки. Феликса дёрнуло, будто ударом тока, и полустон-полувздох вырвался из чужих уст. — Умх… — О, Господи, Малыш, ещё! — воскликнул брюнет. Феликс в шоке с себя, в ахуе с учителя. Ещё несколько пошлых движений по всей длине, ласки мошонки, и Ли готов был убить себя и закопать, потому что у него начал вставать. Чужие прикосновения ощущались по-особенному, не так, как свои — лучше, и реакция на эти движения не заставила себя долго ждать. Блять! Нет! Не может быть! Это ведь мужские руки. Фуу! Лучше сдохнуть! — Мой послушный мальчик, у тебя начал твердеть! Нравится так? Мне продолжать? Феликса флешбекает и он вспоминает, как этими же словами интересовался Минхо у Джисона, как тому было. Однако вместо: «Да! Так хорошо! Продолжай!» парнишка отвечает: — Это мерзко, эти прикосновения отвратительны! Прекратите немедленно! Однако Хёнджин лишь больше заводился и уже вовсю мастурбировал своей рукой ученику. Тот сопротивлялся как мог — пытался думать о чём-то другом, а не о своём возбуждении. Однако, когда к этим движениям добавились поцелуи и укусы шеи, сопротивляться безумному историку не было сил. — Ааах! Умх! — вырвалось у блондина. — Признайся, что тебе хорошо. Признайся самому себе, что тебе приятно. Нравится, что мужские руки ласкают тебя? Смотри какой стал твердый и влажный! — Н-неет! Мне п-противно от одной т-только м-мысли. — заикался Ли, еле сдерживая постанывания. — И снова, ты — врунишка. Скажи: «Мне хорошо, учитель Хван! Мне нравится то, что Вы делаете!» — Н-нет… Противно! Противно! — Ёнбок практически падал на стол от яростных ласк. Эти противоречивые чувства сводили с ума! Когда Ли был на пределе от слегка сумасшедшей дрочки, Хван прекратил касаться члена и убрал свою руку. — Ммм… — разочарованный стон блондина. — Такой нежный, такой послушный, Ликси. Твой подрагивающий член — это произведение искусства! — эти слова прозвучали практически в самое ухо. Шёпот, такой тягучий, прошёлся по шее и лёг на неё воздушным лёгким облаком. Учитель достал из кармана пиджака одноразовый пакетик лубриканта и выдавил его себе на пальцы. — Помогите! Помогите! — начал кричать Феликс. — Ликси, ну какой же ты наивный. Кто тебе поможет? Только я! Все на улице, там гудит музыка. Никто не додумается идти сюда. Да, и правда! Кому нужно в разгар вечера идти в чёртов кабинет истории? Мне никто не поможет! Холодные и влажные пальцы скользнули в ложбинку. Феликс замер и сжался от страха при мысли о плане учителя. — Учитель Хван, пожалуйста! Давайте я Вам отсосу, но не делайте этого, пожалуйста! Прошу! — умолял Ликс сквозь слёзы и боролся под руками, прижимающими его к столу. — Оу, ну видишь, Солнце, ты уже хочешь снова взять мой член в ротик! А говорил: мерзко-мерзко. Врунишка! Хёнджин даже был рад, что не смог принять таблетки. Наконец-то, свершилось то, чего он так долго ждал, чего желал почти все полгода. Хван давно понял, что Ёнбок не просто ученик — он особенный, а после той их перепалки касательно гейства Императора Ли и позиции Феликса на счёт всего этого, учителя и вовсе понесло. И вот теперь этот трофей, этот прекрасный ребёнок в его руках, такой хрупкий, такой пугливый, такой дрожащий и такой красивый. Резкий толчок и палец оказывается в анусе Феликса. Тот вскрикивает и замолкает, переставая двигаться. — Вот так, мой послушный мальчик! Расслабься, я правда не хочу делать тебе больно. Я хочу, чтобы ты прочувствовал, как это приятно, чтобы умолял меня не останавливаться. Толкаясь одним пальцем, Хван целовал чужую шею — куда мог дотянуться. Уже через несколько минут он трахал двумя пальцами блондина, а ещё через пару минут смазал остатками смазки свой член и приставил головку ко входу Феликса. — Пожалуйста, учитель Хван, придите в себя. Зачем Вы это делаете? Вокруг столько красивых женщин, которые с радостью раздвинут для Вас ноги! Почему я? — всхлипывал веснушчатый подросток. — Малыш, ты ещё не понял? Мне не нужны женщины и другие мужчины…мне нужен ты и только ты! Ёнбок был в ахуе от услышанного. Он не мог понять, как так произошло и почему? Что он сделал? Чем провинился? — Ты — сокровище, Ликси! Неогранённый алмаз среди кучки серых, простых камней. Ты — моя драгоценность! И я хочу, чтобы это сокровище было моим. — Хёнджин резко толкается в чужой анус, срывая крик из уст подростка. Грубые толчки преподавателя в Феликса, его слёзы и мольбы прекратить, тяжёлое и сбитое дыхание Хёнджина куда-то в спину, его безумные речи — это всё, что успел запомнить школьник прежде, чем начать отключаться от боли и странных ощущений, которые тот испытывает первый раз в жизни. Ёнбок не хотел этого, он даже не думал, что такое случится с ним, что такое возможно. Хёнджин, понимая, что для Феликса это слишком и тот теряет сознание, резко прекратил фрикции и, подняв, паренька облокотил его на себя. Преподаватель развернул чужое лицо к себе и, похлопав по щекам Ли, начал целовать россыпи солёных от слёз веснушек. — Ликси, не хочу делать тебе больно, я буду нежнее. Однако на деле нежнее не получалось, и если первые пару толчков были не очень сильными, то уже через минуту Хван снова срывался и нещадно вдалбивался в чужое нутро, растягивая Феликса до предела. Парень пришёл в себя и открыл глаза. Он не издавал звуков, только тяжёлые выдохи, когда Хван выбивал из блондина остатки кислорода. Через пятнадцать минут нещадных фрикций блондин подумывал, что, наверное, мог бы сейчас и умереть, и это было бы лучше, чем чувствовать снова и снова это жжение внутри… Чувствовать, когда тебя натянули, как резиновую игрушку, и, не зная предела, продолжали растягивать, продвигаясь всё глубже и глубже. Больно! Грязно! Стыдно! И унизительно! Однако через некоторое время Хёнджин снова схватил в руки поникший член подростка и принялся трогать его. И если фрикции в нутро школьника были грубые и болезненные, то прикосновения к члену были нежные и аккуратные. Длинные пальцы обхватывали половой орган в кольцо и надрачивали его осторожными движениями, набирая темп по мере того, как начал крепнуть в чужих руках скромный член школьника. — Аах! Прекратите, пожалуйста! — из последних сил еле шевеля прилипшим к небу языком, умолял Ли. — Скоро, мой мальчик, скоро всё прекратится! Сейчас я наполню тебя удовольствием. — Вы наполняете меня только ненавистью и болью. Надеюсь, однажды Вы будете страдать так же, как и я, а лучше ещё сильнее! — И я надеюсь на это! — ответил преподаватель, продолжая быстро скользить по чужому стояку. Не смотря на то, что Феликс не хотел кончать и особо ничего не способствовало этому, парень не мог побороть волну подступающего оргазма. Хёнджин специально перестал толкаться в Ёнбока, а позволил парнишке перевести дух и сосредоточиться на ощущениях, подступающего пика наслаждения. — Умх… Н-не н-нужно! Я не х-хочу делать это от Ваших рук! Н-нет! Ааах! — простонал Феликс и излился на пол кабинета, запачкав немного и пальцы учителя. — Хороший мальчик, хорошо! Молодец! Теперь отдышись и потерпи немного. Хёнджин облизал свою руку, пробуя Ёнбока и наслаждаясь вкусом горячей спермы школьника. От оргазма Феликс сжимался, сам не подозревая, что этим стимулирует и подогревает желание своего преподавателя. Тот, окинув взглядом уставшее тело, лежащее на его столе, совершал завершающие толчки перед тем, как заполнить парня. Однако звук проворачивающего замка слегка отвлёк от подступающего оргазма. Дверь открывается и на пороге оказывается Бан Чан. После темноты коридора он не сразу замечает, что происходит в кабинете. Учитель физкультуры закрывает дверь и, привыкнув к освещению кабинета, охуевает от увиденного и шокрованно смотрит, как его коллега трахает ученика. И, возможно, Чан проигнорировал бы это, сделав вид, что ничего не заметил, молча вышел бы из кабинета, но когда Феликс поднял со стола своё заплаканное лицо — Криса охватил ужас. — Господин Бан, прошу помогите! Умоляю! Три толчка и Хёнджин начал кончать внутрь Феликса. У школьника снова потекли слёзы из глаз. Чан подскакивает к Хёнджину и оттаскивает его от парнишки. Тяжелый глухой удар разносится по кабинету. — Джин, ты совсем сбрендил? Ты что творишь? Ты… Ты ебанулся? — кричал Кристофер, краснея от злости. — Феликс, ты как? Школьник с перепугу моментально одевается, даже не понимая, что с его ануса вытекает сперма учителя. Парень еле стоит на ногах. — Джин, ты же понимаешь, что я должен вызвать полицию! — кричит Чан, краснея от злости и возмущения. — Учитель Бан, не нужно полиции. Пожалуйста, не сейчас и не сюда. Я не хочу омрачать выпускной другим ученикам и не хочу огласки. Отвезите меня в больницу, пожалуйста. — Да, конечно! Скорее идём. Кристофер помогает блондину привести себя в порядок и они быстро выходят из кабинета. Наступает осознание… Эпизод эмоционального всплеска (мания) сменяется на депрессивную фазу и преподаватель понимает, что совершил преступление. А ведь до этого ему казалось, что он всё делает правильно и так он сможет быть с Ёнбоком; сделает его счастливым и покажет ему весь спектр чувств, всю свою любовь. ................... — Господи, Феликс. Я… Я не знаю, что сказать и как поддержать тебя. Я и подумать не мог, что дойдёт до такого. Я знал, что Джин… что учитель Хван испытывает к тебе нездоровый интерес, но чтобы опуститься до такого и взять тебя силой. Господи! Феликс всхлипывал и пытался быть сильным в глазах учителя Бана. Ведь именно этому их учили на физкультуре: быть выносливыми, быть сильными и быть стойкими. — Обещаю, он поплатится за это и сядет в тюрьму. Это нельзя оставить так. Ты не должен был пережить этого, ещё и в такой день, который должен был стать самым счастливым и радостным. И вот тут уже Ёнбок не выдержал и из его глаз ручьём хлынули слёзы. Доехав до больницы, Кристофер помог Феликсу, и они зашли в приёмное. — Господин Бан, прошу, никому в школе не говорите об этом. Хорошо? — Хорошо, обещаю! — Что у вас случилось? — спрашивает приятной внешности медсестра в приёмной. — Нам нужен осмотр проктолога и поскорее. Женщина кивнула и жестом показала, куда идти. — Я подожду тебя здесь. Феликс кивнул и зашёл в смотровую. Через несколько минут подошла женщина-проктолог и зашла в кабинет. — Привет. Я — доктор Юн, не бойся. Раздевайся и ложись на кушетку. Это обезболивающий гель. Она надела перчатки и нанесла анестезирующее вещество на пальцы и на анус парня. Он вздрогнул и всхлипнул. — Знаю, это сложно для тебя сейчас, но постарайся не сжимать стенки. Я проведу пальпацию и осмотр с помощью маленькой камеры. Через девять минут женщина вышла к Бан Чану. — Парнишка сказал, что Вы его отец, поэтому Вам я скажу всё, как есть. Кристофер понимает, почему Феликс так сказал и кивает. — При визуальном осмотре области заднего прохода обнаружено много спермы и крови. По отношению к Вашему сыну применили сексуальные действия насильственного характера. Вход расширенный и мягкий, очень растянутый. Далее при пальцевом исследовании мягких тканей анального канала и колоноскопии прямой кишки наблюдаются её многочисленные повреждения — микротрещины и один разрыв. Я выпишу лечение. Сейчас нужно зашить парня и остановить кровь. И Вы ведь понимаете, что я обязана вызвать полицию. Нужно сообщить о насилии над подростком. — Да, конечно. — Ему есть восемнадцать? — Нет. — Тем более. Можете побыть пока с сыном, пока я подготовлю всё для зашивания. Кристофер был в ахуе от всего услышанного. Он собрался с мыслями и зашёл в смотровую. Феликс лежал на кушетке на животе, прикрытый одноразовой пеленкой, на которой было небольшое красное пятно. — Господин Бан, извините, я сказал, что Вы мой отец. Я пока не готов говорить об этом со своими настоящими родителями. Можете пока для полиции притвориться моим отцом. Я потом им расскажу, мне через… — он посмотрел на часы, висящие на стене — они показывали, что уже наступили новые сутки. — …Уже через пять дней будет восемнадцать и я смогу на суде присутствовать без родителей. — Я понимаю, хорошо. Феликс, мне так жаль. И мне больно от того, что я не смог помочь тебе раньше. Через пять минут зашла Доктор и на кушетке, которая была на колёсах, парня повезли в операционную. Доктор объяснила, что собирается делать и зачем. Феликсу было страшно и стыдно, но он понимал, что это нужно, чтобы не истечь кровью и не умереть из-за этого мудака. Анестезия подействовала сразу — Феликс заснул со слезами на глазах, а команда из врача, анестезиолога и нескольких медсестёр принялась за дело. Через полчаса после операции Феликс пришёл в себя. Он также лежал на животе, покрытый пеленкой, а рядом сидел учитель физкультуры. А через двадцать пять минут Ёнбок уже отвечал на вопросы офицера, рассказывая, кто это с ним сделал, когда и как. Было стыдно, но Ликс понимал, что это нужно сделать. Судебное заседание было специально назначено через пять дней. И Феликс мог быть там сам. Он так и не решился сказать настоящим родителям. Однако Господин Бан поддерживал парнишку и присутствовал на всех заседаниях суда. Он также выступал в качестве свидетеля и даже давал показания. Заседаний было всего два, потому что уже на втором Хёнджин признался в совершённом преступлении. Будучи в фазе депрессии, он слёзно просил прощения и раскаялся в содеянном, что, конечно же, смягчило приговор и Хёнджину дали всего шесть лет тюремного заключения. После суда, когда судебные приставы выводили Хёнджина, тот попросил минуту, чтобы сказать прощальную фразу. Феликс с ненавистью и презрением смотрел на некогда любимого учителя истории. — Прости меня, моё сокровище! Прости, что не смог заставить тебя сиять и твоя красота наоборот помутнела из-за меня. Я не хотел, чтобы всё было так. Но ради тебя я готов рискнуть всем! Я тебя лю… — Хватит! Уведите его с глаз моих. — крикнул Ёнбок и отвернулся, потому что слёзы застилали глаза. С тех пор Хёнджин и Феликс никогда больше не виделись. Однако в тюрьме Хван просидел всего лишь год, потому что его признали психически нездоровым и это подтвердили многочисленные анализы и история болезни, которая была у лечащего врача Доктора Ким, а ещё рецепты на выписанные тому таблетки. Из тюрьмы Хёнджина поместили в психиатрическую лечебницу, в которой он лежал почти четыре года. Кристофер пришёл однажды к своему коллеге (в первый год нахождения того в психиатрической лечебнице). — Джин, блять, о чём ты думал? Зачем ты так поступил с ним? — Я люблю его, Крис. — Нет, ты не любишь его, ты был одержим и сломал ему жизнь. Но Феликс сильный и стойкий — он справится. Он держится! В отличие от тебя, который загнётся здесь уже к середине второго года. — Я люблю его! Я люблю моё сокровище! — Если бы любил, то не допустил такого поведения и поступка. Он никогда тебя не простит. Запомни, Джин, твоё сокровище будет сиять, но не для тебя! — Чан ушёл, жалея, что не замечал или не хотел замечать неадекватного поведения своего друга. Однако, несмотря на затяжную фазу депрессии, после визита коллеги Хёнджин выкарабкался, более того он не загнулся ко второму году. Его состояние улучшилось. Новые американские методики лечения пациентов с биполярными расстройствами повсеместно внедрялись и в психиатрических больницах Кореи. Именно это лечение и помогло Хёнджину прийти в норму и контролировать своё состояние. Перепадов настроения почти не наблюдалось и мужчину вскоре выписали, однако он стоял на учёте и проходил регулярные осмотры и проверки. Через время Хван с трудом устроился на почту и развозил корреспонденцию на скутере. — У нас прибавление абонентов. Вот сюда будешь тоже заезжать. — указал главный по распределению корреспонденции.