Полынью

Константин мертв. Его конечности изломаны, выгнуты неестественно, как у куклы на шарнирах, он даже не бледен - он уже посерел. Мертвым холодом от него несет буквально за версту, тонкий звериный нюх забит металлическим запахом чужой, уже засохшей крови. На шее рваная рана, на руках длинные глубокие царапины, зажившие наполовину - оборотническая регенерация перестала работать далеко не сразу, даже после смерти хозяина пытаясь залатать его, зашить раны нанесенные не звериными и не человеческими клыками, отправившими на тот свет теперь уже бывшего вожака. Константин сопротивлялся. На его губах, на увеличенных для боя зубах - чужая кровь, воняющая хуже концентрированной хлорки, на когтях - куски окровавленной кожи. Не его. Только его это не спасло. Тесса не плачет. Она воет над уже остывшим трупом отца, вцепившись худыми пальцами в его рваную одежду, склонившись над ним, почти прижавшись к неживой груди. Ее пытались оттащить - бесполезно, Никите, попытавшемуся было поднять ее и отвести в сторону, она чуть не порвала руку, клацнув мгновенно удлинившимися зубами около его запястья. Конечность Легостаева спасла лишь оборотническая реакция. Мальчишка дернулся и неуверенно отошел в сторону, увидев в ее кошачьих зрачках безумную смесь звериной ярости и поистине волчьей тоски по умершему, отпускать которого было слишком больно, слишком страшно. Похоже, именно тогда он наконец понял, кто она такая. Осознал в полной мере, о чем говорил Лестратов, передавая его в цепкие лапы Парда. Артуру, впрочем, нет до него дела. Тут все такие, не только Тесса. Удивляться решительно нечему, если не считать столь неожиданную смерть вожака стаи. Остальные не пытаются оттащить Тессу в сторону, лишь косятся на нее с неприкрытым сочувствием в наполовину звериных глазах и продолжают осматривать территорию в поисках непрошеных свидетелей. Багадиров вздыхает. Видимо, успокаивать дочь Константина придется ему. Что ж, ладно. Ему не впервой, профессия адвоката обязывает уметь находить общий язык с людьми в состояниях разной степени вменяемости. Ситуацию, конечно, несколько осложняет то, что Тесса - пантера, которая вполне может напасть и на него, но, в конце концов, он и сам оборотень. Справится. Она затихает, все также склонившись над бездыханным телом. Ее бьет дрожь, плечи трясутся, ее потряхивает всю, как в припадке. Длинные черные волосы скрывают лицо, даря ей хрупкую иллюзию уединения - лишь она и ее горе. Артур подходит сзади, специально ступая как можно громче. Неважно, что она услышала бы его и так, не стоит рисковать и нарываться лишний раз. Он замирает над ней, чувствуя исходящий от нее лихорадочный жар. Она будто пытается отогреть и мертвого отца, вернуть ему потерянную жизнь вместе с ушедшим кровью в землю теплом. Багадиров чувствует боль, волнами от нее идущую. Боль пахнет полынью, кровью, слезами, холодным ветром, гуляющим над замершим в предрассветный страшный час зеркальным озером. Боль пахнет смертью. Что-то отзывается внутри него на этот страшный и, увы, хорошо знакомый запах. Тянет под ребрами, колет сердце и душу кривым проржавевшим ножом. Хочется забыть, что они пантеры, и, возомнив себя волками, выть вместе с ней на полную луну, равнодушно взирающую на них с высоты бесконечного неба, как в насмешку, сегодня особенно ясного и чистого. Артур медленно, мягко гладет руку ей на плечо. Она дрожит мелко, как в лихорадке. Тесса не сбрасывает его ладонь и не пытается напасть. Она не реагирует на прикосновение вовсе, продолжая смотреть на белое лицо Константина, искаженное резкими звериными чертами. Он не успел обратиться полностью, замерев навечно где-то посередине, между слабым человеком и неудержимым, сильным зверем. Артур садится на корточки рядом с ней и ждет. Она молчит, не глядя на него, не отрывая больного взгляда от отца, будто надеясь, что это излишне жестокая шутка, что это лишь грим, что мертвый запах - приманка, обман, что Константин сейчас встанет и, смеясь, обнимет ее. Что все будет как раньше. Она знает, что это ложь. Артур приобнимает ее за плечи, мягко подтягивая к себе, осторожно оттаскивая от отца. Тесса не сводит глаз с трупа и не сопротивляется. Ей будто все равно. Она и сама выглядит сломанной куклой. Артур едва заметно вздыхает. Где-то глубоко внутри что-то неприятно щемит.

***

Его выбирают вожаком неожиданно и единогласно. Совет Парда вручает ему ключ от кабинета Константина в клубе и желает удачи, повторяя напоследок, что они верят в его лидерские способности. Он идет по коридору в личный кабинет бывшего главы, не думая ни о чем и ничего не ощущая. Нужно что-то делать, вылезать как-то из проблем самому и выводить за собой поникший Пард, который, как бы пантеры ни пытались отрицать это, смерть вожака выбила из колеи. Дверь, которую он искал, приоткрыта, но свет не включен. Артур принюхался и, убедившись, что опасности нет, бесшумно шагнул внутрь. Тесса сидит на заваленном бумагами столе, безразлично смотря в стену. На шкаф, уставленный книгами, в том числе и дорогими, редкими, старинными. Разные авторы, издания, года и даже века написания. Все это теперь ее. На личные вещи Константина Пард претендовать не будет, какую бы цену они не имели. Они по праву принадлежат его дочери. Тесса не может этого не знать. Она смотрит на книги долго и пристально, будто ждет, что те заговорят с ней или хотч бы уйдут от ее равнодушного взгляда. Кабинет не прибран. Окна завешены шторами, компьютер и люстра выключены, бумаги лежат на полу, столе, стульях. Кошелек Константина брошен на полке у массивной дубовой двери. Телефон - там же. Записная книжка валяется на подоконнике, раскрытая где-то на середине. Листы ее исписаны ровным почерком бывшего вожака. Он куда-то торопился. Что-то искал перед уходом. Кажется, он вышел минут на десять и вернется вскоре, улыбнется и продолжит работать. Но разряженный в ноль телефон, тонкий, но уже заметный слой пыли на мониторе, затхлый запах непроветренного помещения говорит об ином. Он не вернется. Тесса не плачет. Она с поистине мазохистским удовольствием бередит себе душу, рассматривая любимые книги отца, вертя в тонких пальцах ручку, еще сохранившую его запах, вдыхая застоявшийся воздух и раздражая этим чуткий звериный нюх. Она осунулась и похудела, скулы, всегда четко заметные и выпирающие, теперь обострились вовсе. Она сейчас выглядит немногим лучше мертого Константина. Она все еще пахнет болью, но уже чуть меньше. Запах полыни не такой яркий, но удушающий, тошнотворный, отравляющий не хуже настоящего яда. Артур едва слышно прикрывает дверь. Тесса переламывает хрупкую пластиковую ручку пополам. Багадиров смахивает пыль с монитора, открывает окна. Свежий воздух врывается в помещение уверенно и быстро, вместе с ярким весенним солнцем, унося с собой удушливый, застарелый запах чужой боли. - Поможешь сложить эти книги? - спрашивает она хрипло, отбрасывая ломкий пластик в сторону и продолжая сверлить взглядом безучастный ко всему книжный шкаф. Артур молча кивает.

***

- Он хранил документы на клуб дома, - выдает Тесса, положив перед ним на стол папку с файлами и бросив сумку на пол. Она приходит к нему слишком часто, чтобы считать это совпадением. Приносит с собой еду и еще теплый кофе и вручает ему, не слушая его вежливых возражений, отмахивается, говоря, что ей несложно. Садится в кресло, по-кошачьи аккуратно поджимая под себя худые длинные ноги и долго молчит, глядя в чистое, отмытое почти до болезненного для чувствительных кошачьих глаз блеска окно. Или, видя, что он не особо занят, начинает говорить. Рассказывает что-то про институт, отмененные пары и возможность, свалив пораньше, заскочить к Белому Ковену по делам Парда, которые они обсуждали раньше, про одногруппников, что ее немного сторонятся, будто чувствуя дикую звериную натуру. Артур вслушивается в ее тихий мелодичный, похожий на мягкое, неторопливое мурлыканье голос и, откладывая несрочные, уже рассмотренные и обдуманные дела, берет в руки остро заточенный простой карандаш. Методично, короткими резкими штрихами набрасывает на бумаги знакомые силуэты. Ваза с почему-то почти не пахнущими полевыми цветами, которые притащила с собой Тесса пару дней назад и забыла, уходя поздним вечером. Книжный шкаф, наполовину опустевший стараниями новой хозяйки, перетаскивающей добро в свою квартиру. Вид из окна: дома, улицы, деревья, цветущая уже сирень и яркие, пестрые клумбы, у которых резвятся наивные домашние псы, дорога, ведущая в местный лес, еще не сломленный вечной стройкой мегаполисов, коим Санкт-Эринбург, несомненно, является... Силуэты пантер, гибких быстрых кошек, изящных и прекрасных. Тесса с искренним интересом смотрит на его наброски и одобрительно кивает, спрашивая разрешения забрать некоторые, запавшие ей в душу, себе. Он позволяет, и Тесса, благодарно улыбнувшись, осторожно убирает листы бумаги в сумку. Ее присутствие даже не раздражает, а запах не кажется новым и не напрягает постоянным присутствием поблизости, и Артур не гонит ее прочь, когда она вновь протягивает ему еще теплый стакан с кофе... Пард ситуацию не комментирует, демонстративным молчанием показывая, что не считает столь близкое общение дочери бывшего вожака с нынешним проблемой. Сегодня она приходит позже обычного, не здороваясь, ставит на полку дымящийся эспрессо и кидает на стол папку с бумагами, которые весь Пард искал последние пару недель в надежде, что Константин не спрятал их в каком-нибудь банке, название которого установить уже не удастся. Терять удобное место встреч стая не желала, и потому пыталась выяснить, где эти документы, на кого они оформлены и стоит ли ждать от кого-либо попыток отжать у них уже обжитое помещение. Пояснять свои действия Тесса определенно не собирается, считая, что сказанного ранее вполне достаточно и уже привычно, потягивая кофе, занимает кресло в глубине кабинета. - Спасибо, - кивает Артур, убирая папку в сейф и поворачиваясь к Тессе. - Нашла их сегодня за шкафом. В гараже, - она криво улыбается, - Отец любил перестраховываться. Тень тоски, неизменно находящая на нее каждый раз, когда разговор заходит в сторону Константина, исчезает довольно быстро, когда она отвлекается, наблюдая, как Артур выключает компьютер и накидывает на плечи пиджак. - Уже домой? - интересуется Тесса, сминая в руках опустевший стакан из-под кофе. - Да. Тебя подбросить? - Давай, - она кивает, поднимаясь и подбирая пыльную сумку с пола. Артур неторопливо закрывает кабинет, и они медленно идут по коридору, лениво переговариваясь. В зале клуба на них не обращают особого внимания, лишь кивают коротко напоследок, не задавая вопросов и не косясь с неприкрытым подозрением. Лишь на ночной улице, встретившей их холодом и сыростью, оставшимися после недавнего ливня, да далеким лаем местных псов, они натыкаются на мрачного Легостаева, беседующего с охраной. При виде Тессы и Артура они замолкают, а юный альфа здоровается поочередно с обоими: с Тессой - более дружелюбно, с вожаком - подчеркнуто вежливо. Девушка в ответ коротко улыбается и быстро приобнимает Никиту, не сводящего, тем не менее, глаз с ее спутника. Даже на парковке клуба Артур чувствует пристальное внимание наследника Иллариона, буквально ощущая как чужой оценивающий взгляд сверлит спину и как его хозяин пытается осознать, как понимать происходящее. Если Тессу Легостаев считает подругой, то к вожаку он относится куда холоднее. Не плохо, нет, просто не знает, чего ожидать от совершенно нового, незнакомого ему оборотня. Вполне закономерно. Тессу он довозит до ее дома, довольно быстро - время позднее, пробки, в большинстве своем, уже рассосались, и дороги почти пусты. Она на прощанье весело машет ему рукой, обещая заехать завтра. Артур коротко кивает, уже не сопротивляясь и не возражая. Бессмысленно и не слишком честно - она придет все равно, и нельзя сказать, что ему неприятно ее общество. Скорее, наоборот - ему нравится. Она не может этого не знать. Тесса не пахнет полынью уже давно. Лишь тень этого запаха иногда ее преследует, но исчезает очень быстро, так, что ее можно принять и за неудачный морок.