(he said,) tell me all your thoughts on god

— Почему у тебя такие глаза? Он стоял над тобой, держа руки в карманах, а ты ссутулил плечи и отвернулся. —Не знаю, — промямлил ты и вернулся к копанию червей. Они скрюченные и склизкие, тебе нравилось, как они принимают странные формы, когда в них тыкают палкой, — А почему у тебя нормальные глаза? Рядом с детской площадкой был слышен смех других детсадовцев. Мальчик, стоявший над тобой, на секунду задумался над вопросом, а потом сказал: — Я тоже не знаю. — Моя мама сказала, что Бог сделал меня таким не просто так, — ответил ты, усаживаясь чуть прямее, а он уселся рядом с тобой, прямо в грязь. В ответ ты слегка нахмурился — Тебя могут отругать за грязных шорт, — предупредил ты, — Учительница будет кричать на тебя. — Мне плевать, накричит на меня учительница, или нет, — сказал он, выпячивая грудь, и нужно было признать, это выглядело довольно круто, — И вообще, я хочу посмотреть, чем ты занимаешься. Это было что-то новенькое. Ты привык к тому, что люди спрашивают о твоих глазах, но еще не встречал никого, кто хотел бы поиграть с тобой. — Я копаю червей. — А ты знал, что червяка можно разрезать пополам, и он не умрет? — сказал он, а глаза его загорелись, как только ты нашел большого червяка и ткнул в него палкой. — Правда? — Ты подцепил большого червяка пальцами и осмотрел его, прищурившись, — Звучит странно. — Может, разрежем его пополам и узнаем? — Он улыбнулся тебе, и ты улыбнулся в ответ. Он тебе уже нравился, — Я принесу острый камень. Пойдём, мы можем разрезать его вон там, на тротуаре. Тротуар был рядом с детской площадкой. Теперь ты не так уж и сильно уверен в этой идее. — Мы будем червячными хирургами! — сказал он, схватив твою палку в одну руку и запястье другой. Ты, спотыкаясь, последовал за ним, вынужденный признать, что быть червячным хирургом - звучит просто потрясающе. Безусловно, достаточно круто, чтобы рискнуть пойти к площадке. — Как тебя зовут? — Томас, — сказал ты, — Ты думаешь, что если разрезать червяка пополам, то получится два червяка? — Я Торд, — сказал он, когда ты сел рядом с ним на тротуар и положил червяка между вами двумя. Настало время стать червячными хирургами — Да, а еще я думаю, что это было бы круче всего на свете. Ты не мог не согласиться. --- — Десять, — сказал ты, когда очередная машина проехала под тобой. Десятая синяя машина проехала под тобой, и ты свесил ноги через край эстакады. На этой дороге было не так уж много машин; веселей было бы считать тракторы. Но все-таки синий был твоим любимым цветом, потому-то ты и считал синие машины. — Шесть, — сказал Торд. Его правый глаз загрубел под неприятным синяком. Он считал красные машины, все же красный был его любимым цветом. Ты никогда не понимал, почему ему так нравится считать машины, но он словно трепетал от счастья, а если счастлив Торд - тогда счастлив и ты. Кроме того, твоя мама не любила, когда Торд приходил играть к вам домой. — Дьявол в этом ребенке, Томас, — говорила она тебе, неотрывно наводя макияж. Она уже надела свое сверкающее платье, которое всегда надевала, когда выходила на улицу поздним вечером, — Жена пастора застала его за отрыванием ножек у мух, пока тот смеялся. — Но он хорошо ко мне относится, — возразил ты, когда она закончила проверять макияж и начала укладывать тебя в постель. — Поговорим об этом утром, солнышко, — сказала матушка, оставив на твоем лбу лёгкий поцелуй, — Давай, поспи немного. Мамуля вернется до полуночи. В итоге ты больше никогда не поднимал эту тему, но и не переставал играть с Тордом. — Семь, — сказал он. Машина с рёвом пронеслась по эстакаде, превысив скорость, по крайней мере, на двадцать миль, — Интересно, куда он так гонит? — Слушай, Торд. — Да? — Тебе было больно? Ну, когда тот крупный паренёк ударил тебя, — Кто-то из пятиклассников снова издевался над тобой из-за глаз. По ошибке он сделал это в присутствии Торда. — Неа. Кстати, ты видел его мину, когда я его укусил? — Торд улыбнулся, на секунду тебе почудился дьявол, о котором тебя предупреждала мама, как в тот раз в прошлом году, когда вы с Тордом поссорились, и он вырвал глаза твоему плюшевому мишке. Ты потянул за цепочку, скреплявшую твой маленький серебряный крестик на шее, и подумал, что, возможно, твоему другу он был нужнее, чем тебе. — Ты не должен был этого делать, Торд, — В течение следующих двух недель он был отстранён от занятий, впервые за всю историю школы второклассник был отстранён от занятий. Выйдя из кабинета директора, Торд, казалось, гордился собой. — Он обижал тебя. Никто не имеет права так относиться к моему другу, — Он уставился на дорогу, на то место, где его ноги болтались рядом с твоими, — Синяя машина. — Одиннадцать, — сказал ты, — Эй, кажется, это машина нашей учительницы. —Откуда ты знаешь, как выглядит её машина? — Я видел, как она уходила, пока ждал, когда тебя выпустят, — Ты ждал его два часа, чтобы вы могли пойти домой вместе, как и всегда. Твоя мама рассердилась на тебя, не дождавшись, когда ты вернешься домой, — У неё деревянные панели на боку машины. — Обшивка? — Вроде как да. Твоя мама промолчала, когда ты рассказал ей, почему Торд был отстранён. — У тебя самые обычные глаза, Томас, — сказала она мягко, как и всегда, — Бог создал тебя таким не просто так. Ещё одна синяя машина подъехала к эстакаде. — Двенадцать. --- — Ну уж нет, ты никак не можешь уехать на все лето, — возразил ты, — Кто будет помогать мне строить крепость? "Крепость" - так Торд назвал дом на дереве, который вы вместе планировали построить еще с третьего класса. В течение последних двух лет вы добавляли всё новые и новые детали к проекту (вертолётная площадка! второй этаж! суперсекретная лаборатория Торда!), пока ваш чертёж не стало почти невозможно прочитать. Этим летом вы должны были, наконец, начать строительство. — Меня отец заставил, Том, — Торд упорно отказывался смотреть тебе в глаза, — Тебе придется строить его без меня. У Торда нет друзей в Норвегии. У тебя нет друзей здесь. Это лето должно было стать лучшей частью этого года, но оно медленно и уверенно превращалось в худшее - и это всё то, что вы оба отказывались принимать. — Как я могу построить всё это сам? Это просто невозможно, — Ты уже скучаешь по нему. — Ты что-нибудь придумаешь, — И ты был на грани того, чтобы уйти, как вдруг он сказал: — Том, подожди. — Что? — Ты... — Он запнулся, — Забудь. Это глупо. — Что "я"? Он на секунду отвернулся, а потом посмотрел на тебя с чувством тягостной надежды. — Хочешь стать кровными братьями? — Это что-то типа... — Ты имитируешь разрезание своей ладони, и он кивает. Не понятно, почему он нервничал, когда спрашивал, — Конечно, хочу. Итак, вы встретились на эстакаде после захода солнца, когда его родители уже спали, а твоя мама ушла на ночь. С собой у него был самый большой и острый кухонный нож, который он только смог достать. Ты прихватил бечёвку. — Хочешь быть первым? — спросил он, а ты не хотел выглядеть слабаком, поэтому выхватил у него нож и прорезал длинную, глубокую рану на своей ладони, прежде чем отдать его обратно. Он вытер лезвие о свои джинсы и сделал то же самое. Неуклюже перевязав его руку, ты привязал её к своей, глаза слезились, когда ваши открытые раны тёрлись одна о другую. — Как долго нам нужно держать их в таком положении? — Понятия не имею, — сказал он, и вы переплели свои пальцы, ожидая вместе, когда забрезжит рассвет. Он уехал на следующее утро, а ты всё лето проторчал у телефона-автомата в аптеке, сжигая все свои четвертаки на межгосударственные звонки в Норвегию, пока ладонь медленно заживала. --- — Что с твоим лицом? Близились сумерки, с наступлением которых Торд наконец появился возле Seven-11 , на час позже, чем обещал. Ты был готов отчитать его за то, что он заставил тебя ждать, но как только ты увидел его синяки, у тебя заныло в сердце. — Это из-за моего отца, — Торд словно выплюнул последнее слово, как будто не хотел иметь с ним ничего общего, — Он решил, что я неблагодарный мелкий свин, недостойный фамилии. — Ну, в некотором роде так и есть, — подметил ты, и Торд фыркнул. Вы перешли в старшие классы две недели назад и уже успели легко впасть в придурковатый юмор, который так нравился вашим одноклассникам, — Но это не значит, что он может вот так просто избить тебя. — Когда-нибудь я ему отомщу. Он ещё увидит, — У Торда был такой взгляд, какой ты иногда ловил на себе, такой, который заставлял вспомнить, как твоя мать называла его дитём дьявола, и ты сменил тему, прежде чем он успел слишком глубоко погрузиться в свои мысли о мести. — Ты уже сделал домашку по математике? Я понятия не имею, что происходит на алгебре, клянусь Богом, — Употребление имени Господа всуе доставляло тебе удовольствие. Матушка, наверное, побила бы тебя, если бы услышала. Торд подошел к двери Seven-11, ты последовал за ним, сразу же взяв газировку, пока Торд шёл за читос. У вас это было в порядке вещей. — Да, сделал. Алгебра не такая уж и сложная, — крикнул он с другой стороны магазина. Кассир посмотрел на него, заслужив символическую ухмылку Торда. —Говори за себя, придурок. Не все из нас могут пройти тестирование на программу "Одарённые и талантливые" или в какой-то подобной херне, — Выкрикнул ты в ответ, открывая холодильник, чтобы взять две колы. Ты старался не выдать своей зависти, но, увидев выражение лица Торда, понял, что, скорее всего, у тебя это не получилось, — Эй. Ты же знаешь, что я не это имел в виду. Вы встретились у кассы, читос в руке, глаза отведены. — Том, знаешь, почему мы с отцом поссорились? — Потому что твой отец — засранец? — Торд кажется задумался, синяки приобрели неприятный оттенок фиолетового. Он достает бумажник и достаёт от туда кредитную карту отца, чтобы заплатить за закуски. — Сегодня я намеренно провалил тест по ОиТ . Я решил все задания правильно, а потом специально выбрал неправильные ответы. Я получил полный ноль, что фактически меньше, чем, если бы я решил их все наугад. — Но... Зачем? — Торд взял пакет с вредной едой и направился к двери, а ты потерянно следовал за ним, — Торд, мы оба знаем, что ты гений. Ты должен попасть на те курсы. — Ты тоже очень умный, Том, — сказал он, и вы оба поняли, что он уклоняется от ответа, — Дислексия никак на это не влияет. — Я не на твоем уровне, Торд, — ответил ты, и он опустился на бордюр возле магазина. Ты присоединился к нему, — Зачем ты это сделал? — Мы бы не учились в одном классе, если бы я попал на ОиТ, — наконец признался он, тебе захотелось ударить его за то, что он упустил свой шанс попасть на занятия, которые не были бы по-дурацки легкими. Только вот, если быть честным с самим собой, ты, вероятно, сделал бы то же самое на его месте. — Ты идиот, — вздохнул ты, но он только усмехнулся. Ты передаешь ему содовую и предлагаешь тост — За то, чтобы мы вместе были на 1-й алгебре. — Выпьем, — сказал он, скрепив пластиковые бутылки, ты рассмеялся. — Хочешь зайти и поиграть в видеоигры или еще во что-нибудь? Этот стремный кинопродюсер вернулся в город, так что мама, скорее всего, задержится допоздна. Торд хитро посмотрел на тебя. — Вообще-то, у меня есть кое-какая идея — Ты вздёрнул бровь, и он продолжил, — Из ссоры с моим отцом вышло кое-что хорошее. Он порылся в кармане своей толстовки и достал две сигары причудливого вида. Твоя вторая бровь также вздёрнулась. — Да ты шутишь. Они стоят целое состояние. — О-о, но я купил, — засмеялся он — Хочешь курнуть? — Я никогда раньше не курил сигары, — Ты никогда раньше вообще ничего не курил, но Торду не обязательно было это знать. — Я тоже, но это же не так сложно, верно? — Он снова покопался в кармане, достав одноразовую зажигалку — Вот, сунь одну в рот, а я подожгу её. Ты сделал, как он и сказал, прикусив сигару, пока тот возился с зажигалкой. Когда ему, наконец, удалось зажечь её, ты глубоко вдохнул. И начал задыхаться. — Срань господня, Том! — Торд похлопал тебя по спине, пока ты продолжал кашлять. Сигара выпала у тебя изо рта и упала на тротуар, — Ты в порядке? — Это было... — ты агрессивно кашлянул на мгновение, прежде чем продолжить, — ...отвратительно. Торд схватил с тротуара всё ещё зажжённую сигару и со смехом поднес её к губам. Он сделал долгую затяжку, а затем начал задыхаться, захлёбываясь дымом. — Ты серьёзно взял сигару, которую я выплюнул, и взял её в рот? — удивленно спросил ты, — Ну и чё, видишь? Я же говорил тебе, это гадость. — Подожди, подожди. Я понял, — сказал Торд, закончив кашлять. Он сделал ещё одну затяжку, на этот раз лишь слегка подавившись на выдохе. Ты язвительно поаплодировал ему, а он легонько ударил тебя по плечу, — Эй, это всё равно лучше, чем было у тебя. — Дай-ка сюда. Моя очередь, — сказал ты, и он выпустил полный рот дыма тебе в лицо, прежде чем передать сигарету. Ты хмыкнул, затянулся получше и выдохнул как раз в тот момент, когда он сделал вдох. Он отхаркнулся, и ты упал на спину от смеха. К тому времени, когда вы вышли из Seven-11 и отправились домой, вы вдвоем раскурили обе сигары, после чего Торд пообещал, что найдет способ достать ещё. --- — Какого хрена, Торд? — Ты прятался в комнате отдыха, шипя в свой телефон. — Я на работе! Мы сегодня проводим инвентаризацию! — Том, пожалуйста. Мой телефон скоро сядет. Прости, просто... — Ты слышал, как он вышагивает на другом конце, и знал, что он, вероятно, дёргает себя за волосы, — Я проебался, ясно? Да, я прекрасно знаю, что проебался. Ты порылся в рюкзаке, ища ключи от машины. Тебе отчаянно нужно было остаться подольше на этой работе. — Ты ещё как проебался, чувак. Как далеко ты от центра города? — Ты приедешь? — Он звучал слишком подавленно, не хотелось его как-то слишком обнадёживать, но, что-то сокрушает тебя, совсем чуть-чуть. — Конечно, приеду, зараза ты такая. Где ты? — Большое спасибо, Том. Черт, я понятия не имею, где этот парень меня высадил. Секунду, я поищу уличный указатель, — Ты уже заранее прикидывал, что скажешь матери, когда тебя уволят с третьей работы за столько месяцев. Виноват не виноват, а попался - поплатись — Я нахожусь примерно в десяти милях от Эверетта. — Эверетта? Типа, в двух часах езды от Эверетта? Твою ж мать, Торд, — Хватит ли у тебя бензина, чтобы доехать до него? Хватит ли у тебя денег, чтобы заплатить за бензин, который понадобится, чтобы вернуться? — У нас завтра занятия, помнишь? Наш проект по экологии должен быть сдан завтра, бля... — Мне очень жаль, Том. Ты вздохнул и потер виски. Приближалась мигрень. — Ну давай я... попробую узнать, сможет ли Лорел прикрыть меня. Я буду в пути максимум через десять минут. — Спасибо, — Было слышно, как Торд сел на траву, где бы он ни был, — Я действительно не знаю, что бы я без тебя делал, Том. — Придержи-ка коней, будешь вылизывать мне зад, когда я приеду. Скоро буду, — Ты повесил трубку и пошёл искать свою коллегу. Когда ты нашёл Торда, уже близился закат. Ты остановился на обочине дороги рядом с тем местом, где он лежал в траве, положив голову на рюкзак. Он поднялся, когда услышал, что кто-то едет к нему, ты всё ещё в форме сотрудника Wal-Mart. Живот вскрутило, когда ты увидел правую сторону его лица. — Что, блядь, он с тобой сделал? Он невесело усмехнулся, тем самым смехом, что заставлял тебя вписывать его в свои молитвы во время тех редких ночей, когда ты ещё молился. Тогда-то тебе и показалось, что один из его передних зубов, возможно, обломан. — Ничего нового, всё как всегда, — Он уловил выражение твоего лица и немного смягчился, — Эй, все в порядке. Правда. Я уже привык. — Ты пытался... — До тебя дошло, что его сумка набита до отказа, и ты заметил носки, которые он запихнул в боковые карманы. — Парень, который меня подвозил, выкинул меня здесь и ограбил. У меня нет наличных, но он оказался достаточно любезным, и оставил мне мой телефон и удостоверение личности, — сказал Торд, его уклончивость была необходимым подтверждением, — У меня с собой есть отцовская карта, я могу вернуть тебе деньги за бензин, пока отец её не аннулировал. И, поскольку я вижу, что сейчас начнется наш обычный спор, я прерву тебя и скажу, что система приемных семей - ужасное место для шестнадцатилетнего подростка и что мои родители вполне способны солгать CPS. — Я хотел спросить, не нужно ли тебе где-нибудь переночевать, — пробормотал ты, он одарил тебя однобокой ухмылкой. — Я слышал, что в это время года под эстакадой очень красиво, — сказал он, когда ты поставил его на ноги и подтолкнул к машине. —Ты можешь переночевать у меня. Мы можем закончить проект по экологии, — предложил ты, подходя к стороне водителя. Торд уже возился с радио, включив его на максимум. Ты убавил громкость, — Хватит использовать аудиосистему, чтобы не говорить о своих проблемах. — Ну, раз уж ты настаиваешь, — вздохнул он, подняв руки вверх. Вблизи его лицо выглядело ещё хуже, — Но ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой. Твоя мать все еще пытается изгнать меня. — Сиди тихо и утром пробирайся через окно. Всё будет хорошо, — убеждённо сказал ты ему, хотя сам-то и не особо был в этом так убежден. Ты завёл двигатель и направился к дому, а Торд уставился в окно. — Думаю, это самая отдалённая поездка, которую я проделал, — тихо признался он, — Почти до Эверетта. — Ещё два года до колледжа, верно? Тогда ты сможешь уехать так далеко, как только захочешь, — Ты смотрел на дорожные знаки, ища заправку. Вы могли бы подлатать его лицо в круглосуточном магазине. — Мы сможем вместе, — поправил он, — До колледжа осталось два года. — Мои оценки не такие уж и хорошие, Торд. Я не поступлю никуда, не считая муниципального колледжа, и для меня более разумно просто пойти работать сразу после школы. — Если бы ты просто позволил мне помочь тебе… — начал он, но ты прервал его. — В последний раз повторяю, я не собираюсь списывать на экзаменах. Кроме того, я не могу позволить себе колледж, даже если... — Это не списывание, Том, это выравнивание игрового поля... — У моей мамы будет сердечный приступ, если... — Хорошо. Прекрасно. Ладно, — Торд закрыл глаза и глубоко вздохнул — У тебя есть сигаретка? — Проверь бардачок. Передай мне одну, если найдешь, — Заметив, что через десять миль стоит заправка, было решено съехать на обочину и привести в порядок его лицо. — Ментоловые? Ей-богу, Том, — Он потряс коробкой, — Там осталась только одна. — Я не против разделить, если ты не против, — сказал ты, и он засмеялся, прикуривая. — Прямо как в старье добрые? — спросил он, делая затяжку и передавая тебе сигарету. — Прямо как в старые добрые, — вторил ты, — А теперь пойдём, приведём в порядок твоё лицо. Ты затащил его в туалет на заправке с пятидолларовой аптечкой, обклеил его пластырями с Микки Маусом и неоспорином под галогенными лампами. — Когда-нибудь я прикончу его, Том, — шептал он, пока ты оттирал засохшую кровь влажной туалетной бумагой, — Моему терпению конец. — Да не выебывайся ты, — Ещё один пластырь, — Ну вот. Твоё лицо официально исправлено. Он повернулся, чтобы посмотреть в зеркало, и усмехнулся, когда понял, почему ты прятала от него коробку с пластырями. Ты выпутал травинку из его волос и бросил её в унитаз. — Я знаю, что уже говорил это, но спасибо. И не только за это, но и за... За всё, понимаешь? — сказал Торд, и ты отмахнулся от него. — Ты многое сделал для меня. Считай это кармой, — сказал ты, — А теперь закругляемся. Вернемся ко мне и немного поспим. Во время дороги домой в основном звучало радио, это вас вполне устраивало. Ты без особых проблем протащил его в свой дом, одолжил ему одежду и позволил принять душ, пока сам торопливо выполнял свою часть проекта по экологии. — Ещё раз, что такое биом? — раздумывал ты, когда он завалился на твою кровать, — Блядь. Неважно. Я тупа всё завалю. — В школу идти через шесть с половиной часов, Том. Если хочешь поспать, то иди сюда, — Ты с раздражением отбросил карандаш. Он не знал, что ты и так провалил экологию. Он и не должен был знать, ты мог бы просто подтянуть свои чёртовы оценки, но между уроками, работой и мозгоеблей с мамой... — Иди сюда, придурок. Ты с ворчанием выключил свет и свернулся калачиком рядом с ним. Никогда раньше ты не делил с кем-то постель. — Боже, ты как обогреватель, - прошептал Торд, тебе пришлось приглушить свой смех, стараясь не разбудить мать. — Говори за себя, — проворчал ты в ответ, перекатываясь и оказываясь лицом к лицу с ним. В темноте ты едва сумел разглядеть пластырь с Микки-Маусом. Он улыбнулся тебе, да так мягко и искренне. Было непривычно видеть улыбку от Торда из всех людей, и твоё сердце откликнулось болью, надеждой и отчаянием. Тебе захотелось... Он поцеловал тебя. — Это была благодарность. За сегодняшний день и за все предыдущие, — пробормотал он, обдавая горячим дыханием твоё лицо. В памяти всплыл дым сигары, его лицо, покрытое синяками, но сияющее, а ещё то, что за все эти годы ничего не изменилось, — Мне жаль, что я лишил тебя работы. Ты секунду не находил слов, его глаза уже были закрыты, к тому времени как ты наконец ответил, — Нет необходимости и дальше благодарить меня. — Тебе не понравилось? — горько спросил он, и он был таким чертовски упрямым, что иногда было просто чудом, что ты всё ещё... Что ты всё ещё... Твою мать. Ты поцеловал его в ответ. Он издал звук удивления, прежде чем прижаться к тебе, и на мгновение всё, о чём ты мог думать, так это то, что на вкус он как твои сигареты. Завтра ты поможешь ему пробраться через окно, увидишь его на уроках, и притворишься, что ваши школьные годы были обычными школьными годами, после ты придешь домой и скажешь матери, что потеряла работу, а он пойдет домой к своему отцу и... Он отстранился, внимательно изучая тебя. — Я даже отсюда слышу, как ты все обдумываешь. Оставь всё до завтрашнего вечера. — Я думал о том, что ты не почистил зубы, — язвительно проворчал ты, и он снова улыбнулся, искренне. — Как скажешь, — Он положил руку поверх твоей, — Тебе нужно поспать. Ты так и сделал. --- — Пятьдесят три, — крикнул он, когда ты, наконец, нашёл его на эстакаде, — Не хочешь посчитать синие машины? — Ты избегаешь меня, — сказал ты, и он виновато пожал плечами, — Торд, так ты поступил в колледж или нет? — Пятьдесят четыре, — сказал он, и ты опустился рядом с ним. Он поймал твое запястье, просунул свою руку в твою. В последнее время он делал это всё чаще и чаще, — Ну же, посчитай со мной. — Я не буду осуждать тебя, если ты никуда не поступил, обещаю. Я ещё даже не подавал заявления, — успокоил ты, проводя большим пальцем по костяшкам его пальцев. Ты знал, что у тебя никудышно получается успокаивать, но, чёрт возьми, ты должен был хоть попытаться. — Помнишь, — вздохнул он, всё ещё не глядя на тебя, — Когда мы были детьми? Я ненавидел уезжать из города. Потому что, куда бы я ни поехал, всё было не так, как надо, понимаешь? В каждом городе есть Seven-11, но ни один из них не похож на другой. Есть эстакады, но ни на одной из них не так весело считать машины. Он имел в виду нечто большее, но пока что ты не мог этого понять. — Один, — проговорил ты, когда проехала синяя машина. Он фыркнул. — Вот это настрой. Итак, я долгое время думал, что дело в этом городе, так? Но потом я понял, что нет, всё как раз да наоборот. Я застрял в этом городе, в этом тупике в нигде. Тогда я попробовал сбежать. Я рассчитывал, что возможно, если я уеду, то всё изменится, станет яснее. Если я уеду от своего уёбищного подобия отца, — Его рука на мгновение крепко сжалась в твоей, только потом расслабилась, — То, возможно, всё приобретет немного больше смысла. Пятьдесят пять, - сказал он. — Ты меня запутал, — вздыхаешь ты, — Хватит, Торд. Теперь попробуй рассказать всё то же самое, но на этот раз на простом английском для нас, не гениев. — Всё-всё, я понял. Дай мне довести всё это до драматической развязки, — сказал он, и настала твоя очередь фыркнуть, — Итак, я сбежал. И каждый раз во время побегов что-то шло не так. Либо я плохо собирался, либо мой билет на поезд был не на тот поезд, либо меня грабили, когда я пытался доехать автостопом, либо я вообще не мог поймать попутку. И ты всегда был рядом, чтобы подхватить меня, верно? — Он сделал паузу на мгновение, — Ты всегда был рядом. И тогда я начал задумываться, ну знаешь, по пьяни, что, может быть, это не город держал меня здесь, в то время как я был молод, и, может быть, это не невезение не давало мне уехать. Пьяный я подумал, что, может быть, я сам саботирую свои планы побега, потому что здесь всё ещё есть нечто важное мне. Что-то, без чего я не могу жить, по крайней мере, ни в одном из значимых аспектов. Ты заметил синюю машину, но перебить его уже не мог. — И что это было? Он окинул тебя не понимающим взглядом. — Ты чего, совсем не догоняешь? — Неа... — Боже мой, это ты, ты, задница. Ты мне нужен, — Он посмотрел на эстакаду, — Бля. Я хотел, чтобы это был драматичный момент. Построение к откровению. У меня была запланирована речь и всё такое. А ты всё испортил, урод, — сказал он и опустил голову на твоё плечо, — Ты самый худший романтик, которого я когда-либо встречал. — Ну что я могу сказать? Ты заставил меня переживать кризис ориентации по крайней мере три раза. Теперь твоя очередь страдать, — сказал ты, показывая на синюю машину, проезжающую под вами, — Эта - третья. Я не посчитал двух, но они там были. — И как это было? Я про кризис ориентации, — Теперь он был менее громогласен. На секунду тебе показалось, что он сейчас отстранится от тебя, поэтому со всей возможной уверенностью сжал его руку. — Это хмм... Продолжалось некоторое время. По правде говоря, всё ещё продолжается, — Ты никогда не замечал этого, но отсюда была видна старая начальная школа, — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь полностью забыть о том, что гомосексуализм - это грех. Мать неплохо так вбила мне это в голову, и... — Ты… — Да дай мне закончить, ты, подонок... — Ну ладно... — ...так вот, я хотел сказать, что многое переосмыслил и... Да. Я думал о нас. И всё принял. Честно, — Мило, — Для тебя я гомосексуал. Просто подожди немного, прежде чем попросить меня передернуть тебе, чтобы я точно был в порядке. — Я совершенно не против, — Сказал он, придвигаясь, чтобы поцеловать тебя в шею, — На секунду я подумал, что ты собираешься порвать со мной. — Мы встречались? Ты, блядь, забыл предупредить меня, — Он начал смеяться, и было так приятно, что он здесь, рядом с тобой. Было ощущение, что что-то внутри тебя, что-то, что вечно было немного не так, наконец-то наладилось, — Ладно, но ты никогда не рассказывал мне о поступлении в колледж. Торд мгновенно отрезвел. — По правде говоря, Том, я поступил везде, куда подавал документы. — Ну ни хрена себе, чувак! — Ты повернулся к нему лицом и в результате набрал полный рот его волос. К физической близости придется привыкать, — Это невероятно! Ты подал документы в одни из лучших школ страны, ебать... — Мой отец - очень важный человек. Я уверен, что это каким-то образом повлияло на ситуацию. Но ты упускаешь суть, — Он убрал свою руку, покрутил её в твоей, пока ваши пальцы не переплелись, — Том, я не могу просто оставить тебя здесь. В этот момент до тебя наконец-то дошло. Не будет времени привыкнуть к физической близости. Не будет времени понять, шутил ли он вообще, когда говорил, что вы встречаетесь, не будет времени решить, хочешь ли ты, чтобы это действительно что-то значило. Это было чертовски несправедливо. — Ты понял, так ведь? Уже тогда, — сказал он и отстранился, чтобы посмотреть вам в глаза, — Том, пожалуйста. Я еще не знаю, куда пойду, но прошу тебя пойти со мной. — Вся моя жизнь здесь, Торд. Моя мать... — Ты изо всех сил пытался заставить себя оправдать отъезд с ним, найти способ сделать все возможным, — Я просто не могу... — У нас есть остаток выпускного класса и целое лето, прежде чем придется принимать решение, — Перебил он, — Если я окажусь в городе, то ты сможешь найти работу, которая будет более высокооплачиваемой, чем любая другая здесь. Ты сможешь посылать деньги матери и периодически навещать её, если захочешь, — Он снова делал то же самое, когда использовал весь свой немалый интеллект, чтобы придать вещам разумный облик, а это было совсем не то, что тебе сейчас нужно. — Мне нужно время, Торд. Мне нужно понять, смогу ли я перевернуть всю свою жизнь с ног на голову. Я никогда не покидал этот город, ты понимаешь это? Ни разу в жизни. — Это не значит... Ты прервал его. — Нет, послушай меня. Для меня уехать - совершенно другое дело, нежели для тебя. Это страшнее, и это труднее, и мне нужно, чтобы ты понял, что я, возможно, не смогу это сделать, но я все-таки попытаюсь. Я буду пытаться, потому что...— О, черт, — потому что я люблю тебя, ясно? Я не могу ничего обещать, и тот факт, что я только что сказал это, пугает меня до смерти, но это правда, и мне нужно, чтобы ты немного потерпел, пока я разбираюсь в своем дерьме. Ты сделал глубокий вдох, а он смотрел на тебя так, будто ты только что сказал ему, что выиграл в лотерею, и понятия не имеешь, как, черт возьми, ты сделаешь так, чтобы всё сработало, но, Боже, как ты этого хочешь. — Я уверен, — медленно произносит он, — что могу спонтанно воспламениться, если не поцелую тебя прямо сейчас. — Мелодраматичная блядо... — Он прервал тебя таким диким поцелуем, что буквально ошеломил тебя, и ты засмеялся ему в губы, пока тот целовал тебя снова и снова, и прежде чем он вернул тебя на землю. Ты подумал, что, может быть, это лучший день в твоей жизни. --- Ты сидел на вершине тренажерного зала, играя на бас-гитаре. Две недели назад ты купил её в ломбарде, дерьмово-клетчатое чудовище, в которое ты сразу же влюбился. Теперь ты был уверен, что Торд начинает ревновать. Он сидел у основания игровой конструкции, облокотившись на перекладину, и заполнял на своем ноутбуке документы для колледжа. Вы двое стали проводить время на площадке начальной школы после окончания занятий каждый день. Никто не задавал вопросов, если Торд украдкой целовал тебя раз, а может и двадцать. — Откуда, черт возьми, у тебя здесь вайфай? — Воскликнул ты, неуклюже подбирая басовую партию к какой-то песне Оззи, которую прослушивал только ради крутой басовой партии, — Разве тебе не нужно... быть рядом с модемом? — Ну, видишь ли, — сказал он, не отрываясь от работы на компьютере, — когда ты злой гений вроде меня, то можешь коварно красть чужой вайфай. — Это кажется незаконным. — Может быть только слегка. Ты хмыкнул и вернулся к игре на бас-гитаре. Кончики пальцев левой руки болели, уже начали образовываться мозоли. — Вопрос. — Валяй, детка. — Как мне назвать свою бас-гитару? — Ну, ты можешь назвать её Тордом, — Ты посмотрел вниз и увидел, что он ухмыляется, — Потому что я чертовски хочу, чтобы ты лапал меня, как лапаешь эту штуку. — Ты маленький засранец, — рассмеялся ты, швырнув в него свой медиатор, едва не задев его голову, — Я не могу поверить, что встречаюсь с тобой. Как я позволил своим стандартам упасть так низко? — Ну, я, конечно, благодарен тебе за это. За низкие стандарты, — сказал он, прежде чем его выражение лица стало серьезным, — Я сейчас нажму кнопку "принять" для поступления в Бостонский университет. — Звучит как план. В Бостон пойдёшь, да? — Там можно найти много работы для неквалифицированных рабочих, и рядом есть общественный колледж на случай, если ты решишь вернуться в школу, — Он увидел твою нерешительность, — Как думаешь, ты сможешь жить в Бостоне? — Ну, думаю, да. Звучит так, будто ты уже всё решил, — Когда Торд говорил так, всё это чувствовалось немного более... возможным. Меньше похоже на сон, больше на надвигающуюся реальность. Ты не представлял, как объяснишь это своей матери. — Я очень хочу, чтобы всё получилось, Том, — медленно сказал он. Ты проверил ремень своего баса, спустился с тренажера и сел рядом с ним. Он безучастно смотрел на страницу поступления. У тебя было ощущение, что он уже довольно долго так смотрит, — Я очень, очень хочу, чтобы всё получилось. — Всё получится, я обещаю, — ответил ты, — Не смотря ни на что. У нас всё получится. — Да, — Сказал он. Ты не был уверен, что он сам в это верил. Ты также не был уверен, что веришь. Тем не менее, он переместил курсор на кнопку "Принять", — Не хочешь оказать мне честь? А ты хотел. --- Ты проснулся от того, что кто-то колотил во входную дверь. Ты понятия не имел, чего ожидал, когда в одних трусах поплелся открывать дверь. Торд стоял там, с глазами как у дикаря и тяжело дышал. Он держал свой рюкзак, набитый так, как всегда, когда... Подождите. — Том. Нам нужно идти, — Он протиснулся в дом и сразу направился в твою комнату, — Собирай вещи. Только самое необходимое. Мы выезжаем в Бостон. — Торд, что, черт возьми, на тебя нашло? — Ты протираешь глаза от сна, в то время как он швыряет в тебя рюкзак, едва не задев лицо, — Торд! — Том, нам нужно идти... Ты выронил рюкзак, схватил его за плечи и посмотрел ему в глаза. Его грудь дико вздымалась, и на мгновение показалось, что он попытается вырвать твои руки, прежде чем он с трудом расслабился. — Не хочешь рассказать мне, что, блядь, происходит? Потому что мы не должны были уезжать еще целых два месяца. — Я подстрелил отца, — сказал он, ты ещё не успел обработать это заявление, а он уже продолжил, — всего лишь в руку, и это не смертельно, но он будет преследовать меня, Том, он угрожал убить мою мать, у него был нож, и он собирался убить меня, и я выстрелил в него... — Ты выстрелил в него? —Том, пожалуйста... — Ты отпустил его, а он стоял, сжимая и разжимая кулаки, — Я знаю, что обещал тебе ещё два месяца, но я боюсь его и ещё больше боюсь того, что я сделаю, если он загонит меня в угол. Ты всё ещё не сказал матери о своем отъезде. Она ушла на ночь и вернётся не раньше утра. Тебе нужно больше времени. Но. Торд нуждался в тебе. Оставалось только молиться Богу, что ты не пожалеешь об этом. — Мне понадобится несколько минут, чтобы собрать вещи. У тебя есть машина? Мы поедем в Бостон? Напряжение мгновенно покинуло юношу, и он упал спиной вперед на кровать. — У меня есть машина и билеты на поезд. У нас полтора часа, чтобы добраться до станции. Это десять минут езды. Верно. Отлично. С этим можно работать. Нужно просто поверить, что с этим можно работать. — Я соберусь через пять минут. Ты решил, что напишешь записку своей матери. Хотя и понятия не имеешь, что в ней будет написано. Еду в Бостон со своим парнем. Приеду на каникулы. Жди чек по почте. Ты довольствуешься полуправдой. Бог зовёт меня совершить что-то иное в моей жизни. Уехать в город. Жди чек по почте. С любовью. Ты повесил его на холодильник на магните, стараясь не обращать внимания на внезапное головокружение, когда понял, что уже закончил собирать вещи. Пока ты не уложил все в рюкзак, то и не понимал, как мало необходимых вещей в твоей жизни. — Есть ли ещё что-нибудь необходимое? Мы не сможем вернуться обратно после всего этого, — предупредил Торд. — Могу я взять с собой Сьюзен? Торд скривил лицо. — Какая, на хрен, Сьюзен? — Моя бас-гитара, придурок. Мне пришлось назвать её самому, после того как ты продолжил отпускать все эти дерьмовые шуточки. Торд выдал истерический стон, наконец-то начав терять часть испуганного животного-хищника, которое он испускал всю ночь. — Хорошо, но я всё равно не понимаю, почему ты не назвал её Тордом. — Она девочка, придурок, — сказал ты, схватив свой бас-кейс и взвалил себе на плечи, — А теперь пошли. Пока Торд помогал загружать багажник, ты невольно оглянулся на дом своего детства. Ностальгия нахлынула сильнее, чем ты предполагал. — Тебе нужна ещё минутка? — Торд обхватил тебя за талию, — Я знаю, что прошу о многом, прости меня за это. — Думаю, я готов, — отозвался ты, — и сделай мне одолжение, постарайся в будущем воздержаться от того, чтобы снова стрелять в своего отца. — Не обещаю, - сказал он, когда вы забрались в его машину и тронулись с места. Безмолвно глядя в окно, вы проезжали через город, в котором провели всю свою жизнь. Детская площадка, на которой впервые встретился с Тордом, и это было столько лет назад. Seven-11. Эстакада. Wal-Mart, в котором тебе удалось проработать всего три недели. Твоя старая средняя школа. — Это не такой уж и плохой город, — бормотал ты, — Я буду скучать по нему. — Ага. — Эй, Торд. Помнишь то время, когда мы были детьми и играли у бензоколонки? И ты притворялся суперзлодеем, а я был героем, который разрушал все твои злые планы? — Наверное, я больше похож на злодея, чем на героя, — сказал он, и ты уловил его ухмылку, отразившуюся в красных бликах светофора, что загорелся красным светом. — Ты определенно мой герой, — сказал ты, просто чтобы поддеть его, и почти был уверен, что он покраснел от этого. Возможно, это была такая игра света. Вы приехали на вокзал, втащились в то, что, по сути, является прославленным навесом от дождя. Сев на скамейку, ты положил голову на плечо Торда и отключился, до тех пор, пока он осторожно не встряхнул тебя, чтобы разбудить, и теперь до тебя наконец-то дошло. Теперь вы покидаете этот город вместе. — Последний шанс отказаться, — шепчет он, и ты целуешь его, заверяя. — В Бостон? Он улыбается, и да, ты сделал правильный выбор. Именно так всё и должно быть. — В Бостон.