Выпей отравы!

      — … стоит его взять? — Му Цинфан не особо вслушивался в убаюкивающий голос их Чжаньмен-шисюна. Он только пару часов назад вернулся из утомительного похода за несколькими труднодоступными и очень капризными ингредиентами и последнее, чего он хотел, так это торчать здесь, вместо того, чтобы лечь и отключиться.       Лю Цингэ громко хмыкнул и проворчал что-то в ответ Юэ Цинъюань. Му Цинфан сдержал зевок и перевел недовольный взгляд на главу пика БайЧжань. Вот зачем так шуметь? Все они имели прекрасный слух, да ещё и стояли почти впритык.       Стоящий рядом с Лю Цингэ Шэнь Цинцю едва заметно поморщился. Ну вот, не одному ему это не нравилось.       Ученица Шэнь Цинцю, — Нинин? Инъин? Он всё время забывал ее имя, — что-то прощебетала, держа своего Шицзуня за рукав. Му Цинфан с интересом склонил голову, у его Шисюна была жуткая непереносимость прикосновений, было поразительно то, что он позволил ей вообще так близко стоять рядом с ним, не то, что за рукав держать.       Шэнь Цинцю начал что-то ей отвечать своим шелестящим, прохладным голосом, но Му Цинфан уже перевел взгляд на поступающих и не слушал.       Попавший на глаза мальчик копал с таким усердием и усилием, что он неохотно впечатлился и начал следить за ним. В отличие от бо́льшей части детей, которые уже с отчаянием копали из последних сил, он работал ритмично и довольно спокойно, расходовал меньше энергии и мог бы ещё долго держаться.       Некоторые, не выдерживая морального давления и грязной, изнуряющей работы, уже начинали всё бросать и уходить. На их лицах читалось глубокое разочарование и непонимание. Бессмысленное копание в земле, стоящие с холодным безразличием заклинатели в чистых белых одеждах… Должно быть, это ощущалось как изощрённое издевательство. Он поблагодарил свою сомнительную удачу за то, что ему не пришлось участвовать в этом фарсе. Хотя хорошего в том, как он попал на свой пик, тоже было мало.       Ладно, можно было бы и прихватить одного ребенка и быстрее уйти. И почему он сразу этого не сделал? Му Цинфан раздражённо цыкнул на самого себя и просто спрыгнул прямо к яме из которой теперь торчала только кудрявая макушка заинтересовавшего ребенка.       При его появлении мальчик сбился с темпа на несколько долгих секунд, а потом снова продолжил копаться в грязи с прежним усердием.       — Вылезай оттуда, маленькая морковка, — Му Цинфан немного приподнял полы одежд и присел рядом с ямой.       Копошение снизу стихло, а потом показались темные удивленные глаза мальчика. Ему подумалось, что они были как чернозем, глубокий и влажный черный цвет.       — Я? — ребенок пораженно выдохнул, как будто совершенно не ожидал, что его выберут. И зачем тогда приходить, если совсем не веришь, что добьешься успеха?       — Ну не я же? — ребенок облизнул сухие губы и оглядевшись по сторонам попытался выбраться из довольно приличного углубления. Ключевое слово — попытался. Му Цинфан фыркнул, видя, как на лице человечка начала появляться легкая паника, когда он понял, что не может выбраться без посторонней помощи. Но как бы забавно ни было за этим наблюдать, ему всё ещё хотелось спать, а ведь нужно было ещё церемонию провести. Он устало вздохнул и протянул руку уже явно испуганному перспективой остаться в яме ребенку.       Мальчик неуверенно смотрел на его чистую ладонь и собственные руки, вымазанные в грязи и глине. Если бы милый ребенок знал, где за всю не короткую жизнь медика эти руки побывали, то сам бы испытал отвращение к этому контакту.       Му Цинфан слегка недовольно нахмурился, и ребенок тут же вцепился в его ладонь своими худыми конечностями. Он без каких-либо усилий вытянул своего нового ученика и поставил рядом с собой. На лице мальчика были уже высохшие ошмётки грязи и он спокойно начал вытирать их своим рукавом.       Сзади раздался расстроенный вздох, полный вселенского разочарования и Му Цинфан повернулся, размышляя, стоит ли брать второго ученика.       Но это был не один из поступающих, а ученица Шэнь Цинцю.       — Что-то не так? — участливо спросил он девочку, слега опустившись на уровень ее глаз.       — Шицзунь сказал, что Ин-эр может выбрать того, кого ей захочется, — пропыхтела Нинин.       — И в чем же дело? — Му Цинфан озадаченно приподнял тонкие брови. Девочка слегка покраснела и надулась, не решаясь заговорить.       — Ну так? — подтолкнул он ее ласково.       Девочка кинула застенчивый взгляд на его нового ученика и, сжав руки в кулачки, наконец, набралась смелости. Что ж, он уже понял корень зла.       — Может Нин Инъин… Может ли Шифу позволить Нин Инъин забрать этого мальчика к нам, на пик ЦинЦзин? — ладно, он мог понять почему его шисюн был так снисходителен к этому ребенку. По детски округлое личико и большие карминовые глаза имели действительно очаровательный вид. Настоящая чаровница вырастет, ласково подумал он и погладил ее по голове.       — Нет, — проведя по темной макушке в последний раз, мягко отозвался Му Цинфан.       — О! Спасибо, Ши… Ой, нет? — девочка не сразу соотнесла его отрицательный ответ с действиями и расстроенно понурила голову. Му Цинфан еле сдержал желание заворковать над ней.       — Нечего расстраиваться, — он приподнял ее голову за подбородок и слегка ущипнул её мягкую щёчку. Девочка возмущенно взвизгнула и закрыла лицо ладошками, забыв про недавнее расстройство.       — Шифу! — он весело фыркнул и слегка приобнял её, девочка прильнула к нему в ответ, выпрашивая утешение.       — Ин-эр всё ещё может выбрать кого-то ещё, — удручённо опущенные брови и надутые губы ясно дали понять, что никого другого она не хотела.       — Ну же, — он утешительно потрепал её по плечу, — не лучше ли Ин-эр выбрать себе шимей? Шиди ведь будет больше времени проводить с другими мальчиками, а не с ней, — девочка округлила глаза от осознания и выдохнула тихое: «Ооо…»       — Ин-эр не подумала… — не выпуская его из объятий, девочка вытянула голову в поисках сверстниц среди поступающих.       Му Цинфан с интересом следил за сменой выражений ее лица. Несмотря на простоватый и невинный вид, глаза у девочки были довольно внимательными и умными. Выбирала она явно не просто наугад или из-за красивой внешности. Взгляд девочки порхал и отметал одного поступающего за другим, пока не остановился на одной из ям, из которой девочка, чуть помладше самой Нин Инъин, с гримасой чистой ненависти раскидывала куски земли во все стороны.       — Ин-эр выбрала шимей, Шифу! — Нин Инъин с гордостью указала ему на девочку.       Что ж, повод для гордости действительно был. Даже он был впечатлён, девочка уже явно выбилась из сил и единственное, что ее держало — чистое упрямство и желание если не добиться успеха, то вырвать его зубами при надобности.       — Ин-эр молодец, — ребенок ярко засиял от похвалы и, повернувшись, кинул радостный взгляд на своего Шицзуня. Му Цинфан тоже перевел взгляд на него.       Он дождался, пока Шэнь Цинцю заметит его взгляд, и ярко улыбнулся ему. Лицо его шисюна приняло ещё более кислый и холодный вид. Му Цинфан хихикнул и кинул взгляд на Нин Инъин, торжественно приглашающую новую ученицу на пик ЦинЦзин, а потом снова посмотрел на Шэнь Цинцю и одними губами прошептал: «Недурно».       Кислый взгляд едва заметно смягчился. Его Шисюн сразу понял, о чём он говорил. Лицо его почти не изменило своего неприступного вида, но если Му Цинфан что-то понимал в выражениях Шэнь Цинцю, то тот был доволен и горд. Оправданно.       Му Цинфан снова вернул внимание к Нин Инъин и внезапно поразился тому, как сильно в данный момент девочка напоминала самого Цинцю. Может для прочих это и было незаметно, но в эти несколько коротких секунд он так явно мог проследить эти сходства. Как она стояла, как она держала спину, даже наклон головы, то, как шевелились ее брови и какой порядок слов она использовала.       Очаровательно. Его Шисюн растил свою маленькую копию. Ну, это бы объясняло уровень снисходительности к ней.       Ладно, он утрировал. Конечно, они отличались. Хотя бы тем, что Нин Инъин явно не была обделена ни вниманием, ни почти незаметной лаской со стороны своего Шицзуня. Му Цинфан расстроенно вздохнул; у него порой болело сердце за Шэнь Цинцю. Не было нужно особо труда в том, чтобы разглядеть его неуверенность в окружающих и в себе, в первую очередь. А с учётом некоторых личных особенностей… То и вовсе картина казалось печальнее некуда.       И не то, чтобы он не хотел помочь… Но Шэнь Цинцю воспринял бы это с крайней обидой. Так или иначе с Му Цинфаном он контактировал больше прочих. Некоторые обязательные осмотры в связи с его покалеченным развитием, частые ранения в юношестве во время сражений с Лю Цинге, не умеющим измерять силу… Му Цинфан знал о Шэнь Цинцю, пожалуй, много больше прочих. И уничтожать существующие крупицы доверия ему не хотелось.       Как было бы все проще, если бы… Если бы да кабы. Это сейчас не имело значения. Он был просто рад, что Шэнь-шисюн хоть с кем-то контактирует. Да и с развитием он теперь мог — вероятнее всего! — помочь, но раньше времени загадывать не стоило.       Он, наконец, вернул внимание к своему новому ученику. Тот растерянно осматривал других поступающих и слегка ёжился от холода. Му Цинфан захотел ударить себя по лицу, он совсем забыл, что ребенок не имел ни специальной согревающей одежды, ни способностей, чтобы самому себя греть. Ну и стыд.       Он тут же притянул мальчика к себе и прикрыл его мокрую спину своим внешним халатом. Мальчик доверчиво прижался ближе к его боку.       — Ну, так, и как же зовут моего нового ученика? — Му Цинфан повел их к радужному мосту.       — Ло Бинхэ, — что ж, прямо сейчас имя очень даже соответствовало.       Остальная часть пути прошла в кратком ознакомлении нового ученика с пиком и с ним самим. ***       Пик ЦяньЦао был красив своеобразной красотой; здесь было множество растений и разных маленьких построек, явно не предназначенных для проживания. Пусть всё и было сконструировано больше для удобства, Ло Бинхэ нашёл это место уютным и приятным.       Встречающиеся на пути редкие ученики кланялись Лорду пика и тут же убегали по своим делам. Но Ло Бинхэ мог слышать гул голосов больше похожих на жужжание пчел со всех сторон. Ему здесь нравилось.       Из одного из больших зданий выскочил мальчик лет шестнадцати и быстрым шагом направился к ним.       — Шицзунь! Я всё подготовил!       Му Цинфан одобрительно кивнул, его главный ученик был просто золотом. Его ни о чем не просили и даже не предупреждали о том, что учитель приведет нового ученика.       Чжан наверняка заметил их ещё на радужном мосту и без указаний подготовился к их особой церемонии распределения. Один из лучших выборов, которые он когда-либо делал. Этот ребенок был хорошим преемником.       — Представься своему Шисюну, морковка, — мальчик так резко наклонился, что рука Му Цинфана, оставшаяся без поддержки, упала к его боку, но оставила мальчика укрытым под халатом. Чжан, сверкнув глазами, моргнул и фыркнул:       — Я думаю, он больше похож на гриб, — Ло Бинхэ выпутался из полов халата весь красный.       — Или томат… — его главный ученик с интересом склонил голову и Му Цинфан хихикнул.       — Этого зовут Ло Бинхэ! — торопливо выкрикнул мальчик, боясь получить ещё больше прозвищ.       — Что ж, Ло Бинхэ, добро пожаловать на пик ЦяньЦао! Твоего Шисюна зовут Чжан Чжень Ци! — его главный ученик гордо выпрямился и поправил ленту на лбу.       — Поближе вы можете познакомится чуть позже после церемонии распределения, — тронув Ло Бинхэ за плечо, Му Цинфан направился к тому же зданию, из которого вышел его главный ученик несколькими минутами ранее.       Ло Бинхэ шагнул было за ним, но его утянул с собой в сторону Чжан-шисюн.       — Пойдём! Ты же не можешь войти в дом Шицзуня таким грязным?! — Бинхэ стыдливо склонил голову, он совсем об этом забыл. ***       Чжан подтолкнул своего, теперь отмытого, шиди в дом Шицзуня. Мальчик вспоминал о правилах приличия тогда, когда это уже было не нужно. Будь это кто-то кроме него и Шицзуня, наверняка посчитали бы это проявлением неуважения. Ло Бинхэ будто временами выпадал из реальности. Но это было не страшно, обучение у их Шицзуня научит его внимательности. Чжень Ци был почему-то твердо уверен, что мальчик попадет именно во внутренние ученики.       Ло Бинхэ снова покраснел из-за своего поведения, но его никто не ругал за растерянность. Он был благодарен за их терпение, но чувствовал себя ещё более неловко, чем если бы они сделали ему выговор.       Шицзунь подозвал его взмахом руки к столу. Ло Бинхэ постарался подойти к столу как можно более аккуратно, но его нервозность выдавали шаркающие шаги.       Му Цинфан никак на это не отреагировал, а Чжан остался безмятежно стоять у входной двери. — На других пиках обычно поступающий заваривает чай и его Шицзунь уже решает, к каким ученикам новый студент будет относится, — Му Цинфан внезапно заговорил, наливая в красивую чашу, стоящую перед Ло Бинхэ, дымящуюся жидкость. — На пике ЦинЦзин и СяньШу важна правильно проведенная церемония и правильный же вкус, — Ло Бинхэ нерешительно убрал уже протянутые к чаю руки и вопросительно посмотрел на своего Шицзуня. Означало ли это, что ему следует вести себя как-то иначе? — Пик КуСин не привередлив ни к первому, ни ко второму… — Шицзунь не смотрел на него, а начал наливать чай уже во вторую чашу. — Пик ЦюнДин в этом плане больше похож на СяньШу и ЦинЦзин, разве что не относится к церемонии со всей строгостью, — Му Цинфан подозвал главного ученика ЦяньЦао легким взмахом руки. — На пике БайЧжань чаи распивать сейчас не принято, — Му Цинфан хмыкнул, — но обычно у них предпочитают быстрое приготовление и хороший вкус всяким расшаркиваниям и церемониям, — его шисюн начал быстро убирать чайные принадлежности со стола и Шицзунь кивнул Ло Бинхэ, наконец, призывая выпить чай. — На пике Вэй Цинвейя все обстоит примерно также… Разве что с учётом их любви к долгому распиванию этого самого чая. Не совсем испытание, просто что-то вроде традиции. Считают, что это воспитывает в учениках терпение, хах, — Му Цинфан позабавлено фыркнул. Терпение, как же, он прекрасно помнил, как друг поделился, что наставники так просто развлекались, раздражая поступающих. — На пике Цзуйсянь… по секрету просто распивают слабые алкогольные напитки и дают студенту выбрать тот, который больше по нраву. Потом он преимущественно работает именно в этой отрасли, — ну и странный же пик, подумалось Ло Бинхэ, ему самому, определенно, больше нравился чай. Тем более, что этот конкретный был прекрасен на вкус. Хотя как он ни старался смочить им горло, после каждого глотка то будто становилось ещё суше. — На пике продовольствия, конечно, главное вкус… — не прекращая говорить, Му Цинфан медленно начал заставлять стол разными травами, ножами. — Никто не обратит внимания сколько ошибок вы допустили, если вкус будет приемлемый… — этот пик ему был больше по нраву, слегка закашлявшись, рассудил Ло Бинхэ. Шицзунь не заметил этого или предпочел не обращать внимания и поставил на стол глиняный горшочек с водой. — Пик АньДинь… Я полагаю, они предпочитают золотую середину. Приемлемый вкус, быстрое приготовление и умеренное выполнение самой церемонии… — Ло Бинхэ сделал вдох, как вдруг почувствовал, что по горлу пробежало неприятное чувство. Он жутко закашлялся, на глазах выступили слезы. Чай, как назло, выпал из дрожащих рук. Его горло, казалось, пыталось выплюнуть само себя, а Шицзунь продолжал разглагольствовать о чайных церемониях, совершенно не обращал внимания на то, что он задыхается. Ему было ужасно страшно, точно также умерла его мать, долго кашляла, а потом… — Вы попали на Пик ЦяньЦао… — Му Цинфан выпрямился и посмотрел Ло Бинхэ прямо в глаза. — Здесь ученик не готовит чай своему Шицзуню. — Чай здесь подаёт Шицзунь, — Му Цинфан достал из рукава маленький квадратик с неразличимой подписью и прилепил его к стоящему на столе горшочку. — Я думаю, мне не нужно указывать на то, что он отравлен? — Ло Бинхэ похолодел от ужаса и как он мог посчитать этого человека добрым и участливым? — Перед вами лежит противоядие… Которое вы должны изготовить сами. Разумеется, вам даны некоторые инструкции. Ло Бинхэ практически не мог дышать, слезы стекали по его лицу ручьем. — Не то, чтобы здесь были какие-то сложности в самом рецепте. Вы должны заварить несколько… трех будет достаточно, цветов Трехцветника вместе с листьями Древовидного Парусника и кореньями Бадьяна обыкновенного, — монотонный голос Му Цинфан превращался в гул в голове Ло Бинхэ. — Конечно… не всё так просто, есть некоторые нюансы… Пыльца цветов не должна распылиться, листья Парусника должны быть отрезаны только у стебля, а сам лист должен быть не поврежден… Коренья Бадьяна не капризны, но я бы посоветовал добавить его в самом конце… Если вы его добавите раньше, боюсь, снадобье станет бесполезным.       Ло Бинхэ не хотел умирать, не хотел стать холодным и неживым, как мама. Он дрожащими пальцами взял в руки нож и потянулся к растению с маленькими синеватыми цветами.       В горле ужасно першило, по уголку губы стекала слюна, а растение в слабых руках тряслось и теряло пыльцу. Из горла вырвался странный всхлип с кашлем, но он не обратил внимание пытаясь отделить маленькие цветочки от стебля малинового оттенка.       Первые два цветка удалось закинуть в горшок целыми, третий рассыпался прямо над водой и Ло Бинхэ решил, что особой разницы не было, и потянулся к странному растению больше напоминающему маленькое дерево с непропорционально большими листьями.       Листья Парусника были отвратительно тонкими и рвались от малейшего прикосновения. Ему не удавалось срезать лист, не повреждая его. Руки тряслись, а воздуха ужасно не хватало.       Сколько ему требовалось закинуть листьев? Два? Три? Больше? Ло Бинхэ приставил нож к стеблю и на долю секунды сумел сдержать тряску собственного тела и резко отрезать сразу два листа над булькающей маленькими фиолетовыми пузырьками водой.       Оставалось последнее; только закинуть корни Бадьяна и он мог… Ло Бинхэ почувствовал, как голова тяжелеет, а в глазах нарастает давление.       Он почти дотянулся.       Ло Бинхэ, закатив глаза, чуть не рухнул на стол, но был подхвачен руками целителя.       Му Цинфан с блеском в глазах посмотрел на своего главного ученика. Тот уже торопливо доставал заранее приготовленный отвар, чтобы привести мальчика в чувство. — А я был уверен, что он пройдет, — Му Цинфан хмыкнул, поправляя хватку, чтобы ребенок не стукнулся об стол. — Одной уверенности недостаточно, — Чжан цокнул и закатил глаза, поднося склянку с отваром к губам Ло Бинхэ. — А чего достаточно? — Если бы я знал, — мальчик в его руках резко закашлялся и Му Цинфан немного наклонил его туловище в бок на случай, если его стошнит.       Ло Бинхэ со слезами на глазах согнулся от кашля. Его Шицзунь, только недавно отравивший его, нежно похлопывал его по спине, а равнодушно стоявший ранее в стороне Шисюн поднес к его губам чашу с водой.       Что творилось на этом пике?