Трудоголизм и алкоголизм

Вечер пятницы душный ебучий и жаркий. Как обычно верхняя пуговица рубашки уже расстегнута, часы лежат аккуратно на прикроватной тумбочке. Стаканы не вымытые и липкие еще с той недели. Выпивать по пятницам становится приятной расслабляющей традицией. Или зачатками подхваченного от Диксона алкоголизма. Кровать мягкая, радушно принимает в объятия расправленного белья и раскинутого покрывала, ночник горит еще с прошлого вечера над стопкой бумаг и исписанной ручкой, рядом стоит пустая бутылка. Это так пиздецки странно смотрится. Странно-ожидаемо, он предполагал, что у обоих Диксонов оральная фиксация, но чтоб настолько... Мерл возится с его пряжкой, щеки красные от выпитого алкоголя, горячие выдохи пахнут водкой и портвейном. Пальцы грубые и мозолистые, блять надо бы было его заставить помыть руки. Старший Диксон не очень церемонится, облизывает ладонь, дрочит ему быстрыми размашистыми движениями, крепко удерживая за бедро второй рукой, подвигает к себе ближе, притягивая под колени и проводит языком по всей длине. Обжигающе мокрый, у него чуть влажные горячие ладони, короткие грязные ногти, щетина колется о нежную кожу на бёдрах и лобке, когда Мерл трётся щекой о него, целует член, Филипу почти стыдно, но не настолько, чтоб не смотреть. Сам попросил, но не ожидал, что реднек так просто согласится. Это даже приятно, приятнее, чем ожидалось, хотя прогнозируемо неумело и коряво. Он что-то там целует, слюняво облизывает как ебаная собака, даже не вытирая подбородок, обводит кончиком языка уретру, пачкает губы и лицо в выступившем предэякуляте и, что самое главное, не пиздит. Филип Блейк давно не был двадцатилетним максималистом, который гоняется за ощущениями, страстью, эмоциональными встрясками и лишними нервотрепками. Сорок восемь лет, более сорока часов в рабочей неделе и куча бумажной волокиты каждый день заставили воспринимать секс как возможность сбросить напряжение и позволить этому придурку ебать тебя в миссионерской так, чтоб можно было просто лежать и не напрягаться. Даже блять не двигаться. Да, это именно то, чего хотелось в пятницу вечером: крепкая, желательно, дорогая выпивка и секс без обязательств. Это именно то, для чего Мерл Диксон подходит идеально. Его не нужно было уламывать, не нужно было объясняться, он не ждал отношений или душевной близости и заводился с пол-оборота. Его не нужно было обнимать и целовать, он не хотел всех этих нежностей и обещаний. Может быть и хотел, но Филип не собирался копаться в чужом, не очень-то глубоком, внутреннем мире. Если говорить ещё честнее, ему было похуй на то, что думает или чувствует реднек, хотелось минимализировать общение в процессе, а на утро как можно скорее выставить его за дверь, забыть, спрятать как ахуенно мерзкую грязную тайну. Грязную чаще всего в прямом смысле. Иногда они болтали, когда оба напивались дома у Блейка, Диксон хоть и был невозможно бесячим идиотом, у него всё время получалось рассмешить брюнета, притянуть к себе всё внимание хриплым смехом, пьяной неуклюжестью и тупыми шутками, над которыми, чаще всего, сам и ржал. Да, пожалуй, иногда он был даже достаточно сносным. Только после пары стопок или пол бутылки. Он мешал странные ебанутого состава коктейли из тормозной жидкости, скипидара и браги, запивал цветные таблетки, крутил косяки и мог сделать бонг из любых подручных предметов. Можно было расслабиться, главное контролировать наличие между ними презерватива. Блейку всегда казалось, что у Диксонов полный букет венеричек, которыми они любезно и по-семейному друг с другом делятся. Герпес или стоматит у старшего Диксона замечены небыли и идея попросить его отсосать была вполне безопасной и, как выяснилось, приятной. Мерл медленно выдыхает через нос, берёт глубже, обнимая одной рукой Блейка за бёдра, умудряется даже не царапать кожу зубами. Обжигающее дыхание щекотит живот, байкер не стесняется влажно облизывать его, громко чмокать и издавать все звуки, которых стоит постесняться. Хотя кто их, блять, услышит, Филип уже лет семь живёт один. В мыслях мелькает попросить Мерла потом, чтоб не стригся так коротко, ужасно хочется схватить его за волосы, да так, чтоб ему было больно, чтоб зашипел, тихо матерясь, укусил в ответ за бедро или сжал крепко руками чужие колени. Брюнет проводит пальцами по бритому колючему затылку, Диксон весь колючий, впивается ногтями в загривок, хочется обхватить чужие плечи ногами, толкаться в рот, но байкер слишком крепко держит. Лицо облизывает мутный пьяный взгляд человека, выпившего в одно ебало бутылку водки без закуси, дешёвой спиртягой из-за него пропахла вся квартира, а теперь и одежда Филипа. Сейчас это казалось не мерзко, будто ты воруешь алкоголь из чужих вздохов, получаешь опьянение воздушно-капельным путём, пока тебе отсасывают. Диксон сидит на коленях на полу между его ног, даже не трогает себя, сто процентов рассчитывая на продолжение, ну пусть старается. Когда он лишний раз не пиздит какую-то тупую хуйню, он даже красивый, по-своему, но всё же. Какие-то небольшие шрамы на ебальнике, светлые брови, седина в отросшей колючей щетине и немного кудрявых коротких волосах, Блейк только сейчас задумывается, что такие светлые волосы, как у мерла, почти не видно на руках, ногах, груди. На плечах и спине тоже какие-то шрамы. Разные, совсем старые, зажившие красными рубцами или неглубокие, превратившиеся в белые полоски розоватой кожи, пара совсем свежих, об этом стоит поговорить потом, чтоб придурок опять не влез в проблемы. Все это первобытно-животное заставляет чувствовать себя так же, хотеть быть таким же, не думать о последствиях, не контролировать себя, не отдавать себе отчета и прочее-прочее, что Мерл Диксон делает даже в трезвом виде. Почему? По тому, что ему похуй. Мысли потихоньку уплывают из головы, когда шершавый тёплый язык проходится по уздечке, обводит головку, надавливая на уретру, а губы смыкаются вокруг ствола. Умудряется даже зубами не царапать, молодец какой. Подбородок и щеки блестят от смазки и слюней, которые текут по шее к ключицам. Ладонь скользит по бедру, сжимая, поглаживая, язык проходится по яйцам и ведёт дорожку до уздечки, слизывая смазку. Пальцы пробегают по внутренней части бедра, промежности, надавливая на вход: - Руку убрал оттуда. - Да ладно, ты же хочешь тоже, хули нет? - Кто сказал "ой блять мне лень тащиться за резинками ну их нахуй" , напомни мне. Мерл закатывает глаза, выдыхает, всё ещё не убирая руку, осторожно массируя большим пальцем отверстие: - Ой от одного раза нихуя не будет, мне норм и без резинки. - Если тебе "норм без резинки", то раздвигай ноги, в чем проблема? - Тебе же больше нравится быть снизу.. Ага ну я понимаю, отдать контроль, сбросить напряжение, вся хуйня... - Диксон водит по влажным губам головкой его члена, пачкает рот в предэякуляте, обводит её языком, сжимает в руке ствол, плавно поглаживает вверх-вниз, обхватывает губами, заставляя нервно выдохнуть и сжать пальцы в коротких волосах. - Не спорь со мной. - Нет в тебе духа искателя приключений. - И духа искателя хламидиоза тоже нет, рот блять делом займи.- Филип толкается вперёд бёдрами, прижимает к себе ближе и Мерл все-таки не говнится, открывает рот, высовывая язык, берёт его член глубже, обнимая за бедра тёплыми руками. - Подрочешь мне потом? - опять вылизывает, специально медля, заставляя Блейка психовать и поскуливать, слушает сбитое хриплое дыхание и опять берёт в рот. - Может ты и без моей помощи обойдешься? Мне кажется, ты кайфуешь от того, что происходит. Реднек недовольно мычит в ответ, от чего по телу пробегает вибрация и брюнету хочется чтоб он взял до конца, тычась носом в лобок, помурчал так ещё, позволяя трахать себя в горло. Вряд ли у Диксона это получится, он еле достаёт до половины, даже не пытаясь заглатывать глубже, да и хуй с ним, всё приходит с опытом, блять, главное, чтоб не останавливался и не болтал. Брюнет чуть сдвигает вперед ногу, потираясь о натянутую стояком ширинку, усмехается, чуть надавливая и поглаживая ступней. На чувствительной коже ощущается сбитое глубокое дыхание, хочется сказать что-то о том, что Мерл завёлся с хуем во рту, но мысли теряются, убегают из головы, слова не получается сформировать в предложения и Блейк тихо стонет его имя, зажимая бёдрами, толкаясь глубже, слушая недовольное шипение, ощущая как пальцы впиваются в бок и колено, пытаясь удержать на месте: - Бля, сделай так ещё раз, помычи или че ты там делал... Постони блять, не знаю. Диксон вскидывает бровь, тихо простанывает, не вынимая член изо рта и берёт чуть глубже, уже немного привыкнув к ощущению чего-то во рту. Филип уверен, что у него не особо развитый рвотный рефлекс, но пока, похер, пусть делает как получается. Азарт и любопытство подмывают узнать, сможет ли он взять в рот целиком, разрешит ли кончить на лицо или вообще согласится проглотить его сперму. Реднек ваще не был брезгливым или особо стеснительным, а сейчас, подогретый градусами алкоголя в крови, был готов к экспериментам и новым опытам, возможно, всё ещё думая, что ему чо-то перепадёт. Насколько он готов вылизывать чужую сперму ради персонального пропуска в очко губернатора округа Берк? Филип поджимает пальцы на ногах, толкаясь бёдрами вперёд, стонет, хули ему стесняться у себя дома. Он так и остался после работы в голубой рубашке, ослабленном галстуке и с повязкой на повреждёном в аварии глазу. Мерл стянул с него брюки ещё минут десять назад, откидывая в сторону, зная, что Блейк будет потом злиться и ворчать что всё мятое. Расстегнутая до груди рубашка тоже будет мятая, Диксон комкает её в ладонях, не зная, как крепче прижать его к себе, глубоко дышит, кажется, не думая о том, что стоит вытащить член изо рта и закончить с помощью рук. Может ему просто похуй. Совершенно похуй, когда брюнет кончает ему в рот, выгибаясь дугой в чужой горячей хватке и прижимая крепко к себе. Все предположения верны, Мерл даже не закашлялся, позволяя хвататься за свои короткие волосы. Облизывается, выпутываясь из захвата, гладит белые бёдра, живот, трется небритой щекой о колено: - Надеюсь, мне светит за это повышение в должности или хера ли у тя на работе полагается пиздатого? - Пока не заслужил... Вот раза ещё через три… Четыре… Посмотрим. - руки сами тянутся к бритой макушке, гладят, кончики пальцев щекотно проходятся по сгоревшей шее, плечам, цепляя какие-то маленькие шрамы, веснушки, слезающую от ожога кожу, - Тебе понравилось больше, чем мне. - Я тебе засадить собирался ещё минут пять назад. И нихуя не поменял свои намерения. - Нет. Мы это обсудили. Хочешь трахаться- пиздуй за резинками. И не вздумай принести свои ЕБАНЫЕ дюрекс. Блондин мученически стонет, подтягиваясь вверх на кровати, целует в живот, нависая над Блейком, вылизывает кожу, трется носом под грудью, целует рёбра, прижимаясь губами, продвигается ещё выше, ложась сверху. Мерл значительно ниже, но, сука, тяжёлый пиздец, Филип пихает его в сторону, перекатываясь и прижимая собой: - Кабанина блять. - Это чтоб носить тебя на руках, принцесса. Диксон самодовольно улыбается, оглаживая шершавыми горячими ладонями его спину, сжимая ягодицы и чуть раздвигая их. - Блять да угомони ты свои сраные руки иначе я тебе даже дрочить не буду. - А ты хотел? Филип вскидывает брови, глядя сверху вниз на блондина, Мерл всегда тупо смотрит прямо в глаза, не отводит взгляд, придерживает за бёдра, будто не давая сбежать. Блейку становится смешно от его тупых вопросов: -Нет, нахер мне нужно тебя трогать, сам разберешься... Тебе что мало того что я тут? - Да ладно блять. . . - Ты же дрочешь дома, давай, вперёд. Можешь представить как я делаю какую-нибудь мерзкую хуйню, которая тебе нравится, - брюнет садится на его бёдрах, проводит руками по груди, животу, на теле мягкие почти белые волосы, кожа горячая и покрасневшая, член через расстегнутую ширинку прижимается к животу, Филип специально не касается его, обводя пальцами бедренные косточки и чуть ниже, не торопясь отстраняется, выжидающе рассматривая тело под собой. - Ну не говнись, ты не настолько устал перекладывать бумажки на работе, детка. - чужая влажная грубая рука хватает белое запястье, освобожденное от манжет рубашки и дорогих котлов, притягивая к себе, Мерл ласкается об него, прижимает к себе, гладит себя его руками. - Не хватай меня. Я же сказал, что заебался сегодня. Давай, начинай, нехуй со мной спорить, Диксон. - блондин получает щелчок по носу, напоследок ловит Блейка за руку, целуя запястье и потираясь небритой щекой: - Какая ты ебучая гнида, господин первый министр.. Или кто ты там уже... Надеюсь будешь думать об этом одинокими ночами. Мерл смеётся, нехотя отлепляясь от мягкой бледной кожи, жадно рассматривая чужую раскрасневшуюся грудь, тонкие губы, тёмные жёсткие волосы на лобке, полувставший член. - Разденься, какого хрена ты вообще в штанах на постели? - Они чистые. - Нет. -Да. -Пизда, сними.- Филип чуть откидывается назад, опираясь на руки, смотрит выжидающе, пока Диксон, мученически простонав ни начинает стягивать штаны сразу вместе с трусами. Вещи летят на пол у кровати, из кармана валится пожеваная сигарета и бензиновая зажигалка. Оба раздетые они сидят на постели, рассматривая друг друга, Мерл не торопится, обнимает ладонью член, размазывает большим пальцем капельку смазки, поглаживает медленно вверх-вниз, вылизывая взглядом каждый уголок тела перед собой. Блестящие аккуратные ногти, взъерошенные чёрные волосы с проседью в висках, чёрные длинные ресницы на здоровом глазу, родинки на плечах, руках, одна на груди, золотое кольцо на пальце, розовые соски, тёмные волосы ниже пупка, хочется запомнить всё, будто отберут и больше не дадут, радуйся пока имеешь. Или не имеешь. Блейк ухмыляется, прослеживая его взгляд, сердцебиение учащается, а этот долбоеб реально сейчас дрочет на него прямо тут. Губернатор округа Берк не должен возбуждаться, когда на него передергивает немытый байкер. Возможно, это даже прописано в уставе, но блять, внизу живота скручивается и растекается жар от мыслей, что он так сильно нравится Диксону. Это глупо, это приятно, это то, о чем Мерлу лучше никогда не знать. Филип старается не пялиться вниз, хотя потом и одергивает себя, хули стесняться? Чего? А главное, кого? Мерла? Ну сейчас бы стесняться Диксона, конечно. Взгляд нехотя, но заинтересованно скользит по красной от июльского солнца коже до белой границы майки, ниже, по бледному животу, туда, где ладонь скользит по члену. Блондин на самом деле внимательно рассматривает его, вязкий взгляд почти физически ощутимо прокатывается по ключицам и груди, задерживаясь у сосков, лижет рёбра, бока, голые бёдра, слегка красные от поцелуев и укусов. Мерл нихуя не стесняется, шире раздвигает ноги перед ним, удобнее ложась, не отрывая взгляд от желанного тела ни на секунду. Внезапно хочется его трогать. Диксон выглядит слишком горячим, жарким, влажным, от этого неловко, хочется быть таким же, разрешить себе такое же поведение и позволить звенящим яйцам управлять твоей пустой башкой. Руки сами тянутся вперед, Блейк неосознанно гладит его по ногам, коленям, сжимает пальцы на бёдрах, ловя довольную ухмылку на мурчащей роже. Филип притягивает его ближе, так близко, будто хочет оказаться под его кожей, заставляет приподняться, тянуться к себе, скользит зубами по ключице, придерживая под лопатками, перекидывает чужие бёдра поверх своих. Так близко слышно резкие выдохи, Мерл почти скулит, кусая губу, когда брюнет прикусывает венку на шее, под языком ощущается пульс, под крепко сжимающими тело пальцами бьётся кровь. Он всё ещё не трогает Диксона там, где реднеку больше всего это нужно, большие пальцы обводят рёбра, ладони гуляют по спине, всё это в сочетании с ртом Блейка на изгибе его шеи заставляет руку на члене двигаться быстрее. Филип чувствует, как чужое дыхание сбивается, как всё чаще вздымается грудь, как Мерл пытается держать темп, нетерпеливо толкаясь бёдрами. Блондин прижимается близко, обхватывая Блейка свободной рукой, притягивает к себе, жадно вдыхая его запах, утыкается носом в основание шеи, чувствуя подступающей жар внизу живота, который подгонял его движения. Диксон скулит губернатору округа Берк в ухо, кончая себе в кулак, совершенно не думая, что в итоге пачкает и его и себя, случайно сжимая до боли чужое плечо. Дыхание никак не выравнивается, когда Филип внимательно смотрит на влажные искусанные ключицы, пока байкер откидывается назад, запрокидывая голову, гладит себя, не стараясь отодвинуться или закрыться. Ему опять похер, да, не сложно догадаться. Брюнет и не пытается гадать, на языке всё ещё ощущается пульсация крови, чужой неровный сердечный ритм, немного металлический солёный привкус живой кожи, тёплой, даже горячей. Воображение наполняет рот почти кипящей кровью, красной, артериальной, зубы хочется сжать ещё сильнее, пока Диксон фокусирует взгляд на его лице и тупо пьяно улыбается, рассматривая. А ведь этого придурка даже никто не хватился бы, даже родной брат. Блейк сглатывает, проводит ладонями по всё ещё перекинутым через его бёдра ногам, выше, царапает ногтями по бледным бокам. Пальцы стирают с живота белёсые капли, размазывают тёплую сперму по коже, бёдрам: - Блять какой ты вечно грязный... - Филип осматривает разгоряченное и расслабленное тело перед ним, наклоняется вперёд, нависая сверху,- давай, помоги мне. Мерл не особо обращает внимания на его движения, ухмыляется и хмыкая берёт в рот подставленные пальцы, слизывает с них свою же сперму, посасывает, демонстративно чмокая, когда выпускает их изо рта, сжимая руку на чужом запястье, там, где обычно её обнимает дорогой серебристый ремешок. Резкий рывок на себя заставляет брюнета почти свалиться вперед, горячая пятерня обхватывает затылок, когда Диксон целует его в губы. Мокрый рот, искусанные обветренные губы, солоноватый вкус собственной спермы на языке, алкоголь и горькие дешевые сигареты, на мгновение не хочется отстраняться, пока чужой язык проникает глубоко в рот и проходится по ровному ряду отбеленных зубов. Мысли топит что-то нездоровое и неправильное, то, чего ни за что нельзя было допускать. Воздуха моментально перестает хватать толи от возбуждения, толи от возмущения, где-то глубоко в мозгах все еще растекается вязкая бурлящая в темпе сбитого пульса артериальная кровь и Блейк кусает реднека за губу. Металлический вкус растекается между языками, когда Филип сжимает горло блондина, отстраняет от себя, наблюдая как он слизывает с прокушенной губы кровь, улыбаясь приоткрытым ртом. Собственные губы горчат смесью своего и чужого привкуса: - Еще один сраный раз так сделаешь и я закрою тебя в приют для бродячих животных, Диксон.