Сдохли оба

      — Нас не распишут ни в одном загсе этой страны, Мугивара-я.              Смеется. Смешно ей. Ло не очень смешно.              Если бы он был просто врач или какой академик и жил бы себе спокойно, беды расписаться бы не было. Он бы тогда нашел ее, может быть тоже спас бы ей жизнь на операционном столе, и она бы бесила его время от времени, но Ло бы это переносил со стоицизмом и даже некоторым удовольствием. Но кем бы была малышка Лу, если не пиратом? Бухгалтером? Или, может, продавцом-флористом? Нет, чушь, Мугивара никем кроме пирата быть не могла. Как провалится в свое выбеленное, безумное, свободное и богоподобное обличие, ты не видишь ее нигде, кроме как на фоне черного флага. Там ей и место. Королева треклятая. Поэтому:              — Ни в одном, — повторяет Ло.              — И как быть? — улыбается Мугивара. Ло пожимает плечами. — Траффи, ты умный, придумай что-нибудь. Хочу кольцо на пальце, — смеется.              Хитро, свистяще, немного сквозь зубы, щурится. Луффи совершенно не умеет следовать планам, но так любит их выслушивать. Возможно, это привилегия Ло, конечно: видеть, как неугомонная, бесцеремонная, нелогичная выскочка из Ист блю складывает свои коленки острые в невероятный узел, обнимает подушку и готовится слушать все, что он скажет. Здесь, собственно, в самом Ист блю — самый тихий на свете угол, чтобы сидеть вот так, выслушивать ее чепуху.              — Ну смотри, брак может формализовать загс, судья, капитан корабля, король, офицер Дозора или священник. Выбирай.              — Судей мы еще в Эниес Лобби грохнули, — огорченно говорит Мугивара, вспоминает, кто там дальше по списку. — А ведь я капитан! — Ло ожидал. Усмехнулся криво.              — Ты не можешь зарегистрировать собственный брак. Равно как и я, капитан, тоже не могу.              — А какой-нибудь другой капитан?              — Кто это например?              — Например, Шанкс. Или Бонни. Или Багги. Может Марко, он все еще руководит флотом Белоуса. А инспектор Дозора может?              — Это Сэнгоку что ли?              — Ага.              — Он в отставке. Это вряд ли.              — Зря, старик мне задолжал. — Мугивара задумывается. — Короли? Ну тут много кто может. Загибай пальцы, — Ло не стремится загибать, тогда она подсаживается к нему, забирает у него ладонь, начинает загибать ему пальцы сама: — Далтон, Кобра, Ган фол, Рику, Нептун, Доффи бы тоже согласился, но надо снова соваться в Импел даун, еще Момо, Катакури. И на худой конец есть Дадж, он задолжал Санджи. — Луффи пересчитывает пальцы по одному. — Восемь королей.              — Девять, — поправляет машинально Ло. Стыдно признаться, но он следил. — Забыла Даджа загнуть.              — Девять, — соглашается она. — И еще Хэнкок! Хотя он не совсем король. Он императрица. Зато он тоже капитан. — Нет, Ло к Хэнкок не сунется: он сумасшедший. Он влюблен в Мугивару до помутнения сознания. Идиот. Есть какое-то лицемерие в том, чтобы так думать, и все же идея заведомо провальная. — А священники — это кто-то типа Горосеи?              — Нет, это кто-то типа… — Ло даже не знает, сталкивались ли они с кем-то от религиозного учения и к какому направлению их самих следовало бы отнести. — Да неважно. Забудь про священников.              Луффи не любит забывать. Дуется.              — Про священников забыть. Ну ладно, — она встает перед Ло с решительным видом. — Ну, наш маршрут мне понятен.              Ло поднимает на нее взгляд исподлобья.              — Маршрут? Ничего не попутала?              — Нет, все правильно. Чем больше этих твоих королей и капитанов признают наш брак, тем он будет законнее. Значит, мы просто-напросто должны убедиться, что все согласны. Дозор тоже придется убедить, думаю, а то они-то такие поборники закона… — она бьет кулаком в ладонь, сжимает и растирает ладони в предвкушении.              Ло, кажется, смотрит на нее с открытым ртом.              — Притормози. О нас даже твоя команда не знает, какой брак? — серьезность ее намерений здорово выбила его из колеи.              Она глядит на него с таким счастливым и воодушевленным видом, что он собирается приподняться с кресла, но она первая опускается перед ним на колени и хватает за руки.              — Да! Ну, команда тебя знает, они все поймут. А потом мы отправимся в путешествие. Гоинг мэрри, получается.              Опять смеется. Смешно ей. Ло все еще не очень смешно.              Он тянет ее за руки на себя, она усаживается ему на колени, берет в руки его лицо, целует, и Ло сначала отклоняется, но руки сами обвивают ее талию, сжимают ее в объятьях, и целовать ее, забывшись, помогает понять, что она не просто всерьез — ее мысли рациональны и размерены и ее намеренья чисты и искренни.              — Хочешь пустить меня по этим девяти кругам ада? — спросил он.              — Хочу пуститься по ним с тобой.              Ло тронут. Кривится в улыбке, опустив голову.              Почему бы им было обоим не сдохнуть где-то на Онигашиме? Тогда сценарий любви до гроба реализовался бы по менее нервотрепному сценарию.                     У Мугивар на корабле было примерно всегда одинаково. Безумно, беспорядочно, неаккуратно, непоследовательно и чертовски громко до головной боли. Можно было скрываться на Полярном тане, который Френки, черт знает как, восстановил почти в идеальном соответствии с тем, что было, имея на руках только кучу металлолома, вытащенного со дна морского.              — Значит так, команда! — Луффи вскочила на мостик, села на перила, как портовый моряк на перекуре, острыми коленками врозь. — У меня два объявления.              У Ло было ощущение, что примерное содержание объявления команда уже поняла, хотя бы потому что Ло, с которым их давно уже не связывало никаких ни дел, ни альянсов, ни пиратских клятв, стоял, подперев задом борт, позади собравшейся на палубе команды. Кок Мугивары зажег сигарету. Мечник повернулся через плечо, бросил на Ло взгляд.              — В чем дело, капитан? — спросил Зоро. Луффи придержала шляпу рукой, ей в грудь ударил ветер моря, она растянулась в пиратской лыбе от уха до уха.              — Первое объявление. Мы с Траффи женимся.              — Что?              — Чума, да? — с таким восторгом вскакивает на перила Мугивара, что оцепенение стопорится. Она спрыгивает на палубу к команде. Первой в себя из команды приходит Нико Робин.              — Полагаю, поздравляю, Луффи-сан, — говорит археолог.              Великолепная женщина. Самая порядочная из всех, кого занесло в это сборище. Спокойствие ее неколебимое не дает ей повысить голоса, даже когда ее поздравления перекрикивает чудовищный вопль:              — Ло, я тебя убью нахуй, а ну стой — не рыпайся.              Ло с готовностью поднимает руку, в созданном пространстве перемещается к мачте — иначе бы тяжелая нога Санджи разбила ему голову.              Санджи оборачивается к нему, безошибочно зная, где он находится, указывая на него рукой.              — Кок-я, спокойнее, — посмеивается Ло, когда Санджи пересекает палубу, хватает его за воротник, встряхнув, пялится ему в лицо.              — Ты что с Луффи сделал, подонок? Оскорбил ее прелестную восторженную чистоту? Руки-то оторву грязные.              Праведный гнев в нем не такой уж и праведный: об этом говорит капля крови, медленно стекающая к подбородку.              — Поймаешь шок геморрагический, и понапрасну. Все уже решено, кок-я.              — Ты это все еще на Панк Хазард задумал, — нет, к Панк Хазарду Ло уже был конченный. Влюбленный, то есть. Началось все раньше. — Нет, на Сабаоди!              — Нет, еще когда ты пешком под стол ходил, Винсмок-я, — произносит Ло.              — Не прощу, ссука, — пылает гневом Санджи. — И не называй меня этим поганым именем, я не Винсмок!              Добивается эффекта: Санджи, как собственная зажигалка, вспыхивает, и унимает его только тяжелая рука старшего помощника, легшая ему на плечи. Вот этот человек опасен. Ло с ним перестал хотеть шутить, когда в Вано однажды заглянул ему в глаза. Что в них осталось? Ничего, кроме верности безжалостной. Настолько опасный человек, что пока Ло развлекали вопли кока, он не заметил, как мечник появился темным силуэтом у него за спиной, когда успел повязать повязку и вытащить в левую руку звенящий жаждой крови клинок.              — Ло, на один вопрос ответь, — говорит Зоро.              Ло пространства не отпускает. Нехороший у мечника голос. И Луффи, свесившая ноги с релинга, не похоже, что собиралась вмешиваться в вопросы старшего помощника.              — Слушаю.              — А ты потянешь? — спрашивает Зоро.              — Что бы это значило, Зоро-я?              Зоро поворачивает клинок, оглядывается на Луффи.              — Ты потянешь взять на себя ее боль? Потянешь ее мечты? Ты потянешь защищать ее от всего мира хотя бы в половину так, как любой из нас здесь? М, Ло? — спрашивает последовательно Зоро.              Вопросы свои не продумывает, задает сходу. Как перечисляет элементы клятвы, которую дал сам. Таким тоном металлически глубоким, резонирующим, что даже кок перестает беситься, принимает серьезный вид, закуривает еще одну сигарету. Ло смотрит на них двоих: теперь понятно, почему Мугивара готова им доверить жизнь вслепую.              — Не сомневайся. Я уже тяну. Некоторое время, — сказал Ло.              Бросил взгляд на Луффи, что стояла с Робин и кошкой воровкой. Археолог выглядела безразлично, но вот навигаторша глядела нехорошо.              — Ты отдашь жизнь за нее? — спрашивает Зоро.              Ло приходится снова посмотреть на него. Ответ на этот вопрос Ло известен. Он уже однажды чуть не сделал это добровольно, разменяв ее жизнь на свою. Вероятно, сделает это снова. Знать это было доказательством его воли. Знать это делало прикосновения к Луффи горячее и полнее. Признаваться в этом вслух было как обнажаться прилюдно. И все же Зоро спрашивал, только потому что готов был на это сам.              — Да.              Мечник, дождавшись ответа, вложил мейто в ножны.              — Тогда будь по-вашему, — сказал он.              — Не так быстро. — Чтобы эта женщина и не сказала своего слова — это исключено. Сейчас скажет что-то про деньги. Ло поднял взгляд на Нами. Она показывала на него своей палкой погоды. Если в ней все еще сидит Мамочкин Зевс, жест был воинственный. Если не сидит, то просто решительный. — Ло, ты хоть знаешь, как дорого сыграть свадьбу в Новом мире? Все расходы на организацию — на твоей стороне, понял?              — Никакой помпезной свадьбы не будет, — говорит Ло.              — Да, нахер не надо, — выдыхает Санджи. Да, этот свадеб уже отхватил в жизни.              Тануки, похоже, смог частично восстановить ему память. Надо на этот счет поговорить с врачом Мугивар, интересно, как ему удалось. И рад ли был пациент. Хоть один плюс от того, что Ло с ними на корабле.              — Ау! Свадьба должна быть суперррррр, — возразил Френки. Указал маленькой механической ручкой на Ло. — Надо отгррррррохать большой пир. Ау! — он крутанулся вокруг себя, встал в свою позу. Было бы все ничего, но Луффи загорелась, подскочила перед Френки.              — Чума! Точно-точно, пир — чумааааа, — кричит она со смехом, вскакивает Френки на плечи, у них начинается какая-то пляска в предвкушении пира.              — Как капитан сказала, так и будет, — хмыкнула Нами, уперевшись о клима-такт. — Но за счет жениха, верно, Ло?              Из богатства, славы и власти, которые сулило звание Короля пиратов, богатство этой команде приносило, очевидно, не титулованность капитана, а скупердяйство навигатора.              — Не проблема, — сказал Ло.              Луффи, услышав согласие от единственных двух человек на корабле, которые могли всерьез ей отказывать, рассмеялась, чуть не свалившись с широких плеч Френки в воду, но тот подхватил ее.              — И приданое в стоимость твоей головы, — добавила кошка-воровка хитреньким голосом. — И брачный контракт. — Это она уже по инерции продолжает торговаться. Что она хотела, получила. Ло отрезает хирургически:              — Обойдетесь.              — Йо-хо-хо-хо, я сочиню для вас гимн, Луффи-сан, — скрипит с вороньего гнезда скелет.              — Но это потом, — улыбается Луффи, наконец, слезши со своего плотника. Запрыгивает снова на мостик. Откашливается. — Команда, объявление второе.              Ло смешно наблюдать, как команда, отозвавшись на ее зов, действительно готовится выслушать, что она там брякнет. Всерьез. Какую бы ересь она ни сказала до этого.              — Мы снова заключаем альянс с пиратами Сердца, — улыбается Луффи.              — Зачем, Луффи-кун? — спрашивает Джимбей. — Альянсы не имеют отношения к личным связям, это временные союзы для выполнения конкретных целей.              Нико Робин улыбается сдержанно. Она однажды предостерегала Мугивару об альянсах. Луффи оказалась права.              — Верно. Мы объединяемся, чтобы формализовать брак, — улыбчиво объясняет Луффи. Вероятно, не совсем полностью понимая это слово. В сущности, вообще не понимая.              — Я объясню позже, Джимбей, — обещает Ло.              — Это будет чумовое путешествие! Это главное, — лыбится Луффи. — Команда! Погнали! Гранд лайн, я скучала по тебе!              Ло наблюдает, как команда, только что сосредоточенная на том, чтобы совместно презирать Ло, растекается в улыбках. Нами начинает распоряжаться Зоро и Санджи, чтобы растянули паруса, тануки вприпрыжку бежит поднимать якорь, Джимбей готовится поворачивать корабль на сто восемьдесят, чтобы взять курс на Калм Белт. Луффи вытягивает бесконечно резиновые руки к фигуре на носу, и когда корабль начинает плавно проваливаться на ветер, как колыбель от мягкого касания матери, Луффи, не дав шляпе улететь с порывом ветра, усаживается верхом на Санни, кричит восторженно. То ли «круть», то ли «чума». Потом выдает направление: «К Виви-чан!». Корабль наполняется смехом. Френки хлопает маленькой механической ладошкой Ло по плечу.              — Как там ваш Поляр-р-рный тан поживает? — спрашивает Френки. Ло качает головой.              — Безупречно.              — Это хор-рошо. Могу глянуть, как встретимся с твоими людьми! Ау! — говорит он и, когда Нами велит ему взяться за грот, соскакивает на ту палубу, достав из холодильника-бара в груди бутылочку колы.              Команда Мугивары бешенная. Как они будут пробираться через бесчисленных опекунов и протекторов Соломенной шляпы — вопрос. Вопрос этот предвещал принести отчего-то не мороку, с которой Ло обычно относился ко всему, что касалось Луффи. Что-то другое. Что-то, из-за чего Ло стоит здесь, скалясь, потому что улыбаться по-нормальному не привык.