И новая горит свеча (с)

Болезнь и смерть, надежда – в одном месте. Бессвязный шепот, слезы, боль и срыв, Рука сжимает руку в жадном жесте – Не дать сорваться с жизни в тот обрыв. «Не плачь, я не достоин твоих слез, И не оплакивай, не надо: я не умер, Ты был свидетелем тому, как рос Мой дух в объятии моих слепых безумий. Не плачь, не трогай сердца моего: Твои мольбы и стоны ранят мою душу Сильнее, чем хотел бы я того, И своим сердцем я тебя совсем разрушу. Не плачь, не нужно слез твоих по мне – Они чисты и искренни, не нужно! Черна душа моя, я слеп давно во тьме, И белое во мне – метель и стужа. Не плачь, не стоит сердце твоих слез, Особенно, когда оно черствее камня: Я был пленен раскатом грома, его гроз, И молнией во мне родилось пламя!» - И стонет вьюга, будто подтверждая Своим бесчинством за окном его слова, Что юноша, без пламени пылая, Горит от искры, что зажгла чума. «Не плачь, не плачь, мой милый друг! Твой опыт не утешит мои беды. Мне нужен только жесткий тот хирург Что Временем зовется, это ли не кредо? Не плачь, что мой венец терновый жмет Виски мои, лицо окрасив кровью, Я верую, в улыбке ложной кривя рот, Что раны стоит присыпать морскою солью. Не плачь, мой плакальщик, не нужно: Не стою слез твоих, пусти меня на круг! И белое во мне – метель из слов и стужи, Душой же чёрен узник адских мук! Не плачь, дай в сотый раз сгореть, Ведь это все, что я могу себе позволить – Быть Фениксом – и не умея петь, Сгорая, оживать, чтоб снова помнить! Не плачь, я не достоин, я прошу: Ты не оплакивай, не надо, я не умер, Под сердцем я с рождения ношу Огонь из мыслей – боль моих безумий!». Дрожит рука, что держит крепко руку, И умирающий лежит на простынях Бледнее мела, терпит тела муку – В бреду горит, пылает весь в словах. Над изголовьем слезы льет один И держит крепко, и целует в лоб, И лекаря зовет, шепча в слезах: «Гори, Если клянешься, что тебя это вернет!». И мечется больной в бреду, горит, Пылает пламенем тяжелой лихорадки. Он слышит, как с ним кто-то говорит, Когда чуть отступает мощь припадка. Он слышит шепот – сдавлены рыданья – И чувствует, друг держит его крепко. Чума и боль, и адовы страданья!.. В окно стучит от шквала ветра ветка. И бредит юноша, и, пальцы разжимая, Он замирает, тихо улыбаясь и шепча: «Не плачь по мне, с рассветом догорая, Под вечер новая горит огнем свеча…». И лекарь, отложив свои все травы, Берет под руку и уводит друга, Что горем поражен: «О времена и нравы, Бесчинствует чума и стонет вьюга». Но криком раненым, не выдержав потерь, Бросается обратно друг, целует: «Дороже пламени не знал я, ты поверь, А новая свеча – кого она волнует?» И лекарь, поджимая губы, вновь Берет свой скарб, леча уже второго, Но тот в агонии, кусает губы в кровь, Шепча: «Дождись меня, я скоро…»