Он был слаще времени

      Всю следующую так называемую ночь в Междумирье Морис, несмотря на огромную усталось, не могла нормально уснуть. Она крутила в голове всю ту информацию, которую успела получить за этот небольшой клочок времени. Её преследовали множество вопросов, но, к сожалению, ей было сложно найти хотя бы один ответ. Веки, тяжёлыми камнями, закрылись, а Морис погрузилась в мир сновидений, которые ей никогда в Поэне не снились. Она засыпала и через секунду просыпалась. Сон в этом месте был не отдыхом, скорее, ещё одной пыткой. Холод, отсутствие отдыха и скука — всё это было в Поэне, из-за этого всего в ней не хотелось находиться, но почему тогда Морис не решалась переехать? Покинуть Междумирье навсегда, поселиться в каком-нибудь забытом всеми местом, завести семью, животинку какую, иными словами, начать жить по-настоящему, для себя. Но ей, если говорить честно, совсем не хотелось куда-то уходить из Поэны. Морис слишком сильно привязалась и привыкла к этому месту, здесь ей было комфортно, невзирая на холод и постоянную суматоху. Нельзя было сказать, что здесь девушку держали люди, хотя терять знакомства и общение с некоторыми было невыгодно и даже грустно. Морис казалось, что в Поэне каждый думал о том, что можно переместиться в другой мир и начать там жить заново, но каждого из них что-то останавливало. Это либо друзья, либо любимый человек, либо обычные воспоминания об этом, нельзя сказать хорошем, месте.       Утро началось несладко и никак не с пива, а хотелось бы, но идти в Пузатого с утра было бы слишком, даже для такого постоянного гостя, как Морис. Девушка невольно зевнула, а после встала с кровати и прошлась к импровизированной раковине, дабы привести себя в порядок. Это и было её постоянной рутиной: встать, собраться, выйти из дома и пойти гулять по Поэне в гордом одиночестве. Девушка оглядела своё бледное лицо и небольшие синяки под глазами. Это не портило её красоту и привлекательность, скорее, собственное восприятие. Хотя с самооценкой проблем у неё никогда не было. Тяжело выдохнув, Морис надела куртку контрабандистов, после чего вышла из комнаты на улицы района её гильдии. Желание пойти к той пещере вновь превышало все остальные, но сначала нужно было заглянуть к Ашре и всё-таки вступить в её группу. Девушка была уверена, что вопросов от Шрама к ней не будет, если она вдруг не окажется в одной из групп, а будет просто скитаться по Поэне в глубоких раздумьях, но подводить главу своей гильдии тоже не хотелось, поэтому Морис была обязана вступить в группу. А самой привлекательной из них была именно шайка Ашры.       Раздался громкий стук по деревянной двери, после чего изнутри донёсся тонкий женский голосок: — Входите. — дверной замок неприятно щёлкнул. — Морис! Здравствуй. Чем обязана? Я знаю, что ты несильно людимая, удивительно, что ты решила ко мне заглянуть. — милая гриммаса озарила лицо Ашры. Голос её был, как обычно, милый и привлекательный. Ни капли хитрости, лжи или лести. Сама доброжелательность. — Не сказала бы, что я сильно нелюдимая, но не об этом, — хотелось начать грубить. Морис сильно не нравилось, когда люди делают такой голос либо специально, либо нарочно. Для неё это было слишком отталкивающе. Она невольно прикусила губу, — могу я вступить в твою группу? Сомневаюсь, что мне придётся сдавать определённые экзамены. Ты видела, что я умею. — Да, видела, — Ашра хитро улыбнулась, — конечно, можешь. Чем больше людей, тем лучше. Думаю, ребята тебя примут! — Морис в лёгком удивление приподняла бровь. Она думала, что Ашра откажет или, что ещё хуже — пошлёт. Однако всё вышло даже лучше, чем ожидалось. — Спасибо, Ашра. — уголки губ потянулись вверх, создавая сияющую улыбку. — Тогда, надеюсь, ты оповестишь меня о том, когда будет первая встреча группы. — Предлагаю завтра, Морис. Сегодня у нас отдых. — девушка одобрительно кивнула, выходя из комнаты согильдийки.       Разговор прошёл достаточно продуктивно и положительно, что не могло не радовать. Теперь можно со спокойной душой направляться в сторону той мрачной пещеры, находящийся по середине леса.

***

— Как ты знаешь, все нормальные расы в нормальной ситуации живут в трёхмерном мире, где четвёртым измерением является не пространство, не материальная среда, а время. И вот, поговаривают, что реальность здесь сделана из времени, благодаря чему в этой части Пустоты мы можем находиться. Как если бы время стало осязаемым, сгустилось в каплю и образовало бы этот мир, Между-мир. — уверено и без запинки говорил Эо, обращаясь к своему новому знакомому. Это не его племянник. Если бы этот Лололошка действительно был его родственником, то знал хоть что-то про Междумирье, а именно имел настолько базовые знания. Что-то здесь нечисто.       Как бы Морис не прислушивалась, услышать то, что говорил незнакомец было трудно. Даже слова гаранта долетали до неё обрывками, из-за чего было сложно составить цельную картинку всего происходящего внутри пещеры. — ...шкура Чупокабры... — это один из самых опасных и редковстречаемых монстров, которые существует в Междумирье. Убить его очень сложно, а добыть шкуру или мясо ещё труднее. Как у Эо язык повернулся говорить о ней? — ...Шрам точно оценит такой подарок...       Подарок для Шрама в виде шкуры самого редкого и сложноубиваемого монстра? Это полный бред. Если Лололошка не знает настолько базовых вещей про Междумирье, то он просто не сможет справиться с Чупокаброй, да даже с обычным Наблюдателем. Морис хотела подойти чуть ближе к мужчинам, дабы лучше услышать их диалог, но, к сожалению, они уже заканчивали. Шаги становились всё громче, а путей отхода меньше. Девушка, резко среагировав, схватилась за край лестницы и спрыгнула под неё. Благо было неглубоко и достаточно светло. Эо покинул это место, а незнакомец притих или вообще ушёл вместе с гарантом. Морис выдохнула, стараясь восстановить пульс. Сердце буквально в пятки ушло, продолжая быстро и громко бегать по всему телу. Она резко почувствовала огромную усталось, навалившуюся огромным комом на весь молодой организм. — Ещё и голова заболела, за что мне это в мои молодые года. — Шёпотом пробормотала Морис. Ей нравилось разговаривать с самой собой. Это было так странно и привлекательно. Но, естественно, разговоры с другими приносили больше пользы и удовлетворения потребности в общение. Услышать чужое мнение всегда было приятно, особенно если оно не противоречит твоему собственному.       Девушка облизнула сухие губы, продумывая, как уйти, не попавшись на глаза незнакомцу, который мог всё ещё находиться в пещере. Он тут живёт что ли? Морис, пытаясь не делать резких движений, пошла вперёд в положение полуприсяда. Она внимательно осматривала помещение, дабы не наткнуться на лишние глаза. Громкий звук сзади заставил инертно развернуться, параллельно доставая меч, висевший на специальном поясе под отличительной курткой. Темнота. В ней было трудно разглядеть существо, издавшее этот звук, однако, по предположениям Морис, это было что-то небольшое, но, наверняка, опасное. Самым верным способом было не вступать в драку, а просто покинуть пещеру, но какова была вероятность того, что её никто не заметит? Она решила рискнуть. Если начнётся драка, она в любом случае создаст шум и привлечёт внимание. Девушка аккуратно развернулась спиной к источнику шума, а затем рванула к свету. Перекинув меч на глыбу, служившей некой ступенькой, Морис схватилась за небольшой выступ руками и подтянулась наверх, достаточно быстро оказавшись выше неизвестного монстра. Она правильно делала, что бежала, ведь существо направлялось за ней, однако, как только девушка оказалась на глыбе, монстр отступил, поняв, что упустил свою цель. Морис подняла меч, дабы вернуть его на место, а затем прошла вперёд. Пещера была пуста. Она в первой смогла её полностью осмотреть. Пыльная, немного помятая кровать, плакат о розыске всеми известного Междумирца, небольшой столик для определённых записей и самое главное — скелет на кровати. — У каждого свои скелеты в шкафу. У него на кровати.       Девушка подошла к сундуку, который изначально не приметила, и открыла его. Он был пуст. Неудивительно. Не собираясь задерживаться ещё дольше, Морис поднялась по небольшой лесенке, вдыхая привычный запах Междумирья. Он был родным и спокойным, никогда не менялся точно так же, как и сам мир. Между—мир.