Наша песня

Когда Соломон приходит к тебе в Дом Скорби, когда он стучится в твою комнату, чтобы через миллисекунду ворваться внутрь, не оставляя никаких шансов даже подумать? Ты даже не дергаешься, привыкшая к странностям своего парня. Даже прикрыться или же накинуть на себя рубашку, чтобы скрыть наготу в области груди, ты не попыталась. Иногда ты задавалась вопросом, мог ли Соломон иметь какой-то особенный радар или же седьмое, восьмое или девятое чувство, которое позволяло ему приходить в самый неподходящий момент, позволяло заставать тебя в худшем настроении... Хм, вполне возможно, что сам Соломон считал все эти моменты особенными или же восхитительными, возможно, он любил то, как в такие моменты ты проявляла эмоции чуть ярче, чем обычно. Но ты все ещё не могла понять одного: — Какого черта ты просто входишь ко мне, как к себе домой? — не то чтобы Соломон не ночевал здесь минимум трижды в неделю, но он все ещё считался жителем Зала Чистилища, и даже он прекрасно понимал, что не принадлежит этой комнате или этому дому. Его нахождение здесь в ночное время было, мягко сказать, нежелательно, если опустить тот момент, где Люцифер прямым текстом сказал, что все должны находиться в своих постелях как минимум с одиннадцати вечера и до семи утра. Но как мог Соломон, сильнейший маг во всех трёх мирах, получивший титулов столько, что становилось страшно от такой безграничной фантазии людей, просто последовать приказу какого-то там Люцифера? Пусть демон тоже являлся своего рода сильнейшим, не считая пары-тройки других демонов, но Соломон вертел его мнение и приказы на— Кхм, вы оба прекрасно знали, что стеснению в ваших отношениях нет места, потому что он столько раз нарушал правила Дома Скорби, а ты ровно столько же раз помогала ему ускользнуть через окно, что было удивительно, как вы не нашли друг друга раньше. — Я пришел к тебе, тем более сейчас нет и семи, — ты кинула взгляд на часы. И вправду, короткая стрелка была только на полпути к тому, чтобы закрыть верхушку семёрки, ажурный узор часов из неизвестного тебе материала подчеркивал цифры, чтобы было проще ориентироваться во времени. Стрелки, за которыми ты обычно не могла уследить, становились помощником в охоте за временем. На данный момент. — Ты что-то хотел? — ты всё-таки решила закончить переодеваться, чтобы не смущать… себя. Не Соломона же, верно? Ох, стоит ли вообще говорить, что Соломон никогда не слышал слова «стыд»? Он подошёл и мягко отобрал у тебя рубашку, которую ты взяла с края кровати в попытках скрыть пылающие щеки и грудь. Твои соски уже затвердели от прохлады и чужого голодного взгляда. Но Соломон, отчего-то хитро улыбаясь, не сделал ничего из того, что ты ожидала. Ни единого, даже лёгкого, прикосновения, только взгляд, вроде как обещающий тебе Рай и вечное блаженство, но вместе с тем предостерегающий и зовущий в Ад. Он будто бы говорил тебе, что лучше не двигаться и не пытаться остановить его, потому что это: а) бесполезно И: б) тебе самой было интересно, что ждёт вас впереди. Ты прекрасно понимала, что лучше слушаться Соломона. Ну, иногда ты так и поступала. Очень, очень редко, но все же! Ммм, ты так и не вспомнила о всех моментах, когда твоя излишняя энергичность и умение влезать в любые неприятности портила жизнь вам обоим. Разумеется, Соломон любил тебя и за твою… Неусидчивость в том числе. Пусть ему и было бесконечно радостно наблюдать за тем, как ты полностью расслабляешься на белых простынях, на столе в RAD или даже на лужайке где-то в саду замка Диаволо, но он все ещё помнил, как влюбился в тебя именно за твердость и силу духа. — Так зачем ты пришел? — твой голос был не громче шёпота, но ты надеялась, что это не слишком заметно: то, как твое тело реагировало на его взгляд, заставляя плавиться и сдерживать стоны, было весьма... Интригующе. — На самом деле я просто много думал над одной вещью, — Соломон всё-таки ласково провел рукой по твоей левой груди, чуть сильнее проводя по коже вокруг соска. Вся ты была для Соломона как на ладони. Он видел все и замечал ещё больше. И это было… Восхитительно, по твоему скромному мнению. — О? И что же это? — ты старалась думать о щенках и десертах, которыми с тобой поделился Вель несколько часов назад, просто чтобы Соломон не набросился на тебя, так и не поделившись своими мыслями, просто заметив, как ты еле уловимо дрожишь и вздрагиваешь от его прикосновений, лёгкий и мимолётных. Ты хотела большего, но не смогла бы получить это при всем желании. Потому что Соломон был… Жестоким в какой-то мере. Ему нравилось мучить тебя, тем самым и испытывая почти такую же острую боль от желания, не смея коснуться твоей бледной кожи. — Просто я размышлял, что мы вдвоем столько всего знаем о мире людей, — Соломон говорил шепотом, обволакивая твои мысли сладким медом, не давая даже шанса произнести что-то вслух, кроме громкого вздоха. Ты сама не заметила, как отступила на шаг после того, как Соломон повел тебя к кровати. Ты плюхнулись на мягкую перину, руками опираясь о постель, тем самым выставляя грудь вперёд, на полное обозрение Соломона. — Мило, — Соломон приблизился к ней, подул на затвердевший сосок и облизнулся. Его язык еле задел тебя, и ты не могла не почувствовать пульсацию там, внизу. Тебе показалось, или тут стало жарче? Соломон ничего не добавил: он не отводил взгляда от твоих сосков, и взгляд этот не сулил ничего хорошего ни им, ни тебе. И, о да, тут определенно было жарко. Ты чувствовала, как только от теплого дыхания на твою грудь пульсация усилилась. Ты даже могла ощущать, как раскраснелись твое лицо, то, как жар сползал на шею и плечи. Ты просто хотела, чтобы Соломон сделал с этим что-нибудь, иначе ты!.. Честно говоря, ты сильно удивилась, когда Соломон рывком опрокинул тебя, заставляя лечь на спину, чтобы подняться к твоим губам и поцеловать, сминая губы жадно и сильно. Его язык проникал глубоко, слюни текли по подбородку, но это было только начало. Когда Соломон избавил тебя от одежды, сам оставаясь полностью одетым, ты могла только пискнуть, прогибаясь сильнее. Ты хотела этого, и жар в твоей промежности только усиливался, когда ты смотрела на Соломона, который продолжал хранить молчание и пожирать тебя взглядом. Ох, ты не знала, какой Соломон нравился тебе больше: дразнящая кокетка, которая распускает руки на людях и шепчет на ухо пошлости, пока ебет тебя на кухонном столе в Доме Скорби, или же этот молчаливый могущественный колдун, который будто гипнотизирует тебя своим взглядом, обещая ни с чем не сравнимое удовольствие. Вполне возможно, тебе просто нравился весь Соломон, и выбрать какую-то одну его часть? Лишь одну из многочисленных сторон его личности? О, это было бесконечно тупо. Ведь зачем выбирать, если каждая частичка этого человека принадлежала тебе? Полностью и без остатка. Соломон подарил тебе ещё один лёгкий поцелуй в уголок губ, перешёл на шею, оставляя пару небольших укусов, спустился ниже… Ты уже была мокрая, но когда горячий плотный язык юркнул туда, заставляя скулить на одной ноте? Не оставляя ни единого шанса на побег, о котором ты даже не думала? Ох, твои мысли покинули тебя именно в этот момент, когда перевозбужденный мозг отказался анализировать какую-либо информацию, кроме хрипов, скулежа и вздохов. — С-соломон, — ты шептала, стонала и тянула его имя точно так же, как тянула его волосы, прижимая ближе к себе. Громкие хлюпающие звуки возбуждали не меньше, чем секс и воспоминания, как Соломон буквально несколько минут назад этим языком побывал в твоём рту. Ты застонала от мысли, что хочешь почувствовать свой вкус на языке Соломона, когда вы будете целоваться совсем скоро. Ты чувствовала, как тебя уносит все дальше и дальше, тебе не хватало всего одного толчка, катализатора, который смог бы усилить ощущения и довести тебя до края. Ты перевела осоловелый взгляд вниз, увидела испачканное твоей же смазкой красивое лицо, почувствовав, как ты все ближе и ближе к тому, чтобы сильнее запачкать это красивое лицо, принадлежащее самому могущественному магу всех времен, который в самом деле унизительно стоял на коленях лишь перед тобой. По лицу Соломона ты могла прочитать что-то, что ты видела только на вечеринках Асмодея, когда тот рассказывал про свою новую «жертву на ночь». Асмодей в такие моменты тоже краснел, в его глазах будто бы загорались маленькие похотливые розовые сердечки, которые вопили о его голоде совершенно в ином смысле, нежели мог подумать Вель. Соломон выглядел почти так же страстно и жарко, как Асмодей, решивший трахнуть симпатичную мордашку в мужском туалете на Земле. Но когда Соломон, державший тебя за бедра в попытках удержать на месте, опустил одну руку вниз, ты осознала кое-что очень важное: он хотел тебя так же сильно, как и ты хотела его. И Бог ты мой, как бы богохульно ни звучало это обращение в стенах Адского дома, неужели Соломон сейчас будет дрочить, лишь бы вы увидели одни и те же звёзды? И когда эта небольшая деталь полностью дошла до твоего затуманенного похотью сознания, Соломон быстро провел языком по клитору, мягко сжимая его зубами, и!.. И ты в самом деле увидела звёзды, какими они были в день, когда ты гуляла по какому-то полю вместе с Соломоном, ища травы для зелий. Ты почувствовала, как Соломон стонет, не отрываясь от трапезы, и твои бедра задрожали от дополнительной стимуляции. Он тоже кончил спустя буквально секунду, и это согрело тебя изнутри. — Как насчёт того, чтобы мы спели друг другу на Рождество? — Соломон, раскрасневшийся, потный, со следами твоей белой смазки на щеках, но с улыбкой, которая говорила так много о его любви к тебе, пленял твое сердце. Ты хрипло смеёшься, когда понимаешь, зачем к тебе пришел Соломон на самом деле. Он просто хотел поговорить про песни, и как же вы оказались здесь, красные и разомлевшие на одной кровати? — Конечно, любовь моя. Давай споём песню из человеческого мира, которую назовем только своей, — и ты не могла устоять, попадая под его чары, которые заманивали в плен лучше, чем чары самого Асмодея. Поцелуй, который ты получила после этого, лучше любых слов говорил о том, что Соломон думает об этом обещании. И о да, он был бесконечно влюблен в тебя. Точно так же, как и ты в него.