Все знают, что Сервал снова врёт

      На столе остывает чай, лежит недочитанная книга. Сервал сидит за столом в одной позе долгое время и смотрит в окно, прожигая опустошённым взглядом точку на стекле. За окном идёт жизнь, но здесь, в мастерской она замерла. Застыло время, как в кружке чай. Отчего-то грустно или одиноко. Она сама не знает.       В голове череда тягучих и бесполезных мыслей. В груди тяжесть и невыносимая боль, что растекается по жилам, холодит пальцы и Сервал мёрзнет. Она сидит, накинув на плечи плед. Одной рукой держит кружку, но та уже не такая тёплая. Даже если бы был кипяток — не помогло. Она не чувствует повышенной температуры, только бесконечный холод.       Губы начинают дрожать от подступающей тоски и скорби. Она хотела бы злиться, она это делала, но это прошло. Вырывается судорожный вздох и на глаза наворачиваются слёзы. Пальцами трёт уставшие веки, желая стереть и воспоминания тоже. Выжечь шрам в мозгу, лишь бы избавиться от чувства утраты.       Сервал давно смирилась с тем, что потеряла подругу. Ещё тогда, когда Коколия чуть не посадила под замок. Будь в ней больше безразличия — так бы и сделала. Она рвала душу уже тогда, но зачем сейчас рвёт сердце? Столько времени прошло, а оставить в покое не хочет. — Я ненавижу тебя за это, Коколия, — шепчет дрожащим голосом Сервал и шмыгает носом.       Кусает губы, стараясь сдержать собственные эмоции. Она ненавидит Коколию за причинённую боль, она злится и не может её простить. Не может простить, что оставили в одиночестве ради эгоистичных целей. Это было далеко не спасение народа, иначе бы Подземный мир не закрыли на долгие годы. — Ты эгоистка, — гневно срывается в пустоту комнаты.       Клокочет неподдельная злоба, выворачивая наружу внутренности. В горле ком до тошноты от собственных слов. Она не может сама себе признаться, что было не всё так просто. Нельзя взять и искоренить столько лет жизни бок о бок с человеком, которого она любила. Они столько прошли вместе и где всё это? В один миг за щелчок всё превратилось в пепел.       Почему?       Эта навязчивая мысль душила до всхлипов и заставляла прокручивать тревожные мысли раз за разом. Вновь и вновь возвращалась к вопросу и всё по кругу. Неразрывный круг мучений и догадок, на которых даже нет ответов.       Она одна.       Ей приходится переживать свою утрату внутри. Она знала Коколию, как никто другой. Она пыталась понять, но не смогла.       Сервал трясущимися руками вцепилась в кружку с холодным чаем и отпила, чувствуя привкус скатившейся по щеке слезы. Её ничто не утешит.       А лечит ли время?       Стук в дверь отвлёк от мыслей и Сервал встрепенулась. Утёрла лицо наспех скомканной салфеткой и шмыгнула носом. Резко встала из-за стола и поспешила открывать. На сегодня мастерская была закрыта на внеплановый выходной. Помощница отпросилась, а сама Сервал была сейчас не в том состояние, чтобы принимать клиентов.       Встретить нежданного гостя она не успела, как дверь отворилась сама. На пороге был Гепард. Она вспомнила, что не заперлась. Какая глупая. — Думал, не застану тебя дома. Я видел, что ты объявила о выходном, — Гепард махнул в сторону листовки снаружи. — А, да. Решила заняться срочным заказом, а поставить за прилавок сегодня некого, — Сервал выдавила улыбку, но понимала, что губы её дёргаются и тянутся вниз, мышцы болят от вымученной эмоции. — Ты в порядке? — Да, конечно. Чай или кофе? — она развернулась, чтобы брат не видел, как трескается по швам натянутая маска. — Чай, — Гепард закрывает дверь и молча идёт за сестрой.       Все знают, что Сервал снова врёт.       Он знал, что даже себе она врёт. Ложь стала необходимым воздухом, чтобы не сойти с ума. Спасательный круг среди бескрайнего моря. Сервал затягивает сама себя на глубину и не жаждет, чтобы её кто-то спас. Она не умеет просить и не станет. Верит, что справится сама.       Гепард хочет о многом спросить, хочет предложить помочь, но слова рассыпаются ещё на стадии выдоха. Он не умеет поддерживать, их не учили этому в семье, но очень хочет. Хочется протянуть руку, коснуться хрупкого плеча, заключить в объятия и прижать к себе. Уткнуться носом в макушку и чувствовать превосходство хотя бы в росте. Он завидует её свободе, но это и проклятье.       Сервал ловит себя на мысли, что вода остыла, когда проливает мимо кружки. Ей хочется выругаться, но останавливает. Брат не любит, когда она выражается. Не достойно просто её статуса. Она же Ландау. Бельмо на глазу семьи.       Одни негативные мысли сменяются другими. Держит себя в руках из последних сил, подорванные смертью Коколии и откровением умирающей Тени. Если что-то пойдёт не так, то она сорвётся. Бесповоротно и окончательно. Однозначно взвоет раненным зверем и будет кричать. Будет проклинать и плакать. Будет… — Сервал… — она вздрагивает на чужой голос и льёт воду мимо чайника. — Чёрт! — Сервал не сдерживается и сердито кидает на пол сорванное кухонное полотенце. — Сервал, давай я сам. Присядь и отдохни, — он чуть ли не выдёргивает из сжатых пальцев чайник. — Мне не нужна помощь, Гепард, — она учащённо дышит и молится высшим силам, чтобы не наговорить гадостей. Она не такая. — Нужна! — Гепард не выдерживает и повышает голос, тут же осаживая сестру. — Прекрати лгать самой себе и мне в первую очередь. Прекрати казаться сильной. Прекрати отвергать помощь. Дай мне позаботиться о тебе. Прошу, Сервал.       Сервал опускает взгляд вниз и сокрушённо садится на стул. Её добили окончательно. Она начинает шумно дышать, стараясь угомонить подкатывающие слёзы. Ей нужно предотвратить взрыв, чтобы не зацепило дорогого ей человека. Он всегда рядом и поддерживает, как может. Ей нужно только принять заботу. Только…       Она кашляет, мир в глазах начинает расплываться. Она упирается руками в колени и склоняет голову вперёд. Волосы закрывают лицо и скрывают её слабость. Сервал не хочет казаться слабой старшей сестрой. Она всегда защищала Гепарда от нападок отца. Всегда помогала ему, даже несмотря на их детские драки и ссоры. Она готова была порвать глотку любому, кто обидит. А теперь… Он вырос и может защитить её, только этого будто не замечала или не хотела видеть. — Сервал, — Гепард опускается на колени перед сестрой.       Руки его до невозможности нежные и это так несвойственно. Он осторожен и аккуратен. Гладит по голове, заправляет падающие пряди волос за ухо. Обхватывает руками лицо и стирает большими пальцами влажные дорожки на щеках. Смотрит со слабой улыбкой в её глаза, яркие от слёз.       Гепард прижимается своим лбом к её лбу. Закрывает глаза и чувствует, как Сервал обнимает его за голову. Пальцы её гладят затылок и по шее бегут мурашки. — Я всегда рядом с тобой, — шепчет он так тихо-тихо, будто это секрет.       Я люблю тебя — тонет в его мыслях эта фраза, так и не сказанная.