— джоэл, а люди.. всегда были такими? — элли сидит у небольшого трепещущего костерка, заключив в объятия поджатые к груди ноги и легонько, то ли тоскующе, то ли просто задумчиво, раскачивается вперед-назад – джоэла поначалу эта привычка (как и многое другое в элли) заметно раздражала, но в какой-то момент он смирился и перестал делать ей бесполезные замечания.
— это подводка к очередной шутке про мою старость? — мужчина хмыкнул, — да, боже, я древний, как динозавр, и видел мир с самого его сотворения, мы это уже проходили.
элли невольно улыбается – она просто не может не улыбаться на его вечно такой глупый сарказм и сквозь суровость посмеивающиеся украдкой глаза – но всего на пару секунд.
— нет, я серьёзно, дурашка.
любит же она задавать каверзные вопросы.
— что ты имеешь в виду?
— блин, ну я не знаю, как это нормально сказать, – фыркает элли, почему-то начиная злиться, что джоэл не понял её пространной формулировки (или притворяется, что не понял), — типа.. до пандемии все тоже были такие.. долбанутые, что ли?
джоэл вздыхает – элли заметила, как при этом он словно невзначай сдвинул часы (часто делает так, когда волнуется).
— по-разному. я не знаю, элли.
— это не ответ, — элли хмурится, но она не удивлена – из этого засранца всегда приходилось слова клещами вытягивать, но из кого еще их вытянешь?
— ну, я знал очень хороших людей, чудесных людей, — снова поправляет часы, глядя в сторону, — но и плохих тоже. к новой реальности каждый приспособился, как смог. кто не умер, само собой, — мрачно и с оттенком горечи усмехается. — тут сложно не поехать крышей. а кто-то изначально был поехавший, мир ведь, знаешь ли, никогда не был идеальным. вот я долбанутый? — неловко пытается опять свести все к шутливой атмосфере.
— ещё бы! — элли слегка хлопает его по плечу, пытаясь скрыть разочарование.
можно ли мир спасти? этот беспощадный мир, в котором насилие является ответом на всё, в котором одни голодранцы грабят других, чтобы не сдохнуть с голоду, в котором единственный руководящий закон – месть и страх (а мальчик с ромашковой улыбкой бежал под холодным прицелом, хотя заслуживал жить), в котором кордицепс в конечном итоге карает всех, и виновных, и невиновных, но люди даже не думают перестать страдать херней? может ли всё вернуться к тому, как было, если почти никто уже и не помнит, каково оно – «было»?
элли старается не увязать в тяжелых размышлениях – в любом случае надо сделать, что задумано, но эти вопросы всё равно вьются в голове змеиными клубками и затягивают в свои петли.
она часто мучает джоэла расспросами о «прошлой жизни» – пусть тот и отвечает неохотно, из его слов этот призрачный мир выстраивается хоть в какую-то шаткую конструкцию. и выглядит он, на самом деле, очень даже привлекательно, хоть и не очень убедительно. но только за эту картинку и остается держаться.
***
злоемокроекрасноелипкое.
как первые месячные, распустившиеся однажды уродливыми бутонами на простыни, и неделя отдраивания унитазов по вечерам в качестве наказания за «небрежное пользование общественным имуществом» (райли тогда самоотверженно вызвалась помогать и, размахивая ершиком, от всего сердца ругалась на ебанутую дисциплину в этой сраной школе, хотя её не так-то просто было вывести на эмоции)
как рассеченная бровь после драки и любование ей, первым серьёзным боевым трофеем, в зеркале – не нужно стыдиться того, что тебя отпиздили, если успела хорошенько дать сдачи (райли тогда по-доброму её отругала, мол, чего меня не позвала, дурочка, могли ведь и ребра переломать)
как разбитые после изнурительных тренировок костяшки (но нежные руки райли, осторожно перебинтовывающие ссадины)
как одинокая лужица, оставшаяся от её маленького друга.
как торчащие наружу кишки дэвида и блеск проломленного черепа в алых отсветах.
как укус, положивший конец всему, что ранее было и могло быть в жизни, словно пробившие полночь часы.
как..
как звериный хрип девушки которую ты любила больше всего на свете самая красивая потрясающая смешная близкая смелая ебанутая а теперь блять самая мертвая и ты ее убила ты нажала на гребанный курок ты не заслуживаешь жить она никогда не увидит этот сраный старый мир даже если чудом получится его вернуть хотя она почти единственная кто его заслужил но выбора не было его просто не было я не знала что делать мне было страшно я не хотела ее убивать это ведь была уже не она не она правда ведь? я должна была умереть с ней это неправильно
***
в то утро джоэл обнаружил её на точке дозора свернувшейся в клубочек, подобно заплутавшему раненному оленёнку, и слабо плачущей. безмолвно сидел рядом, не зная, как поддержать, надеясь, что ей просто нужно время прийти в себя (хотя элли в последнее время постоянно была не в себе). лишь гладил её волосы своей загрубевшей рукой, припомнив, что на сару это всегда действовало успокаивающе.
признаться вслух, что готов сделать всё, чтобы ей стало хотя бы чуть-чуть менее больно, джоэл не мог, но повторял это про себя как мантру, пока перевязывал какими-то тряпками её до мяса расхераченные кулаки. с одной стороны, его ранило, что элли всё держит в себе и выплескивает лишь в злости, но, с другой, разве он разбирался во всех этих психологических придурях, разве умел говорить по душам, разве смог бы сказать что-то дельное? может, ему лучше и не знать, что творится в голове этой девочки.
***
а голова элли кишела трупами. казалось, от зловонного запаха смерти в ней было не развернуться. он заполнил все её уголки.
закрывая глаза, элли обычно видела тело либо райли, либо дэвида. собственноручно она за свою жизнь убила только этих двух людей – самую любимую и самого ненавистного.
она не хотела, чтобы джоэл переживал, тем более, что пообещала ему больше не вредить себе, поэтому в моментах, когда трупный запах становился особенно невыносимым, расцарапывала себя только в незаметных местах, отчаянно пытаясь соскрести кожу. кожу, которая больше не помнила безопасности редких и неловких объятий райли, зато помнила жадную хватку ублюдского псевдо-священника; не помнила рук райли, сколько бы элли ни пыталась представить ощущение её ладони в своей, зато помнила сомкнувшиеся на запястьях руки этой сволочи.
но ведь ничего не случилось он же не успел дотронуться до меня там он ведь не мог но вдруг я просто забыла вдруг я не помню вдруг на самом деле.. нет не мог он держал меня за запястья он никак не мог.. а что если бы я не успела схватить ебаный тесак да перестань об этом думать хватит хватит хватит
– элли, ты в порядке?
–
я ненавижу его я хотела бы убить его ещё раз всё окей, просто устала.
***
элли однозначно хотела бы вернуть старый мир. дэвид же сказал, что пытался бороться со своим «жестоким сердцем» до пандемии – наверное, потому что тогда существовали тюрьмы, и потому что вешали не за несанкционированный выход за пределы зоны или хуйню в этом духе, а как раз таких, как он. таких, как все эти «долбанутые».
вероятно, в том мире тоже не всё было прекрасно, но в нем и райли бы не умерла так рано. они могли бы до рассвета зачитываться комиксами, играть в «мортал комбат», сколько душе угодно, ходить в зоопарки (элли бы однозначно показала ей жирафов) и в музеи про динозавров. научились бы целоваться. переживали бы о каких-то глупостях, а не о поджидающей со всех сторон смерти.
элли хотела бы попытаться ради тех немногих лучиков света, которых встретила (или могла встретить) в уже совсем погасшем, вроде бы, мире. ради тесс, ради сэма и генри, ради всех безымянных несправедливо погибших, ради неузнанной матери. ради райли. ради всех, кто заслуживал быть счастливым.
но какая разница если они уже умерли если все кому я пытаюсь помочь кого люблю умирают неужели может блять что-то получиться
– естественно, нахуй, я не в порядке. но, джоэл, мы обязаны дойти до этой сраной больницы, даже не пытайся меня отговаривать.
