Неаттестация

Олег просыпается с чувством дикого похмелья и очень смутными воспоминаниями о том, что было вчера. Он встаёт с кровати и ложится назад. В глазах темнеет, а в ушах звенит от столь резкой перемены положения в пространстве. Юноша тяжело вздыхает, пока урывки вчерашнего праздника бегут у него в голове. В основном это вкусы разных алкогольных напитков, но между ними, конечно, тоже есть действия. Например, его удивляет ситуация, когда он заходит в зал, а там три парня восхищённо трогают пресс довольного собой Максима Левина. Потом кто-то сидит у кого-то на коленях, было почему-то темно, так что Олег не уверен, был ли это гетеросексуальный контакт, но очень на это надеялся. Самое длинное воспоминание: они находятся уже на улице, замечает он это только когда начинает ощущать дуновение ветра, он не помнит почему и зачем. Дэниз орёт песню Арии, бегает с пустой бутылкой мартини, которая в его руках после неловкого падения превращается в кровавую розочку. Он не понимает, что произошло, так что заливисто смеётся, лёжа на траве. - Ёб твою мать! – орёт Игнатенко. Она вперевалку подходит к парню, берёт его руку в свои ладони. Тот вообще не выкупает, что творится, так что Ирина сама разжимает чужие пальцы, выкидывает осколок и смотрит долго. На ладони кровь. - Дайте водку, - просит она, добавляет. – Сейчас будет больно. Не успевает Дэниз среагировать, как на его достаточно глубокий порез от острого стекла начинает тонкой струйкой литься алкоголь. От неожиданности парень взвизгивает, потом стыдливо прячет писк за кашлем, закусывает губу, чтобы больше никаких звуков не издавать. Олег медленно встаёт, пока в его голове продолжают плыть события вчерашнего мега пати. Последнее воспоминание убивает его. Потому что он явно помнит, как лежит на спине и чувствует тонкие пальцы на своих рёбрах, они щекочат его, Олег говорит: «Ну, Дим» недовольно. Он притягивает чужое лицо, а дальше чувствует чужой язык в своём рту. И Олег замирает, садясь на закрытый унитаз. Чувство стыда окутало в свои холодные объятия. Новые воспоминания полились рекой, унося в водоворот отчаяния. Он схватился руками за голову. Сплошной стыд и позор. На его памяти, на празднике был только один Дима, а именно Дмитрий Николаевич Матвеев собственной персоной, что вообще не радует. Шепс младший вообще не знает, как на это реагировать. Он утыкается лицом в ладони, глубоко вздыхая. Эмоции в его голове смешались, как буря в стакане. Ещё чуть-чуть и она взорвётся. Становится и стыдно, и неловко, и ещё что-то, так что он так и сидит, прячась от всего мира в маленькой ванной. Кое-как встает, умывается, смотрит на себя в зеркало и о, чёрт. Олег крутит головой, трогает шею, оттягивает кожу, трёт её, но на ней неизменно красуется небольшой засос, юноша хнычет, думая, что более шокирующим это утро быть не может. Его уже ничего не спасёт. Хочется просто разбиться об холодный кафель в лепёшку. В его голове крутится: «Надеюсь, что это не Матвеев поставил», и он хочет как-то выяснить, кто всё-таки его пометил. Хотелось верить и надеяться, что ужрался не настолько в усмерть, и всё что сейчас всплывает, это его бредовые пьяные сны. Всё ещё находясь в шокированном состоянии, Олег выходит на кухню, где встречает Сашу. Шепс старший, одетый в любимый фартук в розовый цветочек, пританцовывает под «Timber». Услышав копошение, он обернулся. - Доброе утро, алкашня малолетняя! - улыбается Александр. - А ещё кто-нибудь проснулся? - проигнорировав колкость, спросил Олег. - Удивительно, но ты первый, - говорит Александр, вновь поворачиваясь к плите, - Единственный, кто выжил после этого пиздеца. - Как ни в чём не бывало, берет тарелку с тестом в руки и половником выливает небольшую порцию на сковородку. Будто привычное дело откачивать весь вечер бухущих в усмерть подростков, которые не знают границ. - А что вчера было? - Я помню, как я шёл спать, а там вы с Димкой на всю мою кровать разлеглись. Геюги несчастные. - Я что с Матвеевым спал? - страдальчески спрашивает юноша. - Ну как спал? У вас там обнимашки-целовашки... Ну я культурно промолчал и ушёл. Олег садится на стул, хотя скорее падает. Ставит локти на стол, а лицом вновь в ладони утыкается. Догадки на счёт отметины на шее сами собой закрадываются в голову. Какой же позор. Сидит потухший, а потом петь начинает: - Ни-ког-да не буду больше пить! - Где-то я уже это слышал... Ты ещё вчера так яростно доказывал, что натурал. - Завались! Не говори мне больше ничего про вчерашний вечер! - Вопит раздражённо Олег, сразу же об этом пожалев. Импульсы в висках отдали ноющей болью и подступила тошнота. Сейчас бы Ессентуки. - Бедолага, - сочувствующе говорит Шепс старший. - Завтракать будешь? Я таких вкусных оладьев нажарил, пальчики оближешь. - Буду, - грустно говорит Олег. - Ну тогда иди растормоши Димку и идите. - Выключает газ Александр после того, как доделал последнюю порцию. - А можно не надо? - Что, стыдно тебе, алкашня? - смеётся. - Конечно блять стыдно, что за уёбские вопросы? Как мне теперь ему в глаза смотреть? - Оттягивает волосы юноша озадаченно. - Об этом тебе надо было думать вчера. С этим вы как-нибудь сами разберётесь. Тут я вообще не помощник, - раздосадовано развёл руками старший, мол: "На этом мои полномочия всё". Олегу не даёт покоя засос на его шее, так что он идёт искать Ирину, а когда находит, начинает нетерпеливо трясти её за плечо. - Ира-а-а. - Олег, отъебись. Хули тебе надо? - девушка недовольно смотрит на юношу сонными глазами. Господи, какой же у неё заебанный взгляд. Вот-вот умрёт. - Да не тарахти ты. Меня кто-то пометил, а я нихуя не въезжаю. Понимаешь? - Шепс младший демонстрирует шею. Игнатенко присвистнула. - Это кто тебя так? - говорит девушка, пытаясь скрыть рвущийся смех наружу. Олег смотрит Ире прямо в глаза и думает озадаченно: "Я надеялся, что это ты. Надеялся и верил" Ирина меняется в лице и говорит: - Нет! Не смотри так на меня! - она посмотрела на спящую. Василису рядом с ней. - Если я могла кого-то пометить, то только эту. Я с ней вчера весь день тусила. - Ирин, понимаешь, меня очень волнует вопрос: откуда это? - Он вновь показывает на красное пятно на шее. В нём всё ещё сидит надежда на то, что его подруга знает ответ. - Бля, не ебу. Сходи у Дэниза узнай, он тебя последний раз видел в туалете. - А где он? - Наверное, там и остался. - она отвернулась от бедного Олега к Василисе и укрылась одеялом с головой. Можно было понять: "Разговор окончен". Олег кивнул и невозмутимо пошёл в уборную искать друга. И какого было его удивление, когда тот и правда был там. Дэниз спал в обнимку с унитазом и бормотал: "Как же хорошо... Как же холодно...". - Ну ты и шакал, - смотрит на него Олег. - Воды, - тянет хрипло тот. - Да подожди ты, чухан, сначала ответь на мой вопрос, - Дениз переводит на него умирающий взгляд, а Шепс младший демонстрирует засос. - Твоих рук дело? Дэниз страдальчески завыл и лёг обратно на унитаз. - Олег, я, конечно, тебя очень люблю... Но как брата, понимаешь? - От кого это тогда? Мне сказали, что я последний раз с тобой был! - Ну как тебе сказать? Я стучал-стучал в дверь, метнуть отлить, думал обоссусь, чесслово. Ты такой злой открываешь, стою я значит ссу получается, а там твой препод. Он тебя за руку схватил и повёл куда-то... - Не хило, то есть ты хочешь сказать, что я с преподом ушёл? - Да я ебу, ты весь вечер гасился по углам. Скорее всего с ним где-то и откис. - Чучлик ты недоделанный, Дэниз, ты хоть понимаешь кому меня в туалете позволил увезти? - Олег, хорош бычиться! Иди доебись до препода своего, мне и так плохо. Олег махнул рукой и начал удаляться. Ему вслед было крикнуто: "А воды?", на что Шепс младший сказал: "Из бочка полакаешь". Он обходит все спальные места с ужасом замечая, что Матвеев спал вместе с ним. Олег какое-то время неловко переминается с ноги на ногу, а потом пискляво, словно котёнок выдаёт: "Дмитрий Николаевич". Он ещё несколько раз повторяет имя и отчество преподавателя, прежде чем тот начинает шевелиться. - Доброе утро, - говорит Олег. - Доброе, - соглашается мужчина. Он неспешно переворачивается на спину и сонно смотрит. - Что? - Слушайте... А я вот насчёт вчера... - Начинает Олег, упираясь взглядом в окно. - Так? - А это вы? - юноша показывает на свою шею. Матвеев поднимает брови, пытается проморгаться и обессилено вздыхает. - Ты реально ничего не помнишь? - Ну как сказать ничего... - Шепс младший поджимает губы. - Просто что-то помню, что-то нет. - Господи, - ещё раз вздыхает. - Где мой пиджак? - А мы с Вами не?.. - глаза юноши бегают по комнате. Он не может подобрать нужное слово, так что показывает спаривание людей жестом, прекрасно знакомым каждому. - Блять, нет! - Дмитрий Николаевич вдавливает голову в подушку и сводит брови к переносице. - Фух! - перекатывается на пятки. - Тогда идём, там Саша завтрак приготовил. - Так а где мой пиджак? - Да забейте, так идите. Стесняться уже нечего, все свои. Да и вы уже как родной тут. Они молча проходят в нужную часть квартиры, где Шепс старший уже разложил оладья по тарелкам. Он смотрит на своего коллегу, который с утра пораньше вздумал щеголять татуировками. - Дим, прикройся, - он снимает с себя фартук и смеясь кидает его в мужчину. - Тут дети! - Этот ребёнок полночи меня домогался, - недовольно бухтит Матвеев. А Олег чувствует, как кончики его ушей краснеют. - У вас это явно семейное,- буркнул мужчина, потянувшись к оладьям, пока Шепс старший заливался смехом. За столом они сидят долго, разговаривая на разные темы, но когда случайно всплывает вчерашняя ночь, о которой Олег узнаёт всё больше, он становится цветом похожим на рака, а также появляется желание сбежать из квартиры... Города... Страны. Постепенно еда заканчивается и наступает время уборки. Саша достаёт из укромного уголка за старыми банками капусты несколько стеклянных бутылок ессентуков. Дмитрий Николаевич смотрит удивлённо-восторженно. Довольно открывает одну, с блаженством пьёт. Только Олег тянется к столь желанной минералке с самого пробуждения, как Саша шлёпает его по руке и говорит: "Сначала по дому мусор собери", чем вызывает смех Матвеева. Когда несколько больших пакетов стояло у двери, а Шепс младший потянулся за ессентуками, Александр сказал: "Можешь, когда захочешь! Может посуду помоешь ещё, а то я на всех готовил". - Ты не с бодуна, - обессилено выл юноша. - А это уже не моя проблема, - жал плечами мужчина. И тут как бы у Олега не было выбора, так что гору в раковине пришлось перемыть. Шаг за шагом, он вычистил всю квартиру. Уже не то что пить не хотелось, существовать не хотелось. А Дмитрий Николаевич наблюдал за всем происходящим, и мечтательно вздыхая, говорил: "Щас бы мармеладок из светофора".