Горизонт – свидетель сладострастия

      Нежные, ласковые и тихие объятия летнего порыва воздуха окутывают вуалью морские волны, переливающиеся палитрами красок от солнечного блеска. Песнопения моря дарят то самое умиротворение, которое так давно не хватало Чонгуку с его работой менеджера ресторана в центре Сеула. Уж слишком много дел и ответственности на Чона сваливается на его плечи в последние деньки, из-за чего домой он не приходит, а чуть ли не приползает, мечтая лишь об одном: улечься на кровать и окунуться в мир снов, перестав ощущать ноющую усталость и боль во всём теле.       Вскоре, закончив с планами и решением проблем, Чонгук без раздумий покупает два авиабилета в Пусан, дабы забыть о трудах на целых пять дней, отдаться полностью отдыху и любимому человеку, который всё время поддерживает и находится рядом.       Лёжа на покрывале на нагретом солнцем песке, Чон перелистывает страницу за страницей книги Стивена Кинга, наслаждаясь сюжетом и благоухающим вечерним морским бризом, опоясывающим загорелую кожу тела. Через некоторое время слухом улавливает знакомые родные шаги и рефлекторно поворачивает голову в соответствующее направление. Идёт его любовь и улыбается так ярко, так притягивающе, что у самого несомненно на устах зарождается ответная улыбка, наполненная Граалем крепких романтических чувств к приближающемуся человеку.       Тэхён шагает грациозно, переставляя одну ногу следом за другой, оставляя следы на песке. На нём надеты лишь чёрные плавки, как и у самого Чонгука, да белый полупрозрачный халат нараспашку, раздувающийся при лёгких порывах воздуха. Кима до этого одолел дневной сон, поэтому тот покинул на пару часов своего парня, но за это время успел соскучиться по мягким объятиях Чона. — Как спалось, соня? — Чонгук откладывает книгу в сторону, поднимается в положение сидя и приобнимает парня, когда тот садится на покрывало, двигаясь к нему ближе. — Хорошо, но есть один минус, — Ким льнет ещё ближе, кладёт голову на чужое плечо и дует миловидно слегка опухшие ото сна губы. — Это какой? — Тебя рядом не было, — Тэхён водит носом по коже парня. Она у Чонгука горячая из-за лучей солнца и такая приятная.       Чон коротко посмеивается и целует кучерявую макушку Кима, ненадолго задерживаясь, чтобы вдохнуть манящий аромат его локонов. Его парень пахнет горячим шоколадом и сладкими булочками в белой глазури. — Ну не хотелось мне спать, будешь дуться теперь? — Тэхён мычит отрицательно. — Сейчас же я рядом с тобой. И завтра. И до самого конца.       Чонгук пальцами левой руки приподнимает подбородок парня, приближается своими губами к устам напротив и целует чувственно, тягуче, приторно, да так, что Тэхён ловит взрывы фейерверков и растворяется, как кубики сахара в свежеприготовленном кофе. — Ладно, прощён, — обрывая поцелуй, произносит сбивчиво Ким, будто бы до этого не дышал вовсе, облизываясь и глядя на Чонгука. — Значит, всё-таки дулся, — не спрашивает, а утверждает Чон, усмехнувшись, и заправляет прядку волос за ушко Тэхёна. — Ну, только если слегка, — хихикнув, отвечает Ким и скользит взглядом по спортивному телосложению Чонгука, застывая на сильных руках. В этих руках он ощущает себя в безопасности и комфорте, а порой словно задыхается в них от ласки.       Чонгук трепетно водит пальцами по плечу Тэхёна, усмехается от осознания, что его половинка открыто любуется его мышцами и даже не пытается это скрыть, да и зачем? Они принадлежат друг другу целиком: душой, разумом, телом, сердцем — всем, а потому имеют полное право смотреть, касаться, гладить, целовать, влюбляться сколько угодно. До бесконечности ещё такое огромное количество раз впускать друг друга в сердце вновь и вновь. Никто из них не против. — Не хочешь искупаться? Море тёплое-тёплое. Не замёрзнешь, — спрашивает Чон, когда Тэхён заглядывает в глубокие пучины глаз своего мужчины. — Я даже в очень тёплой воде могу замёрзнуть, — Ким тот ещё мерзляк с самого детства. В воде может просидеть минут пять от силы до посинения губ, даже летом ходит в тёплых носках и спит под зимним одеялом. Однако эти дни, на удивление, купается значительно дольше обычного. — Знаю. У тебя есть личный обогреватель, — подмигивает Чонгук и тянет за собой Тэхёна всё дальше, всё глубже.       Ким, заходя в воду, морщится сильно от разницы температур, медовая кожа покрывается полётом неприятных мурашек, однако после организм подстраивается и быстро привыкает, расслабляясь потихоньку. Море и правда нагрелось знатно за дневное время и к вечеру ощущается как парное молоко, свежее и горячее, отчего выбираться на сушу совсем не хочется.       Чонгук притягивает свою любовь, принадлежащую лишь ему одному, ближе, когда они заходят по уровень груди, обнимает за талию, а Тэхён оплетает его торс длинными худыми ногами и держится крепко, пока его легонько кружат, сталкиваясь с вуалью слабых волн прозрачных. Им безгранично душевно вдвоём, беспокойно и отрадно. Вокруг них царит комфорт и самое величественное чувство на всём белом свете, даже за его гранью невозможного. Чувства этих двоих запечатлеет горизонт, он единственный свидетель их окрылённости умноженной на кайф в квадрате.       Наплескавшись, насмеявшись, надурачившись, оба нехотя выбираются на сушу, даже Тэхён, который обычно выбегает на берег, ибо не выдерживает больше. На покрывале лежит единственное сложенное полотенце, и Чон первым делом вытирает им насухо Тэхёна, потому как тот стоит трусится совсем легонько от слабого ветерка, затем уже себя. Пока никуда не торопятся, садятся — Ким располагается между ног Чона, облокачиваясь спиной на его грудь — на покрывало, вытягивая ноги и подставляя под солнце лица, дабы лучше высохнуть и одному мерзляку согреться.       Чонгук, касаясь губами мочки уха Тэхёна, плавно то спускается, то поднимается мягкими поцелуями, в конце чуть кусает игриво, отчего у Кима поверхностная дрожь по коже разносится летучим импульсом. — Что ты делаешь? — любопытствует Тэхён с довольной улыбкой, прикрывая веки и подставляя шею под отпечатки чужих уст. — Грею тебя и одновременно доставляю обоим удовольствие, — полушёпотом отвечает Чон, усмехаясь, пока руками принимается гладить впалый живот. — М-м, доставил бы в номере, а так на нас смотрит свидетель. — Кто? Мы же здесь одни, — не понимает Чонгук, ощущая прилив растущего вожделения вместе с Тэхёном, запускающего правую ладонь в его чёрные волосы. — Горизонт.       Тэхён поворачивается боком, чтобы слиться в резвом, пламенном поцелуе с парнем, однако почти сразу же резко отстраняется, не дав насладиться сполна, и поднимается с места. Чонгук хмурится, дуется от нехватки Кима и не вразумляет сначала, почему Ким коварно улыбается, а после начинает отдаляться от него, направляясь спиной к их съёмному домику. — Поймай меня, если сможешь, господин Чон, — медленно шагает назад, облизывая губы.       Неожиданно, возбуждающе, азартно. — Ты же понимаешь, что это сделать проще простого? Я быстрее тебя. — Слишком самоуверенно, — смеётся соблазнитель. — Давай проверим. — Какой приз меня ждёт, если догоню? — наклонив голову вбок, спрашивает Чонгук, хотя давно уже догадался и принял правила игры. — Самый лучший и грандиозный, — намекает на себя, потому как знает себе цену. — И только мой, — пониженным тембром мечтательно шепчет Чонгук, заводясь сильнее от этого азарта. — Только твой... Поторопись, я почти у финиша.       Чонгук ухмыляется самонадеянно, потому как и он, и Тэхён понимают, кому принадлежит победа, поднимается незамедлительно и бежит к резвящемуся Тэхёну, который чуть ускоряется, но даже не пытается ускользнуть, как жертва старается увильнуть от лап хищника. Спустя каких-то шесть секунд Чонгук уже ловит личный и заслуженный приз, обнимает крепко со спины, а затем поднимает на руки под игривый смех и несёт внутрь одноэтажного домика.       Чон, заходя в их спальню, укладывает Тэхёна на постель с шёлковыми простынями оттенка ванили, остатки одежды, не задерживаясь, летят на пол, пока поцелуи пылкие, движения трепетные, касания страстные окружают куполом. Искры между ними зарождают бурю огромных масштабов, наполненную химическими реакциями из чувств и эмоций. — Твоё тело – моя слабость, — расположившись между ног Тэхёна, признаётся Чон, невесомо кусая шею парня. — Разрешаю овладеть им полностью, — притягивает бёдрами ближе Чонгука, хотя куда ещё ближе.       Крылья прозрачных волн ласкают песчаный берег, тем временем уста Чонгука исследуют каждый последующий дюйм карамельного тела Тэхёна, а находя его нуждающиеся в прикосновении губы, целует чувственно, ласково, беспощадно нежно до онемения в конечностях. Их близость всегда разная, однако сейчас она смешанная, тем не менее дико приятная.       Может быть, Чон и выиграл в детской игре в догонялки, но проиграл самому себе в борьбе "увидеть и не влюбиться", стоило ему заметить, а затем познакомиться с Кимом полтора года назад. С тех самых пор первой встречи Тэхён – мания Чонгука, у которого глаза словно горят при виде любимого человека, рассыпающегося на простынях, когда их плоти соприкасаются, и оба подрагивают как при слабом ударе тока.       Ким свёл Чонгука с ума и заодно сам попал в его сети без препятствий, а добровольно, о чём нисколько не жалеет. Чон для Тэхёна свобода, мотивация становиться лучше, даже если лучше уже некуда, защита и надёжность. Они впадают в дикую нирвану, соединяясь телами, закатывают глаза от тех дурманящих разум ощущений, стоит Чонгуку начать двигаться внутри Тэхёна и слышать надрывные стоны каждого, что служат усладой для ушей.       Секунды летят, удовольствие приближается к пику, которого оба жаждут, однако оттягивают как могут, дабы продлить неистовое наслаждение, которое как наркотик для них. Температура воздуха и так повышенная, но если сравнить температуру их тел, она явно будет выше, потому как сумасшедшая, пусть и нежная, страсть распаляет и сносит крышу напрочь.       Пред глазами будто туман возникает, когда они поочерёдно подбираются к высшей ступени удовольствия, дыша часто, глубоко, загнанно. Итог: у Тэхёна едва заметные следы на бёдрах от ладоней Чона, который сжимал дико, желая почувствовать партнёра сильнее, у Чонгука – линии царапин на спине от коротких ухоженных ногтей Кима, служащих как доказательство того, что было настолько хорошо, отчего казалось выдержать невозможно. — Согрелся? — спустя несколько минут спрашивает Чонгук, играя с локонами волос Тэхёна. — Перегрелся. Кое-кто переборщил с дозой тепла, — Киму жарко, что кажется, словно он сейчас растает как мороженое. — Этот кое-кто очень тебя любит, вот и решил сполна согреть, — как ни в чём не бывало отвечает Чон, коротко улыбаясь. — Зажарить скорее всего. — Тогда уж отжарить, что, по моему мнению, удалось.       Чонгук толкает язык в щёку, и оба начинают смеяться со старого забавного подката. Болтая о разном, Тэхён закидывает левую ногу на бёдра своего парня, который водит подушечками пальцев по гладкой коже и иногда щекочет нарочно, за что после получает далеко не сильные хлопки ладони по груди. — Хочу водички, — после очередного смешка канючит Ким подобно ребёнку. — Принесу. — И булочек с белым шоколадом? — подскакивает Ким и смотрит круглыми детскими глазами, улыбаясь солнечно до слепоты. — Всё, что захочешь, принесу, — усмехается по-доброму Чонгук, целуя в кончик носа Тэхёна. — Только со мной кушать будешь. Один не хочу. Будет выглядеть эгоистично, — рассуждает Ким, укладываясь обратно на мужское плечо. — Как скажешь. Так чего, помимо воды с булочками, принести? — Приготовься загибать пальцы, — задумывается Тэхён и перечисляет желаемое, пока Чонгук, едва успевая, загибает пальцы и любовно насмотреться своим парнем не может.