Погром

      Операционная сквозит холодом, который затвердевает в ногах Марины и заставляет сердце пропускать тяжёлые редкие удары.        Писк приборов режет слух всего мед персонала, который сейчас находится в первой операционной. И никто из присутствующих не верит в то, что происходящее оказывается реальностью. Такой сложной, тяжелой, громоздкой и… Совершенно неправильной.        Разве Павлова Ирина Алексеевна может их покинуть вот так просто?…        Это казалось сном с самого начала, с того самого, как скорая помощь завозит её в приёмный покой. Всё вокруг останавливается… Как в мультфильмах становится казаться, будто холод ледяной корочкой укутывает все стены, стекла… Воздух становится холоднее на пару градусов.        — Марина Владимировна, мы её не спасём… Сердце не выдержит, даже если мы её заведём, — голос анастезиолога сочувственно озвучивает действительность.        Пора смириться.       — Двести пятьдесят!… — громкая команда не оставляет никаких шансов на возражения, — Разряд!        Женское тело пронзает разряд, грудная клетка поднимается вверх от силы импульса, но через мгновение падет вниз на операционный стол. Прибор продолжает пронзительно пищать и накалять нервы Нарочинской до такой степени, что перед глазами начинают мигать пятна.        Она не должна была находиться в этой операционной, не должна была оперировать, не должна была её брать, не должна была быть здесь.        Но у судьбы свои планы… И Марине они точно не понравятся.        — Марин… Мы ничего не сделаем… — голос Куликова чудится ей самым дружелюбным в этот самый момент, когда её подсознание уже выдаёт сценарии ближайшего будущего. Она поднимает на него широко раскрытые глаза, в которых скопилось столько страха, что хирург резко выдыхает, подходя ближе и забирая реанимационный аппарат из её рук.        Марина надеется до последнего о том, что откроет глаза и окажется в своей квартире. Рядом с мужем и Катькой. Вдали от Склифосовского и этой операционной.        Надеется, пока голос Сергея не заколачивает последний гвоздь в её гроб:        — Время смерти двадцать часов, пятнадцать минут.        Это конец.        Верить она не хочет, но своими глазами всё это наблюдает, своими руками не сумеет что-либо исправить, своей душой чувствует самую отвратительную смерть… Ноги несут к выходу из стерильного помещения. Марина заносит руку, срывая с себя операционную шапочку, бросает ту в урну.        Утончённые ладони упираются в холодную раковину, у которой она мыла руки несколько часов назад полная решимости и энтузиазма спасти… Огромные голубые глаза бегают по собственному отражению, ища в себе поддержку и крупицу уверенности, которая ей сейчас необходима, словно воздух…        Растрёпанные пшеничные волосы - «Они переносят меня в жаркое лето… И огромное поле усеянное колосками пшеницы. Ты переносишь меня в детство.»        Побледневшие губы, с несколькими ранками от сильных прикусов - «Я клянусь, что не целовал таких губ никогда… В них вся моя жизнь.»        Голубые глаза, наполненные слезами и мерцающие подступающей паникой и настоящим животным страхом… Он сравнивал их с океаном и ни разу с небом.        — Он меня убьёт, — твёрдо и чётко говорит она, утрачивая свои последние силы на эти слова.        — Марин… Брагин не изверг, не стоит себя накручивать. Шансов было минимальное количество, — тихо проговаривает Куликов, стоя за женщиной. Сам поверить в смерть заведующей не может.        Ирина Алексеевна была не из тех, кто способен вдруг стать смертным. Она всегда была не из тех, за кого они думали, что умрёт… Сильная, строгая, напористая, с поднятой головой и железной сдержанностью. Ирина держала их всех вместе, скрепляла отделение, была связующим звеном в невидимой цепочке.        Проблема в том, что она… Была.        Нарочинская рывком выпрямляется, не давая к себе прикоснуться, когда видит, что ладонь Куликова хочет лечь на плечо. Вылетает из операционной, оставляя мужчину одного с бездыханным телом самой сильной женщины в их отделении.        Она злится. Безумно сильно злится от того страха, который заставляет её убегать подальше от холодного помещения. Хочется спрятаться в самой дальней комнате и забиться в угол, чтобы её никто не нашёл. Серёжа не знает, о ком она говорит, не догадывается даже. Её убьёт не муж…        Её убьёт не её муж.        Ирина Алексеевна… Аленикова.         Марина не желает рассказывать кому-то о том, что произошло. Видеть Нину за стойкой регистрации не хочет, поэтому тихо скрывается в ординаторской, не привлекая к себе лишнего внимания. Если ей удастся пораньше скрыться, то может быть эта ночь просто закончится и всё?… Наступит рассвет, а вместе с ним уйдёт вся боль?…        Женщина убегает и очень хорошо отдаёт себе в этом отчет. Её выбивает из строя - она теряется. Не знает, что ей делать, что говорить, куда идти, что вообще ей, чёрт возьми, предпринимать в этой ситуации.        Умер не просто человек, не просто пациент. Умерла её начальница, её соперник долгие годы, её самый ненавистный человек, её враг в прошлом, её карма и её главный урок за всю жизнь. Умерла женщина… О-о, нет, умерла жена Анатолия Борисовича Аленикова.        Марина ненавидит то, что его фамилия находит её постоянно в больнице, когда её носит заведующая. Но ещё больше она ненавидит то, что не она носит эту мерзкую фамилию.        — Что ты хочешь? Устроить мне истерику или учинить скандал!?… — бархатистый голос дрожит от гнева и режет слух, — Прекрати быть ребёнком.        Нейрохирург захлёбывается возмущением от услышанных слов. Он ведёт себя странно, не так, как вёл бы себя на самом деле… Притворяется ведь - она уверенна.        — Перестань мне указывать. Ты никогда на неё не смотрел!… Почему?… Почему она, что изменилось? — хочет докопаться до правды, узнать истину.        — Прошли годы… Чувства имеют свойство угасать.       Навязчивое воспоминание улетучивается мгновенно, оставляя после себя дымку того вечера, когда дверь ординаторской громко и без стука распахивается. Марина держит в руках сумку и своё пальто, оборачиваясь на незваного гостя.        Он здесь… Анатолий.        Кровь замедляет циркуляцию по организму, лёгкие набираются кислородом до предела, а время словно замирает на мгновение. Она знает, что он не будет здесь выяснять отношений, но Марина вовсе не знает, что будет дальше… От этого страшнее в несколько раз.        Его фигура оказывается рядом с ней за мгновение, подхватывая её под локоть и буквально начиная волочить за собой. Ей приходится сжать пальцы на своём пальто, чтобы не выронить его из рук. Шокированная Нина в приёмном не находит в себе ни одного слова, которое могла бы произнести в такой ситуации… Смерть начальницы бьёт и по ней.        Анатолий проходит вместе с ней всё расстояние до машины, давая знак Косте - дверь открывается. Марина не может ему возразить, когда он толкает её внутрь автомобиля и следом садится сам. Тонированная дверь закрывается, оставляя их наедине во мраке подступающей ночи.        Нейрохирург ломает себе голову мыслями о разном развитии событий и том, что может произойти в следующую секунду. Знает ли он вообще?… Он пронзает её взглядом, как только они трогаются с места. Серо-голубые глаза становятся совсем серыми, темными… Анатолий знает.        Но вдруг у Марины возникает непонимание его поведения… Почему он так разъярен? Почему именно гнев?… Умерла его жена, его женщина, его любовь. Он слишком сдержан или только притворяется.        Женщина знает, то каким ранимым является её спутник. Она предполагает несколько ходов развития событий, но ни в одном из них нет данного… Он бы не успел так быстро пробраться в операционную и вернуться за ней, не успел бы увидеть Ирину и оплакать её душу… Понятно, что мужчина метнулся к ней первым делом.        Но почему к ней?…        Дорога ещё никогда не была такой мучительно длительной и напряжённой. Анатолий не произносит ни слова, она ничего от него не слышит с самого начала. Но Алеников не сводит с неё глаз, только смотрит и более ничего… Нарочинская ждёт его злости, ждёт громких заявлений, оскорблений, обвинений. Ждёт хоть какую-то реакцию, но он молчит и смотрит…        Когда машина останавливается, Марина уже чувствует себя истощённой… Нахождение в постоянном ожидании забирает у неё все силы, не оставляя даже страха. Теперь хочется поскорее закончить с этим и не мучать себя… Осознание смертности человека медленно настигает женщину.        Гробовая тишина стоит между ними и окутывает тяжёлым одеялом, пока они выходят из авто, подходят в дому, ждут лифт, поднимаются на нужный этаж… Они у него дома. Марина это сразу понимает, не забывает это место даже спустя несколько лет.        Он открывает перед ней дверь, и Марина чувствует его крепкую ладонь на спине, которая настойчиво помогает ей поскорее войти. Вот теперь становится страшно. Мужчина захлопывает дверь, проворачивает два раза дверной замок, сбрасывает с себя ботинки, стоя к ней спиной, и только тогда она видит его перед собой очень чётко. Анатолий не просто зол… Он взбешен до предела.        — Какого чёрта ты это сделала?… — голос тихий и от того ещё более угнетающий. Он припечатывает её к месту, не даёт возможности двинуться только этим тоном.        — Если ты думаешь, что я специально пошла в операционную и… — женщина немного выпрямляется, не сводя с мужчины своего взгляда. Она до сих пор не понимает его действий, его поведения и слов…        — А что я должен думать!?… Что я должен думать, скажи же!… — Алеников резко повышает голос, подходя к ней ближе, заставляя её отступать назад.        Марина теряет в своей голове любые слова и не может произнести даже самого глупого оправдания. Она не виновата, она пошла туда без порочной цели, она только хотела спасти жизнь человека - ему не за что её сейчас винить. Но также женщина прекрасно понимает его чувства. Она была так зла на него долгие годы и своё отношение выплёвывала в него в любое время, желая заставить его пострадать хоть чуточку также сильно, как страдала сама.       Сложно сейчас смотреть в его глаза и понимать, что её нахождение в этой квартире только из-за страшной трагедии. Когда раньше она находилась здесь по самым радостным случаям, с самыми тёплыми лучами солнца и озорным настроением. Сейчас за окном ранняя ночь, темнота и грязь вперемешку с опавшими листьями.       Марина замечает боковым зрением пару каких-то мелочей в его интерьере, которые вызывают у неё смятение. Оглядывается, впитывая в себя все детали, которые её окружают. Умри она вновь… Его квартира выглядит идентично той, в которой она была долгие годы назад…       Начинает казаться, что она сошла с ума или находится в особенно реалистичном сне. Ведь, ещё три года назад она вышла с этой квартиры, оставив на столе разбросанные вещи с его полок, которые хватала в порыве эмоций, а они всё также стоят на этом столе… Только вот поставлены аккуратно, а не вразброску. Анатолий, словно вышел из своего дома вслед за ней и больше никогда здесь не появлялся до сегодняшней ночи.        — Почему всё на своих местах?… — с придыханием спрашивает она, возвращая к нему взгляд. Голубые глаза жаждут ответов, высматривая их в его гневе, в чертах лица, в глубинах сознания…        — Тебя волнует именно это?… — бровь взлетает на его лице, а глаза теряют ту вспышку гнева. Она сбивает его с толку, хотя он ожидал от неё такой реакции.        Анатолию хотелось закричать на неё во всё горло, чтобы сорвать голос и захлебнуться волной эмоций до самого конца… Он ненавидел себя за то, что женщина, с которой он связал свою жизнь, умерла несколько часов назад, а он этого не чувствует. Не ощущает, как сильно всё изменилось, как всё утекло у него из-под пальцев, а он не заметил.        Её смерть не признавалась. Не воспринималась и не хотела укладываться фундаментом на подкорке разума, вызывая за собой кошмары, навязчивые мысли, слёзы и безудержное горе. Ира будто бы не умерла, а всего лишь… Исчезла.        Вот так, пропала и забрала вместе с собой абсолютно всё до единой крупицы… Может быть, поэтому они оба не чувствовали этой трагедии так, как стоило бы?…        Марина притупляет взгляд. Стыдится собственных мыслей, своей любопытности и того, что не ощущает давления потери или хотя бы своего профессионального сострадания, которое не даёт ей спокойно оперировать всю карьеру…        Анатолий вдруг дёргается в сторону, тянется за статуэткой на столе и с размаху запускает ту в свободное падение. Она разбивается где-то за спиной женщины, заставляя ту вздрогнуть и пригнуться.        — Объясни мне, какого чёрта моя жена умерла под твоими руками!… Почему, почему это произошло, расскажи мне, Марина!… — мужчина подходит к ней вплотную, горя желанием перекрутить время обратно и иметь силы исправить хоть что-нибудь…        Нарочинская поднимает голову, чтобы видеть его. Он не даёт ей возможности двигаться и окутывает вакуумом ожидания возмездия…        — Я пыталась её спасти, ты это знаешь!… Я сказала тебе, что сделаю это, если будет нужно и я это… — отходит от него, упираясь в стол.        — Ты этого не сделала!… Я тебя просил, а ты не сделала!… — голос Анатолия срывается, — Она умерла по твоей вине.        Марина застывает на месте, словно вкопанная. Смута, творившаяся в её голове до этого момента рассеивается, а запутанный клубок больше не мешает думать трезво. Волна реальности поднимается над ней…        Она и Анатолий, идущие по улице Москвы, не замечающие ничего вокруг. Тот заворачивает за угол, разговаривая по телефону, а она роется в сумочке. Сталкиваются внезапно и оба очень сердятся…        Переживания и тревоги из-за Брагина утекают от неё, когда он целует её и обнимает так крепко, что она забывает, что такое опасность. Сердце перестаёт волноваться и успокаивается полностью впервые за последние годы. Ей наконец спокойно…        Анатолий не знает, почему так вежливо ведёт себя с ней и почему ощущает навязчивое желание загладить мнимую вину. А потом она обхватывает его лицо своими ладонями, и он забывает, что такое злиться… Напряжение покидает его тело, и мужчина чувствует себя по-настоящему свободно. Так, как чувствовал себя очень давно…        Любил ли он разговаривать? Точно нет. Но почему-то ей ему хочется рассказывать любую чушь до глубокой ночи, вызывая на лице улыбку или искреннюю заинтересованность. Он такую никогда не видел…        Могла ли Марина быть такой в реальности - не знает, но такой рядом с Олегом она никогда не была. Всё вопреки спонтанной любви было так… Размеренно, гладко и красиво… Она не может назвать это быстрой любовью.        Женщина привыкает быть другой, привыкает к нему и к такой жизни также, как и мужчина больше не мыслит себе себя прошлого… А потом всё ломается.        — Как ты смеешь обвинять меня в этой смерти?… Из нас двоих на убийство более способной была именно она!… — выплёвывает ему в лицо, словно яд, который скапливается у неё в лёгких.        Он появляется на пороге больницы и она уже тогда понимает, что это начало конца. Потому что, несмотря на то, какими они были друг с другом, жизнь не могла дать им паузу, чтобы всё обдумать и уладить. Судьба неслась с молниеносной скоростью и не планировала останавливаться.        Началось с тишины между ними, а закончилось двумя браками с совершенно иными людьми.        Марина не может сказать, что использовала Олега или никогда не любила того. Конечно любила. Но чувство любви бывает разным, и с Брагиным это всегда было разрушающим и опасным…        Анатолий не знает точно как так выходит… Ирина на него похожа ужасно, потому понимает он её намного лучше, чувствует, что должен помочь… А потом не знает, как выпутаться из запутанного. Марину знать было не нужно… С ней он знал себя.       — Да как ты!… — он одним широким шагом сокращает расстояние между ними. Рука хватает тонкую шею, лицо приближается к женскому. Дистанция минимальная. Он смотрит в её глаза, а находит там себя…        — Что я?… — шепот, сквозь прерывистое дыхание, — Ну, что я?…        Она с ним отчего-то мягкая… Язвит иначе, колкости сыплет по-другому. Как она может защищаться, когда рядом с ним чувствует себя так, словно нашла самое спокойное и безопасное место на земле?…        Анатолий смыкает пальцы меж собой, сжимая её горло сильнее, перекрывая той доступ к воздуху. Знает, что ту начинает поглощать темнота. Рука слабеет сама собой… Он не может смотреть в голубой океан и видеть в нём угасающую жизнь.        Марина громко глотает воздух, возмещая организму утраченное. Мужчина не отходит от неё, они всё также близко. Какого её удивление, когда Анатолий наклоняется, просовывая руки к её талии и обнимая… Ей ничего не остаётся, как закинуть руки на его крепкие плечи, но невозможно отрицать, что она не сделала бы этого сама.        Слёзы… Они вдруг захлёстывают сразу двоих, прорезая глаза и разнося шум всхлипов по пустой квартире. Тихий, болезненный стон срывается с его губ и провоцирует ещё большие рыдания с её стороны…        Марина сжимает губы, хватается за плотную ткань одежды на его спине, жмурит глаза и хочет умолять о ином исходе событий. Она согласна страдать без него, но не согласна на смерть Ирины Алексеевны…        Алеников притягивает к себе плотнее, словно та — мягкая игрушка. Он прячет лицо в её волосах и складках одежды так, чтобы не видеть ничего вокруг себя. Анатолий мучительно старается забыться в этом мгновении и снова не осознавать реальности.       Для мужчины и женщины вдруг стала осязаема смерть… Реальна, понятна, ощущаема и теперь точно горестна. 

***

      Мелкое стукание колес каталки оглушало, разносясь эхом по коридору. Морг на цокольном этаже ещё никогда не был для Олега Михайловича таким удушающим. Везти сюда в редких случаях самому пациентов было частью его профессии, и как бы он не проникался историей умершего, отпускать было необходимо, и Брагин этому научился.        А вот как отпускать своих близких, к сожалению, не научился никто.        Он не был с Павловой особенно близок, но видел достаточное количество событий из её жизни и часто находился в самом их эпицентре. Он знает, что та смотрела на него иначе. Догадывается, что был ей всё же важен…        Теперь Олегу остаётся только надеяться на то, чтобы он и правда являлся для неё не просто коллегой. С сегодняшнего дня для себя знает точно, что потерял друга…        Мужчина последний раз оглядывает женщину. Она даже не напоминает ему спящую… Её вид режет без ножа, крича ему о том, что Ирины больше нет.        Рука поднимает ткань, укрывая заведующую с головой. После Олег покидает помещение, оставляя оставшуюся работу на плечах соответствующего персонала. Дойдя до стены, опирается на неё, проводя руками по лицу. Пространство давит со всех сторон, всё тело ломит, а из груди не уходит ветер… Он чувствует себя потерянным и… Брошенным.        Без их Ирины Алексеевны всё становится каким-то ненужным, поверхностным, как качественная иллюзия. Он видел всех сотрудников сегодня, видел то, какими они все стали растерянными.       В древние времена без лидера разваливались целые войска… Спустя много веков их настигло нечто подобное. 

***

      Марина чувствует, как не может больше устоять на ногах, но пока что у мужчины достаточно сил, чтобы удержать их двоих. Они так и не отпускают друг друга, потому что ощутить себя одним, посреди всего образовавшегося холода невероятно страшно.        Вот ведь проблема…        Они в друг друге находят самих себя. Думают, что любят, но не предполагают о том, что могут любить лишь целостность самих себя. Может быть поэтому, несмотря на связь между ними, - женятся на других, любят других?…        Не им судить о любви, не сейчас им о ней самой думать. Их сталкивает жизнь, что же им остаётся?… Они не могли противиться тогда - это было правильным.        Но вот же уловка судьбы!…        Они оказываются так глупы, что мучают своих же любимых. А должны были спрашивать друг с друга. Любовь ли это, когда дышишь с человеком иначе?… Когда меняешься настолько, что забываешь кто ты?… Наверное, всё-таки нет…        Они устроили погром.        Разбились об уроки жизни. Должны были разобраться в себе и быть рядом с теми, кто действительно предназначен… А в итоге перепутались друг с другом и забыли о настоящем.        Всё бы ничего… Со многими это происходит. Люди ошибаются, не понимают и не видят истины. Кто хоть немного не ломался?…        Но это было между ними двумя. Они были счастливы вдвоём, таили рядом с друг другом… А в итоге умерла та, кто страдала за его сердце, храня в себе любовь и пронося ту с собой вопреки судьбе…        Смерть не вещь, не сказка и даже не судьба. Она не учит, а забирает. И вернуть утраченное нельзя, даже если очень раскаяться после.       Марина считает, что любовь к Олегу обманчива, раз причиняет столько страданий, а разве сейчас не больно?… Анатолий думает, что быть нежным может только рядом с ней, а оказывается смысл был в том, что он в целом может им быть.. А для кого же теперь ему быть?        Им дали несколько фигурок и попросили сыграть в одну партию, а они решили, что игра бесконечна и заранее выиграна… А фигурку всё же разбили. Её осколки разметались за их спинами невидимой рекой, в которой теперь оба захлёбывались.        В детстве после игр можно было извиниться за разбросанное и общими силами всё собрать на место.        Со временем так не выйдет. Ни вместе, ни порознь, даже если извиниться…        Они устроили погром.        Не помня себя, теряясь в догадках играли в партию, пока фигурка не сломалась…