Schatten der Eiche

Пауль нежно оглаживает ладонью лицо Рихарда, с трепетом заглядывая в родные океаны, что зовутся глазами. В ответ из груди последнего вырывается судорожный выдох, и Рихард нетерпеливо обхватывает запястье Пауля, притягивая к своим губам, покрывая костяшки пальцев и всю кисть поцелуями-бабочками с довольной улыбкой. Голова Круспе покоится на коленях возлюбленного, он закрывает глаза, наконец успокаивая скачущие мысли, и, сплетаясь пальцами с пальцами Пауля, укладывает их руки к себе на грудь, прижимая ближе. Ландерс, тихо усмехнувшись, наклоняется и оставляет поцелуй на загорелой коже лба. Едва ли касаясь рукой его волос, нежно поглаживает, кончиками пальцев лишь изредко игриво щекоча за ушами. На это Рихард тихо смеётся, но не уворачивается, позволяя любимому такую его шалость. Они давно не выбиралась на природу и сейчас, в момент этого таинственного и тайного уединения, Пауль чувствует, что все вдруг встало на свои места, как и положено. Он откидывает голову, опираясь спиной на старую кору дуба, и тоже закрывает глаза. Их обоих ласкает прохладный ветер, а уже остывающая земля немного холодит открытые ноги. В миг их переносит на несколько сотен лет назад, во время, когда люди ещё были младенцами Матери Земли, а по её зелёным лугам бегали лесные твари, которых сейчас встретишь разве что в древних мифах. Фавны, лесные феи и лешие обитали тогда в лесу, куда сейчас выбрались Пауль с Рихардом. — Помнишь как тебя в день рождения Вальпургии околдовали дриады? Пауль засматривается на возлюбленного, с усмешкой наблюдая как тот открывает глаза, в которых радостно плещутся смешинки. — Да такое забудешь! Я тогда так перепугался, что обнимаюсь с каким-то бревном, да ещё и тебя нет. А те девчушки хихикают где-то рядом, будто в ушах уселись. Рихард бурно реагирует, высказываясь, будто вновь оказался в тот вечер, находя себя в обнимку с деревом, и даже легонько прерывается встать, на что Пауль звонко смеётся, откидывая голову назад, содрогаясь всем телом, лишь слегка удерживая Рихарда, после вновь укладывая его на свои колени. — Зато как всем весело было. — Ага, весь лес смеялся! Особенно малышка Вальпургия. — Ты был королём вечера, Рихард! — Скорее уж шутом. Рихард зевает, разворачиваясь на бок, но все равно с усмешкой всматривается в глубь леса, словно из-за дерева вот-вот покажутся те самые девчушки-дриады, а за ними выглянет и весь лесной народ с песнями и танцами. Пауль хихикает на последнюю недовольную реплику, и сам вспоминает себя в тот день, вернее сказать, ночь. На Мать Землю спустилась Дева Луна, а только родившаяся Вальпургия кружилась в танце с валькириями, которые пришли на праздник вместе с Луной, зелигены подпевали им хором под орекстр из мелодичных арф, громких барабаннов и весёлых флейт, звучавших со всех углов широко леса. Пока Рихард развлекал публику на именнинах тогда еще совсем крохи Вальпурги, Пауль играл вместе с музыкантами и мог лишь со стороны наблюдать за розыгрышем, стараяясь не сбиваться с такта из-за смеха. Немного позже, как народ уселся за широченный дубовый стол, который проходил почти во весь лес, пировать в честь малышки Вальпургии, Паулю удалось украсть с сказочной пляски уже захмелевшего от настоев эльфов Рихарда, все уже улизнув от надзора строгой Сьëры, за руку убегая с ним к реке. Русалки, вылезшие на камни как можно ближе к берегу, толкались и ругались, желая увидеть новую хранительницу волшебных врат, пока под листвой старых дубов тайно от всего мира скрывались двое влюблённых юношей. Они трепетно касались друг друга, как дети, любопытно изучающие новый, открытый только для них одних мир. Они хотели часами разглядывать душу в глазах друг друга, пока ненасытно сплетались частями всего своего тела. И оба мечтали утопать в неисчерпаемых озëрах собственных чувств и острых, как колючки цветущего в весну шиповника, эмоций. Спустя несколько минувших столетий, юноши все так же прятались под мудрым высоким дубом, который все так же любезно прятал их под своими широкими ветвями. Много чего переменилось с тех далёких волшебных времён. Почти все сказочные ушли у мир иной, туда, где растёт Великий Ирминсуль, поселившись у его корней. Лишь малая часть остались жить среди разрастающегося клана людей, которые с каждым годом подчиняли своей воли природу, нещадно истощая её. Вот и Пауль с Рихардом остались жить в Новом Мире, где отныне правила эпоха людей, что совсем недавно только вышли на свет из чрева Матери Земли. Сначала уживаться с новыми соседями было не трудно: тогда древние из людей ещё с почтением относились к малочисленному магическому народу, но с течением времени человечество вовсе позабыло об сказочных существах, с которыми они жили бок о бок. Сейчас же, многие люди даже не догадываются, к примеру, о том, что буквально через стену их новомодно-обставленной квартиры с ними живут эльфы, отныне тщательно скрывающие свой род. Ведь после века охоты на ведьм, близких подруг сказочных, все оставшиеся волшебники скрывали истинную сущность, маскируясь при помощи различных амулетов или эликсиров. Паулю, как ребёнку хайнцелий было совсем просто привыкнуть к новому порядку мира. Отныне он не обслуживал людей, а жил сам по себе и такая жизнь ему очень даже нравилась. Рихарду же, потомку напéий, пришлось туго. Когда люди застроили свои города, без лесных полян, цветов, лугов и озëр состояние Рихарда ухудшалось, ему просто жизненно необходим был действительно чистый и свежий воздух. Но парадоксальность была в том, что несмотря на свою природу, Рихарду нравился Новый Мир, все его шумные города и новые технологии. Вот поэтому замену они нашли в виде широкого парка недалеко от их нового дома, и к тому же, они старались выбираться на чистый воздух как можно чаще. Жаль, не всегда это получилась. Однако, теперь, когда они снова сидят под своим дубом, Пауль замечает на лице любимого тоску и с печальной улыбкой переводит взгляд на лес, куда смотрит сам Рихард, слегка сжав его руку в своей. — Скучаешь по ним? Тихий шёпот, почти как шелест листьев, раздаётся над ухом Рихарда и тот кивает, вставая с колен Пауля. — Временами очень сильно, все ещё не могу смириться, что они покинули этот мир. Пауль кладёт ладонь на щеку Рихарда, мягко, но настойчиво поворачивает его голову к себе, и, вытягиваясь, целует лоб. Рихард обвивает талию возлюбленного своими руками, притягивая к себе и вздыхает, благодарно рассматривая глаза Пауля. — Спасибо.. — Однажды вы увидитесь вновь, и мы снова будем все вместе. Рихард снова кивает, но после хмыкает и щекочет Пауля, хитро улыбаясь. — Только чары свои больше не применять! Пауль отчаянно пытается изворачиваться, звонко заливаясь смехом и начинает точно так же щекотать Рихарда, наваливаясь на него всем телом. Они падают на землю довольные и хохочущие, а немного успокоившись, устраиваются удобнее, рассматривая листву дерева, как самое настоящее полотно художника. Они обязательно будут снова все вместе. В Вальпургиеву ночь их семьи, друзья, просто сказочные соседи вернутся, чтобы вновь шумно, во весь лес отпраздновать великий день рождения хранительницы волшебных врат. Конечно же и сама Вальпургия будет на празднике и даст благословение юношам, которые под утреннюю зарю снова спрячутся под их старым дубом.