Кладбище веселья и радости

Совсем недавно помещение детского сада пестрило красками. Слышалась веселая музыка, крики и смех… Солнце — один из воспитателей — был любимцем детей. Он весёлый, энергичный. Играл с ними в разные игры, показывал кукольные представления, делал с ними подделки. В общем, занимал детей всякими интересными занятиями. Когда подходило время к тихому часу, в саду выключался свет. Оставалось только мягкое голубоватое свечение. Приходило время Луны — второго воспитателя. Его задачей было укладывать детей. Чтобы они быстрее засыпали, он читал им сказки или пел колыбельные. Дети его тоже любили. Солнце и Луна были главными обитателями детского сада. А почему были? Они и так есть. Среди обломков лежало тело. На лицевом диске загорелись диоды. Один желтоватым светом, другой красным. Затарахтели механизмы. Происходила проверка систем. Внутренние повреждения были незначительные. Когда она закончилась, воспитатель приподнялся, оглядывая окружающую обстановку. На полу лежали обломки детского городка, куски бетона. С потолка свисали провода. Капала вода. По кругу разбросаны игрушки, пластмассовые шарики, принадлежности для подделок, маленькие столы и стулья. — Нет! Ну и беспорядок! — с шипение завопил воспитатель и вскочил с места. Как только он встал его переклинило. Перед глазами возникло последнее, что он видел. Лицо мальчика. Он пинает башенку и бежит в сторону поста охраны. — Где он?! — судорожно стал оглядываться по сторонам. — Надеюсь, он не пострадал… — Не пострадал. Он ушёл отсюда. — голос с шипением и хрипами донёсся совсем рядом. Будто это он сам себе сказал. — Мун? — Солнце с сымитированным удивлением в голосе спросил своего напарника. Они только знали о существовании друг друга, но никогда не пересекались. Делят одну оболочку на двоих, и каждый работал в своё время. Один выполнял свои обязанности, пока второй полностью отключался. Приходило определённое время, и они сменялись. — Конечно, а кто ещё? — говорил это Мун, но казалось, что Сан сам собой говорит. — Я удивлен не меньше тебя. Вот мы и встретились. — Что случилось? Почему все разрушено? — послышались в голосе нотки что-то похожее на беспокойство. Сан сел, поджимая к себе колени. Взглянул на свои руки. На ладони отсутствовала обшивка и был виден эндоскелет. На правой оболочки не было только на пальцах. На руках были трещины, где видно тускло светящиеся стержень. Сейчас воспитатель представлял слияние двух своих форм. Одна сторона от Луны, другая от Сана. Штаны были с принтом звёзд, но на одной штанине часть была в жёлто-красную полоску. Второй штанины не было. Было видно каркас и тонкую часть металлического скелета. Сан спрятал руки, чтобы их не видеть, и снова огляделся. Темно. Жутко и страшно. И так одиноко… — Не знаю. — воспитатель начал подниматься. Это Сана удивило, ведь совершал действие не он. — Что ты делаешь?! — дневной воспитатель дёрнулся. Они сели обратно. — Хочу осмотреться! — голос сильно исказило треском и шипением, напоминало скрежет металла, что Сан не сразу понял слова Муна. — Хочу осмотреться. Давай ты мне доверишься. Предоставишь наше тело на управление. — Куда ты хочешь пойти? — Солнце склонил голову, но тут же Луна выпрямил её и стал подниматься. — В нашу комнату. Оттуда будет хороший вид на весь этот ужас. — он посмотрел на потолок, дожидаясь трос. Мун посмотрел прямо и пошёл в сторону лестницы, так и не дождавшись. Сану было необычно, что он в сознании, но передвигает ноги не он. Что владеет телом не он. Конечно, он может взять под свой контроль тело, но к чему это приведёт? Мун смотрел себе под ноги, чтобы не споткнуться о что-то. Но Сан стал вновь оглядываться. Этому не препятствовали. Всё те же руины. Мрак угнетал. Заставлял разыграться воображение. И если Сану все подряд мерещилось, ведь в программе заложено схожее на воображение, чтобы предлагать более интересные идеи для подделок, то Мун спокойно смотрел туда же, куда и его сосед по телу. Темнота не вызывала «дискомфорта». Только не нравилось, что всё плохо видно. В глазах воспитателя есть ночное зрение. Пользовался им Мун, чтобы лучше было видно детей в темноте. А Сану оно не к чему. Если и выключается свет в саду, то дневной воспитатель сменялся ночным. Но сейчас ночное зрение не работало. И Муна не радовало это. Приходилось идти медленно. Тяжело ориентироваться в помещении. Повернув голову, Сан отскочил. Этого не ожидали, и поэтому воспитатель завалился на бок. Солнце заверещал. — Сан, успокойся! — снова не разборчивые слова из-за помех. Поэтому Мун повторил, но уже спокойнее. — Там что-то есть! — Луна хотел подняться, но Солнце запротивился. Закрыл глаза руками, чтобы ничего вокруг не видеть. — Я никуда не пойду! Здесь темно и страшно! — Страшно? Так, ладно. Давай успокоимся. — Мун с небольшим усилием смог отнять хотя бы одну рука от лица и положил на плечо. — Давай я посмотрю, что тебя так… Напугало? — У нас одно зрение на двоих. Что увидишь ты, то увижу и я. И как ты мог этого не увидеть?! — Сан свернулся калачиком на мягком полу посреди сада. — Мы здесь одни. Если здесь и находятся тот зверинец, то мы бы заметили. Ты видел, какие они громадные? — последовал смех, который больше пугал, чем смешил. Солнце медленно убрал руку и сел, посмотрев сторону. Они вдвоём стали выглядываться в темноту. Недостаточно света от диодов. Поэтому Мун поднялся и подошёл ближе. — Это всего лишь постер с Фредди. Ну, подумаешь изуродованный немного. — на них смотрел Фредди с постера. Весь в пыли и грязи. И ещё в чём-то. Прошло довольно много времени, раз он выглядит… Мягко говоря, ужасно. Ещё красный свет от глаза Муна делал его более устрашающим. — Давай мы не будем вертеться по сторонам? Спокойно дойдём до комнаты и… — Мун замялся. — И? — они снова начали двигаться в предположительную сторону лестницы. — И далее посмотрим по ситуации. Я хотел бы другое обсудить. Тебе страшно? Ты можешь… Испытывать похожее на чувства и эмоции? — Да. Я подстраиваюсь под настроение детей. Могу порадоваться. Поддержать. Так же имитировать страх. Только зачем это мне непонятно. Это программа. Я её не контролирую. — Сан упрямо смотрел под ноги. Не хотелось дальше осматривать разрушенный детский мирок. — Ты разве нет? — Нет. Какая-то часть может и есть, но не прям «испытывать». Я могу успокоить, ведь довольно часто дети бояться темноты. А сказки и песни заранее записанная программа. — Тогда какие у тебя особенности? — Я вижу в темноте. По крайней мере, видел. Тросом мог пользоваться, но видимо он сломался. — А где твоя в данный момент нужная нам способность? — Сломалась, наверное. У нас ведь есть повреждения, вот и задело. — Мун потянулся к ручке двери. Открыв дверь, воспитатель заглянул в комнату. Первые пару ступенек было видно, а вот дальше они скрывались во мраке. Тьма непроглядная и бог знает, что там дальше. Может, лестница вообще разрушена. Но они пошли на свой страх и риск. Точнее это сделал Мун, а Сан просто старался не представлять плохое развитие событий. Держась за стену, он ногой старался найти следующую ступеньку. И так каждый раз, пока они не поднялись на второй этаж. Всё так же придерживаясь стены, они двинулись по коридору. Впереди мигал свет, освещая в эти короткие секунды силуэт. Воспитатель остановился, но потом продолжил путь. Приблизившись к силуэту, они увидели, что это выведенный из строя бот-уборщик. Подходя к их комнате, все лучше слышалось, как в коридоре капает с потолка. Также слышался скрежет металла. Вероятно, ещё работающий бот-уборщик. Но проверять это они не пошли, прошли в комнату. Ещё небольшой коридор и они оказались в пункте назначения. Сан потянулся к выключателю. Это произошло быстро и неожиданно для Муна, и он не успел одёрнуть их руку. Комната озарилась ярким светом. Воспитатель машинально закрыл глаза ладонями от ослепляющего света. Даже Сана ослепило. Всего на несколько секунд свет осветил темноту, а после стал мигать и с некоторых лап сыпались искры. Потом и вовсе лапы потухли. Остался гореть небольшой прожектор. Когда световое шоу закончилось, воспитатель медленно опустил руки. Сан тут же стал осматриваться. Хоть какой-то источник света был, и поэтому рассмотреть руины комнаты было легче. Стало ещё грязнее. Пыль и грязь лежала на всех поверхностях. С потолка свисали провода и капала вода. На полу валялись детские рисунки. Часть была просто в пятнах, другая слегка сожжённая. Так же листы были порваны или помяты. Они прошлись по комнате. Здесь были обломки вещей и бетона, но они небольшого размера по сравнению с кошмаром в игровом зале. Сан опустил взгляд на разбитое зеркало. В поверхности отразился внешний вид воспитателя. Сан опустился на колени и припал к раме зеркала. Если внутренние повреждения были незначительными, то внешние очень даже. От лицевого диска остался только месяц. И то нижний конец и нос обломаны. Имелись трещины. От улыбки остались только разбитые зубы. На второй половине виднелся эндоскелет. Небольшая часть проводов и микросхем. На голове шапка с принтом звёзд в пятнах и лучи, часть из них сломана, другая в трещинах. — И как теперь встречать и развлекать детей с таким видом?.. — воспитатель поднялся и пошел прочь от зеркала. — Думаю, теперь сюда детей приводить никто не будет. — Мун повёл их тело на небольшую сцену, с которой Сан когда-то прыгал в бассейн с цветными шариками. На слова Луны не ответили. Предпочли проигнорировать. Ночной воспитатель отодвинул красный занавес. Сцена была на месте, насторожила трещина почти у основания. Перед тем как выйти на неё, он потянулся к выключателю. Нормально рассмотреть что-то в этой тьме не представляется возможным. Но включать основной свет не самая лучшая затея, после шоу в их комнате. Включил источник света, который работает во время тихого часа. Луна и звезды встроенные в стену зажглись. Конечно, мягкий свет не осветил всего, но и этого было вполне достаточно. Аккуратно наступив на сцену, остановился, чтобы убедиться в надёжности. Немного попрыгал на месте. Сцена держалась крепко. Но все равно к краю они передвигались медленными шагами. Сели, свесив ноги. Некоторые звёзды начали мигать, но это несильно мешало видеть руины. Всё те же куски бетона, детского городка. Стояли какие-то деревянные ящики. Часть обугленных стен от пожара. Оторванная сетка, которая раньше была на тянута от стеклянного бортика до потолка, растянулась на полу с дырами. Башенки и бортики бассейна сломаны и рядом с разломами валялись шарики. Одна горка в форме радуги с облачком была перевёрнута, другая, как и многое другое в этом месте, сломана. Куски дерева от полки, где раньше сидели игрушки и всякая всячина, растасканы по полу. Разорваны мягкие фигуры, которыми ранее строили замки, крепости и другое, что могла придумать детская фантазия. Такая же участь настигла цветные цилиндры с узором, которыми какое-то время назад отвлекал мальчик. — Как это могло произойти? Про меня… Нас теперь забудут? Никто не вспомнит и сюда не придёт? — Сан оглядел свои длинные металлические пальцы. Прикоснулся к изуродованному лицу. — Почему ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! — А что говорить?! — снова из-за помех не разборчивые слова, но Сан примерно понял. Мун и повторять не стал, а продолжил. — Я ничего не знаю! В последний раз ту малявку видел в одном из коридоров пиццерии, с Фредди все ходил! А что было потом не знаю, даже в памяти не осталось фрагмента! — Память… Точно ничего не сохранилось? Самое последнее или хотя бы предпоследнее? — воспитатель нетерпеливо постучал носками своих тапок с изогнутом концом. На одном бубенчик отсутствовал, а на другом погнутый. И, по всей видимости, из него выпал шарик, раз он не звенит. Перед глазами потемнело. Появились помехи и шум. Продолжилось это недолго. — Нет. Не сохранилось. Повреждения в файле. — подвёл итог Мун. — Прекрасно. Хоть какая-то надежда узнать о произошедшем только что погасла. — Сан закрыл глаза ладонями. — Не унывай. — прохрипел Мун, кладя их руку на плечо. Дневной воспитатель отнял ладонь, положив на другое плечо. Обнимая самого себя, воспитатель посмотрел на разрушенный сад. Место, где всегда царило веселье. Место, где каждый день как праздник. Теперь детский сад — кладбище веселья и радости. Сан стал просматривать свои воспоминания. Не мог остановиться на одном, все дни, проведенные с детьми и этим местом, были дороги. Остановился на случайном дне. Перед глазами появился разноцветный и яркий игровой зал сада. Хоть и мешали помехи, все равно продолжил смотреть. Видеозапись шла от первого лица. Сан ходил возле детского городка, оглядывая каждый внешний закоулок. Детей видно не было. — Почему ты один в зале? Где дети? — Мун с интересом смотрел на воспоминание Сана. Он успел забыть, что теперь слышит своего напарника. — Мы тогда играли в прятки. — воспитатель лёг на спину, но запись всё также шла. — Прятки? — Никогда не слышал? — Нет. У меня же другие задачи. Укладывать детей, а не развлекать. — воспоминание остановилось. Высветилось другое. Зал, окутанный мраком и только мягкий свет исходящих от луны и звезд. Как и сейчас. Только тогда на полу в спальных мешках спали дети. И было в разы чище. Запись так же шла от первого лица. Мун, находящийся под потолком, наблюдал за детьми. Конечно, всё из-за тех же помех было не особо хорошо видно. — И так каждый день? Просто следить за ними? — Да. Ну… Не только следить. — запись промоталась чуть назад. На этом обрывке воспоминания дети ещё не спали, но клевали носом. Звука по неизвестной причине не было. — Здесь я пел им колыбельную. Ещё до этого вируса. Потом же детский сад услуги тихого часа не предоставлял. — это прозвучало… С некой тоской? — Мне жаль, что тебя убрали. Дети тебя любили. И любят. Но только те, кто не столкнулся с тобой заражённым. Они тебе передавали рисунки. Конфеты даже. Я хотел бы показать их творчество, но боюсь, что оно утеряно. Тяжело будет найти рисунки среди всего вот этого. — он сел и указал рукой, из которой исходило тусклое жёлтое свечение, на зал. — Это да. — между ними повисло молчание. Перед глазами вновь возник уничтоженный игровой зал. Из яркого и теплого сада с кучей шумных детей в темное и холодное помещение без единого признака жизни. Это создало резкий контраст. Сану стало не по себе. — Мун, я могу кое о чём попросить? — О чём? — Можешь спеть любую из своих колыбельных? — ночной воспитатель замолк, пока дневной терпеливо ждал. — Хорошо. — на ответ потребовалась минута. И ещё через минуту начала играть колыбельная. Звучало ужасно из-за хрипов и шипения, но у них нет «слуха». Так что к звучанию Сан не придирался. Понимание, что сейчас он не один, грело микросхемы изнутри. И этот мрак, и холод стали меньше беспокоить. Сколько им ещё здесь находится — неизвестно. Придёт ли сюда кто-нибудь вообще тоже. Да и не важно. Аккумулятор невечный. И через время воспитатель отключиться ввиду отсутствия заряда. Но когда это произойдёт…