Jealousy

Коля не ревновал Достоевского. Совершенно точно. Он просто никак не мог ревновать Федю к этому студенту из Японии. К темноволосому, высокому и очень красивому студенту из Японии. Ну, может совсем чуть-чуть. Дазай Осаму появился на курсе Достоевского совершенно неожиданно, во всяком случае для Николая. Высокий шатен с невероятными карими глазами, в которых, кажется, сокрыта вся красота этого мира, просто не мог не привлечь внимание практически всей женской и не только части института. И Гоголь, возможно, не переживал из-за этого так сильно, если бы Осаму не начал крайне настойчиво искать внимания Феди. Нет, он, конечно, был не первым таким, кому приглянулся высокий и стройный юноша с аметистовыми глазами, но Дазай точно был самым настырным. И умным. Раньше Достоевский считался лучшим студентом, однако японец легко составил ему конкуренцию в битве разума. И теперь Федя каждую субботу ходил с ним пить чай и играть в шахматы, что на взгляд Гоголя было скучнейшим занятием и они с Федей могли провести время куда интереснее. Но Фёдор снова ушёл со слишком довольным Дазаем, а Коля, ощущающей себя брошенным и забытым, отправился к Сигме изливать душу и надеяться на дружеский совет. Сигма, к огромному сожалению Гоголя, жил практически на другом конце города и добираться туда нужно было не менее часа на метро и потом ещё минут тридцать идти пешком. Обычно это не было проблемой: Коля любил гулять по городу, но сегодня ему просто хотелось как можно быстрее оказаться в маленькой квартирке друга и рассказать ему о своей темноволосой, кареглазой проблеме. Наконец подойдя к нужному дому, Коля пулей влетает в подъезд и поднимается к нужной квартире, благодаря всех святых, что на двери нет домофона. Если бы он ещё пару секунд провёл на улице, то точно бы натворил что-то о чём лучше было не думать. Полностью игнорируя звонок, который всё равно не работает, Гоголь стучит в потрёпанную деревянную дверь, переминаясь с ноги на ногу, и чуть ли не дрожа от нетерпения. В тот момент, когда он поднимает руку, чтобы обрушить на дверь ещё несколько ударов, замок щёлкает и перед ним предстаёт молодой парень с длинными волосами, одна половина которых выкрашена в сиреневый, а вторая высветлена до белизны. Сигма скрестил руки на груди и смотрит на незваного гостя таким недовольным взглядом, что, не знай Коля его так хорошо, решил бы что тот уже обдумывает как будет избавляться от тела. — Сигма! — улыбаясь кричит Коля и сгребает ошарашенного парня в крепкие объятья. — Не ори так, — отойдя от секундного шока цедит Сигма и явное недовольство в его голосе заставляет Колю тихо захихикать. Сигма действительно кажется ему забавным. Несмотря на свою яркую и неординарную внешность, он всё равно стремиться быть тихим и незаметным, постоянно переживая о мнении окружающих. Увидев это двухцветное чудо впервые, Гоголь решил, что встретил кого-то похожего на себя, но Сигма оказался просто молчаливым парнем, не любящим шумные компании и человеческое общество в целом. — Ох, Сигма, ты не поверишь как я рад тебя видеть! Я то уже подумал, что тебя нет дома! — назло другому парню ещё громче кричит Коля и тут же смеётся, наблюдая как раздражение на лице Сигмы сменяется гневом. — Дурак, — сквозь зубы шипит Сигма и вталкивает Колю в квартиру, закрывая за ним дверь и бросая в сторону блондина недовольный взгляд. — Зачем ты вообще пришёл? — всё также недовольно спрашивает парень, мыслено вздыхая. Если Гоголь решил наведаться к нему, то так просто от него уже не отделаться, это Сигма знает по собственному опыту. — Эй! Мне нужна твоя дружеская поддержка! — Коля машет рукой, наконец перестав смеяться, и улыбка медленно исчезает с его лица, да и говорит он теперь значительно тише и спокойнее, разумеется, по меркам Гоголя. Сигма вздыхает, теперь уже вслух, и проходит мимо Коли в сторону кухни, чтобы поставить чайник и выслушать блондина, с досадой думая, что его скромные планы на день теперь уже точно не осуществляться. Николай не ждёт приглашения и следует за хозяином квартиры с нехарактерным для него молчанием. С тем же молчанием он садится за стол и наблюдает за Сигмой. Кухня у него маленькая, даже меньше чем у Гоголя и Достоевского, так что здесь с трудом могут поместиться два человека. Но Сигма с какой-то удивительной грацией умудряется передвигаться по ней, ставя чайник и доставая чашки и заварку. Коле нравится наблюдать за ним в такие моменты. Сигма выглядит таким естественным и свободным, в отличии от тех случаев, когда Гоголь тащил его с собой в клуб или просто гулять. Тогда Сигма настолько скован и неловк, словно не знает куда себя деть, что Коля с трудом верил, что этот Сигма и тот – один человек. — Так что у тебя опять случилось? — ставя перед Гоголем чашку спрашивает Сигма, устраиваясь напротив. Коля сначала смотрит на чашку, делая вид, что его очень интересует орнамент, нарисованный сбоку, и лишь затем переводит взгляд на Сигму. Почему-то начать говорить невероятно сложно. У Коли никогда не было проблем с этим, да и Сигма уже не в первый раз слушает его жалобы на Достоевского, но в этот раз всё как-то иначе. И в горле непривычно сухо, и нужные слова никак не желают находиться. — Ну, понимаешь...— делая глоток чая, начинает Коля и тут же обрывает себя. Слова просто не хотят собираться в хоть какие-то осмысленные предложения, и он просто смотрит на Сигму, где-то в душе надеясь, что тот просто прочитает его мысли. Хотя так, наверное, будет ещё непонятнее. — У Феди появился новый одногруппник. Такой высокий, темноволосый парень. Из Японии, — наконец выдавил из себя Николай и снова замолчал, избегая смотреть на Сигму. Всё это казалось каким-то бредом, а собственные тревоги всё более надуманными. Ну, общается Фёдор с этим Дазаем, но и сам Гоголь периодически проводит время с тем же Сигмой. — И...? — когда молчание затянулось, протянул Сигма, вопросительно выгибая бровь. Гоголь резко вскинул голову и встрепенулся, смотря на Сигму так, словно вообще забыл о его существовании. Отчасти это действительно было так. — И он постоянно крутиться рядом с Федей! Чёрт, Сигма, они вместе играют в шахматы каждую субботу! — вскрикивает Коля и даже вскакивает из-за стола, чуть не опрокидывая стул. Однако запал исчезает также быстро, как и появился, и Гоголь вновь садиться, начиная стучать пальцами по столу, просто чтобы занять себя хоть чем-то. — Это катастрофа, Сигма, — теперь его голос звучит устало и как-то печально. Голова опущена и Коля отчаянно надеятся, что Сигма не видит отчаянье в его глазах. Он правда ревнует. И совсем не чуть-чуть. Только что делать совершенно не знает. — Кхм, — Сигма кашляет в кулак, привлекая чужое внимание и смотрит с... пониманием и сочувствием? Коля так привык видеть в чужом взгляде раздражение или равнодушие, что в первое мгновение даже забывает о своей проблеме, стараясь запомнить это выражение чужого лица. — Ты знаешь, я не специалист в подобных вещах, но... Но, думаю, что тебе не стоит так переживать, Фёдор ведь не делает ничего страшного, просто у него появился друг, — Сигма старается, чтобы его голос звучал успокаивающе, и Коля правда ценит это, но слова друга не работают. Конечно он понимает, что Федя имеет право заводить друзей и проводить своё время не только с ним, но всё равно так неприятно. Всё равно хочется схватить этого Осаму за ворот его длинного бежевого пальто и отправить назад в Японию. Чтобы больше не крал драгоценное время, которое Федя мог провести с ним. Сигма, видя, что его слова не возымели желаемого результата, устало прикрывает глаза, размышляя, что говорить дальше. Он впервые видит Николая таким и, честно говоря, ему совершенно не нравится эта картина. Слишком он привык, что Гоголь – это раздражающей, громкий и вечно озорной ураган, который сметает всё на своём пути. И видеть его таким печальным и задумчивым казалось...неправильным? — Коля, если ты действительно так переживаешь, то почему бы не поговорить с Фёдором? — неуверенно предложил Сигма. — Нет, нет, нет! — дополняя свои слова, Гоголь покачал головой, после чего запрокинул её и просто уставился в потолок, думая, что делать. Совет Сигмы, может, и был неплохим, но не в его случае. Что он может сказать Феди? Эй, слушай, ты не можешь заводить себе друзей и проводить с ними время, потому что я ревную? Даже в его мыслях это звучало ужасно. — Я буду выглядеть ревнивым идиотом, если скажу ему! — в отчаянье воскликнул Коля после минуты тишины и посмотрел на Сигму, молчаливо умоляя подсказать что делать. — Ну, если ты действительно ревнивый идиот, — отпивая уже остывшего чая, произносит Сигма. — Нет, нет, это не так! Я просто...просто... Просто во всём виноват этот Дазай! — практически кричит Коля и наконец понимает. Ему нужно избавиться от конкурента. Нет Осаму – нет никаких проблем, и не придётся не с кем делить Федю и его время. А если ему так хочется играть в шахматы, то что ж, ради любви Коля может несколько часов поиграть с ним. Мысленно хваля себя, Гоголь с улыбкой смотрит на Сигму, уже собираясь поделиться с ним своими мыслями, но так и не начинает говорить, молча смотря на друга. Раньше Коля ещё не видел на его лице такую смесь эмоций: неуверенность, раздражение и что-то ещё, что блондин не может определить. — Значит... — неуверенно начинает Сигма, и в другой ситуации Колю бы это повеселило, но сейчас он не хочет смеяться. Видимо, его очередь выступать слушателем. — Значит того студента, с которым общается Фёдор, зовут Дазай? Дазай Осаму? — Николаю кажется, что чужой голос дрожит на имени ненавистного шатена, хотя с чего бы это? И откуда Сигма вообще его знает? — А? Ну да, кажется так, а что? Ты его знаешь? — улыбка Коли превратилась в хитрую усмешку, а глаза загорелись недобрым огнём, и он чуть подался вперёд, заглядывая Сигме в лицо. Ему кажется, или тот действительно чуть покраснел? — Н-нет, я... — Сигма заикается и старается спрятать лицо в ладонях, но Коля замечает, как покраснели его щёки. Забавно, он никак не ожидал, что сможет увидеть настолько редкое зрелище, как смущённый Сигма, однако вот он - сидит и пристально смотрит на друга, пока в голове начинает формироваться план. — Итак, — пропев первое слово, Гоголь не смог удержаться от лёгкого, практически невинного смешка. Сигма выглядит таким милым, когда пытается скрыть свою неловкость и смущение. — У меня появился гениальный план и ты должен мне помочь! — с этими словами Коля вскакивает со своего места, стремительно подходит к сидящему и ничего не понимающему Сигме, хватает его за руку и рывком поднимает на ноги. — Мы заставим Дазая влюбиться в тебя! Тогда он забудет о Феди и всё будет как раньше! — выкрикивает Коля и тут же начинает смеяться, хваля самого себя за столь гениальную идею, и совершено не обращает внимание на ещё сильнее покрасневшего Сигму.