Touch

      Жить в общежитии с пятью парнями младше его на несколько лет оказалось сложнее, чем Гониль представлял.       Осознать и принять тот факт, что все они мужчины, было просто. Гониль не придавал значения многим мелочам, учтиво молчал и понимающе кивал с отцовской улыбкой на губах. Сложнее становилось игнорировать стоны из соседней комнаты. Ещё сложнее, когда голос был явно не один.       Просить быть потише он не осмеливался. Спустя какое-то время пребывания в позиции невольного слушателя Ку научился различать стоны мемберов и точно знал, кто сегодня заглянул к кому. В четверг это были Хенджун и Чонсу, пораньше, во вторник, Гаон и Сынмин, а сегодня, неожиданно, снова Сынмин, но на этот раз с Джуеном, чьи жалобные завывания Гониль сразу распознал, ещё в первый раз.       Внезапно промелькнула мысль, что, вероятно, подобное наблюдение не является здоровым. Ку открыто вслушивался в происходящее, ложился поближе, почти не дышал, желая уловить каждое шуршание, ничего поделать он не мог, не желая даже для начала признаться в этом больном интересе.       Спустя несколько месяцев лидер почти взвыл, когда зашёл в душ после Сынмина, который как обычно оставил всё мокрым, наполовину использованным, зеркало запотевшим, а несчастный ящик рассыхаться уже начал от сырости. Прикрытую бельём игрушку он словно и не пытался прятать.       Гониля жизнь научила, что если его не позвали на вечеринку, значит там его видеть не хотели. Решение это он уважал. Если его не посвятили во что-то и оставили в неведении, значит не хотели, чтобы он знал. Это решение он тоже уважал. Невыносимо было наблюдать за активной половой жизнью парней вокруг, но он молча принимал всё.       В голове сложилось небольшое расписание: Сынмин и Джуен всегда были вместе на выходных. Неизменно в воскресенье к ним присоединялись Джисок и Джунхан. По понедельникам из ванной выходили Хан и либо Сынмин, либо Чонсу. Во вторник Джуен был занят Джисоком, в среду Сынмин и предыдущие два. По четвергам и пятницам они могли собираться как хотели, а иной раз и все вместе.       Гониль нервно кусал губы и краснел, сжимая пальцы. Он хотел зарыдать от осознания того, насколько мерзко и грязно поступает, но каждый раз рука тянулась к резинке шорт, которые натягивались на возбуждённом члене. Загнанные тихие стоны Хенджуна, мелодичные и редкие Чонсу, хриплые Сынмина, который любил добавить что-нибудь непристойное и нецензурное, звонкое нытьё Джисока, который, кажется, и правда часто плакал там, подвывающие и обрывающиеся Джуена, самые громкие — всем он был рад, хныкал, уткнувшись лицом в подушку и ощущал крайнюю степень удовлетворения, когда кончал вместе с кем-либо из мемберов.       Невозможно выносить это стало, когда все перестали что-либо скрывать. Гаон играл в карты с Оди и Джуеном, пока Хенджун стонал прерывисто, сидя на коленях Чонсу, который вылизывал его красную шею и в быстром темпе дрочил, хлюпая неприлично. В какой-то момент Хан выронил карты, впился в стол пальцами и уронил на него голову. Гониль, проходящий мимо, делал все, чтобы сливаться со стеной и делать вид, что его не существует здесь и сейчас. В другой раз Джисок не удосужился закрыть дверь в душевую, где, за мутным стеклом, Сынмин выгибал спину, выкрикивая имя басиста. Туда же следом зашёл Чонсу и, как ни в чем не бывало, начал чистить зубы. Лидер готов был разреветься.       Они делали вид, что всё хорошо. Что никто не трахался утром на кухне, что никаких звуков ночью слышно не было, что в душевой никто не забывал свои игрушки, что презервативы и смазку, которую можно найти было в каждом уголке общежития, никто не замечал. Никто ничего и никогда не говорил об этом, даже если всё происходило под носом.       Гонилю казалось, что он медленно сходит с ума. Нет, его намеренно с ума сводили! Пятеро чертей готовы были, смеясь, плясать на могиле несчастного лидера, который, вроде, был погружён в грязный мир разврата, но с другой стороны непосредственно его ничего ни разу не касалось. И всё же он решил проговориться очередным вечером. Молчать можно бесконечно долго, но лучше один раз попробовать заговорить. Ничего страшнее, чем есть сейчас, не будет.       Как же он ошибался.

***

      — Я думал, это будет длиться вечно, – воет уставше Джуен и кладёт голову на бедро Сынмина.       Все пятеро сидели на диване, увлечённо слушали Гониля, кто-то даже хихиканье сдерживал и потряхивал плечами.       — Теперь я понимаю, почему он наш лидер, – Джисок перестаёт копаться в волосах Хенджуна и оставляет его на растерзание Чонсу. – Он терпила.       Парни давятся, пинают друг друга, запрещая покатиться со смеху.       — Нет, вы мне сейчас же объясните, что происходит. Почему вы устроили это всё? Я мог бы назвать происходящее цирком, но это перебор. В цирке я не припомню, что бы каждый занимался... Непотребствами со всем, что видит. Вы давно не скрываете ничего даже друг от друга, – Лидер вдыхает воздуха побольше, желая продолжить.       — О нет, не начинай, – хнычет тоненько Чонсу. – Признай, тебе нужен секс.       — Мы могли бы сразу сказать, но подумали, что будет слишком, – полушепотом отзывается Джунхан и продолжает прятаться в объятиях Кима.       — Мы ждали, пока ты будешь готов и сам захочешь, – подхватывает Сынмин.       — То есть, всё это... – Ку трет переносицу и устало опускается на стул, чувствуя, что ещё одно слово, и он упадет.       Все кивают и сочувственно вздыхают. Гониль не удивился бы, подойди каждый из них сейчас к нему и начни успокаивающе хлопать по спине.       — Повторю, тебе нужен секс, как и нам всем. Мы просто хотим помочь, хорошо? – Вот Чонсу и правда сейчас принесёт платочек любимому лидеру, погладит по голове и приобнимет.       А тот был бы не против вовсе, ведь от таких новостей голова идёт кругом уже не первый час, не первую неделю и не первый месяц, если быть честным.       — Мы решили постепенно погружать тебя в это, чтобы не спугнуть, чтобы ты привык.. – продолжает попытки подбодрить старшего Хенджун.       — В итоге я думал, что просто сошёл с ума! – только сильнее возмущается Гониль и закрывает лицо руками.       В этот момент все пятеро переглянулись, встали с дивана и окружили лидера, который испуганно поднял взгляд на них и непонимающе моргнул два раза. Хотя, все он понимал, но признать себе боялся, какая участь ждёт на этот раз и его. Ещё страшнее было признать, что, начни он сейчас представлять это в своей голове, низ живота болезненно стянет.       — Сколько у тебя не было секса? Как давно ты чувствовал что-то кроме своей руки? – шепчет на ухо Джуен и носом ведёт к шее, опаляет горячим дыханием, от которого Ку невольно дёргается и сжимается.       — Тебе понравится, милый.. Мы набрались достаточно опыта друг с другом, чтобы сделать своему лидеру приятно, – Чонсу присаживается на корточки перед ним и поглаживает бережно бёдра.       Нет, Гониль точно сошёл с ума.       Попытку осознать реальность он повторно предпринимает, когда спина касается матраса, а над ним нависают все пятеро парней. Руки их одновременно касаются, трогают, щупают везде, хватают мягкую ляжку, трут живот, сминают нагло грудь (о, конечно, это был Сынмин), вздох восхищения Джунхана раздаётся над руками Гониля. Дальше никто не идёт, как и во всей этой ситуации, но все знают, почему сейчас Ку лежит прямо под ними, и чем это закончится. Или же это извращённые надежды самого лидера?       — Скажи, ты хочешь? – Джуен берет лидирующую позицию и нависает над смущённым в край Гонилем.       — Нам нужно быть уверенными, – продолжает Чонсу и успокаивающе гладит по бедру.       — Пожалуйста, скажи, – мурчит где-то сбоку Хенджун.       И после этого Гониль понимает. Он попал.       — Хочу, – выдыхает Ку и зажмуривается.       — Чего ты хочешь, а? – хихикает ему на ухо Джисок       — Вас... Всех вас, – пищит он в сгиб локтя и чуть ли не плакать начинает.       Зелёный свет.       На кровати начинается быстрое шевеление, и Гониль принимает правила, ведь всё ещё не чувствует себя незащищённым среди мемберов. У них же нет цели изнасиловать его впятером. Нет же?..       Десять рук одновременно касаются тела, и Ку кажется, что он наконец сошёл с ума, а всё происходящее вокруг — плод его больного воображения. Чёрная майка, которую он привычно носит в общежитии, быстро проходится по мемберам, которые вдыхают её запах, сминают и отбрасывают прочь. Кожа покрывается мурашками и влажными поцелуями. Все ютятся на одной кровати, прижимаются друг к другу, то хватают за бедро, то лезут под футболку. Гониль кусает губы, когда Чонсу языком проходится по его соскам, а после Джисок смешивает его слюну со своей, вылизывая каждый миллиметр накаченной груди.       Ближе и смелее всех оказывается Сынмин. Он поглаживает оголённое гладкое колено, пальцами лезет под край шорт, руку просовывает чуть ли не по локоть, чтобы щипнуть и ноготками слегка царапнуть ляжку. Чуть двигает Джуена, который и так ютился на краю кровати с Хенджуном и Джисоком, и принимается дальше раздевать Гониля, никак не ожидая, что под домашними шортами белья не окажется. Порядком вставший член приветливо качнулся, головка блестела обилием естественной смазки, Сынмин хмыкнул не то одобрительно, не то насмешливо.       Лидер лежал теперь полностью открытый, уязвимый, смущённый, но Джисок с Чонсу держали его руки, не позволяя закрыть лицо и спрятаться. Не ожидая такого, Сынмин пару секунд поразмышлял, что теперь делать с этим богатством, но всё же на пробу обхватил его рукой, что сразу вызвало несдержанный скулёж. Тонкие пальцы ощущались очень приятно, правильно и желанно. Мягкие подушечки помогали освободить головку от крайней плоти, проводили по всей длине, слегка надавливали у основания. Вскоре, заметив усиленную дрожь и сводящиеся вместе колени, Мин предупредительно цыкнул и убрал руки.       Джунхан передал смазку, которая уже успела побывать на полу, не выдержав перемещений всех пятерых. Сынмин со вздохом принял роль первооткрывателя и растягивал лидера так, словно это вовсе не интересует его сейчас. Вот в чем он точно был заинтересован, так это Джуен, стоящий рядом на коленях. Гониль всхлипывал и смотрел на то, как они долго и чувственно целуют друг друга, на что среагировал Чонсу. Он незамедлительно впился своими пухлыми губами в губы Гониля, провёл кончиком языка по еле заметным трещинкам, скользнул внутрь без какого-либо сопротивления и полностью овладел сознанием своего лидера. Гонилю показалось, что он совсем не здесь, его душа покинула тело, растворилась где-то в воздухе, наполненном хлюпами и постанываниями.       Резко он пришёл в себя и протрезвел, когда влажная головка протиснулась в напряжённый из-за совсем непривычных манипуляций вход. Слезы катились по щекам, пока Сынмин медленно заполнял тело лидера и хмурил брови от плотно обволакивающих член стенок. Было безумно плохо от распирающего изнутри чувства, неприятного жжения и первых толчков. Было безумно хорошо думать, что его сейчас трахают, пока вокруг мемберы занимаются непристойными вещами.       Джисок бесстыдно оперся своей небольшой ладошкой о плотную грудь Гониля, чтобы дотянуться до Чонсу напротив. Он почти стукнулся зубами, пытаясь поцеловать, шепнул извинения и чуть ли не лёг на лидера, потираясь членом о его рёбра. Руки спустили бельё Кима пониже, шершавые подушечки пальцев прошлись по покрасневшей уже головке, и затем губы сомкнулись на толстом и твёрдом члене. Хенджун пошире расставил ноги, своей крупной ладонью с размахом шлепнул Гаона, тут же пискнущего, отчего громче застонал Чонсу. Цепная реакция Хану понравилась.       В ногах кровати было более спокойно. Сынмину наскучило плавно двигать бёдрами, поэтому они поменялись с Джуеном, который с большим энтузиазмом подошёл к делу, пока обрадовавшийся Од получил возможность лапать, шлёпать по бёдрам, дразняще сжимать его задницу в руках, подниматься резко выше и запускать пальцы в густые волосы.       Гониль плаксиво скулил, пытался ухватиться за кого-нибудь, привлечь внимание к чему-либо кроме своей задницы, но его просто игнорировали. Пока Джисок отсасывал Чонсу, Хенджун занимался его задницей, Сынмин дразнил и пощипывал чувствительные места на теле Джуена, лидеру оставалось принимать в себя член и всхлипывать. Но Ли был слишком увлечен Сынмином, и в итоге просто не двигался, слишком уж увлечённо целуя партнёра на этот вечер.       Джисок оторвался от своего увлекательного занятия, глянул снизу вверх на Чонсу и кивнул в сторону дрожащих колен Гониля. Хан тоже среагировал, с громким чмоком оставил очередной засос на коже ягодиц Гаона, после чего перекинул ногу через Ку и уселся на его живот лицом к Киму. Тот подмигнул очаровательно, отчего член Хенджуна дёрнулся. Чонсу сжал его в своей сильной крепкой руке, мягкой и ухоженной, пока пальцы Хана хватались за широкие плечи. Гониль отчаянно взвыл. Смазки между бёдер было слишком много, она хлюпала, холодила кожу, тянулась между ягодицами Ку и бедрами Чонсу.       От желания кончить, ощущения уже третьего мембера в себе, Ку почти тошнило. Лёгкие судороги сводили ноги, горло и рот пересохли, язык не мог повернуться и выдавить что-нибудь понятнее мычания и стонов вперемешку со всхлипами. И как же было чертовски приятно. Ощущать себя безвольной игрушкой, которую трахает кто хочет и сколько хочет, а после без единой мысли оставляет — лучшее, что приходилось испытать.       Впервые за вечер Гониль меняет позу, утыкается в одеяло лицом, дёргает плечами и пытается держаться на коленях, пока Джисок лубрикантом выводит узоры на его ягодицах. Гаон был толще всех, кроме разве что Чонсу. Не такой длинный, но всё же массивный. До боли растягивал бы, не сделай этого только что Ким. Сейчас же он ласкал Хенджуна, плаксиво постанывающего от сильных рук. В объятиях Чонсу он всегда казался совсем крошечным, непозволительно маленьким, беззащитным и до вскинутых от умиления бровей невинным.       Пока Гониль сжимался на длинном члене Сынмина с достаточно скрытыми венами, плавно скользящем и раздвигающем не привыкшие к подобному стенки, пока выгибал спину от резкого и рваного темпа Джуена, его более короткого, но толстого члена, пока вскрикивал и дёргал бёдрами от большого размера Чонсу, который явно был самым крупным среди них всех, о чем теперь не один раз подумает лидер, глядя на этого невинного котёнка, пока всхлипывал обессиленно от размеренных толчков Джисока, он чувствовал себя до безумия правильно. Словно всё это время ждал только того, как его заполнят, испачкают, пометят. Хотя, почему это не могло быть правдой?       Во время эйфории Гониля и окончательно потерянного состояния, Сынмин тёрся о бедро Джуена. Оба уже переместились на пол, вгрызались в губы, оставляли белые полосы от ногтей, до синяков сжимали кожу и словно пытались залезть в шкуры друг друга в животном порыве страсти. Гониль на секунду подумал о том, что слова Джуена про соблазнительные губы Сынмина были не случайными и не двусмысленными.       — Гониль-хен, спустишься для нас?       Чонсу скидывает ноги лидера с кровати, тот, почти обессиленный, усаживается на полу и поднимает голову на окруживших его мемберов. Волосы Гониля растрёпанны, лицо красное, кончик языка показывается меж пересохших губ, как любит делать это Сынмин, всё тело дрожит, и он готов плакать и умолять ещё хоть час, лишь бы ему позволили кончить. Парни смотрят с долей сочувствия, Хенджун своей стопой шире расставляет колени лидера, каждый недолго любуется зрелищем и снова сливается в одно целое с окружением.       Джисок выгибается от руки Кима, Сынмин массирует головку Чонсу, пока сам дрожит и вздрагивает от Джуена, который в быстром темпе надрачивает ему одновременно с Хенджуном. Гониль взглянул на младшего и, словно спрашивая разрешения, открыл пошире рот и положил головку члена на свой язык. Джуен одобрительно кивнул и потянулся навстречу.       — Гониль-хен, мы хотим, чтобы ты попробовал всех нас, – прерывисто выдыхает Джисок, и Ку всё понимает с полуслова.       Гониль старательно вылизывал Джуена, старался не царапнуть зубами, и это работало. Тот запрокидывал голову, сводил вместе брови, изгибал их и облизывал губы. Ку шире расставлял ноги, пока трогал себя, получал долгожданные касания, чувствовал, как сжимается его растянутый вход, подмахивал бёдрами и мочил щеки слезами.       Он кончил, когда первые тёплые капли коснулись его лица. Густая вязкая сперма капала на щеки, попадала в открытый рот, на высунутый язык, текла по подбородку и капала на пол вместе со слезами. Содрогаясь, смотря блестящими глазами на всех, Гониль навзрыд плакал и жался к парням, с ангельскими улыбками похлопывающим его по плечам и спине.       Да уж, жить в общежитии с пятью парнями оказалось и правда сложнее, чем Гониль себе представлял.