Симбионт

[… … …] [ОБНАРУЖЕН СИГНАЛ] [СОЕДИНЕНИЕ] [… … …] [ДОСТУП РАЗРЕШЕН] [ШИФРОВАНИЕ КАНАЛА] [… … …] [РЕГИСТРАЦИЯ РАБОЧЕЙ СЕССИИ] [ОБЪЕКТ: экспериментальная лаборатория] [КОД: Убежище Слово-2] [УРОВЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ: УЛЬТРА, I-типа] [ЗАДАЧИ ОБЪЕКТА: изучение и разработка вирусного оружия и форм защиты] [СВЕРХЗАДАЧА ОБЪЕКТА: ЗАСЕКРЕЧЕНО] [Уважаемый, &₽1! @%! Шесть минут назад на Объекте активирован протокол «Анти&,? 4;!»] [По нашим данным, произошла утечка вирусного оружия массового поражения] [Причина утечки: ЗАСЕКРЕЧЕНО] [Три ключевых персоны проекта эвакуированы] [После срабатывания сигнала тревоги, согласно протоколу «Анти? #*&]», Объект был изолирован] [По данным аналитиков, спасательная операция слишком опасна: риск не оправдывает затрат] [99% научного и обслуживающего персонала остались в стенах лаборатории] [Семьям персонала высланы официальные письма с соболезнованиями] [Виновниками трагедии признаны террористы-радикалы] [Все детали аварии засекречены на высшем уровне. Разглашение будет расцениваться как государственная измена] [Однако мы не можем упустить столь уникальную возможность] [Уважаемый, ? *%£! , по распоряжению ЗАСЕКРЕЧЕНО и ЗАСЕКРЕЧЕНО, решено использовать аварию для проведения серии тестов] [Перед вами поставлены следующие задачи: ] [1. Установить контакт с персоналом, который избежал первичного и вторичного заражения] [2. Смоделировать ситуации, в которых неизбежно столкновение выживших с инфицированным] [3. Изучить поведенческие и тактико-физические особенности инфицированных] [4. Выживание персонала после завершения миссии нежелательно] [5. О выполнении миссии немедленно доложить командованию] [… … …] [… … …] [Спецназ из группы зачистки рапортует о готовности приступить к операции «Чистый горизонт»] [… … …] [ОПЕРАТОРАМ: НЕМЕДЛЕННО ПОДТВЕРДИТЬ УЧАСТИЕ] [ПОДТВЕРДИТЬ] [ОПЕРАТОР 14 ПОДТВЕРДИЛ СВОЕ УЧАСТИЕ] [АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА: «КОШКИ-МЫШКИ»] [ДЕТАЛИ: за каждым оператором закреплен один выживший] [ЗАГРУЖАЮ ДАННЫЕ] [… … …] [ДОКТОР МАШНОВ, ВЯЧЕСЛАВ ВАЛЕРЬЕВИЧ] [ИММУНОЛОГ-ВИРУСОЛОГ, СОТРУДНИК ОТДЕЛА «Б»: ЗАРАЖЕННЫЕ ТКАНИ] [СПЕЦПОДГОТОВКА ОТСУТСТВУЕТ] [НАВЫКИ ВЫЖИВАНИЯ В ЧС ОТСУТСТВУЮТ] [ПЕРВИЧНЫЕ ЗАДАЧИ: ] [-УСТАНОВИТЬ КОНТАКТ-] [-ВТЕРЕТЬСЯ В ДОВЕРИЕ-] [… … …] [… … …] [СОЕДИНЕНИЕ С ОБЪЕКТОМ] [… … …] [… … …] В каморке привычно темно. Настольная лампа, нависающая над запылившимся столом, светит тускло, экран компьютера помогает ей слабо. За столом, откинувшись на спинку скрипучего кресла, сидит молодой парень. Свет попадает только на нижнюю половину лица, уродливо искажая тонкие губы, поджавшиеся в ожидании. В наушниках плотно прижатых к его голове, раздается несколько гудков, за которыми следует шипяще-хрипящие помехи. Оператор номер 14 болезненно морщится, хмурится и склоняется к экрану, разместив локти на столе. [… … …] [СИГНАЛ СТАБИЛЕН] [КОНТАКТ] — …сука! Какой от тебя толк, ебучая железка?! Убил бы наших айтишников… Были бы они живы… Оператор терпеливо выслушивает весь поток сознания объекта. Торопиться ему точно незачем, а вот объекту — попросту некуда. — Повторяю: это доктор Машнов, научный сотрудник «Убежища Слово-2»! У нас критическая ситуация! Требуется помощь! Ну же, ну… О! Эй, вы здесь? — Что у вас происходит? — Пиздец, полный пиздец! Вам ещё не доложили ситуацию? Код не просто красный, он бордовый, кроваво-алый… Кровавый. Тут все в крови, блять… Господи. Голос у объекта дрожит, гнусавит, словно тот перед выходом на связь прорыдал часа три. А говорок, говорок-то какой! Словно не с человеком науки разговариваешь, а с ровным пацанчиком с соседнего подъезда. Оператор кивает сам себе и давит тяжелый вздох. Уснуть после сегодняшнего сеанса вряд ли получится. — Пришлите сюда всех, кого можете! Срочно, слышите меня? У нас утечка вируса, есть пострадавшие… Очень много пострадавших, проще сказать, кого в этом аду не зацепило! Вы слышите меня?! Объект оказывается наредкость громким и разговорчивым, оператору искренне интересно, всегда ли доктор Машнов таков, или это исключительное влияние стрессовой ситуации. Впрочем, вдаваться он не торопится. Доктор Машнов почти откричал свое. — Мы уже работаем над этим. Железобетонная схема: говори уверенно, с ледяным спокойствием в голосе, и тебе рано или поздно поверят. Вот, даже доктор Машнов ненадолго замолкает, явно удивившись. Ещё бы — у него вокруг полнейшая анархия, Ад на Земле, трупы, бьющий в нос запах крови и плещущий животный ужас с примесью адреналина в крови. Ещё бы, ведь никто, судя по данным, предоставленным компьютером, работать над этим даже не собирается. Но объекту знать об этом необязательно, поскольку оператору так будет гораздо легче заполучить его доверие. — Работаете?.. Как? Где? Дистанционно? Вы понимаете, что здесь… здесь… здесь трупы! Здесь трупы и мертвые, и, прости господи, живые! Вирус, он… Вы знаете, как работает этот вирус? Оператор, ожидаемо, молчит. Он понятия не имеет, что там за вирус, и даже слабо представляет, в какой конкретно лаборатории происходит сей ужас. Кажется, он слышал об этом «Убежище» от двух перешёптывающихся в кафетерии коллег. Те имели дело с парой ученых оттуда, ещё в момент, когда все было под контролем. Не исключено, если этих учёных уже нет в живых. — Не знаете? Ну ещё бы, блять, куда вам… Извините, я могу грубить, сами понимаете — эмоции, вся хуйня. «Эмоции, вся хуйня». Оператор приглушенно прыскает смешком и поджимает губы. Вероятно, получилось до неприличия громко, совершенно неуместно в нынешней ситуации, но объект оказывается наредкость забавным. — Так вот, вирус. Вирус, с маркировкой VS-14.17, является боевым. Биологическим оружием, понимаете? Раньше нам доводилось видеть его в действии только на некоторых образцах животных и искусственно синтезированных тканях, но сейчас… Сейчас, блять, он поразил сотни сотрудников! Все, после сигнала тревоги не успевшие надеть защитный костюм, заразились почти моментально. Они — первично-инфицированные. Следующей фазой идёт агрессивное заражение. Это… Объект осекается и замолкает. Кажется, говорить об этом ему хочется меньше всего. Впрочем, оператор не заставляет. Он вообще не просил рассказывать ничего в подробностях, достаточно было минимального углубления в положение, однако, доктор Машнов просто так заканчивать не собирался. — Это фаза, в которой первично-инфицированные впадают в состояние неконтролируемой агрессии и набрасываются на все, что движется. Иными словами, они жрут людей. Заживо. С кишками, всеми внутренними органами, вгрызаясь в артерии и… Я лично это видел, слышишь, мужик? Своими глазами видел, как моего коллегу, Санька, разгрызали эти твари, которых я совсем недавно имел честь звать такими же коллегами. Я… блять. Клянусь, я в жизни не видел чего-то подобного и предпочел бы до конца своих дней этого не видеть. Объект снова притихает. В наушниках оператор слышит приглушенное шарканье шагов, тяжкий вздох и звук, который обычно выходит, когда человек сглатывает очень-очень вязкую слюну, стараясь протолкнуть ком в горле. — Послушай, дружище, вы не можете допустить, чтобы пострадал кто-то ещё. Никто, блять, не может этого допустить! Вы должны, нет, обязаны немедленно включить систему воздушной очистки! Я знаю, что есть эмульсия, способная на двадцать часов погасить этот вирус, включите распылители, а потом… А потом, отправьте сюда спецназ в защитных костюмах и истребите к хуям этих тварей! Господи, прости душу грешную, но, сука, это больше не те, кого я знал, и они никогда ими не станут. Это конечная, понимаете? Вы обяза… Что?.. Какого черта вы отключили свет?! Брови невольно ползут вверх, сердце предательски екает, будто оператор сам на мгновенье попадает в эту лабораторию. От одной попытки представить, что сейчас переживает доктор Машнов, по спине крупным градом прокатываются мурашки, а на лбу выступает испарина. — Оператор, мать твою! Вы же откроете все двери, нас всех к хуям перебьют! Всех оставшихся! — Успокойся! Нервишки, похоже, шалят не только у объекта. Оператор рявкает от души, затыкая бедного ученого, и только после добавляет более слаженное: — Мы знаем, что делаем. Тебе нужно успокоиться, взять себя в руки и делать то, что я скажу. — А тебе нужно сходить на… О-ой, ты слышишь это? Слышишь? Бля-я-ять… Оператор все прекрасно слышал и даже замер, внимательно вслушиваясь в последующие звуки на том конце «провода». Изначально он подумал, что хрипы, фоном раздающиеся в наушниках, преимущественно с правой стороны, — это результат стресса и безостановочного речевого потока от доктора Машнова. Но как только редкие, тихие и слегка резкие вдохи и беззвучные выдохи, которые едва можно было уловить среди всего разговора, затихли, он понял, что астматические приступы объект точно не мучают. Следом, раздался протяжный, почти нечеловеческий крик, топот и оглушающий грохот. Кажется, доктор всхлипнул. — Ты здесь? Ответом последовал еще один крик, на этот раз более приближённый к человеческому голосу. Правда, настолько мучительный и страшный, что оператора пробрало мелкой дрожью. Пальцы, сжимавшие потертую компьютерную мышь, затряслись. Объект молчал ещё пару минут. Передатчик оказался до смешного чувствительным и передавал любые, даже самые мелкие шумы, начиная от шаркающих шагов, сопровождающихся жуткими хрипами, и заканчивая редкими, судорожными вдохами-выдохами доктора Машнова. — Вячеслав? — Здесь. Оператор облегченно выдыхает. — Ты слышал это? Слышал крики? Там кого-то сожрали. Опять. Меня трясет, мужик. Я не выдержу эту хуйню. Я обычный, блять, ученый, целыми днями торчащий в лаборатории, я не должен был попасть в такую ситуацию! Меня сожрут так же, как и всех моих коллег, понимаешь? Это, блять, конец!.. Гнусавый голос объекта не просто подрагивает — дрожит. Безумно сильно, выдавая и без того очевидный страх. Страх перед этими тварями, страх неизбежного и неизвестного, страх смерти. Обыкновенный, присущий всему живому, что, так или иначе, когда-то умрет. Умрет и объект, и оператор, правда, гораздо позже первого, и он в этом свято уверен. Жаль только, что истинную причину узнают слишком немногие. — Тебе нужно успокоиться. У тебя все ещё есть шанс выбраться, и я тебе с этим помогу. Вдох и выдох, надо двигаться. Врать — это плохо! — Правда? Правда есть? Ты думаешь, я смогу? — Сможешь. Нужно быть сильным. Врать — грешно! — Хорошо… Значит, успокаиваюсь. Вдох, вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох… Объект и правда глубоко дышит, шумно выдыхая, пытаясь успокоиться. Оператор на другом конце тоже шумно выдыхает, но по совершенно иной причине: врать человеку, находящемуся в такой ситуации, это чертовски трудно. — Окей, товарищ. Какие будут указания? Чертовски трудно по совести, если она у тебя есть. Но при том, до безумия легко, потому что тебе гарантировано поверят, лишь стоит дать малейшую надежду на спасение. [ПЕРВООЧЕРЕДНАЯ ЗАДАЧА ВЫПОЛНЕНА] [КОНТАКТ УСТАНОВЛЕН] [ОБЪЕКТ ГОТОВ К ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ] [ХОРОШАЯ РАБОТА, ОПЕРАТОР 14] [СЛЕДУЮЩАЯ ЗАДАЧА: ] [-СМОДЕЛИРОВАТЬ ДЛЯ ОБЪЕКТА ОПАСНУЮ СИТУАЦИЮ-] [УСЛОВИЕ: ВСТРЕЧА С ИНФИЦИРОВАННЫМ] [И ПОМНИТЕ: ОБЪЕКТ НЕ ДОЛЖЕН УСОМНИТЬСЯ В ВАШИХ НАМЕРЕНИЯХ] [… … …] — Где ты сейчас? — Я… О-о-ох. Я сейчас на уровне А-9, почти на самом дне лаборатории. Это что-то вроде раздевалки, но официально, для душных нытиков, зовется «ЛТ-21-А-9». Помещение, в котором хранится оборудование и экипировка для ЧС. Здесь очень много шкафчиков с защитными костюмами, а также аптечек и передатчиков, по одному, кстати, я сейчас общаюсь с тобой. Кооперативная сеть на здешнем компьютере не работает от слова совсем, что странно, а после отключения света и сами компы накрылись. Но да ладно, не об этом речь. Мне стоит рассказать о чем-то ещё? — Не думаю. Где там выход? Не вижу смысла проникаться твоей ситуацией ещё больше. — А, ну ладно. Скорее всего, тебе и так многое известно. А выхо-о-д… Отсюда можно выбраться двумя путями: через дверь, ведущую к Отделу по работе с заражёнными тканями, откуда я сюда и пришёл; и через вторую дверь, которая ведет в отдел дрессировщиков… а, то есть — зоологов. Если честно, я понятия не имею, какой путь лучше. В моем отделе творился лютый пиздец, о котором даже думать страшно. А что было в отделе у зоологов… Я не могу даже близко предположить. Там клетки с подопытными животными, с ними работала уйма людей… Похуй, надо идти к зоологам. Я не хочу возвращаться. Оператор кивает сам себе. — Иди к зоологам. — А ты резкий, мужик. Ладно, ты прав. Подхожу к двери… Жалко, что у меня нет даже какой-нибудь арматуры. Костюм кажется очень смехотворной защитой в моем положении, ещё и этот ебучий фонарик на шлеме. Как тоненький луч слепой надежды… Тьфу ты, че-то меня понесло, да? Извиняй, если утомляю, но сам понимаешь, стресс — вся хуйня, ага. «Стресс — вся хуйня». Оператор понимает. — За дверью тихо. Открываю. Объект тоже замолкает, видимо, чтобы поддержать всеобщую тишину. И эта тишина гнетет — неизвестно, как там у доктора Машнова, но оператора напрягает очень явно. — Я вышел. Тут темно и… все ещё тихо. Я вижу другой конец коридора, но он кажется слишком длинным. У меня, как бы это поцензурнее выразиться… А хуй с ней, с цензурностью. У меня очко сжимается, оператор. Никогда так не боялся, честно тебе говорю. Надо идти, да? — Да. Надо. — Раз надо, значит идем. Спасибо, что подталкиваешь, мужик. Зуб даю, я бы так и остался сидеть в том месте, если б не ты. Все, двигаюсь… Я не уверен, но мне кажется, что с каждым шагом я все больше слышу какой-то шум. Не могу разобрать, что это… Что-то, похожее на… Как-будто… Блять, это же крики животных! Мать твою, это отвратительно! Обезьяны… Это похоже на смесь детского плача и предсмертного вопля, как тот, который мы с тобой недавно слышали. Пиздец-пиздец-пиздец!.. Мне придётся пройти мимо клеток. Там собаки, крысы… кошки! Сука, я так люблю кошек! Филька… Оператор не уверен, но кажется, что этот «Филька», вероятнее всего, являющийся питомцем объекта, значит для него действительно многое. Уж больно горестно звучит голос доктора Машнова, когда ему приходится вспомнить о пушистом друге, а ведь тот ещё тешит надежду на встречу с ним. — Нужно быть твердым, доктор. — Да, да, я понимаю… Крики становятся громче. Вот блять… Вижу дверь в отдел. [ВНИМАНИЕ] [ЕСТЬ ВЕРОЯТНОСТЬ ВСТРЕЧИ СО СТРАЖЕМ] [АКТУАЛЬНЫХ ДАННЫХ О ПРОЕКТЕ НЕТ] [ИНФОРМАЦИЯ ЗАСЕКРЕЧЕНО] [ОБНОВЛЕНИЕ ЗАДАНИЯ] [… … …] [СТОЛКНУТЬ ОБЪЕКТ С ИНФИЦИРОВАННЫМИ ЖИВОТНЫМИ] [ПРИСТУПАЙТЕ К ВЫПОЛНЕНИЮ] — Оператор, ты тут? Я у дверей. Мне вообще не хочется туда входить, там творится полный пиздец. Что мне делать? — Ты действительно хочешь вернуться? — Блять… Хорошо, я понял, идея херовая. Вхожу! Твою ма-а-ать, ну и вонь! И шум! Оператор, я здесь, и лучше бы тебе не знать, что я сейчас вижу… Оператор абсолютно согласен с мнением объекта, однако, все же выдает с неприкрытым интересом: — Рассказывай. — Я… Здесь очень много животных. Хомяки, крысы, птицы, собаки, кошки и обезьяны. Орангутанги, если быть точным. Кажется, где-то ещё есть аквариум. Короче, если кратко, то это очень отлично подходит под иллюстрацию «Судного дня». Все птицы мертвы, лежат на полу, клювы в крови. Крылья расправлены, по всем признакам паралич. У грызунов все гораздо спокойнее. Странно, но кажется, что те даже не зара… Ебаный в рот! Нет, они заражены! Крыса только что, у меня на глазах прогрызла маленькую дырочку в клетке с хомяками и пробралась к ним. Я не зря сделал акцент на размере дыры, потому что… Потому что эта… Эта тварь пробралась в клетку, но о прутья ободрала себе кожу, и теперь… Это ебучий кровоточащий скелет, некогда ебучей крысы! И она… О господи, ну не-е-ет! Она жрет хомяков, оператор. А меня сейчас, кажется… В динамиках наушников слышны весьма однозначные звуки: объект закашливается, пытаясь протолкнуть тошнотворный ком. Оператор даже не удивляется этому, поскольку ему успело поплохеть от одних только словесных описаний, а что можно испытать при полном присутствии — даже близко неясно. — Я здесь. Можно я не буду дальше описывать эту картину? Я скорее заблюю здесь все вокруг, чем смогу нормально вдаться в детали. Думаю, можно. Иду да… Ну нет. Нет-нет-нет! Бедные котики, блять… Гадство. Я хотел не описывать, но такой трагедией я не могу не поделиться. В кошках и, как я уже успел увидеть, собаках, вирус не уживается от слова «совсем». Судороги, спазмы, смерть. Бедняжки валяются в луже собственных жидкостей и едва дышат. Доза вируса рассчитана на человеческую нервную систему, а их он просто начисто разрушает. Нет, я не могу так, иду дальше! Обезьяны… Вот их нервная система вполне пережила нападки ебучего вируса. Они инфицированы, и как бы мне не хотелось сейчас верить в существование Господа, теория Дарвина работает исправно. Агрессия сродни той, что я наблюдал у коллег. Гортанные рыки, реакция на свет — кидаются на прутья клетки, пытаются вырваться. Бр-р-р, блять, ужасно! Все, я ухож… у-у-у, мать вашу, это ещё что за хуйня?! — Что? Что там? — Там… там пиздец! Какая-то дверь, как в банковском сейфе, толщиной в метр, и она раскрыта нараспашку, а там… Метровая цистерна с какой-то отвратительной желтой жидкостью, в которой какой-то мутант-уебок… Мохнатый, с щупальцами… Очень много щупалец, все длинные и такие же мохнатые, как тело, похожее на… А-а-а! Блять! Я посветил на нее фонариком, и она… он… оно шевельнулось! И ещё так резко, я едва заметил, фу, блядство! Тут ещё пол в этой жидкости, стекло, как-будто части этой твари сбе… Да вы издеваетесь?! Оператор, ситуация SOS… Обезьяна повалила клетку! Стоит отметить, что голос объекта в этот момент звучал скорее уверенно, чем испуганно. А уверенность эта заключалась в одном — в исключительном понимании опасности ситуации. Зато оператору пришлось прятать ликование, которое доктор бы точно не оценил в данный момент времени. — Оператор! Блять, мужик, обезьяна вылезает! Вы-ле-за-а-а-а!.. Что мне делать? Глаза у оператора — по пять копеек. Указаний по непредвиденному умерщвлению объекта не поступало, так ведь? — Беги! — Точно! Бегу! А-ай, сука, она вырвалась! Вижу дверь… Дверь! — К ней, живо! — Я рядом! Давай же, ну! Дверь!.. Она заперта! Нет-нет-нет! Сука, паскуда, отвали от меня! Нет, пошла нахуй! О-о, я открыл, открыл! Нет, уйди… Уйди-и-и! А-а-а-а! Нет! Да! Есть, отсоси, сука! Я вырвался! [ДЕЖУРНОМУ ОПЕРАТОРУ] [ДАННЫЕ СОБРАНЫ] [СКОРОСТЬ ИНФИЦИРОВАННЫХ ЖИВОТНЫХ] [ПОДТВЕРЖДЕНА ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ ОРГАНОВ СЛУХА] [ПОДТВЕРЖДЕНА РЕАКЦИЯ НА СВЕТ] [ПОДТВЕРЖДЕНА РЕАКЦИЯ НА ДВИЖЕНИЕ] [ЕСТЬ РЕАКЦИЯ НА ЗАПАХ] [СОБРАНЫ ДАННЫЕ ПО АТАКУЮЩИМ СВОЙСТВАМ] [… … …] [ОПЕРАТОР 14] [ПРОДОЛЖАЙТЕ МИССИЮ] [… … …] [ОБНОВЛЕНИЕ ЗАДАНИЯ] [… … …] [СТОЛКНИТЕ ПОДОПЫТНЫЙ ОБЪЕКТ С ИНФИЦИРОВАННЫМИ ЛЮДЬМИ] [ПРИСТУПИТЬ К ВЫПОЛНЕНИЮ] — …Охуеть, просто охуеть… Мать твою, оператор, ты слышал, как она рычала? Я думал, что я богу душу отдал, чесслово! Я чувствовал, как у неё из пасти воняет, я… Она хотела меня загрызть, но меня спас костюм, ценой своей целостности. Бля-я-ять, ну теперь его можно в утиль… Господи, я хочу отсюда выбраться, оператор, как можно быстрее. Я не переживу ещё одного столкновения с этими тварями, я… Там дальше очень многолюдный отдел. Объект притихает, вероятно, задумавшись о том, как придется лавировать в следующем отделе, лишь бы спасти свою задницу. А оператор хмыкает, удивившись тому, как легко и хорошо все складывается для него и предначертанной миссии. Бывало гораздо труднее, хотя положение дел было легче, а тут, где, казалось бы, все безвыходно, и дай бог удастся протащить объект хотя бы на один этап вперед, дела идут очень хорошо. Доктор Машнов оказался на удивление живучим. — Оператор? Еб твою мать, вот щас вообще не время играть в молчанку! Че мне делать-то? — Иди в следующий отдел. — Да? Надо все-таки?.. Блять. Никогда бы не подумал, что так буду ссать встречи с людьми. Сашка всегда говорила, что я мертвого могу заебать и заговорить, а щас… А этих мертвых, блять, даже не заговоришь! Они нихуя не разговорчивые, я с такими собеседниками социопатом стану! Так, все… В отдел? В отдел. И ра-а-аз… Я в коридоре. Тут опять темно и снова тихо. Вроде бы. Нужно будет пересечь коридор, а там… стоп! Блять, инфицированные! — Будь… тише. — Тише? Понял, тише воды, ниже травы. С моим ростом-то… Боже, как же стремно он кряхтит. Похоже на смесь хрипов при бронхоспазме и рвотные позывы. Отвратительно… О, о, гадство, я вижу его! Ну и мерзость… Я, кажется, с ним не был знаком. Ну или вирус так сильно исказил его лиц… господи. У него изо рта обильно течет кровавая слюна, все лицо во вздувшихся, почерневших венах, мышечные спазмы. Он порывается двинуться, но каждый раз будто бы сталкивается со стеной, которую я не могу увидеть, и застывает. Ну и стре… Оператор! Блять, оператор, он заметил фонарь и… меня! Как легко и хорошо все складывается… — Беги в отдел! — Ну естественно! Давай, давай, давай… Блять, он слишком быстрый! Столкнуть — не заразить, верно? — М-м… Ослепи его фонарем! — Точно! И… так тебя, мудила, рот твой е-е-е… вижу двери! Забегаю! Бля-я, я внутри, держу дверь!.. Замок! Фу-у-ух, все! Все-все-все… Дышу. [ДЕЖУРНОМУ ОПЕРАТОРУ] [СОБРАНА ЧАСТЬ ДАННЫХ] [ОПРЕДЕЛЕНА СКОРОСТЬ ИНФИЦИРОВАННЫХ НА РАННЕЙ СТАДИИ ЗАРАЖЕНИЯ] [ОПРЕДЕЛЕНА ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ ОРГАНОВ СЛУХА] [ЕСТЬ РЕАКЦИЯ НА СВЕТ] [ОПЕРАТОР 14] [ПРОДОЛЖАЙТЕ МИССИЮ] [ОБНОВЛЕНИЕ ЗАДАНИЯ] [… … …] [СТОЛКНИТЕ ОБЪЕКТ С ГРУППОЙ ИНФИЦИРОВАННЫХ] [… … …] [ПРИСТУПИТЬ К ВЫПОЛНЕНИЮ] — Когда же это кончится-то, а?! Фу-ух… Оператор, брат, ты здесь? Спасибо тебе, дружище, слышишь? Опять. Снова! Ты любишь сырки? Я обязательно угощу тебя парочкой пиздатых, как только выберусь отсюда, лады? А вот это было однозначно лишним. Укол совести под лопатку, болезненный такой, ломящий, неизбежен. Оператор гулко сглатывает вязкую слюну и поджимает губы. — Не стоит. — Ещё как стоит! Для тебя это, может быть, обычная работа, а для меня… А я все ещё человек, что важно! Спасибо, правда, мужик. Я не забуду. Давай, говори, что делать дальше. — Где ты? — Я в… в шлюзовой камере отдела «Б». Небольшое помещение, похожее на, прости господи, рефрижератор. Ненавижу заумные словечки… На холодильник, вмонтированный в кузов фургона, короче. А ещё, тут есть панорамное окно, через которое видно сам отд… Да бля-я-ять, и тут вы! Оператор, это конечная, их там… дохуя! Раз, два, три, четы… о-о-ой, дохуя!.. Под конец доктор срывается в жалобный стон, окончившийся не менее безрадостным всхлипом. Вряд ли объект действительно плакал, хотя и этого нельзя было исключать, в связи со стремительным отягощением положения. — Я не пойду туда. Не-не-не, никаких, я не пойду! Меня сожрут, это самоубийство! Оператор прекрасно понимает его. Будь он на месте бедного доктора Машнова, наверняка бы уже прервал это бренное существование в запертом пространстве, переполненном живыми трупами. Но оператор не на его месте, а в мягком кресле, от которого нередко болит поясница, после долгого рабочего дня. Оператор в своей тёмной каморке, за столом, а рядом нет даже намёка на труп, тем более живой. — У тебя есть другие предложения? — Ты, что, ещё и издеваться надо мной будешь? Да, у меня есть одно-единственное охуенное предложение — постарайся оставить меня в живых, блять! Да ты… Блядство. Другого выхода, похоже, и правда нет. Придётся рисковать и… Стой! Кажется, я понял твою задумку! От отдела «Б» идет коридор с кабинетам, ведущий к моргу, офисом и… Лифтам! Ты хочешь провести меня к ним, чтобы вытащить наружу, да? Как удивителен человеческий мозг! — Ага, мы тебя спасём. — Бля, ну конечно! Спасибо, дружище, спасибо! Так, значит, надо двигаться, а не то я никогда не решусь. Надеюсь, что мое имя не будет вписано в этот гадкий список ученых, пожертвовавших жизнью ради науки. Открываю дверь… э-эх! Срань! Я вижу ещё инфицированных. Трое из ларца — одинаковы с лица, блять. Я не пройду мимо них, братан, это все. Кабздец. — Нужно отвлечь их. — Что? Да ты шутишь, что ли, чем?! О… костюм! Точно, я швырну в них костюм, от него все равно нет никакого толку, он изодран в хлам! Только вот воздух… Ладно, концентрация вируса должна была значительно снизиться, я смогу продержаться без дополнительной защиты некоторое время. Главная опасность — эти уебки. Или, если выражаться скучным, научно-цензурным языком — агрессивное заражение. Щас, выжди секунду, сниму эту бандуру… Все, теперь я в рабочей одежде и халате, даже без фонаря. Слава богу, глаза к темноте привыкли. Теперь нужно швырнуть в них костюм, желательно, со включенным фонарем. Все, так и сделаю. Раз, два, три… Получай, фашист, гранату! На мгновенье кажется, что затихает все. Даже оператор и шум его компьютера прекращают дышать, издавать какие-либо звуки. И продолжается это ровно до тех пор, пока оператор не слышит в наушниках уже знакомое отвратительное хрипение-рычание и испуганной «ой» объекта. — Ебать, с голодного края! Они почти сразу кинулись на костюм и начали его рвать. У-уй, а это мог бы быть я! Так, а что теперь? Как мне?.. — Беги! — О-ой, бля-я… Побежали! О-о-о, нет! Нет-нет, сука, гад! Я споткнулся об одного из ублюдков, лежавших на по-о… А-а! — Беги! — Да как я… Ай, сука! Он схватил меня, схва… А-а-а, помогите! — Бей его! — Чем?! Блять, сука, я никогда не любил драться… На, мудила! На! Оператор, он не отпускает! — Бей сильнее, придурок! — Да ты охуел, что ли?! Сам придурок! Н-на! Отпусти меня, безмозглая хуйня! Тебе за это даже Нобелевку не дадут, а вот… Да! Вырвался! Дверь… блять, не открывается! А-а-а! За криком следует абсолютно неясная возня, в ходе которой оператору удаётся разобрать только с десяток матов, а остальные шумы явно принадлежат не доктору Машнову. Не человеку вообще. На мгновенье оператор допускает мысль, что прямо сейчас он проваливает задание, потому что совсем скоро слышит новый вопль, который точно издал объект, но причину этого вопля понять получается не сразу. — Оператор! Я выр-вал-ся! Я пробежал! Я в ко-ри-до-ре-е-е! [ДЕЖУРНОМУ ОПЕРАТОРУ] [ДАННЫЕ СОБРАНЫ] [СОБРАНЫ ДАННЫЕ ГРУППОВОЙ АКТИВНОСТИ] [СОБРАНЫ ДАННЫЕ ПО АТАКУЮЩИМ СВОЙСТВАМ] [ЕСТЬ ТАКТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ] [… … …] [ОПЕРАТОР 14] [ПРОДОЛЖАЙТЕ МИССИЮ] [… … …] [ОБНОВЛЕНИЕ ЗАДАНИЯ] [… … …] [ЗАРАЗИТЕ ПОДОПЫТНЫЙ ОБЪЕКТ] [… … …] [ПРИСТУПИТЕ К ВЫПОЛНЕНИЮ] Вместо подбадривающей речи или хотя бы ответной радости объект слышит глухой удар о деревянную поверхность. То был кулак оператора, ударившийся о его рабочий стол. — Оператор, братан, ты там? Я выбрался, слышишь? Блять, у меня эйфория, адреналин в крови, я щас в обморок грохнусь от такого спектра ощущений! Друг, я тебя обожаю, слышишь? Я думал, что все, я хотел остановиться, а ты… У-уф… Надо выбираться, да? Быстрее? Стой, я что-то слышу. Там… крики… Человеческие крики! Откуда-то из офисов! Блять, да когда же это закончится?! Я… Мне надо идти дальше, да? Нет. — Да. — Ну конечно, ты прав… Иду, вдоль стеночки. Темно — жесть. Я не переживу ещё одну пиздиловку с зомбарями, меня сожрут. Не бывает больше двух удачных исходов в таких случаях… Стой! Я слышу какой-то звук. Я сейчас у кабинета профессора Чудиновского, моего бывшего научного руководителя. А звуки доносятся из кабинета Юльки, то есть, доктора Юлии Еремеевой. Слушай, а если она тоже выжила и заперлась, чтобы твари не достали? Юля — боевая девчонка, она могла… Вряд ли. — Проверь. — Окей… Ты прав, я не смогу спокойно спать, если буду знать, что мог спасти ещё кого-то, а не спас. Стучу… Юль, Юля! Ты там? Это Слава, Вячеслав Машнов!.. Все стихло. Кажется, она действительно там. Юля, открой, я не инфицирован, честно, мне удалось связаться с поверхностью, там… О! О-о-о, бля! Юля, нет, нет! Юля! Рука! Не-ет! [ДЕЖУРНОМУ ОПЕРАТОРУ] [ВАШ ПОДОПЫТНЫЙ ОБЪЕКТ ИНФИЦИРОВАН] [БИОСИГНАЛ ОБЪЕКТА НЕСТАБИЛЕН] [ЕГО ВРЕМЯ СОЧТЕНО] [… … …] [ПОЗДРАВЛЯЕМ!] [МИССИЯ ВЫПОЛНЕНА] [ПЕРЕКЛЮЧАЮ ВАС НА ВОЛНУ ГРУППЫ ЗАЧИСТКИ] [… … …] [КОНТАКТ ПОТЕРЯН] [… … …] [… … …] [… … …] [НАЧИНАЕМ ОЧИСТКУ ИСТОРИИ] [ЗАВЕРШЕНИЕ ТРАНСЛЯЦИИ] […] [… …] [… … …] [-ВНИМАНИЕ-] [ОБНАРУЖЕНА ПАССИВНАЯ ПЕРЕДАЧА] [ЗАПИСЬ ВЕЛАСЬ В ОДНОСТОРОННЕМ ПОРЯДКЕ] [ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ] — …Ублюдки… Чтоб вас всех перебили, мрази, чтоб вас… Чш-ш, как же больно, блять!.. Передатчик глухо постукивает о стенку у двери, рядом с местом, на котором простирается небольшая кровавая дорожка. Источник крови легко обнаружить — рука, коей сидящий на полу человек стучит передатчиком по стене, кровоточит, позволяя уродливому пятну расползаться по белоснежному халату. Растрепанный, с парой подсыхающих слезных дорожек, возникших то ли от обиды, то ли бессилия, то ли и вовсе от боли, на щеках, доктор Машнов сидит на полу. Его длинные ноги безразлично раскинуты в разные стороны, рука с силой сжимает бедро, вторая, раненая, по всей видимости, пытается отомстить тому, чей голос совсем недавно звучал из передатчика. Его бросили, предварительно, как он уже успел додуматься, использовав в своих целях. Доктор Машнов отличался замечательным математическим складом ума и 2+2 складывал на «ура», поэтому чтобы понять, что требовалось оператору от него все это время на самом деле, ему понадобилось не больше пятнадцати минут, пять из которых ушли на побег от Еремеевой и ещё три — на попытки не выть от боли. — Блять, как же больно-то, а!.. И в глазах темнеет, кажется. Ну все, Славка, пожили и хватит. Никто не придет, ты остался один-одинёшенек… Ты… Может, просто лечь, закрыть глаза — и дело с концом? Славка так и делает: он кряхтит, шипит болезненно, пока пытается съехать по стеночке ниже, уместиться между поваленными столами на полу. Рука отзывается жгуче-режущей болью на каждое движение, даже непричастное к ней. Боль отвратительная, пронзающая и отдающая в каждую клеточку тела. Доктор Машнов скрещивает ладони на груди, тяжело вздыхает и действительно пытается настроиться на сон. Но… — Нет. Нет, нельзя, Слава, — он резко подскакивает и до скрипа стискивает зубы, лишь бы не заорать от боли. — М-м, сука… У тебя Дюханыч, у тебя мама с сестрой, у тебя… у тебя Сашка! Я должен бороться, должен выбраться и остановить этот пиздец! Но я не смогу один… Мне нужна помощь… Эй, хуйня цифровая, слышишь меня? Мне нужна помощь! [ОШИБКА ПЕРЕДАЧИ] [СИГНАЛ ПОТЕРЯН]