– староста, будешь моим парнем?

у чонгука давно сносит крышу с их старосты в группе. мин юнги. этот парень воплощение невинности, милости. он такой сладкий на вид, что чон всегда облизывается голодным зверем, стоит его взгляду в миллионный раз задержаться на старосте. если бы юнги знал, как он влияет на чона одним лишь своим видом. маленькие пухленькие розовые губки, которые сахарно улыбаются, чёрт, как чонгуку хочется попробовать их на вкус, истязать их в голодном, жадном поцелуе, через который он бы хотел насытиться юнги, и которые стонали бы его имя, когда чон делал бы приятное мину. белая кожа, на которой чонгук хочет оставить свои многочисленные отметины, чтобы все знали, кому принадлежит этот сахарный малыш. чёрные кудри на голове, которые красиво бы смотрелись на его синих простынях. маленькие, словно лисьи глазки, которые смотрят с мольбой на чона в его снах. тонкую талию юнги чонгук бы никогда не хотел отпускать, чон частенько подходит к старосте, чтобы что-то спросить или завести непринуждённый разговор, при этом держа малыша за талию, отчего тот мило краснеет, начинает заикаться, но никогда не убирает его большую наглую лапу, которая слишком по-хозяйски для их отношений просто одногруппников, которыми они являются, лежит. маленькая грудь, что уютно уместилась бы и полностью спряталась в больших руках чона. про пухленькие ляжки, по которым у чонгука капают слюни со рта, вообще говорить не стоит, он бы каждый день зарывался юнги под юбку, делая ему приятное, пока прекрасные ляжки прижимали бы его голову к себе. и, наконец, длинные ноги с угловатыми коленками, чонгук готов мир к ним положить и вечным рабом стоять на коленях, склонив голову у них. сегодня первой парой у них экономика. чон лениво зевает и чуть не давится слюнями в этот момент, стоит юнги зайти в класс. застенчиво улыбаясь, староста отвечает всем на комплименты его новой одежде. белый обтягивающий топ с вырезанным сердечком на груди выгодно подчёркивает его грудь и талию. розовая короткая юбочка открывает вид на прекрасные ножки в белых чулках. чонгук хочет съесть его. нет, сожрать. староста проходит на своё место, при этом держа свои глазки опущенными. но стоит ему дойти до своей первой парты, он поднимает взгляд точно на чона и гулко сглатывает, встречаясь с его голодным. нервно помахав тому рукой в знак приветствия, юнги падает на стул на своих дрожащих ногах. – чёрт, чонгук, перестань. ты нашего милого старосту одним взглядом оттрахал, того аж ноги не держат, – говорит хосок, положив руку на плечо друга, пытаясь вернуть его к реальности. – после этой пары пойдёшь сторожить туалет, – чуть ли не рыча говорит чон другу, и тот переводит взгляд с друга на юнги. – не думаю, что наш староста из тех, кто даёт в туалете, – неуверенно начинает хо. – я и не буду брать. просто сделаю приятно, – смотрит чонгук уже в глаза друга, – так ты посторожишь? – конечно, бро. даже, если он убежит быстрее, чем ты к нему прикоснёшься, – не веря в чона, ухмыльнулся хосок.

***

чонгук остался в классе дожидаться старосту, пока хо побежал освобождать туалет. в кабинете, кроме них с преподавателем уже никого не осталось, и чон решил встать и дойти до парты юнги. – тебе помочь, маленький? – останавливаясь возле него, своим низким от вида юнги, голосом начал чонгук, отчего парень вздрогнул. – нет, я уже ухожу, – поднимая свои глазки на чона, быстро произносит юнги и спотыкается о чёрный взгляд напротив. – я всё же хотел бы тебе помочь, сахарный, – тянет улыбку, словно он демон-искуситель, подавая свою ладонь старосте. тот неуверенно кладёт свою ладошку в его и встаёт, выходя из класса. чон молча ведёт его за руку, крепко держа и согревая его вечно холодную руку своей горячей. так они доходят до мужского туалета, возле которого стоит хосок и мягко улыбается юнги. – лыбиться так своему тэхёну будешь, – бросает чон взгляд хо и открывает дверь, пропуская старосту. – зачем мы здесь? – неуверенно спрашивает юнги, пока чонгук ведёт его к раковине с зеркалом. – я же говорил, я хочу тебе помочь. сделать тебе приятно, – шепчет чон в маленькое, покрасневшее ушко, становясь сзади юнги, который большими глазками смотрит на него в зеркало, – останови меня, если не хочешь, – серьёзно говорит чонгук, смотря своими чёрными глазами в зеркало на юнги. получив кивок, чон опускает свою голову и ведёт носом по шее мина, слыша сладкий аромат его духов. чонгук решает проверить, насколько парень перед ним сладкий, и проводит языком вдоль всей шее. – как я и думал, сахарный, – довольно мурлычет чон, встречаясь с уже затуманенным взглядом юнги, а ведь он ещё не успел ничего сделать. припадая к длинной шее жадными поцелуями, чон старается не оставлять следы на светлой коже, но как же ему это тяжело даётся, когда он слышит сбитое чужое дыхание и несдержанный стон, когда решает прикусить кожу, – какой ты у меня чувствительный, – кладя ладонь на талию юнги и чувствуя его дрожь, довольно произносит чон, – как же я хочу, чтобы всё твоё тело было в моих отметинах. чтобы все знали, кому принадлежит милый староста, – рычит чонгук, прикусывая кожу ещё в нескольких местах, пока юнги закидывает голову ему на плечо, крепко ухватившись за раковину и начинает стонать, чувствуя вторую ладонь чона, что жадно проходится по его телу, очерчивая грудь, талию, пухлые ляжки и проникает между ними, немного разводя их в сторону, начинает их оглаживать. – чонгук! – юнги стонет, его дыхание сбилось к чёртовой матери, он сжимает чужую ладонь своими ногами и не может остановить свои стоны. одногруппник сейчас ласкает два его чертовски слабых места. шею, от которой чон не отрывается, словно и вправду пытается сожрать, и ляжки. боже, у юнги слишком чувствительные ляжки, стоит к ним прикоснуться, и он начинает дрожать. мин смотрит в зеркало в эти хитрые глаза хищника, в которых не видно зрачка, лишь желание отражается в чёрных омутах напротив. чонгук начинает медленно покусывать шею, переходя на ключицу, всё также смотря в глаза напротив через зеркало, и пока юнги отвлёкся на это, чон смог резко раздвинуть его ноги коленом и провести рукой по его половым губкам, что были спрятаны под кружевным бельём, – боже, чон! – юнги плохо, он сам начинает тереться о чужую руку, пока вторая тоже полезла под юбку и начала поглаживать ляжки. – ты посмотри на себя. такой нуждающийся во мне. чёрт, – у чонгука самого сносит крышу, он чувствует, как юнги течёт, сильнее надавливает на нуждающуюся горошину парня, обводя её и щипая, слушая скулёж на ухо. у чона башку сносит с того, какой староста у них маленький на фоне чонгука, как чон может обхватить его всего одной своей большой ладонью и закрыть его полностью своей спиной. даже сейчас, чонгук наклонил голову к нему, но всё равно он слишком высок по сравнению с мином, отчего парень стоит на носочках, чтобы дотянуться до его плеча, на которое он закинул свою голову, – такой крошечный, – рычит чон, – так бы и сожрал тебя, сахарный, – и в подтверждение своих слов, чонгук припадает к этим губкам голодным поцелуем, сминая их и кусая, проглатывая чужой скулёж и стоны. чон прижимает кружево белья к клитору, и юнги начинает плакать от стимуляции, – как ты можешь быть таким милым и развратным в одно время, – рычит чонгук, прикусывая маленькое ушко и несдержанно толкается в попку старосты, наконец, задирая его юбку, – чёрт, милый, ты смерти моей хочешь? – теперь скулит чон, смотря на кружевные стринги, что прятались под блядской юбкой, и начинает потираться о восхитительные половинки, что были ничем не прикрыты. – чонгук, – скулит юнги, и сам отодвигает свои трусики, направляя чона, – у меня никого не было, – произносит он, услышав, как вжикнула собачка на брюках одногруппника. – чёрт, – протянул чон, припуская свои брюки и доставая нуждающийся член из белья, который сразу же ударяется, пачкая рубашку, – я не буду входить, маленький, – обещает чонгук, – не так пройдёт твой первый раз, – и толкается между его бёдер. юнги аж толкнуло вперёд от сильного толчка, но его вовремя удержала рука чона. чонгук начал толкаться, зажатый ляжками, он чертыхался себе под нос, имитируя резкие, сильные толчки, прижимая юнги к себе, второй рукой разводя половые губы, находя клитор. – боже, – юнги не знал ему насаживаться на руку и член чона или же уходить от сверхстимуляции, что заставляет его плакать. он чувствует, как длинный член исчезает и появляется в его ляжках, чувствует эти мощные чужие движения бёдрами, и руку, что мучает его истерзанный ласками клитор, – я сейчас.. юнги кончает на член чонгука, и тот матерится, начиная ещё резче вбиваться, почти по-звериному, натягивая мина на себя, – блять. блять. блять. юнги. в следующий раз мой член уже будет в тебе, и ты будешь от него плакать, скакать на нём, моля о большем, – юнги плачет, ему всё это слишком много, слишком хорошо. чон отходит от него, продолжая держать одной рукой за талию, чтобы парень не упал, а второй рукой он доводит себя до разрядки, кончая на голые половинки юнги и тяжело выдыхая ему в ушко, зарываясь своими мокрыми, от пота волосами в плечо. чувствуя, что юнги всё же начинает падать, чонгук плавно опускается с ним на пол, смотря на измученный вид парня. – чулки жалко, – признаётся юнги, – теперь только выкидывать, – и открывает глазки, слыша смех чона. сначала тихий, мягкий, но затем переходящий в громкий, который эхом отдаётся в небольшом помещении, – что смешного? – насупился мин. – первая связная речь, которую ты выдавил за сегодня это про чулки, серьёзно? – спрашивает чонгук, мягко улыбаясь сонному, потрёпанному старосте. – хэй, ты знаешь цены на них? – ещё более обиженнее начал мин. – я куплю тебе новые. всё, что захочешь, – пообещал чонгук, и они погрузились в тишину, – станешь моим парнем, маленький? – тихо спросил чон, с надеждой смотря в глаза напротив. – я думал, ты и не спросишь, – улыбнулся юнги, – почти год смотрел на меня, трогал, я думал, что и после сегодняшнего ты не додумаешься спросить, – теперь уже чонгук смотрел обиженно. – хэй, откуда я знал, что у нас взаимно? – чон, насупившись отвернулся, – и всё же? – повернулся он обратно, – староста, будешь моим парнем? – да, – кивнул юнги и улыбнулся своей сахарной улыбкой, – ты же уже пометил всю мою шею собой, как я откажусь? – прости, – произнёс чон, совсем не чувствуя своей вины о сделанном. напротив, он с самодовольствием и восхищением рассматривал чужую шею, – я дам тебе пиджак, укроешься в него, чтобы твой имидж старосты из-за меня не подкосился. – не думаю, что он подкосится. с таким-то защитником, который теперь у меня есть, – ответил юнги, смотря на крупные мускулы, которые полностью принадлежат теперь лишь ему одному.