У батареи греются не только люди

В нашем мире часто происходят вещи, которые не поддаются объяснениям. Случаи, которые кажутся случайными, о которых мы быстро забываем. Но ничто в нашем мире не случайно. За нашей жизнью следит Бог, а ангелы-хранители находятся рядом с нами со дня нашего рождения. Они такие же живые существа, которым надо учиться. У них своя школа на небесах и спускаются они на землю только, когда достигают 13-и летия. Помимо ангелов на небесах есть еще и черти. Если у ангелов есть выбор: стать хранителем или же остаться за вратами рая, то у чертей только один выбор: остаться в аду и следить за “порядком”. Если охраняемый человек ангела-хранителя погибает, то он возвращается обратно на небеса. А черт, добиваясь больших высот в аду может быть удостоен чести дьявола. Внешне эти небесные существа напоминают людей, однако у ангелов намечаются большие белые крылья и если их выбор падает на хранителя, то в мире людей у них появляются еще и светящиеся нимбы. У чертей острые рожки красного оттенка со лба и длинный красный хвост, на удивление пушистый. У ангелов всегда блондинистые волосы и серые глаза, с ярко-голубой цветовой оболочкой только вокруг зрачка(!). У чертей же черные волосы и такие же темные глаза, но цветовая оболочка вокруг зрачка цвета красного. Как и люди, небесные существа тоже смертные, но живут они дольше и здоровье у них крепче. Простые смертные не способны их видеть. У каждого из этих существ есть шанс раз в жизни спуститься в мир людей как человек. Тогда у них пропадают и крылья, и рожки; а люди смогут их видеть. Однако если в человеческом обличии их убьют, вернуться они более ни в каком не смогут. **** Меня зовут Аполлинария. Все мои друзья зовут меня просто Полли. Моя мама – ангел-хранитель. Она очень строгая и серьезно относилась к своей работе. Говорят, человек, которого она охраняла был очень везучим и успешным. Однако, он погиб в автокатастрофе и тогда мама не смогла ничего поделать. Она вернулась обратно на небеса и тогда ее встретил папа, который является ангелом-стражником у врат рая. Говорят, в свое время они были одной из самых прекрасных пар. Мама с папой мне с детства постоянно рассказывали как сложно быть хранителем, но мне всегда хотелось поддаться именно в них. Мама говорит, я с детства все всегда делала наоборот и была упорной. Поэтому в 11 лет я строго решила, что стану хранителем и два года готовилась к тому, чтобы спуститься в мир людей. Меня душил интерес. Я начала изучать английский (между собой мы общаемся на латинском, но хранителям надо изучить какой-нибудь язык, чтобы выбрать страну, где будет жить ею охраняемый человек), начала понимать, что такое ответственность. И эти два года были самыми сложными в моей подростковой жизни. Мне удавалось всегда выделяться из толпы ангелов своей неуклюжестью, а умом тоже никак не блистала. Одноклассники мне помогали. Ну, по крайней мере пытались. Учителя же часто наказывали меня, заставляя заниматься учебой все свободное время. Вдобавок моим неудачам в учебе, вокруг вились еще и черти. Если нас в школе учили ответственности, доброте, правильности поведения, то им вранью, мастерству издевательства, воровству и прочему. В общем, всему тому, что нам всегда запрещали. Впрочем, ангелы с рождения были добрыми и эти правила практически не нарушались. Наши школы находились в нейтральной территории и черти часто взламывались в нашу школу, создавая ЧП, круша все на своем пути, издеваясь и хохоча. Их за это в школе хвалили, нас же бранили за то, что мы не смогли их вовремя остановить. По-моему, это было нечестно, они свое нападение могли планировать, а мы никогда не могли знать заранее. И вот, два года мучений и я в Америке! Я сама выбрала страну и город. И мне попался милейший ребенок. У нее вскоре были блондинистые локоны и большие-большие голубые глаза. Чем не ангел? Ее звали Анечкой. Вот только Анечка с детства была такой же неуклюжей, как и я. Увы, но не сказать, что я с ней справлялась хорошо. Малютка была жутко подвижной и любопытной, а за ней успевать было работой не легкой. Кто бы обо мне позаботился! Но поскольку вопреки мнению родителей, я выбрала путь хранителя, мне грех жаловаться. Анечке было два годика. Стоял май. Она играла во дворе под тенью огромного виноградного дерева. Уже второй час Анечка увлеченно поднимала и спускала свои игрушки. А никто не говорил, что быть хранителем дело увлекательное. Я сидела на корточках рядом с ней, придерживая подбородок ладонью и просто смотрела в одну точку. Задумалась. Именно тогда ровно передо мной с дерева спрыгнул черт и вдобавок своему резкому появлению, и удачной посадке, выпучил глаза и громко бросил “Бу!”. Напугать меня ему удалось. Невольно взвизгнув, я упала навзничь из-за своей позиции. У меня были длинные волосы почти до колен, в которых запутались листья и в которых запуталась я сама. Пока поднялась на локтях, черт просто стоял и громко смеялся. Причем у него был специфичный смех; такое неприятное и немного визгливое “Хи-хи-хи”. Недовольно хмурив брови, я подула на попадавшуюся в глаза челку и смотрела на него. Никогда в жизни не видела такого черта. Он был одет в черные джинсы, с серебряными цепями на левом их боку и в черных кроссовках. На красной футболке у него был нарисован мультяшный черт с довольной миной. Точная его копия! Знаете, что у него еще было? Пирсниг! На правом ухе у него было по три сережки в виде колечек. Если бы не его характерные рожки, хвост и черные глаза с красной оболочкой, я бы подумала, что это просто наглый человек. Но это был черт, со смуглой кожей, с родинкой на левой скуле, который смеялся над тем, что напугал ангела. Я разозлилась на него и, резко встав с места, топнула по его длинному хвосту. Он взвизгнул и быстро схватился за свой драгоценный хвостик и начал дуть на ушибленное место. Еще секунда и он бросил на меня свой злой взгляд. Я насторожилась, понимая, что за этим последует недоброе. -Ты что творишь, ангелочек?! – его голос был немного хриплый, юношеский, приятный на слух, хоть он и был так зол. -Я… я… А что? Неужели так больно?! – я пыталась выкрутиться, делая вид, что обижена. А он еще с секунду смотрел мне в глаза тем же выражением, а потом оставил свой хвост в покое и быстро подошел ко мне. Я дернулась с места, но он догнал и резко схватил за мой нимб, пытаясь его будто оторвать. Я взвила. Никогда бы не представила, что это так больно. -Ай-яй-яй, отпусти! – все мои попытки оттолкнуть его и “вернуть” себе свое колечко были безрезультатными. -Бо-ольно? -Да-да, отпусти! Он отпустил. Пока я поправляла свой нимб и пыталась унять боль, черт уже спокойным тоном продолжил, сунув руки в карманы: -Вот и мне также больно, когда с моим хвостом обращаются небрежно. Я надулась и покраснела. Не знала про эти чувствительные места. Этот тип уже отошел на несколько шагов и оглядывал местность, стоя ко мне спиной. -Ну прости, я не хотела так больно… - мне было неловко. Не намеревалась причинить ему такую боль. Черт остановился, а подумав несколько секунд, повернулся ко мне голову. Оценив меня еще с полсекунды он гордо и нагло усмехнулся. -Я подумаю на этот счет. – хитро осклабился тот. Анечка заплакала, посему я быстро повернулась в ее сторону. Она просто увидела муравя на своей руке. Когда мне приспичило повернуться в сторону черта, его там уже не было. Мое сердечко предвещало неладное. Что черт мог забыть в людском мире? Прошло два дня с нашей с ним первой встречи. Анечка снова играла на дворе, в том же месте. Какая-то птичка запела на дереве, я подняла голову. Черт просто сидел на ветке, облокотившись о дерево, откинув руки за голову. У него во рту была соломинка. -Ээй! Черт! Что ты тут делаешь? – закричала я, смотря на него снизу вверх. Он лениво отпустил взгляд в мою сторону, а потом снова стал смотреть куда-то перед собой, а то и вверх, не боясь солнца. -Черт! Я к тебе обращаюсь! -Да расслабься ты. Я хотел напакостить тебе, сделав что-то твоей девочке. Но потом понял, что ты с этим и без меня справляешься. Его слова глубоко кольнули мне в сердце; казалось, что я расплачусь. Было неприятно слышать и сознавать как плохо справляешься со своими обязанностями. Мое молчание увлекло его и он снова посмотрел на меня. Я заметила, как черт вскинул бровь, увидев мое выражение лица. Он оттолкнулся с места и ловко повис на ветке, зацепившись ногами, опустившись головой вниз, держа руки скрещенными у груди. Мне подумалось, что если бы я была на его месте, то мои волосы касались бы земли. Меня напрягало то, что он так близок ко мне лицом и смотрит ровно мне в глаза. Естественно я засмущалась и растерялась! Черт, не убирая от меня взгляда, стал водить хвостом рядом с моим лицом и остановил кончик рядом с моей щекой, даже коснулся ее слегка. -Что ты делаешь? – немного обиженно спросила я. -Хочу сравнить цвет моего красного хвоста с твоим лицом. Сто процентное совпадение! – И снова стал смеяться своим противным смешком, немного прикрыв глаза. А я, кажется, пуще покраснела. -Дурак! Дурак! Дурак! – оттолкнув его, я гордо отошла подальше. Единственное, что мне удалось услышать после - это его “ваау” сквозь смешок. Думаю, он чуть не упал, но одновременно с этим, ему понравилось “кататься” на ветке вниз головой. Когда я в следующий раз развернулась, он снова пропал. Вечером этого дня ко мне прилетел голубь с весточкой. Там было написано, что состоится встреча ангелов-хранителей в пять утра, около моря. В весточке была отмечена также тематика такого внезапного собрания: Черт объявился! Я уже имела представление о каком именно черте пойдет речь. Однако, не всех хранителей пригласили. Допустим, Гордиэна – хранительница мамы Анечки – не была приглашена. Так что, мне пришлось идти одной. Под утро в том месте было жутко красиво. И я чуть не увлеклась видом моря, пока ангелы-хранители (их было семеро) яро обсуждали черта, который объявился в мир людей и мешает им постоянно. Один из ангелов жаловался на то, что им охраняемый человек из-за него сломал ногу; второй, что руку; третий, что из-за устроенной драки его подопечный в больнице. -Так больше не может продолжаться! -Да, это невозможно терпеть! -Кто он такой? Несносный мальчишка! -Как он оказался в мире людей? -И правда. Чертам воспрещен вход в мир людей. Так как он… надо послать весточку на небеса и узнать кто он такой и кто ему открыл путь в наш город. Надо разобраться со всем этим и отправить его обратно в ад. -Но я не хочу обратно на небеса! – раздался мне уже знакомый юношеский голос. Все ангелы разом смолчали и развернулись в сторону исходника звука. Черт стоял на небольшой каменной ограде, которая осталась после какого-то маленького заведения. Я смогла разглядеть его выражение: он был в ужасе. На несколько секунд нависло молчание. Один из взрослых ангелов только сделал шаг в его сторону и открыл рот, чтобы хоть что-то сказал, но черт прыгнул обратно за стену и исчез. Я не была поражена тем, что он осмелился явиться на собрание ангелов, которые обсуждали его плохое поведение, но поражалась тому, где он вставил свое слово в их дискуссию и как. Им управляло какое-то другое чувство. Тогда мне казалось, что это был последний раз, когда видела черта и что более мешать ангелам он не станет. Но я ошибалась. Встретила я его ровно на следующий день. Снова тот же двор. Анечка любила там играть. Я просто ходила за ней, следя, как бы с ней что-либо не случилось, как проходя около того дерева, Черт спрыгнул передо мной. Его привычки не менялись. На сей раз я только вздрогнул и шарахнулась на шажок. -Эй-эй-эй, а помнишь, я сказал что подумаю простить мне тебя или нет? Так вот, я готов тебя простить, если ты расскажешь мне что было после на собрании. Они отправили весточку? -Привет. – немного обиженно сказала я, задетая тем, что он явился так случайно и сразу стал предъявлять свои требования. Последняя наша встреча тет-а-тет тоже оставляла о себе неприятные воспоминания. Но, собственно, на что я надеялась? На любезность со стороны черта? -… Привет? – Черт слегка скорчил личико. -Да, это такое слово, которое говорят при встрече. – Я прошла дальше, за Анечкой, не смотря на него. -Я знаю что это за слово, но я сюда явно не за приветами пришел. Ну ангелочек, ну скажи мне. – шагая за мной, продолжал тот. Последняя его фраза прозвучала та-ак мило. Не хватало только маленького “пожалуйста”. Но я не собиралась его так быстро прощать, пусть и польстить мне было легко. Анечка села на траву, рядом со своими игрушками, я уселась около нее, гордо вздернув носик. -Не скажу. Черт остановился на два шага поодаль от меня. Его возмущению не было границ, но он сдерживал себя, чтобы не злить меня больше, я это заметила. -Но почему-у? – раскинул он руками. -Потому что. -Но ты же… ты же добрый ангел, который должен помогать всем людям и… -Ты не человек. -… Ты что, расистка, что ли? -Чегоо? -Ну скажии мне, ну что с тебя уйдет если ты скажешь? Я скрестила руки у груди и хмыкнула, посмотрев в сторону. Не хватало мне ему еще и это сказать. Он сделал круг глазами и улегся на живот, лицом ко мне, смотря на меня снизу вверх. Поднял ноги и водил своим красным хвостом поверх головы. -Ну ангелочек, ну скажи мне, ну мне очень надо. Мне пришлось посмотреть на него. Не умела я долго обижаться на кого-то, сразу прощала. Даже если это был такой язвительный черт, который в тот момент выглядел крайне мило и жалостливо. Поневоле я вспомнила его выражение лица тогда, у моря. Только задумалась на секунду, стоит ли ему говорить, как он сложил руки, приложив ко лбу, склонил голову и протянул длинное: “Пожа-алуйста”. Черты крайне редко балуются “волшебными” словами. Судя по выражению его чертовых глаз, от моего ответа многое зависело. -Ну… знаешь… я… Эх… Нет. Они не послали весточку. Сжалились над тобой. Ангелы не черты, им это чувство не чуждо. Но… Он резко вскочил с места и даже спрыгнул, подняв руку и завопив свое победное “Юхуу!”. -Эй! Дослушай до конца! -Что еще? – ну вот мне наказание за мою доброту. Стоило мне ему все сказать, его обыкновенная грубость вернулась. -Если ты посмеешь помешать хотя бы еще одному ангелу, то весточку они отправят! Вот! И вообще! Как ты попал в мир людей? Кто тебе разрешил? -Словил самолет. Как только он приземлился в аэропорту – я удрал. -Я серьезно! -А я тоже. – он снова широко улыбнулся и уже шагал в сторону ворот, стоя лицом ко мне. -Эй! Ну нормально?! Пришел, получил ответ и свалил? -Вполне себе нормально. -А спасибо Пушкин скажет?! -Он самый, ангелочек! И он забежал за заборную перегородку, когда мог просто открыть короткие ворота. Пропал. Я вздохнула и в сердце у меня что-то кольнуло. Такое чувство, будто я предала ангелов, сказав ему это. Неприятное ощущение, которое долго не оставляло меня в покое. Потом я смирилась с этим, оправдав себя. Ничего плохого ведь в этом не было? Просто предупредила. Бедная Анечка вляпывалась в мелкие неприятности из-за моих эмоций. Надо было взять себя в руки, но я постоянно думала о нем. Мне про этого черта ничего не было известно, но у меня было чувство, что меня он читает, как открытую книгу. У меня накопилось столько к нему вопросов. Спустя неделю ко мне пришла еще одна весточка с оповещением про собрание. В конце ангелы решили довести новость до небес, ибо черт продолжал веселиться за счет удачи ангелов. Мне от этой мысли жутко взгрустнулось. На сей раз собрание было чуть раньше, поэтому я была дома уже к двенадцати. На дворе хлыстнул сильный дождь. Ливень! И вот, я сидела около кроватки Анечки, рядом с окном, как гром осветил мне силуэт за окном. Я завопила и упала со стульчика. В таком раскладе, его рожки и хвост выглядели жутко пугающее. Да, это был он – Черт. И он постучался в окно. Сначала я разозлилась за его шуточки, но потом успокоилась, уверив себя, что он, скорее всего, не специально. Открыла окно и тогда поняла, что он точно не специально, но точно выглядел в разы жутче, чем я себе представляла. Он был зол; его глаза в ночи светились красным огнем, брови были нахмурены и, исходя из своих эмоций, ему был безразличен холодный дождь, что его одежда до ниточки промокла. -Почему?! Почему они решили отправить весточку? – Я так и знала, что он пришел именно за этим вопросом. -Потому, что я тебе предупреждала, чтобы ты перестал мешать ангелам. -Но я не делал этого! Клянусь, не делал! -Охраняемый мальчишка одного из ангелов попал под машину и чудом выжил. -А я то тут причем?! -Говорят, это ты его мячик скатил на дорогу, из-за чего он и… -Я… я не намеренно. Я наоборот хотел поймать мячик, но он укатился на дорогу и… Безысходность, разочарование, боль. Что я только не могла прочитать в его глазах. Так резко остыл. А я ему верила. Верила, что он зла мальчику не желал. -Полли, - он схватил мои руки и смотрел прямо в глаза, -Полли, прошу, сделай что-нибудь. Я сделаю для тебя все, что угодно, только не дай им отправить весточку на небеса. Скажи им, что я больше не буду. Что я не намеренно, что… я больше не буду лезть в их жизни. Пожалуйста, ангелочек, мне больше не на кого надеяться. Я не могла понять, почему он так категорично не хочет вернуться домой. Не могла понять, почему для него это так важно. Не могла понять, откуда он разузнал мое имя. Не могла не согласиться, видя его выражение, мольбу в глазах. -Я… я сделаю все, что в моих силах. Обещаю, что сделаю. Думаю, ангелы поймут, но… Он легонько улыбнулся мне. Кажется, черту было достаточно услышать, что я сделаю. Он был уверен в результате. Отпустил мои руки, задумчиво убрал взгляд. Он сказал что-то, но его голос прервался громом. Судя по движению его губ, он, кажется, меня поблагодарил. Черт развернулся и зашагал, чтобы уйти. Он уже был около ворот, когда я высунулась из окна и окликнула его; мне было совестно оставить его в таком убитом состоянии, к тому же мокрого, под дождем: -Черт! Он развернулся и кивнул мне, в ожидании продолжения моей речи. -А куда ты сейчас пойдешь? С секунду смолчав, он пожал плечами. Я была права, ему некуда было поддаться. -Можешь остаться тут хотя бы до тех пор, пока дождь не прекратиться. Он стоял и смотрел на меня. Не шевелился, не говорил. Просто стоял и смотрел. Видимо, искал подвох или хотел сам в себе разобраться. Потом все-таки подошел к окну и я отошла, чтобы он спрыгнул в комнату. Из-за того, что окно некоторое время было открытым, в комнату и так попало не малое количество капель дождя, а когда Черт зашел… он послужил водопадом. Я поняла, что мне придется все это убрать до того, как малютка проснется или же до приходя ее мамы. Черт оглядывался в комнате, а потом и вовсе сжал края своей футболки. -Черт! -Что? -Хватит, тут и так везде мокро. -Ну а что мне делать? Ты сама меня пригласила. -Да, но… Раздевайся! -Чего?! - Мне самой от сказанного жутко стало и понял он меня превратно. Из-за этого я сразу засмущалась, но решила не подать виду. У меня не было опыта в общении с парнями, особенно - с такими. -А? Нет-нет, забудь. Сядь сюда, у батареи. Высохнешь быстрее. Он вопросительно посмотрел на меня, но все-таки сел, облокотившись о батарею спиной. Сначала я подумала, что это может быть больно, но потом вспомнила напор огня в аду… для него это, как накинуть одеяло на спину. У меня же за спиной были крылышки, я бы так не смогла. Черт сидел молча, пока я убиралась в комнате и просто смотрел куда-то в пол. Когда я закончила, то села рядом с ним, в позе лотоса, чтобы крылышкам было удобно(не касаясь стены). - Черт, ну ты что грустный такой? Он не посмотрел на меня и на вопрос не ответил. Переменил тему. -А ты… когда скажешь им? -Как только дождь перестанет. -Успеешь? -Успею. Нависло молчание. Мне было неловко, а ему было все равно. Я не могла молчать, любопытство брало вверх, мне хотелось все про него знать. -Черт? -Да? -А… все-таки, ты не сказал, как оказался в мире людей. -Какая разница “как”? -Меня могут спросить. -Не спросят. Тебе ведь только для себя интересно? -Ну… отчасти да. – честно призналась я, а он после сказанного посмотрел на меня. -Зачем тебе? Слегка смутившись, я пожала плечами и отвела взгляд. Что надо было ему сказать? От чего-то мне жутко интересна твоя жизнь и твое прошлое? Он же снова отвернулся, а потом посмотрел на Анечку, которая мирно спала все это время. -Она похожа на мою сестренку. Только у моей волосы темные и, ну… ты понимаешь. -У тебя есть сестра? Он кивнул. -Ей три годика. Но у меня есть еще и братья. Три старших брата. -Ух ты. У вас большая семья. -Ага. -А ты… с ними не ладишь? Он все еще не отводил взгляд от Анечки. После недолгой паузы пожал плечами. -Смотря с какой стороны посмотреть. -Просто ты так сильно не хочешь возвращаться домой, что… -Да я просто разочаровываю свою семью. – он откинул голову назад и повернулся ко мне, продолжив: - Я падший. -Падший…? – изумилась я. -Падший. – подтвердил он, кивнув. –А ты, думаешь, только ангелы могут быть падшими? Да, я правда думала, что только ангелы могут быть падшими. Видимо, он уловил мое удивленное выражение, раз задал следующий вопрос: -Вот, смотри. Что надо сделать ангелу, чтобы стать падшим? -Ну… если он ослушается небесным правилам; будет нарушать покой людей в раю, если он влюбится в человека и выскажет свои чувства, если он будет обходиться неуважительно к Господу и… в конце концов, если сам захочет уйти с небес. Но ангелам порой дают шанс исправления. -Правильно. А какие обязанности у черта? -Ну… я не знаю. Издеваться над людьми? -Правильно. Распространяется на людей в аду. Надо заставлять их работать, издеваться, бить при надобности, следить за тем, чтобы они исполняли свою работу. Ты когда-нибудь была в аду? -Не была. -Там жутко. Люди извечно обречены на страдание. На невыносимое страдание. Тебе же достается честь усилить это их наказание. В общем, я не смог толкнуть человека в огонь. В тот раз меня простили, но во второй раз я подал руку и вытащил оттуда одну девушку. Знаешь, одно дело врываться в школу ангелов, одно дело подкалывать друг друга, но то, что ты обязан делать в аду… это уже не прикол. -То есть из небес ты ушел не добровольно? -Правильно. Но возвращаться мне туда не хочется. -Но если ты падший, тебя ведь даже не примут… -Мой отец. Он не знает об этом. Не знает также про мое местонахождение. Я попросил, чтобы эти вести не распространялись и чтобы даже не дошли до моих родителей. Так что, в аду я считаюсь просто пропавшим, только два-три человека знают, что произошло на самом деле. Если ангелы отправят весточку, им придется сказать. Но думаю, у них уже есть догадки… Все-таки, пропавший в аду как-то не звучит. -Ты не хочешь разочаровывать своего отца? Он усмехнулся и убрал взгляд, смотря куда-то перед собой. -Если бы. Понимаешь ли… мой отец не просто черт, он дьявол высоких постов. У него достаточно полномочий, чтобы вернуть падшего. В особенности, своего сына. Я не хочу обратно, поэтому не хочу, чтобы он узнал. Все мои три брата пользуются знаменитостью в сфере жестокости и бессердечности. Одного из них уже скоро могут повысить до дьявола. – он поднял две свои ладони перед собой. –Есть они, - дернув левой рукой, мол – это братья продолжал тот, - коими гордится мой отец, да сам Сатана скоро будет. – а потом он дернул правой и продолжил объяснять: - И есть я. – Черт усмехнулся, видимо, даже не зная, что к этому добавить. Он отпустил руки, пожал плечами и повернул голову в мою сторону. Мое мнение о его персоне колоссально изменилось. Падший черт… такое я слышала впервые. Казалось бы, у него не было ни бед, ни проблем, а оказалось… Мне вдруг взбрело в голову потрогать его сережки. Поочередно. Черт тихо, но кратко засмеялся. -Ты чего делаешь? Я проследила за тем, как колечки в его ухе дрогнули, а потом перестали. Прижала к себе ноги и положила голову на колени. Не знаю даже что на меня нашло, но я смотрела на этого дерзкого черта теперь совсем по-другому. Любовалась им. -Ты добрый. -Потому и падший. Это не то, чтобы честь для черта. Впрочем, до ангелов мне, к счастью, дале-еко-о. -Что значит “к счастью”?! – резко сменилось мое умиление на раздражение. А черт просто стал смеяться. Тем же противным смешком. Вот тогда и нельзя было сказать, что он падший. Самый настоящий противный чертенок! Мы так и провели всю ночь смеясь и бросая колкие слова в сторону друг друга. Его необычный смешок быстро стал для меня родным. Помимо этого, я рассказала ему про своих родителей. Он же мне больше ни слова про семью не сказал. К утру черт уснул. Лег на полу и уснул. Я сначала даже не заметила, увлеченная каким-то рассказом, а когда повернулась, то узрела милейшую картину. Я тоже спала, когда жила на небесах. Даже видела сны. Мне стало интересно, что видит он. Хранителям ведь не велено спать. Все то время, пока он спал, я смотрела на его личико, запоминая каждый маленький изгиб в его чертах. Смотрела-смотрела, не могла насытиться, будто в нем было что-то совсем непостижимое разуму. Я только осмелилась поднять руку, дабы коснуться его волос, как Анечка проснулась и начала плакать, не увидев маму рядом. Как будто это был знак свыше. Но мне стоило бы разбудить его, потому что с мамой Анечки в комнату пришла бы и ее хранительница. Трясла его, звала, а ему хоть бы хнык! Хотя, учитывая, что уснул он поздно, а будила я его через 2-3 часа, у него было право не просыпаться. Но черт подери! Он проснулся ровно тогда, когда дверь открылась и в комнату вошла мама Анечки с Гордиэной. Сел, потер глаза, а потом расплылся широкой, идиотской улыбкой и бросил натянутое и не менее идиотское: “Здра-асте”. Гордиэна была ангелом гордым, строгим и никогда не нарушала правила. Ее апатичной лицо не изменилось при виде Черта, но когда она посмотрела на меня, я почувствовала весь исходящий от нее негатив. У меня начался нервный смешок. -Гордиэна, это не то, что ты подумала! Я просто… Он просто… -Что он “просто” забыл в этой комнате? -Ну, шел дождь. Ему некуда было идти и… -Ты разрешила остаться тут? Что-ж. Это благородно. Учитывая, что ему не долго осталось пребывать в этом мире. Все то время пока мы с Гордиэной обсуждали нахождения черта в моей комнате, он, сонно зевая, наблюдал за Анечкой и ее матерью. Но последняя фраза Гордиэны вызвало его внимание. -Ангелочек, весточка! Дождь то закончился. – черт указал на двор. Светило солнышко. Я и не заметила. Уж больно сильно была увлечена рассматриванием его персоны. И, осознав это, я резко вскочила с места и вертелась в поисках бумаги, старательно избегая визуального контакта с Гордиэной. А Черт стал с ней флиртовать. Даже не поленился с места встать. -Здрааасти. Гордиэна молчала. -А как Вас зовут, мэм? Ну же, мэм, почему Вы молчите, мэм? -Отстань от меня, заядлый мальчишка. – а ведь она держалась гордо и сказала это негромко, даже не смотря в его сторону. -У-у-у. Злой ангелочек. – заключил черт. Честно говоря, я еле сдержала смех. Но когда Гордиэна своим строгим голосом обратилась ко мне, мне было не до шуток. -Полли, какая весточка? Что ты делаешь? -Ээ… Мне некогда объяснять! Потом-потом. Я села на пол и стала быстро-быстро писать. Мой почерк и ранее не отличался красивым, а из-за быстроты моих действий, стал еще хуже. При этом, черт встал сзади и постоянно меня подправлял своими заумными замечаниями: «Вам что грамматике не учили! Тут не «о» пишется, а «а»! А вот тут? Убери запятую!» Беда в том, что все его замечания были уместными. Я чувствовала себя последней дурой. Он, оказывается, учился лучше, чем я. И, оказывается, в их школе не только плохим манерам учили. -Что значит ''он раскаивается''? Я не раскаиваюсь! Я говорю, что я не был виноват! Убери эту неуместную строчку. Ой, дай сюда я сам напишу! -Идиот! Тебе нельзя писать весточки ангелам! Или ты думаешь это все игрушки? Вообще нам надо поспешить! Гордыэна негодовала. Каким-то чудом мы все написали. Остался голубь, его вызвать было не так сложно. Черт подпрыгивал на месте от переполняющих эмоций. Гордиэна решила с нами более не возиться. Ей по жизни мало что интересовало помимо ее работы. Я тоже постаралась взяться за свою. Черт дом не покидал и ожидал ответа. Постоянно ходил вокруг до около, появлялся откуда-то, пугал, игрался. -Ответ не пришел? -Нет. -А когда придет? -Не знаю. -А сейчас не пришел? -Черт! -Ладно-ладно! Не знаю как я его вытерпела эти полтора часа ожиданий. Ответ был коротким: «Мы принимаем Вашу просьбу. Черту дается еще один шанс. Последний.» Он так обрадовался, что подпрыгнул на месте, закричал и чуть было не обнял меня, но вовремя одумался. Видя его вселенское счастье, меня опьяняло чувство, что я все делала правильно. Моя радость почти ничем не уступала его. Гордиэна смотрела на нас, как на двух сумасшедших. За короткий промежуток времени, Черт чувствовал себя как дома. Даже после того, как получил ответ, он не спешил покинуть это место. Я была очень рада этому. Мне не хотелось, чтобы он уходил. Раз за разом меня посещали мысли, которые уводили далеко-далеко. Иногда я просто не могла оторваться и смотрела на него даже не моргая, когда он улыбался какой-нибудь свершенной глупости. Черт точно был где-то на год старше меня, но было такое ощущение, что он еще совсем маленький ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Вечером, когда Анечка спала, он остался со мной. Сидел уже на своем почетном месте у батареи, хотя та уже была выключена. -Полли, а можно я сегодня тоже останусь тут ночевать? Завтра уйду. Правда-правда. -Ну, оставайся. Только не мешайся под ногами Гордиэни. Ты ее нервируешь. -Ой да ладно, над ней круто издеваться. -Наиздеваевшься, черт! -Слушай, не называй меня чертом! -А как мне тебя называть? -… У меня вообще-то имя есть. Я почувствовала себя жутко неловко. Изначально называла его «черт» и до конца так шла, будто это и было его именем. Не задумывалась об этом как-то, что довольно странно, учитывая переполняющий меня интерес к нему. Хотелось знать, но было не по себе спрашивать; я должна была быть осведомлена еще давно до этого. Он ведь мое имя как-то да разузнал. Видимо, заметив мое смущение, черт взял ситуацию в свои руки. -Меня ж зовут Икки. Ты не знала? -Не знала. -Я что не представлялся? -Ты даже не здоровался. -Хах. Могла бы и спросить. -Я как-то забыла. -Ну… короче, не зови меня больше «черт». Это как, чтобы Анечку называть «человек», а тебя «эй, ангел». -Так ты меня часто зовешь ангелом. -Я зову ангелочком. Но если не хочешь, не буду. Я резко открыла рот, чтобы дать отрицательный ответ. Во мне что-то бурям прошлось. Мне жутко нравилось, когда он называл меня так, это было мило. А теперь он был готов так легко отказаться. Поняв сложившуюся ситуацию, я снова покраснела. Черт нахально усмехнулся. -Ну и ладно. Ощущение того, что он продолжает читать меня, как открытую книгу меня не покидало ни секунды. И это не могло не настораживать, потому что мысли лезущие ко мне в голову были совсем личными. -А Икки ведь не твое полное имя? -Хах. Догадайся. Что-ж, догадаться было не трудно. На небесах у всех длинные и странные имена, а черты не было исключением… Значит, Икки… -А. Ну да. А какое тогда полное? -Так я тебе и сказал, Аполлинария. – он втихаря смеялся над моим именем. Было неприятно, но в то же время, смеяться было над чем. Однако, что-то мне подсказывало, что его полное имя звучит куда более дурацки. -Откуда ты вообще мое имя знаешь, … Иккинтус? -Такое имя вообще существует? Ахаха! -Икарус? -Не-а. -Иннокентиус? -Ахаха! Это ж значит «невинный». Я тебе ангел, ангелочек. -Куинтинус? -Я четвертый, не пятый. -Ну тогда… Ну тогда… -Давай пари? -Какое? -Поцелуешь меня – скажу. Конечно же у меня была резкая реакция! Хуже то, что он делал это специально, дабы за всем этим следить. У меня сердечко быстро забилось, я изумленно смотрела на него и у меня даже рот отвис. Черт улыбнулся, а потом провел пальчиком по щеке и чуть развернул голову, дабы мне было лучше видно. -В щечку. -Нет уж! Не дождешься! – не то, чтобы я не хотела его поцеловать. Я не хотела его поцеловать, потому что он этого хотел и подстраивал все специально. -Ну и ладно. Тогда не скажу… Аполлинария. Разрушающая, крушащая все на своем виду. Он меня провоцировал. И что самое ужасное, у него это вышло. Я взбесилась и резко подошла, чмокнула в щечку, как и были предъявлены его требования. Он крутил в руках детскую линейку, а когда получил поцелуй – уронил. Посмотрел на меня таким выражение, что я бы посмеялась не будь занятой жутким смущением и прятаньем красных щек. -Вау… -Чего “вау”? Как тебя зовут, Черт? -Не думал, что поцелуешь. -Как. Тебя. Зовут? -Тебя настолько интересовал этот вопрос, что ты меня даже поцеловала ради этого? -Когда я что-то хочу узнать или сделать, я добьюсь этого любыми путями. -Аа… -Так как твое полное имя?! -Калликстус. -Это же… значит… -Да, детка. – он уже обольстился, встряхнул волосы через свои рожки, гордо вздернул носик. А я не сдержалась и стала громко-громко смеяться. -Самый красивый! Ему кажется моя реакция не понравилась. Резко изменился в лице, расстроенно глядя на меня. -Ну да. В семье меня так и зовут. Я лучше всех вышел лицом, кстати. Чем больше он говорил, тем громче я смеялась. -Да ну тебя. – обиделся тот и скрестил руки у груди. –Лучше, чем крушить и ломать. Кстати, ты свое имя тоже оправдываешь. Да хватит смеяться!... О. Смотри. Скорпион. Его заявление резко остановило мой смешок. Да я даже завопила! Скорпион – это же стра-ашно. А он был совсем рядом с чертом и тот не боялся. Наоборот, ему нравилось. -Да ладно. Не ори. Этот не такой опасный. Ваще мелкий. -Но он же противный! Икки посмотрел на меня многозначным выражением. -Ты же Хранитель, тебе не велено бояться таких насекомых. -Заткнись и убери его. -Тоже мне раскомандовалась. Я вообще люблю скорпионов. Хотел себе татушку, но с египетским сортом, они красивее. -Татушку?! Знаешь, ты странный черт. Он снова бросил на меня свой многозначный взгляд. -Ага, да, я же падший. – он с такой ненавистью бросил последнее слово, что я даже почувствовала себя неловко. Скорпион медленно шастал вокруг да около. Я вздрагивала от одного его вида. -Пожа-алуйста, Икки, убери его! -Ла-адно, не плачь. Сейчас. – Он стал рыться в кармане джинсов и достал зажигалку. Только нажал на кнопочку, как хищник смотря на скорпиона, а я уже забыла про свою просьбу. -Икки? -Чего? -А ты куришь? -Что-о? -Ну! Куришь? -Ну… да, я пробовал. Но мне не особо понравилось… А причем тут это? -Да так, забудь. Что ты зажигалкой собираешься делать с скорпионом? -Сжечь. -Что?! -Смотри. Икки умело пользовался зажигалкой. Скорпион быстро загорелся огнем, в комнате даже слегка пропахло горелым. -Икки! -Смотри! – он взял горящего скорпиона в руки. –Его хвост. Там же яд. Когда скорпионов сжигают, они отравляют самих себя, чтобы не мучиться. Я не могла понять почему скорпион укусил не его, а себя. Это было столь необычно. Вскоре он перестал дергаться. Горел. От увлеченного наблюдения меня отвлек сам Икки. Он начал дуть, чтобы огонь перестал гореть. Когда у него это более или менее получилось, он встал, открыл окно и выбросил скорпиона. Потом сел обратно. -Полли? -А? Да? -Все хорошо? -Да… Слушай, тебе не жалко его было? -Ха! Ты сама сказала убрать его. -Да но… Сжечь его, держа в руке, да еще и смотря, как он травит себя. Это же… мерзко. Увлеченная своими мыслями, я даже не заметила, что он подсел ближе. -Ты в порядке? Это же всего лишь скорпион. Когда я подняла голову, чтобы ответить ему, чуть не коснулась носом его щеки. Залилась краской, а он еще и повернулся. -Чего? -Отойди, нечисть! Я его сильно толкнула, он чуть не упал. -Нечисть?! Вот как ты теперь заговорила, ага? -Отойди, я сказала! -Тебе надо ты и отходи! У батареи мое место. -Это вообще не твой дом! -А он и тебе не принадлежит. -Тебе и подавно! Вообщем, ссорились мы долго, к единогласному мнению не пришли. Все-таки отошла я и села на стульчик. Он же улегся на полу, откинув руки за голову. Некоторое время мы молчали. Икки нарушил эту идиллию. -Ангелочек? -Да? -А ты когда-нибудь любила кого-то? -Конечно! Маму, папу, подруг и… -Да я не про это. Я понимала о чем он именно говорил, но это заставляло мое сердце бешено стучать. -Нет. – выпалила я после недолгого молчания. -А почему? – в этой тишине, в темноте его голос звучал несколько необычно. Спокойно и в тоже время так четко. Икки о чем-то глубоко задумался, это было понятно. В жизни бы не подумала, что он так волновался из-за любви. -У ангелов любовь одна… навсегда. – я тоже говорила паузами. Он мне ответил через полминуты. -Понятно. -… Икки? -Да? -А ты? -А я что? -Ты любил? Ответ послушался не сразу. -Нет. -А почему? Он опять долгое время молчал, а потом повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. Мне показалось, он врет или скрывает что-то. Однако, Икки не был похож на страдальца из-за любви. -Забей. -А? -Я уйду завтра. -Да ладно, ты… -Скорее всего вообще из города. -… Почему? -Тут я уже стал слишком знаменитым. Даже терпение ангелов не вечно. Одна маленькая ошибка и… все. В другом городе хотя бы не буду ходить на иголках. Он был прав. Но от этого мне было не легче. У меня комок в горле застрял, мне не хотелось, чтобы он уходил, а уж тем более уезжал в другой город. -Спокойной ночи, ангелочек. -Спокойной… ночи. Не знаю как мне удалось сдержать ровный голос и не сорваться, не заплакать навзрыд, но… я была рада, что он уснул или хотя бы прикрыл глаза и не видел моего скомканного в комочек состояния. Мне так не хотелось, чтобы он уходил. Не могла смириться с тем, что больше не увижу эту наглую мордашку и не услышу его противный смех. Икки спал крепко-крепко. Даже шум Анечки и ее мамы его не разбудил. Мне надо было уйти из комнаты. Не хотелось его будить, не стала. Проснулся он ближе к полудню. Как всегда в это время, я была во дворе с Анечкой. Увидев, как Икки, потирая глаза вышел, мне снова стало не по себе, но я старалась не показывать никаких эмоций. Он же, улыбаясь, подошел ко мне, держа руки в карманах. -Ну-с, ангелочек. Пора прощаться. -А на чем ты уедешь то? -Словлю какую-нибудь машину. В данном случает то, что люди тебя не видят – жирный плюс. -Вот как. -Вот так… Ну… я пошел? -Угу. -Удачи тебе, ангелочек. Икки шел медленно. Не бегал, не прыгал, не пропадал за секунду, как умел. Просто ходил, как обыкновенный человек. К сожалению, кроме его спины я больше ничего не видела. Мне бы хотелось проследить за его выражением. Комок в горле застрял. Более наблюдать за тем, как он уходит я не могла. Вскочила с места. -Чееерт! – я вопила, как резанная. На секунду даже имя его забыла, даже когда все мысли в последнее время и особенно тогда были заняты только им. Когда он только удивленно и наверняка даже напугано развернулся, я бросилась к нему в объятия. Крепко-крепко уткнулась ему в грудь. Не хотелось, чтобы он видел мое красное от слез лицо. Хотелось до удушья крепко прижать к себе и никогда-никогда не отпускать. В тот момент, когда он медленно уходил, я поняла, насколько сильно в него влюбилась. Это была не просто привязанность. -Не уходи… - мой голос превратился в еле различимый шепот. Сердце бешено стучалось. Боялась, что он оттолкнет, не поймет. Но Икки не стал. Наоборот, обнял меня тоже. -Ты… чего? -Не уходи… хорошо? -Но… -Не уходи. Прошу. Можешь оставаться тут сколько угодно. Ты тут никому не мешаешь, Гордиэна не будет на тебя жаловаться… и… я… -Скажи, ангелочек, то, что ты хочешь сейчас выговорить, может превратить тебя в падшую? Несомненно. Как и союз с человеком, союз с чертом также запрещен. Еще больше. Понимая это, я все равно не хотела его отпускать. У ангелов любовь одна навсегда. Мне не удалось выдавить из себя и словечка. То и дело прижималась крепче и всхлипывала постоянно. Ему этого хватало, чтобы понять каким был мой ответ. -Понятно... Знаешь… тогда я пожалуй останусь. Чтобы он не говорил, как бы не проворачивал ситуацию, чтобы показаться безразличным, а я все равно в том расположении слышала, как часто его сердечко бьется. Подняв на него свои глаза, мне еще и его выражение стало видным. Такой серьезный… за короткий промежуток нашего знакомства, ранее его таким не видела. Заметив мой взгляд, Икки сам посмотрел на меня. И сразу же улыбнулся. Вытер мне слезы. У него была такая теплая ладошка. -Не плачь, ангелочек. – одна его фраза, изгиб губ и доброе выражение в глазах и я уже и правда широко и счастливо улыбалась. Тогда мне не думалось о том, что будет после. Я просто была жутко счастлива. Отпустила его, пошла к Анечке, весело, подпевая подпрыгивая на месте. Устроила ей искусственный ветерок, поигралась. А потом развернулась и не нашла Икки на своем месте. В одну секунду мне пришлось пережить такое глубокое разочарование, боль. Снова клонилось рыдать, плакать и крушить. Пока не услышала его голос с дерева. Видать, Икки там лучше думалось, а я себе уже напридумала всякого. -Полли, а… ты пользовалась возможностью стать человеком? Мне казалось, что около моего нимба крутятся сердечки, вокруг летят маленькие купидончики, а он вот этим же серьезным выражением, не глядя на меня, поглощенный своими чувствами, объяснялся в любви. Когда до меня дошла суть им сказанного, это ощущение мало поменялось. -Нет, не доводилось. -А… давай воспользуемся им. Вместе. На секунду его слова молотком ударили мне по голове и я посерьезнела. А после сердечки стали крутиться новым темпом, а купидончиков стало больше. Он ведь предлагал сделаться людьми, чтобы свободно суметь проявлять свои чувства и просто побыть вместе. Целый день! Представляете, целый день без Анечки и без вечно лезущего под ноги его хвоста. -А давай! -Завтра? -Завтра! -Тогда… тогда я буду тебя ждать у булочной, хорошо? -Хорошо-о. -В шесть утра, ладо? -Ла-адно. -Ну тогда я пошел. -Иди-ии. -Пока, ангелочек? -Пока-а. Не хочу даже представлять, насколько сильно я выглядела дурой в его глазах. Он так и ушел, недоверчиво оглядываясь. Мне же удалось удачно спутать все его сказанное. Неудивительно, ведь я практически не слушала его. Весь день ходила, как ужаленная. Играла с Анечкой, даже поцеловала! Знать не знаю, что чувствуют люди в такой момент, но она так весело смеялась. Со всем этим, я чутьзабыла отправить весточку с содержанием моего желания стать человеком на день. Ждала ответа также, как Икки своего оправдания. Ровно в 6 часов утра прибыл другой ангел-хранитель, который должен был заменить меня на день. Обычно, это те ангелы, у которых охраняемый человек когда-то погиб. Я боялась, как бы это не была мама. К счастью, зря. Мне попался милейший ангел, примерно на 5 лет старше, настолько добрый, что додумалась принести с собой платьице для меня. Такое белое, до колен, с нежными гипюровыми цветочками. Но было одно “но”. Как только я бы стала человеком, все семейство Анечки меня стало бы видеть. Поэтому, Джанина, а так ее звали, помогла мне за десять минут переодеться и даже чуть поправила мои волосы, а потом толкнула вон из дому, а со двора я убежала как-то сама. Когда отошла на достаточное расстояние, остановилась и оглядела себя. Стало так легко… Мои тяжелые крылышки пропали. Потрогала голову и чуть поверх – нимба не было. В соседний дом перегружали вещи, там было и зеркало. Только развернулась и увидела свое отражение. Аж взвизгнула со страху; несколько лет не могла смотреться в зеркало. А сейчас видела нечто другое… Себя без крылышек, в красивом платьице. Правда, волосы оставляли желать лучшего. Стоя перед зеркалом я стала пальцами расчёсывать себе волосы, при этом хмурясь и жалобно бурча себе под нос. Хотелось быть самой красивой. Для него. Доброй хозяйке дома стало жалко видеть меня такой. Она предложила свою помощь и я охотно согласилась. Мне очень повезло, что в такую рань она не спала, а следила за работой. Делая мне косички, та рассказала про свою дочку, которая уехала в другой город учиться. Сказала, что я похожа на нее. После разберихи с волосами, как только хозяйка узнала, что меня ждет молодой человек, она не пожалела своей косметики, чтобы сделать из меня красавицу. Макияж был нежным и несомненно мне шел. Было так странно… я готова был вопить от счастья. Моя увлеченность самим Икки тогда, когда он говорил была настолько сильной, что вместо шести я подумала, он пригласил меня в семь. А уж тем более я не знала, где находится эта злосчастная булочная. У меня жутко билось сердце, волновалась, вздрагивала от любого пойманного на себе взгляда. Еще более непривычно было не видеть других ангелов. Как будто их не существует. Мое потерянное состояние больше ухудшилось, когда я наконец увидела Икки. Он сидел на скамье рядом с булочной. Двое девушек просто прошли мимо него, украдкой бросив взгляд, а он не сдержался, нагнулся, посмотрел вслед. Если я стеснялась и мне было непривычно ловить на себе взгляды, он от этого радовался и возбуждался. Когда те девушки проходили мимо меня, даже отметили, какой он странный. Я улыбнулась. Икки был без хвоста, а что более непривычно, без рожек на лбу. Как будто все лицо изменилось. Надел к тому же рубашку молочного цвета с красивым еле заметным принтом, с закатанными рукавами до локтей. Красиво расчесал волосы, убрал цепи с брюк. Сережки оставил. Я понимала, что все это он сделал только ради меня и только. Мне было приятно это чувство. Некоторое время даже просто стояла и наблюдала за ним с далека, пока он не заметил меня. Когда словила его взгляд, отметила еще и отсутствие красного оттенка в глазах. Так он выглядел добрее. Я ему улыбнулась, немного смущаясь. Икки встал с места и подбежал ко мне. Он лично ни капельки не был смущен. -Ну наконец-то! Где тебя носило? -А я разве опоздала? -Да я тебя уже больше часа жду, наверное. -Ты же сказал в семь! -Я сказал в шесть. Стал человеком, а противный смешок типичного черта не изменился. -Ну я в принципе заметил, что ты меня не слушаешь. -Я слушала! -Заметно как ты слушала. Стоило мне только надуться, а он улыбнулся и последующие его слова меня полностью успокоили. -Ты красивая. -A ты необычный. -Агаа. Рожек нет. –Икки стал тыкать себя в лоб. -Непривычно так. -Мне без крылышек непривычно. -А еще у тебя волосы не электризуются из-за нимба. -Что? -Что что? -Волосы?... -Ты никогда не замечала? -Я ж не могу видеть себя в зеркале… Да хватит смеяться! Ну Икки! -Ладно, пошли. -А куда? -Хоть куда! В такое время так мало людей вокруг, так кла-ассно. -Икки, хватит кружиться, тебя же сейчас могут видеть! -Ой да кому какое дело. Кстати, ты голодна? Голодна… я не чувствовала голода с тех пор, как попала в мир людей. Не ела, в общем-то тоже. Однако, когда Икки отметил и когда до меня дошел вкусный запах с булочной, живот предательски заурчал. Он стал дерзко усмехаться. -Хочешь булочку или в какое-нибудь кафе? -На завтрак? Булочку! Запах вкусный. Когда мы туда зашли, я не могла решиться какую именно булочку я хочу. Все выглядело так аппетитно и эти разные начинки! Вообщем, когда я выбрала большую шоколадную булочку, я не задумывалась о том, как Икки будет платить. Однако, когда он вынул из кармана стопку денег, я не мало удивилась. -Икки! -Ау? -Откуда у тебя столько денег? -Ха-ха… спасибо! До свидания, мистер. -Икки? -Пошли, Полли! Я начала смутно догадываться откуда у него деньги, но и из-за его выражения, и поведения, и из-за собственной логики, при продавцов смолчала. Когда вышли, этот вопрос встал первым. -Икки, ты что их украл?! -Да тише ты! -Что значит “тише”? -Полли, сегодня ты человек, так ради Всевышнего, не будь занудой! -Ради Сатаны, да? Я Господу служу! -Полли! Ох я была зла, ох зла! Но он был прав. Стоило бы отставить все предрассудки и довольствоваться этим моментом рядом с ним, а не закатывать ссоры. Правда, мое решение его поступок не оправдывало. -Ладно. Прости. -Лучше ешь свою булочку. -Икки, не будь злюкой. -Не будь занудой, будем квиты. -Ррр. Я понимала, что таких ссор в будущем у нас будет много. Но я не задумывалась о будущем. Было ли оно у нас? Что бы стало после окончания этого дня? Как и Икки сказал, я решила не быть занудой и над этой темой тоже думать перестала. Мне просто нравилась любая мелочь, которую мы творили, начиная с вкуса вкусной шоколадной булочки, которую он мне купил. Икки знал любой уголок этого города; все короткие дороги. Повел меня по всем местам! Мы побывали в наикрасивейшем парке, с искусственной речкой, в котором плавали лебеди. Икки сказал, что ненавидит это место, мне же оно жутко понравилось. Так же мне нравилось, что он повел меня туда, зная, что мне понравится. Все-таки он был немного напряжен. Постоянно смотрел на мои руки, когда пересекались взглядами, долго не задерживался. Не знал, как себя надо вести на первом свидании точно также, как и я. В конце он все-таки решился взять меня за руку, пока мы гуляли по тому же парку. Нависло молчание. Но руку он не убирал. Мне было приятно. Вечером все было немного по-другому. -Ангелочек, а ты любишь музыку? -Музыку? -Да чего ты все переспрашиваешь! Музыку, да. -Ну… я любила слушать, как некоторые ангелы играли на арфе. -… И ты это называешь музыкой? -Ну да. -Пошли. -Куда? -Увидишь! И он схватил меня за руку. Всю дорогу мы бежали. Повел он меня в какое-то неприятное место; улицу. Там были лестницы ведущие в какое-то заведение, откуда доносились громкие басы и крики. Но “людской” дорогой Икки не пошел. Там сзади этого места, рядом с вонючими мусорками было маленькое окно. Икки недолго возился, открывая его. Наблюдая за ним, я понимала, что он делал подобное далеко не в первый раз, но поскольку обещала не быть занудой – смолчала. Однако, когда он к тому же полез в это окно, молчание мне давалось тягостно. -Пошли, ангелочек. -Ты что делаешь, Икки? -Что, без крылышек слабо провернуть что-то такое, да? -Чего? -Там ведь высоко. Придется полазить, а не махать крыльями. Он снова мной манипулировал. Бросал вызов. А сдаваться я не могла. Полезла за ним, не разрешив себе помочь, и сразу оказалась на деревянной, скрипучей, тоненькой дорожке. Мне казалось, оно сейчас упадет. А Икки на корточках стал лазить по этой самой деревяшке. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним и отгонять недобрые лезущие в голову мысли. Допустим такие, как нежелание делать этого, боязнь испачкать платьице, боязнь упасть. Все, что угодно. К тому же, играла громкая музыка, люди вопили, кричали, музыканты били по ударным! Как сказал Икки, это был рок концерт. Вскоре он ползком дошел до середины самого зала(не спускаясь оттуда) и там же уселся. Его восхищенное личико не оставляло меня равнодушным ко всему происходящему. -Ты ведь никогда не была на концертах, да? -Да. -Послушай. Правда, круто? Не сказать, что я была в восторге от услышанного: слишком грубо и слишком неприлично. К тому же, надо было кричать, чтобы слышать друг друга. Но мне постепенно начинало нравиться от чего-то. -Хэй, Икки, а ты из-за любви к такой музыке так одеваешься обычно? -Как? -Ну, эти цепи, сережки. -Ахах. Да, отчасти… Мне бы хотелось быть человеком. В смысле, родиться им. У них жизнь другая; есть выбор, есть желания, есть свобода. У нас этого нет. Он говорил негромко, мне пришлось навострить уши, чтобы услышать сказанное. По выражению и характерному молчанию после, я понимала, что это не просто желание, это мечта, которая никогда не сможет сбыться. -Икки? -Да? -А почему ты раньше не пользовался возможностью стать человеком? Он улыбнулся и посмотрел на меня. -Я ждал нужного случая. -И как ты его определил? -Встретил тебя. Мое сердце начало биться быстро-быстро. Это было самое приятное, что я когда-либо слышала. Он ведь пожертвовал единственной возможностью хоть на какое-то время исполнить свою мечту ради меня и со мной. Мне казалось, я расплачусь. Когда он снова крепко взял меня за руку, я даже всхлипнула, но отвернулась, чтобы Икки не заметил. Некоторое время мы слушали концерт. Точнее, он слушал, а я успокаивалась. И когда мне наконец удалось, решила возобновить разговор. -Слушай, а почему ты предпочитаешь слушать отсюда, а не как все остальные, внизу? -Хах. Ну не знаю. Как не крути, существо я все-таки небесное. Люблю высоту. Да и отсюда все лучше видно и никто не толкается. Даже когда меня не видят, я пробираюсь отсюда. -Да, я заметила, что тебе не в первой. -Ну да. Только есть одно “но”. – Икки указал пальчиком на накаченного человека в конце зала. –Видишь его? Если он нас заметит - а нас сейчас вполне можно заметить – нам капут. Икки мне улыбнулся, а моя улыбка резко пропала. Он так говорил об этом, будто это крайне весело. -Ой, ладно тебе, ангелочек, он нас не успеет поймать. -Слыш ты, чертик!... -Вау. -Я не хочу неприятностей из-за тебя! Хватит постоянно нарушать закон! -Вааау. -Чего ”вау”?! Пошли отсюда! -А если не пойду, то что? -Пойду одна! -Куда?... Хи-хи. Ты такая милая, когда злишься! В разы сильнее я разозлилась явно не ради того, чтобы выглядеть милой. Даже толкнула его. -Эй-эй. Не толкайся, тут же достаточно высоко. Сдохну – с тебя причитается. -Не люблю тебя. – мною управляла обида, я хотела попробовать отвечать “резко”, как он. У меня не выходило. -Неужели? – Икки стал тихо посмеиваться. –Не-ет, Полли, ты меня любишь. – он нагнулся к моему ушку и выпалил продолжение: - А у ангелов одна любовь навсегда-а. Я бы назвала это самодовольством, но он говорил правду. Мне было жутко стыдно это признавать, особенно, когда посмотрела на него. Он мне улыбнулся. Комментировать на сказанное я не стала. -А у чертей одна любовь навсегда? -Понятия не имею! Скорее всего нет… Э-ээй, ангелочек! Чего такую мину состроила? Я ведь не как все черти, правда? Ты сама говорила. -Ты не говорил. -Что?... А… Ну… А это обязательно? То есть… Все ведь и так ясно, нет? -Не обязательно. Но мне было бы приятно, знаешь. Некоторое время он молчал. Причем его лицо было настолько озадаченное, будто я велела ему решить математическую задачу, а не тонко намекнула на желание услышать хоть что-то приятное из его уст. -Полли, пошли? -Куда? -Ты сама хотела уйти. -Но куда? -Увидишь. На дворе уже стояла ночь. По крайней мере, было очень темно. Икки бежал, и на сей раз даже не вел меня за собой. Ловко прыгал через все маленькие преграды. Если их можно было обходить, он все равно не шел по легким путям. А я… а я так не умела. Так что, он был прав, без крыльев было совсем непривычно и жутко. Совсем скоро мы оказались у высокого здания, и Икки рванул внутрь. Он не оглядываясь шел к лифту, но охранник остановил нас. Забыл мой чертик, что видим стал. -Э-эй, вы! Вы куда? -Мы-ы на крышу! -Но вы не живете в этом здании, я вас точно не помню. -А это обязательно? -Конечно! Вон отсюда! -Ну дядь, ну пустите нас. Мы в коридорах шуметь не будем. -А что вы на крыше делать собрались? Знаю я нынешнюю молодежь. -Не-е, дядь, Вы что. Она же ангел. – Икки указал на меня и широко улыбнулся. -Ага. А ты значит, черт, да? Совратил бедного ангелочка! Ай-яй-яй. Я видела, что Икки со всех сил пытался сдержаться, дабы не рассмеяться, но как тут сможешь? Меня самой смех пробирал. -Дяядь? -Уходи. -Ну дяядь, ну пусти. Ты что в молодости никогда не совершал эдакого? «Дядь» задумался. Он улыбнулся какой-то странной улыбкой. Кажется, Икки смог в нем что-то зашевелить. -Давай, дядь. -Если не дай Бог случится что, если еще и хоть один из вас решит покончить жизнь полетом… -Дядь, ты забыл? -Что? -Она же ангел! Улетит, не упадет! -Ой, Господи! Идите и я вас не видел и не дай Бог хоть кто-то на вас… -Да, дядь, тише травы, ниже воды в коридорах! -Наоборот, балбес! -Удачи, дядь! -Спасибо, дяденька. - тихо вставила я, поспевая за Икки, который тащил меня к лифту за запястье. -Э-эх, молодежь! Последний этаж. Икки, как и обещал, в коридорах не бегал и молчал. А там уж поднялся ступеньками к крыше и открыл дверь, которая, я не поняла почему, была открыта. Крыша была огромно-ой. По крайней мере, она такой казалась. Икки отпустил меня, побежал вперед. А я смотрела на небо. Столько звезд! Так красиво! Стала кружиться, улыбаясь этому. -Ангелоочееек! – Икки так громко закричал, что его молчание в коридорах мало какое имело значение. Смеясь, я остановилась и шикнула его. -Не-не-не! Ты послушай! – он был взволнован и постоянно отходил, когда я пыталась подойти. В итоге мы кричали друг другу с большого расстояния. –Ты сказала, что… что я не говорил ничего! Но я не хотел говорить! Потому что… потому что хотел это сделать тут. Тут красиво, правда?! Так вот, ангелочек, - он сделал недлинную паузу, -Я тебя люблю! Люблююю! -Икки! А я ведь тоже… Я тоже слово в слово ничего не говорила! Икки?! -Что? -Я тебя тоже люблю! Он смеялся. Так весело хохотал. Я смеялась вместе с ним; то ли над его радостью, а то ли от переполняющих меня совершенно разнообразных эмоций. Как бы то ни было, в одном я была уверена: эта ночь самая счастливая в моей жизни. -Ангелоче-ек! -Что? -Ты мне доверяешь? -Конечно! -Даже без крылышек? -Что?! -Иди сюда! Икки подбежал к краю крыши и так ловко прыгнул и уселся, что мне казалось он прыгнул… вниз. Так испугалась! И поскольку я действительно доверяла ему и к счастью не боялась высоты, то села рядом, свесив ножки, как и он. Потрясающий вид на сияющий город. Моя широкая улыбка не пропадала, сердцебиение тоже не собиралось вернуть свой обычный темп. Икки тоже широко улыбался, да еще и глядел вниз. Его руки слегка дрожали, но я понимала, что это не из-за боязни высоты. Посмотрев на меня, он подсел ближе и осторожно обнял. А мне большего и не надо было, я крепко прижалась и уткнулась носом в его плечо. Даже в человеческом обличии он был такой теплый. Нет, это было другое тепло. Икки откинулся на спинку, улегся. Я взвизгнула, боясь, что мы упадем. Но так казалось даже надежнее. Непередаваемые ощущения. -Полли? -Чего? -А ты… целовалась когда-нибудь? -Нет, конечно! -А… Я тоже… Полли? -Чего? -Разрешишь мне тебя поцеловать? И тогда мое сердцебиение резко остановилось. Я забыла, как это - дышать. Вцепилась в его футболку и не намеревалась ни на миллиметр отойти, дабы случаем не встретиться с его взглядом. Но он позаботился об этом, оттолкнув меня от себя. -Хи-хи. У тебя выражение такое смешное. Я нахмурилась. -Во, сейчас еще смешнее. -Икки… - мне хотелось быть строгой, но вышло жутко. Все еще старалась не смотреть на него. -Смутилась? Смути-илась. – Икки провел пальцами по моей щеке. Это уже вызывало дрожь и мурашки по всему телу, а когда он меня еще и поцеловал в щечку, я не знала куда деться. -Можно, правда? Я кивнула в оцепенении, все еще не глядя на него. Краснела до кончиков уха. А он все-таки осторожно коснулся губами моих. Я бы выразилась, что весь мир под ногами рухнул, но у меня под ногами и так ничего не было. Мне просто не доводилось ранее испытывать такие чувства. Когда он остановил поцелуй, я не дала ему посмотреть мне в глаза; резко вцепилась в его объятия, пуще прежнего прижимаясь. А он тихо смеялся с меня. Не помню даже, как я уснула. Мне так давно не доводилось спать. И уж тем более видеть сны. Я вернулась в облака. Открыла входную дверь, ведущую сразу на переулок, а Икки сидел у перилл. Он не был чертом, он был человеком. Однако я была ангелом. Икки мне улыбнулся и вскочил с места, подав руку. Мы побежали в каком-то направлении и остановились там, где ангелы обычно дают клятвы верности; где проходятся бракосочетания. Он нагнулся к моему ушку, прошептал что-то. А потом его шепот превратился в грубое обращение, а после глаза засветились красным огнем. Я резко вскочила, тяжело дыша. Закричала, потому что чуть не упала с высоты той крыши. -Ооо, смотри, проснулась твоя любовь! – позади послушался грубый мужской голос. Повернувшись, мне пришлось столкнуться с ужасной картиной: высокий дьявол, с горящими красными глазами, в черной мантии до пояса, у которого были большие рожки – в два раза больше, чем у Икки – намотал хвост того на руку и той же схватил его за рога, стоя за спиной. Свободной рукой придерживал руки Икки, чтобы тот не рыпался. Тот, кто вчера так звонко смеялся и улыбался до ушей, сейчас кривился от жуткой боли. -Пап, отпусти! Догадываться о том, кто был этот мужчина было несложно, но я всячески отталкивала от себя эти мысли. Не могут родители быть такими жестокими. -Мой сын – падший черт. И смех и грех! С добрым утром, ангелочек! – отец Икки повернул его голову в мою сторону, все еще обходясь им грубо, дергая за рога. Икки старался не смотреть на меня. -Поздоровайся со своей возлюбленной, сынок! В чем дело? Почему ты не хочешь? Стыдно? А перед семьей тебе не стыдно, Икки?! Или ты думал я тебя никогда не найду?! – он не просто превышал голос, он кричал Икки в ухо, тряс его. Им управляла ярость. В тот момент я вспомнила скорпиона, которого Икки сжег. Сейчас он сам был скорпионом в руках своего отца, готовый отравить себя, а не обидчика. -Отпустите его… пожалуйста. – мне пришлось сильно постараться, дабы не расплакаться. -Ой. Смотрите кто заговорил. Слышал, Икки? Эй! Ангел! Ладно этот бездарь никчемный, но ты то куда? Ты ведь теперь станешь падшей. -Она не сделала ничего, что противоречит законам. -Она влюбилась в черта! Это уже противоречит законам! Ты ведь влюбилась, правда? Урр, как это мило. -Но она не показывала своих чувств. -А что вы тут делали в обнимку, интересно? -В человеческом обличии. -О. Ну да, ты обо всем позаботился, чтобы твоей любимой ангелочке не приходилось туго, да? Зато из-за твоей весточки я тебя и нашел. Или ты думал, это от меня тоже скрывать будут? Твои поступки настолько убоги, что как ни крути оправдать нереально. Сынок… ты хотел быть человеком? О да, я тебе устрою человеческие муки! – дьявол изначально говорил саркастически спокойно, но после сильнее потянул за хвост Икки и кричал громко-громко, отчего сам Икки не сдержался, завопил от боли. Oн высвободил одну свою руку и потянулся ко мне, и последнее, что он прокричал перед тем, как пропасть с отцом это мое имя. Я понимала, что и так уже опоздала на несколько часов на свой пост, но… я просто сидела на корточках и рыдала. Была бессильна и от этого становилось хуже. Жгучее желание помочь ему, вернуть, ничем не оправдывалось. Он… просто… исчез. И не верить словам его отца про вечные муки было бы глупо. А все из-за меня. Если бы он не отправил весточку, отец бы его не нашел. Не проходит и дня, чтобы я с утра до вечера не думала только про Икки. Я написала все это в мельчайших подробностях, передавая бумаге все свои чувства, что бы Вы смогли понять насколько сильно я его полюбила. Прошу… нет, молю Вас, разрешите мне хотя бы еще раз его увидеть или хотя бы просто оповестите про его состояние. Пусть с ценой становления падшей, пусть с ценой вечного пребывания в аду, лишь бы рядом с ним. Мне не дано больше терпеть эту жгучую боль в груди, я не могу больше не знать где он, как, с кем… Умоляю, разрешите.