Hoida mut

«Освобожусь через полчаса, не придёшь — обижусь💋» Йоэль улыбнулся, заправив за ухо прядь волос. Конечно, он придёт. Иначе для чего он полчаса голосил в душе, а потом выгребал всё содержимое шкафа в поисках подходящего аутфита? «Я в пути» Ну, тут он немного приврал, стоя в одних джинсах с феном в руках, но не суть. Доедет на машине, так и успеет. Надо ж быть красивым. Это Йоонасу легко — он всегда хорошо выглядит. А некоторым нужно прилагать определённые усилия. Например, в кои-то веки надеть не чёрное. «Аллилуйя, наша дива вышла из траура!» — не преминул бы подъебнуть Сантери. Придурок. Нихрена и не поменялось, просто… просто… а что просто-то? Сложно у них всё. Йоонас весь такой непосредственный, странный, пишет первым, спрашивает, как дела, и на этом не заканчивает диалог. Может внезапно прислать фото какого-то кота со словами «Смари, у кофейни в цветах сидел сегодня. Он петунья:)» или своё ебало крупным планом с паническим «ЭТО ЯЧМЕНЬ, ДА?????», а на заднем фоне, как бы случайно, — его отражение в зеркале шкафа. Без одежды. И это они ещё не трахались ни разу. Так, встречались у него в кофейне пару раз, пили латте на овсяном молоке. Ничего особенного. Вернее, ничего такого, что могло бы вызвать у Хокка такую же степень открытости. Странно это всё, глупо. Тем и подкупает. И вот он уже выжимает педаль газа, на всех парах несясь на другой конец города. Главное, чтобы Йоону не пришлось его ждать. Хотя, судя по тому, что из кофейни в назначенное время никто не вышел, торопился Йоэль зря. «Ну и где ты?» «Тебе фото отправить, или сам догадаешься?» Ладно, мог бы и не спрашивать. А Порко мог бы и не огрызаться! И вообще… а, вон он идёт. — Карета подана, — ухмыльнулся Хокка, выходя из машины. Хотя, говоря откровенно, эту развалюху едва ли можно было так назвать. Периодические лихачества нынешнего хозяина и ещё пары предыдущих превратили её в груду металла, работающую на честном слове и последнем издыхании. Ну, какой принц, такая и карета. Зато принцесса — хоть куда. Мечта Ван Гога — в шортах и рубашке с подсолнухами. — Отлично выглядишь! — Спасибо, ты… ты в белом?? И… это что, одеколон? Мы не в загс едем, я так сразу не готов… Йоэль смущённо закусил губу: кажется, он перестарался. И ведь не докажешь, что чёрные шмотки просто надоели, а одеколон сам выпал из недр шкафа. Просто воля случая, ничего такого. Да, кажется, со стороны он и правда выглядел несуразно… — Мне просто хотелось тебя удивить, — выкрутился! — Ты, кстати, так и не сказал, куда мы поедем. — А вот это уже зависит от того, есть ли у тебя аллергия на животных, — Хокка вскинул брови и уверенно помотал головой, — Супер! Тогда вперёд, а потом на перекрёстке налево. — Настолько всё секретно? — Ну это же сюрприз! Если что, ты всегда сможешь уйти, я не обижусь. Направо и по прямой. Йоэль послушно следовал указаниям, стараясь не гадать о цели их поездки. Во-первых, не хотелось портить Йоону сюрприз, а во-вторых, его более чем устраивало, что это не бар. Ну какой бар может быть с животными? Наверное, это… так, хватит! Решил же не гадать! Соберись, смотри на дорогу и слушай, чё этот одуван в подсолнухах трындит. Кажется, что-то про Linkin Park… — А? — Говорю, думал сперва тебя в бар позвать, как узнал, что ты тоже любишь Linkin Park, но решил что-нибудь пооригинальнее придумать. Надеюсь, тебе понравится! Вот здесь паркуйся, мы приехали. В полусотне метров от них находился гриль-бар, и Хокка, памятуя о любви Порко к свиным рёбрышкам, уверенно направился туда. Переоценил он Йоонаса, похоже… Ну ладно, не беда. От человека, кидающего незнакомцам фото члена с глазами, можно было ожидать вообще приглашения на кинки-пати, так что поход в бар (очередной) — это ещё не конец света. Однако не успел Йоэль сделать и шага, как ему на глаза опустились чужие ладони. — Это ещё зачем? — Ща увидишь, — мурлыкнул Йоон, заставляя его развернуться, — Сюрприз! Щурясь от ударившего в глаза солнца, Хокка вчитался в цветастую надпись над входом. “Söpö Puppy”. — Эт чё? — Я думал, по вывеске догадаешься, — неловко прокомментировал Порко и улыбнулся одним уголком рта, — Ладно, пойдём, ща узнаешь. К великой радости Йоонаса, тупить Йоэлю долго не пришлось: едва они переступили порог, до их ушей донёсся громкий радостный лай. Целая толпа щеночков неслась к ним, скользя лапками по паркету, сбивая друг дружку с ног, наступая друг другу на ушки и хвосты. Йоон поднял осторожный взгляд и не смог сдержать улыбки: на лице Хокка отображалась трогательная палитра самых разных эмоций. Казалось, всех сразу: смущение тронуло румянцем его щёки, глаза заблестели, губы поджались, не в силах подавить внезапно набежавшую тоску. — Всё в порядке? — Д-да… — едва слышно протянул Йоэль, теребя в пальцах полы свитшота, — Просто… это так мило… и… и очень неожиданно… Это было почти что правдой. Он не мог похвастаться большим количеством интимных связей, зато свиданий различной степени успешности у него была целая коллекция. Сам Хокка редко был инициатором, но если такой случай всё же представлялся, он из кожи вон лез, чтобы впечатлить перспективного партнёра. Перепробовал практически всё — от простых билетов в кино до поездок в Лапландию зимой. Иногда это срабатывало, один раз — на счастливые полтора года. В ответ же Йоэлю приходилось в большинстве своём довольствоваться сущей банальщиной. Мало кому хватало фантазии позвать его куда-то кроме как выпить, хотя и среди них находились индивидуумы — как-то Хокка пригласили на его же собственный концерт. Однако Порко ухитрился переплюнуть всех. До щенячьей кафешки даже сам Йоэль не додумался. — Смотри, он похож на тебя, — ласково заметил Йоон, трепля за ухом неугомонного хасёныша. Щенок наклонил голову вбок и высунул длинный розовый язык. Прям как Хокка, кончиком непроизвольно касавшийся нижней губы. — Это в каком это месте? Йоонас хихикнул и придвинулся ближе. — Глаза такие же красивые. Ты так не думаешь? — Не знаю, как-то не- ой! — наспех утерев нос рукавом свитшота, Йоэль подхватил расшалившуюся собаку на руки, — Это кто тут такой хороший пёсель? Ты у нас хороший пёсель? Даа, ты, конечно, кто же ещё? Словно в ответ на этот вопрос, под руку ему влезли два ушастых бигля, а в ногах уселся пудель с зелёным бантом на макушке. Окружённый голосившими на разный манер пушистиками, Хокка невольно засмеялся и как бы между делом бросил: — Я вообще всегда хотел собаку завести, но чёт не решался всё… — Значит, заведём тебе собаку, — так же непосредственно ответил Порко, не отрываясь от тискания лохматого рыжего шпица. — Ты серьёзно? — Ну да, а чё? Йоэль молча пожал плечами. Он даже себе не мог ответить, что его больше впечатлило — уверенность, с которой Йоонас это сказал, или то, что сам он был отнюдь не против воспитывать с ним щенка. Когда они вышли на улицу, небо уже успело окраситься в рыжий. И вроде бы, самое время подкинуть Йоона домой, поблагодарить за прекрасный день, может, даже чмокнуть в щёку на прощание, но… прерываться как-то не хочется… — Может прогуляемся? — Пойдём. И всю дорогу Порко не закрывает рот. Болтает обо всём и ни о чём, о любимых книгах, о новом сиропе для кофе, который Йоэль просто обязан попробовать, о том, как в детстве сломал руку, упав с качелей, и о странной женщине с ребёнком, зашедшей в его кофейню на днях. Всё это Йоонас щедро приправляет рандомными фактами о городе, хотя живёт он тут, вообще-то, «всего месяцев пять». Хокка улыбается на каждую его реплику, отмечая про себя, что слушать его интересно, независимо от затронутой темы. Совершенно незаметно полночь застигает их за разговором об особенностях эхолокации белух, когда тёплый свет фонарей озаряет город, а вокруг — ни души. — Мы увлеклись… — стыдливо бормочет Йоэль, кинув взгляд на часы, — Может, по домам? — Тебе вроде ехать далеко… Может, у меня останешься? — Ну, я не знаю… — Да давай, тут пару кварталов пройти всего, тебе за машиной дольше идти! Хокка мнётся ещё с минуту, но больше для приличия. Стеснять он, конечно, никого не хочет, но предложение заночевать дома у Порко звучит слишком заманчиво, чтобы отказаться. И уж тем более чтобы не взять его за руку, протянутую в робком пригласительном жесте. Эту пару кварталов они так и проходят, держась за руки, словно влюблённая парочка. Сравнение преждевременное, но более подходящего Йоэль подобрать не может. Да и не хочет уже, когда в лифте курчавая макушка прижимается к его груди, а сам он ловит собственный взгляд в отражении зеркала. Нежный такой, светлый… влюблённый. На мгновение появляется мысль оттолкнуть Йоона, сбросить с себя эту негу, за один вечер превратившую их обоих в какую-то жижу, но… не выходит. Выходит только уткнуться в мягкие кудри щекой и по-дурацки улыбнуться. Совсем ты размяк уже, Хокка. Ещё спроси… — Можно тебя поцеловать? — Конечно, — отвечает Йоонас после небольшой паузы и сам подаётся вперёд. Двери лифта раскрываются совершенно не вовремя, это не даёт полноценно насладиться поцелуем со вкусом персиковой гигиенички и гречневого чая, но, впрочем, плевать. Джинсы уже жмут, настаивая на продолжении. К счастью, Порко не обременён чувством такта, и его ультимативное «иди сюда» проносится по квартире сразу за хлопком входной двери. Ручка больно врезается в поясницу, воздуха не хватает и приходится вдыхать через нос, но Йоонас целует так жадно, что Йоэля едва ли волнуют такие мелочи. Беспокоит только, нахуя ему столько пуговиц на рубашке, что хрен расстегнёшь. Добираются до кровати они уже полураздетыми, бросив одежду прямо в коридоре. На Йооне лишь трусы и расстёгнутая рубашка, и выглядит он в ней настолько нелепо, что хочется сорвать её к чёртовой матери вместе с бельём. Правда, одно, кхм, обстоятельство заставляет медлить… — А где...? — Мх, ща, — кряхтит Порко и тянется к тумбочке. Пока он роется в ящике, Хокка успевает снять с себя всё, что не оставил в прихожей, а потом осторожно оттягивает ворот чужой рубашки. Ему не препятствуют — Йоонас слишком увлечён поисками, чтобы сопротивляться. Смешные подсолнухи на голубом фоне неслышно падают на ковёр к йоэлевым джинсам, — Во, нашёл. Наманикюренные пальцы сжимают тюбик смазки и презерватив. Ничего необычного, но Йоэль всё равно тупо хлопает глазами, забирая всё это добро у Йоона из рук. А когда наконец нависает над ним, красиво распластанным на одеяле, то никак не решается стянуть эти чёртовы трусы с рисунком бананов. — Ну чё ты? — Глаза закрыты…? — В смысле? — непонимающе тянет Порко, и только через пару секунд до него всё-таки доходит, что Хокка имеет в виду, — Ааа… они… они в ящике… Но я могу налепить, если хочешь! Йоэль мотает головой, неловко усмехнувшись тому, насколько Йоонас серьёзен. Реально ведь готов налепить глаза на член, чтобы потрахаться… Хотя, без них и вправду возникает ощущение, что чего-то не хватает. Не потому что у Йоона не на что смотреть, вовсе нет, просто нормальные нюдсы надо отправлять, а не выёбываться! Глаза он лепит, ишь ты… Ещё бы галстук ему пририсовал… — Лакрица? — Лакрица, — подтверждает Порко, разводя ноги в стороны, — Не нравится...? — Наоборот, — а щёки так и горят от закравшихся в голову мыслей. Хокка никогда не был поклонником оральных ласк, но... но лакрица… И только нежелание прерываться на душ удерживает его от того, чтобы наброситься на Йоона и, крепко вцепившись пальцами в бёдра, … о нет. Оставим до следующего раза. Терпкий аромат солодки бьёт в нос, заставляя сладко морщиться. До слуха доносится одобрительный смешок Йоонаса, а затем — его стон. Слишком невинный для того, в ком без труда помещается пара пальцев сразу. Порко краснеет, выгибается навстречу, кусает губы, просит ещё… Весь из себя такой противоречивый, необыкновенный… одним словом, странный. Руками так судорожно Йоэля за плечи хватает, будто боится чего-то. А на добавленный палец отвечает немым стоном, и губы его в этот момент округляются так красиво, что от поцелуя не удерживается даже Хокка. Хотя, почему «даже»… Он и не пытается сопротивляться. Нервы кричат об обманутых чувствах, о страхе снова вляпаться в то же дерьмо. Сердце посылает их в пешее эротическое вслед за будущими насмешками Сантери. Но всё это будет потом. А здесь и сейчас есть только приглушённый свет крохотной спальни, томно дышащий Йоонас и пара лишних секунд, чтобы надеть презерватив. — Только будь осторожнее, хорошо? — почти шепчет Йоон, обильнее заливаясь краской, — Я так ещё не пробовал… пока... — Как «так»…? — настороженно интересуется Йоэль; в голове постепенно складываются воедино кусочки пазла, но полную картину увидеть всё равно не выходит, — У тебя ещё ни разу…? Просто так и не скажешь… эмм… Если… если что, ну… мы можем поменяться… кхм… — Нет-нет, я не об этом! Я просто… это глупо прозвучит, но я никогда не пробовал с кем-то другим. Вот… На этот раз краснеет уже Хокка, но и облегчения своего не скрывает: переплюнуть условный вибратор не так уж и сложно. Хотя… сомнительно, учитывая одно его наличие. С другой стороны, Порко бы не шароёбился по сомнительным сайтам, если бы его всё устраивало, так ведь? — Я постараюсь аккуратнее. И в словах этих нет ни капли лжи. Попробуй тут не быть аккуратным, когда ладони с нежным бело-розовым маникюром доверчиво устраиваются на плечах, а щиколотки скрещиваются за поясницей. — Если неудобно, могу убрать… — Нет, не надо. Просто расслабься и всё. И стон его при проникновении такой тихий, что Хокка становится почти обидно. Его ни разу не упрекали за размер, скорее наоборот, и такая скромная реакция ударяет по самолюбию едва ли не сильнее свинского поведения бывшего. — Не больно? Йоонас мотает головой, чувствуя, как краснеют уши под растрепавшимися кудряшками. Если бы Йоэль заглянул в верхний ящик комода, с которого сейчас живописно свисают его трусы, он бы не задавал таких вопросов. И вдобавок удивился бы тому, какие у Йоона «стандарты»… Боли нет, но от неспешного темпа начинает тянуть в пояснице. Кажется, кто-то слишком серьёзно воспринял просьбу быть аккуратнее… Хокка осторожничает, двигаясь плавно и размеренно, будто Порко и впрямь никем не ёбанный девственник. Это льстит, хотя и не мешает пришпорить чересчур щепетильного любовника пяткой. — Ты чего? — Быстрее. Тон Йоонаса ультимативный и мягкий, и в этом, чего греха таить, есть нечто пикантное. Он просит о большем, подаётся навстречу, и Йоэль покорно ускоряется, напоследок слегка улыбнувшись. Он хочет быстрее. Йоон хочет быстрее. Ему нравится не сдерживаться. Йоон просит его об этом. Их тела сплетаются воедино под общие стоны, и в кои-то веки Йоэлю не будут предъявлять за это. «Стонешь, как девка пубертатная» — говорил Арви. Йоонас так не скажет. Может, потому что сам взвизгивает от каждого попадания по простате, а может ещё почему… И тело его принимает Хокка так легко и так правильно, словно всегда того добивалось. — Блять, какой же ты… — красивый, громкий, завораживающий. Такому хочется простить всё, хоть глазастый член, хоть плакат Modern Talking над кроватью. И целовать, целовать, целовать… каждый сантиметр, везде, куда сможет дотянуться, пока грудь и шея не зацветут краснеющими всполохами засосов. И слушать, как Порко стонет от этого громче, как вскрикивает, не в силах сдержать удовольствия. Йоэль не терпит прикосновений к горлу. Йоонас жаден до них. Жаден безумно. Настолько, что прижимает голову Хокка к себе за волосы и кончает, когда его зубы чуть смыкаются на бешено бьющейся артерии. Вспышка света бьёт в глаза, а давление в резко сжавшихся мышцах оказывается так сильно, что не сдерживается даже Йоэль. Его крик пролетает по комнате, а следом на плечи обоих любовников обрушивается тишина. Некоторое время они лежат молча, пытаясь придти в себя. Хокка с наслаждением слушает, как под кожей бьётся чужое сердце, и почти мурчит, пока Порко неспешно массирует пальцами его макушку. «Разовый перепихон»… Нет-нет… точно нет… Так просто он теперь не уйдёт, даже если выгонять будут. Завтра же снова заявит о себе. Притащит лакричный сироп Йоону в кофейню, чтоб не забывал, а то- — О чём задумался? — полушёпотом раздалось над ухом. — Да так… ни о чём… А что? — Ты когда о чём-то приятном думаешь, нос так мило морщишь… как собаня. — Правда? — встрепенулся Йоэль и поднял взгляд. Йоонас засмеялся бесшумно, потрепал его по волосам и кивнул. Через девять месяцев в их квартире раздался топот маленьких лапок.