Serendipity

      Гладкая поверхность жёлто-синего мяча хлестко соприкоснулась со слегка покрасневшей, огрубелой кожей запястий. Энергия сильной верхней подачи прошила тело, заставляя его под натиском резко утратившего скорость мяча устремиться к скрипучему полу площадки. Колени под плотной защитой привычно стукнулись о лакированный деревянный настил, тело будто на автопилоте перекатилось по полу через правый бок, доли секунды — и Яку снова твёрдо стоит на ногах, замерев в полуприседе, устремив жадный сосредоточенный взгляд вверх, ожидая появления в поле зрения летящего на него мяча. И его он снова примет, на короткое мгновение плотная, но мягкая резина снова огладит его руки, затем мяч перейдёт к другому игроку, а от него — дальше. Это похоже на циркуляцию крови в венах, которая, заполучив кислород, с невероятной скоростью несёт его к мозгу, чтобы обеспечить чистое и бесперебойного функционирование организма. Это особая связь, что объединяет команду, и именно Мориске является тем надёжным фундаментом этой связи. Такова истинная суть позиции либеро. Ну, во всяком случае как-то так он всегда говорит.       Протяжный звук свистка, пронзивший затуманенное игровым азартом сознание Яку, оповестил об окончании сета. Парень глянул на счёт — 25:21 в пользу «Некома», снова они выиграли. Пусть это и не настоящая игра, а просто тренировочный матч с соседней школой, все равно команда красно-белых по привычке выкладывается на все сто процентов.       — Яккун, — твёрдая ладонь внезапно накрыла и осторожно сжала его плечо, — следующий сет вместо тебя будет играть Шибаяма.       Мориске не удержался от недовольного цоканья, и, кстати, это Куроо ещё сильно повезло, что он из-за привычной приятной усталости не врезал ему в бок.       — Слушай, я в порядке, — упрямо заявил Мориске, скидывая руку капитана. — Шибаяма, конечно, умница, но весь сет он не выдержит вашего зверского темпа.       — Ему нужно больше тренироваться. А тебе нужно беречь плечо.       — Блять, Куроо! — Либеро все-таки не сдержался и наградил Тетсуро пинком под колено. Тот, привыкший к склонности товарища к рукоприкладству, лишь смешливо хмыкнул, при этом даже не попытавшись увернуться. — Я всего-то слегка потянул плечо, и было это два месяца назад!       — Ты хотел сказать «вывихнул ко всем херам свое гребанное плечо, упав с дерева».       Драматизирует. Это был просто сильный ушиб. Да, было небольшое смещение сустава, но сейчас все в порядке! Уже две недели как Мориске был допущен к тренировкам. Сейчас парень ощущал лишь лёгкую неловкость из-за с треском (треск действительно был) провалившегося акта геройства. Они с Куроо, как обычно, шли в сторону метро после вечерней тренировки, заметив горько плачущую у старого высокого каштана девочку лет двенадцати в форме средней школы, парни незамедлительно направились к ней.       Оказалось, что её котёнка напугали бродячие собаки, и тот, вырвавшись из рук хозяйки, в ужасе забрался на дерево. И точно, дымчатый котёнок надрывно верещал, вцепившись в ветку, примерно в трёх метрах над землёй. Сначала спасать питомца вызвался Куроо, чем, естественно, вызвал восторженный вздох девочки. Этого рисом не корми, дай покрасоваться перед кем-нибудь. Да, именно так Яку подумал, недовольно закатив глаза, а затем не терпящим возражений тоном отогнал приятеля от дерева, аргументируя тем, что под огромным тяжелым Тетсуро даже самая толстая и крепкая ветка не выдержит. Это определённо задачка для миниатюрного и лёгкого Мориске. Интересно, если бы он заранее знал, что каштановая ветка и его худощавое тело не удержит, полез бы спасать котёнка?       — Черт возьми! Я полностью здоров и готов играть хоть десять сетов подряд, тупица! Поэтому прекрати корчить из себя мамочку!       — Как я могу? — Капитан наигранно округлил свои светло-карие, по-кошачьи хитрые глаза. — Мамочка у нас ты, Яккун.       Мориске мгновенно вспыхнул от возмущения и уже замахнулся, чтобы как следует врезать этому чёрту Куроо, который беззастенчиво ухмылялся, даже не пытаясь увернуться, но в последний момент его запястье мягко перехватила твёрдая смуглая рука. В «Некома» был только один смельчак, способный мгновенно остудить вспыльчивого Яку.       — Эй, парни, прекращайте, — спокойным тоном проговорил Кай, деликатно опуская сжатую в кулак руку Мориске.       — Только не говори, что ты его поддерживаешь, — Яку обернулся к доигровщику, тыкая при этом пальцем в Тетсуро.       — Куроо-сан прав, дружище, отдохни немного, — переглянувшись с капитаном, проговорил Нобуюки.       — Да ну вас обоих к чертям! — Либеро недовольно цокнул и направился к скамейке запасных.       Плюхнувшись рядом с тренером, он ещё и от Нэкомата-сенсея выслушал несколько слов о том, как важно заботиться о своём здоровье в юном возрасте. Мориске молча слушал вполуха, наблюдая за игрой во все глаза, особенно за ловкими и мощными атаками Тетсуро. Не то чтобы он за ним следил, просто… ну, это же Куроо, он всегда и везде приковывает к себе внимание, делает парень это ненавязчиво, но так точно, что его просто невозможно игнорировать.       Куроо — хороший капитан, надёжный и сильный, несмотря на всё показушное его ехидство, он серьёзный и очень ответственный. На него всегда можно положиться, и не только на волейбольном поле, Тетсуро отличный друг. А ещё вокруг него всегда увиваются девочки, что тоже неудивительно — высокий спортивный парень с яркой, чуть хищной улыбкой и загадочным прищуром… Так, стоп! Мысли Яку улетели в каком-то совершенно не том направлении, он тряхнул головой, чувствуя как щиплет кожу на щеках и шее. И вообще, он определённо слишком, пусть и мысленно, перехваливает этого ехидного паршивца.       Только сейчас он понял, что все это время абсолютно открыто пялился на Куроо, который только что сделав нижний подбор мяча, выпрямился и, заметив взгляд Мориске, внезапно подмигнул ему. Яку подскочил на месте как кипятком ошпаренный. Чёрт! Вот почему ему необходимо находиться на площадке — там он сможет сосредоточиться на мяче, а не на… ком-то другом.       В следующем сете Яку выпустили на площадку. Тетсуро буквально задушил бесконечными вопросами о его состоянии. Вот же, запарил! Либеро пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не врезать этому внезапно ставшему таким приставучим парню. Он же не был таким. Что произошло? В качестве отправной точки в памяти всплывал эпизод с котёнком на старом каштане.       После завершения тренировочного матча, естественно, окончившегося победой «Некома», команда соперников покинула школу, а хозяева поля приступили к растяжке.       — Кенма, ты тоже заметил, что Куроо странно себя ведёт в последнее время? — Вытянувшись вперед торсом между ног, осторожно спросил Мориске сидящего рядом в такой же позе юношу, который при этом умудрялся залипать в игровую консоль.       — Угу, — откликнулся Козуме, не отрываясь от маленького экрана.       — Чего это он в няньку превратился? Раньше он таким не был.       В ответ молчание.       — Откуда эта сверхзатоба, а?       Козумэ снова промолчал, слышался лишь стук пальцев по кнопкам.       — Эй, Кенма, ты слышишь?       Связующий с тяжелым вздохом закатил глаза, отвлекаясь наконец от игры, и с укором посмотрел на Мориске.       — Яку-сан, ты действительно не понимаешь? — Спросил он таким тоном, будто с неразумным дитём общался. — Неужели ты не заметил, что Куроо ведёт себя так только по отношению к тебе?       — Чт… — Либеро осекся, пытаясь осознать смысл слов парня, который подкрепил их «я вас обоих насквозь вижу» взглядом. Нет, подождите, он правильно сейчас понял? — Что ты имеешь в виду?       — Спроси сам у Куроо, — будничным тоном ответил Козуме, поднимаясь. — Тебе он не соврет, с тобой он даже увильнуть от ответа не может, а ты и сам знаешь, как он это любит.       Ему сейчас показалось, или Кенма действительно хмыкнул?! Да что здесь происходит…       Тренировка уже давно закончилась, большинство членов команды разошлись, а неспешно переодевающийся в мужской раздевалке Яку до сих пор слышал тяжёлый равномерный стук мяча и тонкий скрип подошв о гладкую площадку. Честно, иногда Куроо начинал пугать своим долбанным фанатизмом в сторону волейбола.       После очередного звонкого соприкосновения мяча с поверхностью, Мориске недовольно цокнул и, так и не застегнув рубашку школьной формы, почти бегом направился ко входу в спортивный зал. Он, толкнув дверь, выскочил на площадку и с приглушенным чертыханьем пригнулся, уворачиваясь от летящего на бешеной скорости мяча, который с гулким стуком ударился о стену за спиной Яку.       — Ну, и что за шоу ты тут устроить пытаешься? — Недовольно спросил Мориске, выпрямляясь и грозно направляя свою миниатюрную фигуру в сторону замершего со странным выражением лица Куроо. Это что, беспокойство?       — Я думал, все уже ушли, — Тетсуро мгновенно нацепил на себя маску безразличия и подобрал с пола лежащий у его ног очередной жёлто-синий мяч с надписью «Mikasa». — Почему ты все ещё здесь, Яккун?       — Чтобы не позволить тебе, болван, разнести спортзал, — резким движением руки либеро выбил мяч из рук капитана. — Всё, хватит! Ты сейчас же идёшь переодеваться, а после топаешь домой. И если придётся, я сам тебя отведу! — В запале Мориске неосознанно схватил запястье Куроо и настойчиво потащил его в сторону выхода. Сделавшийся на удивление покорным Тетсуро послушно следовал за ним.       Потянувшись свободной рукой к двери раздевалки, Яку вдруг замер в этой нелепой позе, ощутив что-то горячее и тяжёлое на плече. Глянув в сторону, он увидел покрасневшие, перемотанные пластырями, но безусловно красивые пальцы Куроо поверх ткани своей белой рубашки. Капитан крепко, но бережно сжал его пострадавшее плечо, обжигая кожу теплом натруженной ладони.       — Нельзя травмироваться, Яку, — удрученно выдохнул Тетсуро в затылок не смевшего под давлением странной атмосферы сделать вдох либеро. По шее вниз промчались ледяные мурашки.       — В-все будет нормально, из-за этого мы не проиграем. Мы же «Некома», одни из сильнейших в префектуре, мы дойдём до финала и победим, — затараторил Мориске, пытаясь обернуться, но цепкая хватка Куроо на плече не давала ни шанса.       — К черту соревнования, — глухо буркнул парень и, настойчиво, но в то же время как-то по-особому деликатно подвинул либеро в сторону, а сам прошмыгнул в раздевалку.       — К черту соревнования, — скривившись и страшно коверкая слова, тихо передразнил его Яку, заглушая внутри чувство неловкости.       И вроде бы разговор закончен, но на сомнительной ноте, поэтому Мориске, будучи по природе своей прямее рельсы, решил выяснить, о чем там думает его товарищ. И, если понадобится, выбить.       Большим вопросом оставалось то, что думает сам Яку, но это пока можно отложить. Парень привалился лопатками к холодной стене и, прикрыв глаза, принялся ждать, а в сознании звеньями калейдоскопа засверкали моменты из прошлого.       Когда они впервые встретились на первом году обучения в старшей школе «Некома», между Куроо и Яку с первого взгляда вспыхнули сильнейшая неприязнь и чувство какого-то больного соперничество, нездоровое стремление доказать свое превосходство. Тетсуро был лучшим во всем, начиная с роста и заканчивая непринуждённой манерой общения со старшими товарищами по команде, а уж о его блестящих навыках игры вообще можно промолчать, и так все ясно. Яку же приходилось все время доказывать и себе, и всем вокруг, что и он чего-то стоит. На самом деле он стремился к позиции доигровщика, сильного и надёжного члена команды. Но реальность оказалась такова, что Мориске был лишним среди них, слишком не вписывался из-за своей мнимой хрупкости. Старшие за глаза называли его «дюймовочкой», и да, это очень сильно, практически до слез задевало. Но, как ни странно, именно Куроо оказался тем, кто пресёк подобные шуточки, и при этом он сильно рисковал попасть в немилость к старшим товарищам. Но, как выяснилось гораздо позже, его это не особо парило.       Яку не хотел принимать позицию либеро, это означало, что путь в воздух для него закрыт. Никаких атак, только оборона. У Мориске даже возникали постыдные мысли об уходе из команды, но именно Куроо оказался тем, кто его переубедил и будто заново открыл Мориске глаза на волейбол.       — Если уйдёшь, нарушишь наше обещание, — резко заявил Тетсуро Яку, когда тот после объявления тренером позиций в основном составе во время первой тренировки в начале второго года старшей школы сбежал на крышу школы. Там парня и нашёл его будущий капитан.       — Ах, да, эта сопливая договорённость, что мы, несмотря ни на что, дойдём до национальных, — в досаде вспыльчивый Мориске не всегда мог контролировать слова.       — Я не верю, что для тебя это ничего не значит.       И он был прав, этот чёртов Куроо.       — Эй, Яку, — снова заговорил парень, когда молчание новоиспеченного либеро уже затянулось, — если не ты, то никто не справится с этой позицией.       — Ой, да брось, не так уж сложно надрочиться на приёмы, — буркнул Мориске, сложив на груди руки. Руки, которые уже скучали по ощущению мяча на коже.       — Это не то. Только немногие игроки способны предугадать, куда атакующий направит мяч. Ты именно такой. Ты нужен команде в обороне. Оставь битву в воздухе мне, — Тетсуро помолчал, будто подбирая слова, а, затем тихо усмехнувшись, будто сам себе не верил, продолжил. — И ты нужен… мне… в смысле, когда ты на задней линии за моей спиной, я… в общем, я чувствую себя увереннее.       — Ты… ты, блин, в курсе, что это прозвучало как сраное признание?! — Яку уже хотел отвесить себе по пощёчине по разгорающимся щекам. Почему это первое, что пришло ему в голову?!       Куроо удивлённо моргнул, а затем расплылся в привычной лукавой улыбке:       — Пожалуй, да.       — Вот дурак, — Мориске недовольно закатил глаза, но внутри зародилась странное тепло, которое мгновенно распространилось по всему телу. — Ладно, давай вернёмся в спортзал.       Он согласился и ни разу не пожалел о своём решении. Это чувство единения на площадке, когда совершено разные ребята становятся целым механизмом с общим разумом, этот адреналин, режущий вены, эти рёв трибун и свистки судей, прорывающиеся сквозь шум крови в ушах, эта эйфория от осознания победы… Это ни с чем не сравнится.       А ещё… а ещё этот светящийся превосходством и надеждой взгляд Куроо, обращенный на Мориске, и его слова сквозь уверенную улыбку:       — Яккун, мы идём на национальные!       И вообще, если так подумать, то всё, что связано с волейболом, теперь для Мориске почему-то ассоциируется именно с Тетсуро. Почему? Наверное, потому что во всех воспоминаниях парня так или иначе присутствует Куроо: вот он подаёт Яку воду или полотенце, вот они вместе убирают спортзал, обсуждая прошедшую тренировку, как вместе выбирали новые кроссы, как оба, глядя друг на друга, сдерживают слезы, после поражения в матче или как до сорванных голосов вместе радуются победе, как однажды Мориске пришлось остаться у товарища на ночь, как они вместе объяснялись с директором школы за проделки первогодок, как обещали друг другу даже после выпуска из школы продолжать играть в волейбол вместе... Самое свежее яркое воспоминание — Куроо, который на спине тащит пострадавшего после падения Яку обратно в школу в надежде, что медсестра ещё не ушла.       Резко открыв глаза, либеро прервал цепь воспоминаний и осознал довольно-таки простую истину: капитан старшей «Некома» Куроо Тетсуро всегда был рядом. Всегда. И в этом была какая-то… недосказанность. Что-то не озвученное, то, что будто бы могло помешать им обоим играть в волейбол, который и для Яку, и для Куроо всегда был превыше всего. На глубинном уровне сознания Мориске возникла до жути бредовая догадка, но она казалась настолько дикой и одновременно обнадеживающей, сулящей удовлетворение, которое испытываешь, добавив последний пазл в мозаику и получив целую чёткую картинку.       Дверь раздевалки тихо скрипнула, одетый в школьную форму Тетсуро вышел наружу и, кажется сильно удивился, увидев товарища. Яку же почему-то сильно смутился и отвёл взгляд, как будто скучная грязно-зелёная наружная стена может быть настолько интересна.       — Не ожидал, что ты меня так верно будешь ждать, — хмыкнул Куроо, поправляя лямку спортивной сумки на плече.       — Я же сказал, что самолично отведу тебя домой, — резче и громче, чем собирался, выдал Мориске и, крутанувшись на пятках, направился к выходу.       — Да, мам, — смешливо отозвался Куроо и поплёлся за миниатюрным парнем, что на самом деле был грозой не только волейбольного клуба, но и всех хулиганов школы.       — Захлопнись, блин.       Проходя мимо того самого злосчастного каштана, Яку остановился, задумчиво разглядывая ветки с распускающейся листвой.       — Что, ностальгия накрыла, а, Яккун? — Ехидно спросил догнавший его Тетсуро.       Но его подколка будто не достигла цели, Мориске никак не отреагировал, лишь продолжал смотреть на то место, где раньше была та самая роковая ветка.       Яку совсем не испугался, когда понял, что падение уже неизбежно, нет, парень скорее ощутил досаду, разочарование. А вот если бы все-таки Куроо полез спасать малыша, он бы так не лажанул. Кстати про него: истошный визг испуганного котенка и обжигающая боль, пронзившая пострадавшее плечо сразу после встречи тела либеро с землёй как-то отошла на второй план, когда Яку, сфокусировав плывущий взгляд, заметил прямо над собой невозможно растерянное и напуганное лицо Тетсуро. Этот парень был разным: шумным, смешливым, вредным, ехидным, сильным, сосредоточенным, поддерживающим, мотивирующим, справедливым, но никогда на памяти Яку Куроо не выглядел таким испуганным. Вид капитана настолько поразил Мориске, что первой его реакцией было истеричное хихикание.       — Ты чего? Башкой что-ли приложился? — Голос Тетсуро звучал тогда задушенно, а глаза округлились до невозможных размеров, а либеро никак не мог справиться со смехом. — Яку, ты не умрёшь от сотрясения? С тобой же все будет в порядке? Если ты больше не выйдешь на площадку, я тоже не выйду!       И он продолжал приговаривать всякую бессмысленную ерунду, а Мориске не мог прекратить по-дурацки смеяться, потому что это заглушало боль в плече.       Вспомнив этого чересчур болтливого от беспокойства и испуга за него Куроо, Мориске, продолжая молчать, тепло улыбнулся, что естественно не укрылось от Тетсуро.       — Ты лыбишься что ли?! И я даже не получу свой заслуженный… восьмой пинок за день? — Капитан с наигранным шоком округлил глаза и прикрыл ладонью рот, пряча свою кошачью ухмылку.       — Слушай, Куроо, а ты ведь здорово испугался тогда за меня, правда?       Тихий вопрос Яку в одно мгновение сбил всю показушную весёлость с лица Тетсуро, сделав его серьёзным и задумчивым.       — Конечно, я за тебя испугался, как иначе? Ты ведь очень нужен команде.       — Только поэтому?       — Не только.       — А почему ещё?       — Блять, что за внезапный допрос, Яккун? — В голосе Куроо появилась неловкость. — Ну... ты же мой друг, вообще-то.       Мориске почувствовал, как от волнения дрожат руки, поэтому просто обхватил ими лямки рюкзака. У него оставался ещё один вопрос, и он не собирается жить с чувством недосказанности, поэтому спросит… почти прямо.       — А может ли быть что-то ещё? — На выдохе выпалил он.       Яку упрямо смотрел себе под ноги, и когда в поле зрения появились кроссы Куроо, подошедшего практически вплотную, парень чуть не отскочил на пару метров назад.       — Может.       Едва слышимый, но уверенный ответ поразил Мориске настолько, что он чуть не упал на землю под тяжестью разволновавшегося сердца, которое будто настойчиво искало выход из тела, дергаясь во всех возможных направлениях.       — И если ты перефразируешь свой вопрос, я отвечу «да».       Наконец, Яку решился взглянуть на своего капитана. Лицо Куроо было точно таким же, как когда либеро свалился с дерева! Глаза круглые и цепкие, губы сжаты в тонкую линию, только лице не бледное, как тогда, а в едва заметных розоватых разводах. Он смутился? Он напуган? Своими словами или возможной реакцией Мориске? Проблема в том, что последний не имеет ни малейшего понятия, как ему отреагировать! Убийственная смесь смущения и неловкости дошла до предельной отметки, и чтобы справится с ней, Яку не придумал ничего лучше, чем изо всех сил стукнуть Тетсуро кулаком в плечо.       — Ай! За что, блять? — Недоуменно завопил парень, потирая место удара.       — Ну… ты же… сам хотел… свой восьмой тумак за сегодня, — из-за внезапной нервной отдышки Мориске едва мог языком шевелить. Ему было очень жарко, несмотря на довольно прохладный весенний вечер.       Капитан пару раз недоуменно моргнул, а затем облегчённо рассмеялся. Неловкость исчезла, а лицо Куроо стало довольным, как у сытого кота. Неужели именно такой реакции он ожидал?!       — Пошли уже домой, — пробормотал Яку, скованно потерев ладонью шею.       Тетсуро ничего не ответил, лишь молча пошёл рядом с либеро в сторону станции метро. Тишина между ними казалось удивительно уютной и тёплой, как пушистый плед. Пройдя несколько метров, Мориске все-таки нарушил молчание:       — Эй, Куроо, давай в воскресенье сходим в торговый центр, посмотрим кроссы.       — Божечки, Яккун! Неужели ты приглашаешь меня на сви…       — Я тебя прикончу, если договоришь до конца!       — Я в любом случае согласен, — Тетсуро уже без зазрения совести лукаво хихикал. — В воскресенье я полностью в твоём распоряжении. И не только в воскресенье, — парень хитро подмигнул.       — Закройся уже, блин, — теперь ему сложно звучать серьёзно, губы так и норовят сложиться в лёгкую улыбку.       Завтра, когда Яку уже осознает все это, он позволит Куроо закончить ту самую фразу, но сначала этот ехидный чёрт получит свою дневную норму тумаков. Но возможно Мориске сделает ему поблажку. Но это не точно.