***
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Момо, кружа дочь в объятиях и целуя ее в щеки. — Мама так соскучилась, моя маленькая любовь. — Я тоже! — воскликнула Ынби, поглаживая маленькой ладошкой материнскую щеку. — Но с папочкой и бабулей было весело. — Тебе понравилось? — Ынби кивнула. — Я рада, что ты не грустила. — Я люблю папочку, — засмеялась дочь, и Момо подхватила ее смех. — И мамочку. Минхо не мог сдержать улыбки, глядя на них. Что-то внутри него сладко тянуло, когда его ребенок говорил, что любит его, что любит Момо. Значит, они не совсем облажались, как родители. Значит, они смогли показать Ынби, как много она для них значит. Иногда Минхо жалел, что они не были умнее, чтобы понять, что им рано заводить детей, но глядя на милующихся — двух из самых дорогих ему людей — девочек, он понимал, что сделанный ими выбор был верным. Да, он было взбалмошным, и жизнь стала в сотню раз сложнее, моменты выгорания настигали то одного из них, то другого, и зачастую они понятия не имели, что делать, но это был их ребенок. Концентрация их жизней, любви и заботы. Минхо любил свою дочь больше, чем, как он думал, он способен любить в целом. Он даже не подозревал, что в нем таилось столько чувств. Минхо погладил Ынби по голове, задевая криво заплетенную косичку, и помог ей спуститься на пол. — Собери свой рюкзачок, — попросил он, — я тоже хочу обнять маму. Девочка кивнула и побежала в комнату, выкрикивая какие-то радостные междометия. — Не забудь мистера Фокси, он остался на кухне, — Ынби крикнула, что поняла, и помчалась на кухню за своим плюшевым лисенком, которого ей подарил дядя Чонин. Она так и звала его — Фокси Нини, что в общем-то было смешно, но Чонин раздувался от гордости каждый раз, когда слышал об этом. Момо рассмеялась, заметив, с каким усердием дочь тащит лису в комнату, и потянулась с объятиями. — Как ты? — спросила она, чмокая Минхо в щеку. Он ответил ей взаимностью. — Все в порядке, наконец-то отдохнул от работы и выспался. Как командировка? — Хрень полная и бессмысленная, мне даже рассказать тебе нечего, я все время просидела в офисе, хотя с тем же успехом могла сидеть здесь, никуда не уезжая. Но мой босс хотя бы не заставляет меня пахать сверхурочно, грех жаловаться. — Надеюсь, мой дорогой директор Мин в скором времени уйдет на пенсию, — усмехнулся Минхо. — Ты же знаешь, что этого не произойдет, — погладила его по плечам Момо. — Слушай, если захочешь, я поговорю с отделом маркетинга в своей компании. У них текучка кадров, им вполне может пригодиться специалист по рекламе. — И потерять зарплату? Мне обещали прибавку, так что потерплю. Мы ведь откладываем Ынби на обучение, да и за сад нужно платить, я не могу ее так подвести. Кстати, мы были в торговом центре на выходных, и ей очень понравилось желтое платье с ромашками, так что мы купили его и панамку. Попроси ее показать потом, потому что мы уже сложили вещи в сумку. — Обязательно, — улыбнулась Момо. — Но ты все же подумай. Минхо согласно кивнул и поцеловал ее в лоб. Как бы ни складывалась жизнь, нуна всегда заботилась о нем. Ынби примчалась в гостиную с рюкзачком за спиной и мистером Фокси Нини в руках. Минхо подхватил ее на руки и зацеловал личико. У Ынби был его разрез глаз, родинка на носу и такие же губы — верхняя больше нижней. Но в остальном дочка была абсолютной копией Момо. Минхо поцеловал ее в нос с громким чмоком, за что получил вознаграждение в виде детского смеха и неловкого поцелуя куда-то в губы. Он прижал Ынби крепче, застигнутый приливом нежности и грусти от того, что расстается с ней на пять дней. — Папочка, не грусти, — сказала она, обнимая его за шею. — Ты ведь заберешь меня в пятницу. Минхо кивнул, но все равно не смог отпустить ее сразу. Момо смотрела на них с легкой улыбкой и невысказанным пониманием в глазах. — Иногда я думаю, что нам не стоило разъезжаться, — сказала она, обнимая его на прощание. — Но это к лучшему, Минхо, было бы странно жить вместе, учитывая, что мы больше не в отношениях. — Мы никогда не были, разве нет? — Ты знаешь, о чем я. Рано или поздно мы бы нашли кого-нибудь, и тогда нам бы все равно пришлось разойтись. Ты ведь, — Момо тихонько выдохнула и отвела взгляд, — ты не винишь меня? — Что? — удивился Минхо. — За то, что я в отношениях сейчас. — Почему ты так считаешь? Я дал повод? Момо, — вздохнул он, беря ее за руку. — Мы разошлись по обоюдному согласию, и тогда ты еще не встретила Сану. Я рад, что ты нашла того, кто делает тебя счастливым. Мне нравится Сана. И мы всегда — всегда — будем друзьями. Ты — моя самая близкая подруга, а с рождением Ынби наша связь только усилилась. Я люблю тебя, ты ведь знаешь? Момо сжала его руку в ответ. — Это взаимно, дорогой. И когда ты захочешь начать отношения, знай, что я всегда поддержу тебя. Я всегда на твоей стороне.***
Минхо, быть может, и хотел бы вступить в отношения, потому что иметь постоянного партнера элементарно удобнее, чем искать того, с кем можно провести вечер. Да и для душевного спокойствия намного полезнее. Но с забитым рабочим графиком в будние дни он не мог выкроить даже двадцати минут — разве что обед, но извините, обед создан, чтобы пополнить силы и не свалиться в офисе замертво, — а выходные бескомпромиссно принадлежали его дочери. Он не хотел жертвовать временем с ней ради того, чтобы узнавать кого-то нового, так что любые мысли о возможных интрижках откладывались в дальний ящик. У Минхо была работа, дочь, редкие встречи с друзьями и J.One, голос которого позволял Минхо наконец-то расслабиться. — Ты ведь придешь на мой день рождения, верно? — спросил Чонин после получасового ворчания на Чана и его странный выбор тортов, — я хотел черничный, хён, не персиковый! — Ты обязан прийти, или я обижусь. — Признай, Чонин-а, ты просто хочешь повозиться с моим ребенком. — Абсолютно, — без заминки подтвердил Чонин. — Но тебя я тоже хочу увидеть. Да ладно, ты же знаешь, никаких вечеринок. Чан не пьет, максимум, что будет — бутылка вина и парочка банок пива, никого не унесет. Все будет прилично! Момо в любом случае уже согласилась, так что я просто ставлю тебя в известность. — Ну спасибо. Кто вообще будет? — Да все свои, Момо возьмет Сану, и еще подойдет Джисон, так что страшно должно быть ему, он же вообще никого не знает, кроме нас с Чаном. — А Джисон это? — Друг, тонсэн Чана с универа. Они с Сынмин-хёном одного возраста. — Ладно, — выдохнул Минхо. — И не забудь про подарок, хён! — Эй, мелкий! –возмутился Минхо, но Чонин уже бросил трубку. — Вот гаденыш. Чонин был наглым, но Минхо восхищала его пробивная натура и грубоватая прямолинейность. Этот хитрый лис знал, как ему получить то, чего он хочет, не прилагая особых усилий. Он бы хорошо прижился в бизнесе, но на тот момент, когда они познакомились, Чонин уже варился в политическом котле — что-то о государственном управлении, Минхо не вникал. Он лишь знал, что не сильно удивился бы, если бы в один день услышал, что Ян Чонин стал новым президентом Южной Кореи. День рождения Чонина был в среду, но дружеские посиделки было решено устроить в субботу, когда никому из компании не нужно было на работу. Поэтому в среду утром, вываливаясь из забитого метро на свежий воздух, Минхо с чистой совестью достал телефон и настрочил «с днем рождения, чонин-щи! расти здоровым, не расстраивай родителей», получил в ответ «я жду подарок, хён» и «спасибо», затем спрятал замерзшие руки в карманы пальто и зашагал на работу. В субботу вечером, стоя рядом с Момо и наблюдая, как их дочь виснет на дядюшке Нини, Минхо вдруг четко осознал себя на своем месте. Зачем ему интрижки, новые люди, какие-то знакомства, когда вот оно, его комфортное окружение. Его семья. — Держи, — протянул он Чонину коробочку, когда Момо забрала Ынби, и они с Саной направились в гостиную, здороваясь с остальными. На руке Чонина красовался новый браслет, о котором он мечтал месяцами, и сомнений в том, кто подарил ему такую дорогостоящую побрякушку, не было никаких. Чан был неизмеримо щедр по отношению к тем, кого любил. — Что это? — спросил Чонин, уставившись на содержимое коробочки. — Наушники? — Ага, в последний раз, когда я у вас гостил, мне пришлось довольствоваться проводными, потому что Чан зажал мне свои. Считай, это вклад в мой будущий комфорт. — Боже, хён, ты такая задница, — закатил глаза Чонин в лучших традициях самого Минхо. — Я практичный. — Ты все равно будешь использовать проводные наушники. Эти я забираю себе. — Ну и ладно. Проводные тоже классные, — фыркнул Минхо, протискиваясь мимо него в комнату. Он пожал Чану руку, потрепал наливающего в кружку сок Сынмина, и вдруг застопорился перед притихшим на диване мальчиком. Он знал это лицо. Он, черт возьми, видел его практически каждый вечер на экране собственного мобильника. Видимо, почувствовав, что на него пялятся, Джей — Джисон? — повернул голову в его сторону и слабо, с вопросом в глазах, улыбнулся. — Привет? — неловко спросил Джисон. — А, эмм…привет, — промямлил Минхо. — Могу я…присесть? — Ну, это общий диван, — он издал смешок, — так что садись. — Ты извини, что я так, просто вроде не ожидал тебя увидеть. — О? Мы знакомы? — Нет, нет, не лично. Я подписан на твой канал на ютубе. — Правда? — удивленно подскочил Джисон. — Ого, я не думал, что когда-нибудь встречу кого-то, кто смотрит мои видео. Это смущает, но в хорошем смысле. — Мне нравится твой контент, я вообще мало смотрю асмр, но твои — да. Они помогают мне заснуть. — Я рад, — он улыбнулся шире. — Иногда я не уверен в том, что делаю. Вроде, стоит ли оно того, или я просто трачу время. Но услышать, что все не напрасно вот так, лично, это приятно. — Пожалуйста, не бросай, — хмыкнул Минхо, — иначе я умру от бессонницы. Никакого прессинга, как ты можешь заметить. — Ну теперь, когда ты так мило и совсем не возложив на мои плечи ответственность за собственную жизнь попросил, я, конечно, продолжу снимать видео. — Большое спасибо. — Не за что, — он выжидающе посмотрел на Минхо, будто подталкивая его к чему-то. — Не подскажешь свое имя? — Минхо, — засмеялся он, протягивая руку. — Точно, извини. — Я Джисон, — чужая рука оказалась чуть больше собственной. — Спасибо за твою поддержку, Минхо. — Ну, ты ее заслужил. Я, знаешь ли, просто так похвалу не раздаю. Даже моей дочери приходится усердно стараться, чтобы ее получить. Это была ложь, потому что Минхо готов был осыпать Ынби комплиментами за любое ее движение, если не за вздох. Но он сдерживал свои безумные порывы, позволяя этой чрезмерной сентиментальности вырваться только во время игр. Его девочке было три года, а он все еще учился, как стать хорошим отцом. Минхо подозревал, что он будет учиться всю жизнь. И, даже если у него когда-либо появится второй ребенок, обучение не закончится. — У тебя есть дочь? — удивился Джисон, и его глаза забавно округлились. — Да, — Минхо махнул в сторону стола, где Ынби крутилась между Саной и веселящимся Сынмином. — Вот она. Так что попрошу вести себя прилично в ее присутствии. — Не волнуйся, — поднял руки перед собой Джисон. — Мой максимум — выпить бокал вина и вставить пару реплик в разговоре. — Потому что компания незнакомая? Джисон кивнул. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Но не думаю, что посмел бы вести себя развязно в присутствии ребенка. Так, значит, это ее мама? — спросил он, указывая на Сану. — Нет, это девушка ее мамы. — Что? — опешил Джисон, и Минхо не смог удержаться от смеха. — Ты подшучиваешь надо мной? — Нет, Джисон-щи, я говорю правду. Поэтому, если у тебя есть какие-то гомофобные проблемы, — Минхо напрягся, — я попрошу тебя не контактировать с моей семьей. — Я просто удивился, — запротестовал Джисон. — У меня нет никаких проблем с вкусовыми предпочтениями других людей, ладно? И, ну, у меня на канале есть видео с вопросами и ответами, где я говорил, что я — пансексуал. — Которое на английском? Прости, я не силен в нем, так что, наверное, просто прослушал. — Там есть субтитры. Просто говорю на всякий случай. — Ну теперь-то я точно пересмотрю его, чтобы узнать о тебе побольше. — О? — смутился Джисон. — Ну, я ведь здесь, верно? Ты можешь просто спросить. — Ты что, поддерживаешь мой флирт, Джисон-щи? — А это был флирт? Минхо прищурился, разглядывая профиль Джисона. В реальной жизни он мало чем отличался от своей экранной версии, разве что не носил макияж и не мог выдержать прямой взгляд. Тревожный, понял Минхо, наблюдая, как он заламывает пальцы и изо всех сил старается не трясти ногой. — Эй, — сказал Минхо, — все в порядке. Мы только познакомились, я просто шучу. Джисон улыбнулся ему с мягкой благодарностью и открыл рот, чтобы что-то сказать, но был перебит детским голосом. — Папочка! — Ынби неслась к нему с раскинутыми руками, и Минхо ни на секунду не задумался перед тем, как поймать ее в объятия и усадить на колени. — Папочка, дядя Сынмин налил мне сока, он был такой вкусный и оранжевый! Сдрастувте, — произнесла она, коверкая слово, когда заметила Джисона. — Я Ынби, а вы? — Джисон, — улыбнулся он. — У тебя такое красивое имя. — Спасибо, это дедушка меня так назвал. — Меня тоже назвал мой дедушка, — вмешался Минхо. — Это традиция. А что насчет тебя, Джисон-щи, кто дал тебе имя? — Мой старший брат, наверное. По крайней мере, он как-то упоминал об этом. — Я тоже хочу старшего брата! — Выбери любого из здесь присутствующих, я разрешаю тебе обращаться к ним «оппа». — Но это не тоже самое, — возразила Ынби. — Да, но к сожалению, я не могу дать тебе старшего брата, крольчонок. Потому что ты мой первый ребенок, а значит, если когда-нибудь появится второй, ты будешь старшей сестрой, понимаешь? — А я смогу дать ему имя? — Конечно, мы обязательно обговорим это, хорошо? — Хорошо. Ынби улыбнулась и слезла с его колен, на прощание помахав Джисону, а затем побежала к Момо, что-то рассказывая ей на ходу. — У тебя действительно есть ребенок. — Ну да, я же говорил. — Просто, — Джисон неловко пожал плечами, — может, я немного разучился доверять людям. Минхо не знал, что ответить на такую откровенность, поэтому отвлекся на вибрирующий оповещением телефон. Он нахмурился, увидев сообщение от Момо, поднял голову, чтобы найти ее взглядом, но она молча кивнула, прося прочитать. Минхо открыл чат и чуть не задохнулся от смеха. ЛИ МИНХО КАКОГО ДЬЯВОЛА ЫНБИ ГОВОРИТ, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ ЗАВЕСТИ ВТОРОГО РЕБЕНКА А затем добавила: МЫ НЕ НАЗОВЕМ ЕГО ПОРОРО ЧЕРТА С ДВА***
Каким-то странным образом они с Джисоном стали хорошими приятелями. Наверное, механизм запустился в тот самый вечер, когда Чонин сказал «ну, посидели и хватит» и начал выгонять всех из квартиры. Минхо, держа в одной руке рюкзак дочери, а во второй мобильник, протянул последний Джисону. — Если захочется поболтать, — сказал он, сам удивляясь своей наглости. Но — эй! — они с Джисоном мило проболтали весь вечер, им нравились одинаковые фильмы, их чувство юмора совпадало. Неудивительно, что Минхо хотел сохранить общение. Джисон подписал свой контакт коротким «Хан», Минхо добавил к нему «-и», чтоб неповадно было, и вдруг понял, что J.One — не просто набор букв, это практически инициалы Джисона. Они переписывались почти каждый день, но не часами напролет, потому что Минхо все еще был ужасно занят на работе, а Джисон доучивался в своем айти университете, преданно ступая по стопам Чана, и тоже пописывая какие-то шифры на инопланетном языке. На выходных они созванивались, иногда болтали по видеосвязи, чтобы Ынби, если она хотела, тоже могла поговорить с Джисонни. Еще реже Хан присоединялся к их дневным прогулкам, но если приходил, всегда был активным, как заведенный моторчик. Он часто интересовался мнением Минхо о новом выпущенном видео, внимательно слушал критику (которой не было, Минхо всего раз заикнулся, что ему не понравился один из триггеров, потому что он был слишком резким, но Джисон вдруг клятвенно заверил его, что такого больше не повторится) и внимал каждому слову. Это было мило в какой-то степени, но чувство беспокойства кусало Минхо за мозг. — Ты ведь понимаешь, что это твой контент, да? — спросил он как-то. — То есть, конечно, работать с аудиторией важно, работать на аудиторию даже полезно, но не когда ты перекраиваешь себя ради других, Джисон. Если это не будет приносить удовольствие тебе самому, ты скоро выгоришь. — Все нормально, — улыбнулся Джисон. — Здорово услышать о своих косяках, чтобы исправить их. — А ты делаешь именно это? — уточнил Минхо, и Джисон поник. — Потому что, прости, но мне кажется, что ты хочешь быть идеальным. Будто, если ты позволишь себе немного расслабиться, все разрушится. Минхо полез, куда не следовало, это он понял по тому, как Джисон поджал губы, перестал искать с ним зрительного контакта и весь будто сжался. Минхо стоило извиниться, но он не мог заставить себя забрать слова обратно, потому что он не лгал. Джисону нужно было перестать цепляться за мнение других и прислушаться к самому себе. Они попрощались скомкано, хотя Джисон все еще был дружелюбен и мил с Ынби, что снова и снова било Минхо прямиком в сердце. Ынби нравился Джисон, и Минхо — что ж — Минхо он тоже нравился, может быть поэтому ему так хотелось узнать, что думает сам Джисон. Но Джисон молчал, почти не отвечал на сообщения и попросил пока не звонить. Он не выпускал видео, написал в сообществе, что возьмет перерыв из-за плотного учебного графика, и пропал. Минхо старался не переживать сильно, в конце концов, Джисон был взрослым парнем, но под конец недели ненавязчиво поинтересовался у Чана, не выходил ли Джисон на связь. Чан, старый пес, ответил, что они постоянно переписываются по каким-то компьютерно-инопланетным вопросам, и Минхо вдруг понял. Джисон не хотел общаться с ним. Минхо поутих, перестал написывать, ограничиваясь простым «доброе утро — спокойной ночи» и вдруг понял, как облажался. Сколько они знакомы? Пару месяцев? И он решил, что может указывать другому человеку, что ему делать и как думать? Боже, он ведь нихрена не знал о Джисоне. Его любимый фильм, напиток, чем он любит заниматься в свободное время и забавные истории из музыкальной школы — да. Почему он не доверяет людям, всегда носит объемные кофты с длинными рукавами (ладно, сейчас весна, но Чан показывал их совместное фото с поездки на море, и ситуация, на самом-то деле, ничуть не лучше) и избегает прямого контакта — зрительного или физического, — нет. Минхо не знал. «Прости, — написал он Джисону, — я идиот» Джисон ответил поздно вечером, когда Минхо уже планировал ложиться, потому что завтрашняя работа сама себя не поработает. Может быть Но я бы хотел поговорить Если можно Конечно, можно, господи ты боже мой. Джисон попросил его встретиться завтра после работы, и Минхо согласился. Ладно, возможно, он мог пожертвовать отдыхом ради того, чтобы извиниться перед Джисоном лично. Если он не доспит пару часов, от него не убудет, в конце-то концов. Тем более, если Джисону это нужно. Но на все его извинения, Джисон просто кивнул и предложил присесть. Они встретились в парке, около тропинки, по которой они с Ынби любили гулять в погожие деньки. Сидели на лавочке и молчали, пока Минхо наблюдал то за редкими прохожими, то за собирающимся с духом Джисоном. Ворот рубашки давил под пальто, а лавочка холодила зад, благо, хотя бы снега в этом месяце не было. Минхо достал из кармана перчатки и натянул их, умиляясь тому факту, что у Джисона были надеты варежки с кроликами. Джисон отмер. — Ты знаешь, почему я начал снимать асмр? — спросил он, и Минхо отрицательно покачал головой. — Мне нравится такой контент. Раньше у меня никогда не было проблем со сном, но я все равно смотрел видео тоннами, просто потому что мне нравилось? И я, конечно, думал, как бы это было, начни я снимать асмр сам. Но мне не хватало…толчка. И я его получил, — он невесело хмыкнул. — Джисон, — тихо позвал Минхо, — если ты не готов говорить, не нужно. — О, но я готов, хён. В этом и дело, я хочу сказать. Я бы не вытащил тебя в такое время просто посидеть со мной на лавочке в холодном парке. — Я бы пришел. Джисон мягко ему улыбнулся, но в глазах его было столько грусти, что у Минхо чуть не навернулись слезы. Он взял спрятанную в варежке руку Джисона в свою и легонько сжал. — Можно? — Джисон кивнул. — Я здесь, Хан-и, я буду рядом. — Спасибо, — он замолчал, что-то обдумывая, а потом тяжело выдохнул. — Я был в отношениях, довольно тяжелых и токсичных, и Хёнджин, мой друг, всегда говорил мне об этом, но я не видел. Я был так влюблен, хён. И этот человек мог быть таким милым, таким добрым, что вся его жестокость просто…казалась мне бессмысленной? Как будто я отказывался в это верить по собственной воле, понимаешь? — Минхо осторожно кивнул. — Этот человек, — он замялся, не зная, какую формулировку использовать, чтобы не ранить Джисона еще больше. — Применял к тебе физическое насилие? — Нет. Нет, он не бил меня. Хотя иногда я думаю, что, может быть, так было бы легче. — Джисонни. — Все нормально. Ну, то есть нет, раз мы здесь и ведем этот разговор, но я хожу к психологу. Просто прошло слишком мало времени, хён. А я хочу дать тебе знать, почему иногда я веду себя так странно. И почему цепляюсь за чужое мнение с такой силой, хотя не должен. Хорошо? — Хорошо. — В общем, тот человек, он не бил меня, но он был довольно жесток в своих словах. Я… У меня не очень хорошая кожа, и ему не нравилось мое тело, хотя я всегда считал, что неплохо сложен, но теперь… Он постоянно принижал мою внешность, говорил, как я должен выглядеть и что носить, чтобы быть привлекательным, и мне было так обидно, хён. Но хуже всего становилось, когда он видел меня обнаженным. Я не знаю, не думаю, что смогу раздеться перед кем-то в ближайшее время. Мне приходится заново учиться принимать свое тело, а это сложно, учитывая, что каждый раз, когда я вижу в зеркале сыпь на груди или какое-нибудь пятнышко, я с трудом сдерживаю рыдания. Я все думал, ну, подумаешь, не сложилось, все не было так уж плохо. Были же и хорошие моменты, и теплые слова, и нежность. А потом тот человек рассмеялся и сказал, что лгал, что был со мной из жалости, что во мне нет ничего приятного. И я просто…не знаю… Хёнджин был моим единственным спасением первое время, он буквально вытащил меня из этих отношений и собирал по кускам после того, как мы с тем человеком расстались. Не смотри так, — тихо засмеялся Джисон, поворачивая к нему голову. Минхо и предположить не мог, какое у него сейчас выражение лица. — Клянусь, сейчас мне лучше. — Могу я поблагодарить Хёнджина? Я должен сказать ему спасибо. — Может быть, я вас познакомлю. Но, хён, я буду драться за него до последнего, так что тебе лучше его не обижать. — Я не посмею, не человека, который спас тебя. — Ага. Он также был тем, кто предложил мне снимать асмр, чтобы отвлечься. По сути, публичность должна была напугать меня, если не сделать хуже, но думаю, что для меня это стало скорее успокоением. Размеренные движения и шепот, ну, понимаешь? Но я постоянно думаю, что людям я неприятен, поэтому так цепляюсь за чужие слова. Комментарии в основном положительные, люди даже донатят, представляешь? Но мне кажется, напиши они мне прыгнуть со скалы ради их одобрения, и я сделаю. А это пугает. Я не хочу быть зависимым, больше нет. Так что, ну, у меня впереди еще куча работы, и я не знаю, сколько это займет, но я бы хотел однажды…довериться кому-то снова. — Я понимаю, — выдохнул Минхо, — правда. — Ты замечательный, хён, и с тобой легко. Но я бы не посмел просить тебя подождать. Просто, если бы ты мог остаться рядом, как друг или товарищ, или кто-то немного ближе, но не в романтическом плане, потому что я пока не могу, я был бы благодарен. Минхо действительно хотелось расплакаться. — Я останусь. — Правда? — Правда. — И не будешь меня сторониться? — Не буду. Я принимаю тебя, Джисон, и буду рядом, пока ты позволишь. — Ох, черт, ладно, — шмыгнул он. — Я сейчас расплачусь, но ты не пугайся, это от облегчения. Минхо улыбнулся и погладил варежку с кроликами, надеясь, что Джисон чувствует его поддержку. А затем открыл ему свои объятия. — Не сдерживайся.***
Минхо действительно смог поблагодарить Хёнджина лично через две недели после состоявшегося разговора. Хёнджин был слегка драматичным шутником с внимательным взглядом, добрыми словами и крепким стержнем внутри. Джисон расслаблялся от одного его присутствия и чувствовал себя в безопасности, даже если Хёнджин ничего не делал, уплетая свой коктейль за обе щеки. Минхо чувствовал к Хёнджину симпатию, не только из-за благодарности к самому его существованию, но и из-за некой схожести по отношению к любимым людям. Они оба были защитниками. На следующие дружеские посиделки Минхо пригласил не только Джисона, но и Хёнджина. И ни капли не пожалел, даже если и корчил недовольное лицо под смех Ынби и тычки Момо. Семья немного расширилась, и Минхо почувствовал, что недостающие частички наконец-то дополнили картину. Теперь у него не было зудящей потребности найти кого-то, дорогие люди были рядом, и он успокоился. — Ты любишь детей? — спросил он у Джисона, когда они уложили Ынби на дневной сон, а сами завалились на диван в гостиной. — Не знаю, я не думал об этом. Я даже не знаю, лажу ли с ними. Ынби-я, конечно, хорошо ко мне относится, но в целом — без понятия. — Я тоже. Ну, то есть, очевидно, что я люблю своего ребенка, но остальные дети не вызывают у меня умиления. Мне кажется, до рождения Ынби я их даже недолюбливал. — Может, так и должно быть? — Минхо пожал плечами. — А почему вы вообще решили завести ребенка? Извини, странный вопрос. — Все в порядке, — отмахнулся он, — я сам все еще задаю его себе. Это был осознанный выбор, но знаешь, не до конца. В смысле, мы были из тех придурков, что решили завести ребенка, даже не понимая, что это такое. Что это не игрушка для наших нужд, если ты понимаешь? Мы с Момо, в тот момент у нас обоих никак не ладилось с личной жизнью, все казалось таким безнадежным, — он хмыкнул. — Говорю это и самому не верится, каким кошмарным это тогда казалось. В общем, думаю, нам просто было одиноко, поэтому мы решили сойтись и завести ребенка. Не знаю, чем мы думали. Может, решили, что это как завести зверька. — Ты был таким придурком? — Мы оба, — поправил Минхо. — Да. Гордиться здесь нечем, единственное, что остается, стараться изо всех сил, чтобы не похерить нашему ребенку жизнь. — Из того, что я вижу, вы с Момо хорошие родители. Вам не нужно быть идеальными. — Мы учимся, Джисонни, — улыбнулся Минхо, переплетая их пальцы и целуя тыльную сторону ладони — то расстояние, на которое подпустил его Джисон за это время. — Маленькими шажками. — Маленькими шажками, — кивнул Джисон, сжимая их ладони крепче. Он потихоньку работал над собой: продолжал сеансы с психологом, пробовал формат видео, который нравился ему самому, чаще выходил из дома и появлялся в компании. Он все еще прятал тело и не мог до конца расслабиться, если рядом не было Хёнджина, но также позволил Сынмину обнять себя на прощание и первым сделал шаг в сторону Минхо. Минхо гордился им, не уставая повторять это из раза в раз, и смотрел на Джисона с нежностью. Может, пока что это нельзя было назвать любовью, но Минхо не собирался отпускать руку Джисона до тех пор, пока они оба этого хотели. Он собирался остаться.