Прежде чем наступит тьма

Едва Гарри плюхнулся на стул в своем кабинете, дверь распахнулась, и вошел Кингсли. На его губах, точно приклеенная, сияла дежурная улыбка, но глаза оставались холодными, а взгляд — сосредоточенным. Он бегло осмотрел стены кабинета, словно был тут впервые, и медленно проследовал к рабочему столу Гарри. Тот, устало наблюдая за гостем, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, ослабляя давление ворота. — Слышал, ты привел с собой ценного свидетеля? Кингсли продолжил блуждать взглядом по стенам, не спеша садиться. Если бы Гарри не знал его лучше, подумал бы, что он не заинтересован в ответе. Но это было не так.  — А у тебя везде глаза и уши, да, Кингсли?  Тот лукаво улыбнулся. Гарри вздохнул и пробормотал:  — Ну да, бывших авроров не бывает… — затем прочистил горло и продолжил: — Что до свидетеля, я не уверен, что он знает хотя бы что-то. Вероятнее всего, это простой оперативник с низким уровнем доступа, который едва ли сообщит нам новую информацию. — Первое впечатление бывает довольно обманчивым, — уклончиво заметил Кингсли в ответ, и Гарри отчего-то насторожился. — Так где ты его нашел? — Я… был на Гриммо. — Она в безопасности? В голосе Кингсли слышалась ирония. Все-то он знал! Гарри поджал губы. Конечно, за годы совместной работы он успел убедиться, что Кингсли — великолепный стратег, но почему-то сейчас подобная ремарка раздражала. Наверное, Гарри просто не хотел признаваться самому себе, что все еще не готов простить его за то, что тот провернул операцию у него за спиной. И что больше задето — профессиональная гордость или его чувства как друга, — он не знал. Словно своим поступком Кингсли… предал его. Именно так, пожалуй, Гарри себя и ощущал. Преданным.  — Не пострадала, — ответил он в конце концов. — Я спросил не об этом, — улыбнулся Кингсли. Гарри стиснул челюсти. — Не знаю, что тебе ответить. Не имею никакого понятия, где она и что за человек с ней рядом. Выглядит целой и невредимой. Внешне. — Ты должен мне доверять… — И доверяю, но также я имею полное право переживать за свою лучшую подругу.  Кингсли шумно выдохнул и наконец уселся в одно из кресел. Повисло молчание. Гарри упрямо отвернулся. В глубине его души бушевала буря. То, что он увидел Гермиону, не убавило беспокойства за нее. Напротив, он словно встревожился еще сильнее. Что-то в ее голосе не давало ему покоя. Будто она утаила нечто важное. Слишком спешила уйти, слишком волновалась. И не рассказала всей правды.  Ему самому пришлось догадаться, что ее эксперимент спустя столько лет бесплодных попыток увенчался успехом. Гарри все еще размышлял, стоит ли говорить об этом Кингсли, когда тот вдруг спросил: — Когда ты в последний раз спал? Гарри удивленно перевел на него взгляд, отвлекаясь от собственных невеселых мыслей. — Что? — переспросил он. — Когда ты спал? — Я в порядке. На самом деле он был далеко не в порядке. Вторые сутки без сна давались непросто. Волнение вкупе с животворящим эликсиром, который ему пришлось пару раз принять, чтобы не свалиться от усталости, давали гремучую смесь. Расширенные зрачки и учащенное сердцебиение — не единственные побочные эффекты при передозировке, но, так сказать, самые безобидные. Зелье уже заканчивало свое действие, и нужно было решить, стоит ли принимать очередную порцию. Проверять, как именно отреагирует его организм на передозировку, особо не хотелось. — Тебе стоит выспаться. — Чего ты хочешь, Кингсли? Твое появление мало похоже на визит вежливости, — нетерпеливо заметил Гарри. — Зашел спросить, как там твоя любимая журналистка, — усмехнулся тот. Гарри едва не застонал. За всеми этими событиями он и забыл, что в одной из допросных комнат сидит Рита Скитер. Мерлин, теперь ему придется постараться, чтобы ее задержание не вылилось им в добрый десяток едких статей. — Скитер подождет. Мне нужно… — Ее пришлось отпустить. — В каком смысле? — У аврората не было оснований держать ее в клетке. Взяли подписку и отпустили. Что будешь делать? — Я разберусь. Вот, — Гарри подтолкнул к Кингсли пергамент и перо. — Мне нужно разрешение на допросы под сывороткой правды. Кингсли поднял бровь. Гарри пожал плечами. Аврорат не использовал Веритасерум со времен последней охоты на подражателей. Именно Гарри настоял ввести запрет, как только чистки закончились. Он же предложил, чтобы сыворотку выдавали только за визой министра магии. То ли боялся, что не остановится и будет подливать каждому, то ли хотел иметь возможность отследить, кто из подчиненных злоупотребляет положением. Конечно, любой уважающий себя волшебник мог сварить сыворотку сам, но после варварской охоты браконьеров болтрушайки находились под особым надзором. Купить дорогие перья было проблематично, и мало кто действительно решался их достать. — Надеюсь, — Кингсли размашисто расписался, — оно того стоит. — Вот и узнаем, — усмехнулся Гарри. — Как ты сказал? Первое впечатление бывает обманчиво.

***

В тесной допросной было жарко. Гидровец мариновался в такой духоте не меньше трех часов, но пока держался молодцом, хотя футболка на нем уже покрылась влажными пятнами. Он сидел развалившись на стуле и нагло ухмыляясь. Руки его сковывали зачарованные наручники, блокирующие магию. На лице читалось полное пренебрежение к происходящему и к Гарри в частности. Он был уверен, что ничего не расскажет. Таких, как он, учили не колоться даже под пытками. Что мог ему сделать жилистый парнишка в очках, будь он хоть трижды победитель Волдеморта?  Гарри улыбнулся. Эмоции гидровца считывались на раз. Он явно не воспринимал его в качестве достойного противника. Что ж, решил Гарри, самое время сыграть в игру.  Поставив на стол две бутылки воды, он спросил: — Вы знаете, где находитесь? — Да. — И кто я, полагаю, тоже знаете? — Конечно. Мистер, — гидровец оскалился шире, — Поттер. — Чудесно. Представитесь? Раз вы знаете мое имя, было бы справедливо узнать ваше. Гарри щелкнул пальцами, и в воздухе материализовались блокнот и ручка. Он посмотрел на задержанного с полным вниманием и готовностью услышать имя. Тот смотрел в ответ, поигрывая бровями, и молчал. Гарри закатал рукава, незаметно поведя рукой, и температура в помещении стала выше. Молчание затягивалось. Гарри потянулся и с удобством устроился на стуле, всем своим видом показывая, что никуда не спешит. Прошло десять минут. На висках гидровца выступил пот. — Душновато тут, правда? — цокнул языком Гарри, не отрывая взгляда от блокнота, где успел нарисовать парочку игроков в квиддич. — Выпейте воды. Дегидратация неприятная штука, можете мне поверить. — Деги… что? — Обезвоживание. В допросной стало еще жарче. Гидровец утер запястьем со лба капли пота. Гарри, как ни в чем не бывало, взял одну из бутылок, сделал глоток и проговорил: — Однажды я несколько суток выслеживал торговца новоглитеролом. Под конец третьего дня этот араб не придумал ничего лучше, как скрыться на родине. Натурально в пустыне. И мне пришлось гнаться за ним по пескам. Это было то еще испытание. Хорошо, что у меня была палочка, и я мог наколдовать себе хоть целый ливень. У вас такой возможности, увы, нет, верно? — он помолчал. — Очень жаль. Гидровец задышал чаще. Гарри знал, что наручники жгли ему руки, нагревая кожу. Каким бы тренированным он ни был, высокая температура воздуха легко могла спровоцировать инфаркт и у здорового человека. Но Гарри всего лишь было нужно, чтобы он выпил Веритасерум. Он кивнул на воду подбородком. Гидровец смерил его тяжелым взглядом и резким движением схватил бутылку, тут же делая несколько жадных глотков. — Ну, так что? Назовете имя? — Энтони Рибкин, — процедил тот и тут же удивленно вскинул брови. Гарри недобро улыбнулся. — Наконец-то, — заключил он, — а то мне уже наскучила роль доброго полицейского. Взмахом руки он выровнял температуру в комнате и встал, уперевшись ладонями о стол. — Что вы делали у дома на площади Гриммо? — Следили… У нас был… — Энтони стиснул зубы, — приказ. — Приказ сделать что? Ну же, Тони, помогите мне. Быстрее закончим. — Нас отправили следить за домом, где живет… Нет! Внезапно Энтони с силой дернул головой, намереваясь размозжить себе лоб. Гарри в последний момент едва успел его оттолкнуть. Он сопротивлялся изо всех сил, но Веритасерум действовал безотказно. — Противостоять сыворотке правды бесполезно, — процедил Гарри. Он оттащил стул вместе с Энтони к стене и прижал рукой его плечи, лишая возможности двигаться. — Где живет кто? Отвечай! — Гермиона Грейнджер, — сквозь зубы прошипел Энтони. — Зачем она вам? — Мы должны были доставить ее на точку и передать командованию. Подробностей группе не дали, но я слыш… — он завыл и до крови закусил губу. Гарри едва не застонал от досады: парень оказался не так уж и прост. Раздвинув ему губы, он стиснул нижнюю челюсть Энтони у основания, заставляя того держать рот открытым. — Продолжай. Ты слышал?.. — Слышал, — зашепелявил Энтони, — что это как-то связано с проектом, которым она занимается. Кто-то из высшего руководства заинтересован в ее разработках. Это все. Отпусти… Гарри разжал пальцы. У него так и чесались руки как следует вмазать Энтони, но он сдержался и вместо этого холодно спросил: — Кто завербовал тебя? Тот расхохотался. Гарри терпеливо ждал, пока он отсмеется.  — «Гидра» везде, — произнес Энтони в конце концов, перестав мерзко хихикать. — У наших крысок нет ни имен, ни званий. Они просочились всюду. Во все отделы горячо любимого тобой Министерства. Как думаешь, откуда мы получаем информацию? Бинго! Даже в аврорате есть предатели. Тебе не переловить всех, великий Гарри Поттер. Гарри нахмурился, но промолчал. Лишь скрестил на груди руки.  Прошло несколько тягучих минут. Сыворотка заканчивала свое действие, и Энтони горбился все сильнее, в полной мере осознавая, что только что произошло. Гарри бросил на него сочувственный взгляд и сделал жест дежурному. — Увести. Оставшись один, он сел на стул, все еще стоящий у стены, и уставился перед собой.  Когда-то Гарри вычистил скверну из вверенного ему подразделения подчистую.  Пришло время сделать это снова.

***

Риши сидел, понурив голову и сложив руки в замок прямо перед собой. Гарри наблюдал за ним через зачарованное стекло, замаскированное под одну из стен. Раньше в аврорате под допросы использовали обычные кабинеты, но с момента начала тесного сотрудничества со Скотланд-ярдом он многое модернизировал. В частности подсмотрел, как именно магловские коллеги используют двустороннее зеркало, и внедрил похожую технологию в аврорате. До допросов теперь допускались лишь прошедшие специальную подготовку авроры, легилименты и невыразимцы. Семь лет назад вместе с Кингсли они привели в порядок структуру отдела магического правопорядка. Центральный аппарат аврората остался на своем историческом месте, в Министерстве, но в составе подразделения появились окружные офисы, каждый из которых работал почти автономно. Даже в самых дальних поселениях волшебников, где не было необходимости в постоянном присутствии авроров, появились органы поддержания правопорядка. Они не имели особого статуса и чаще всего состояли из местных добровольцев, которые прошли специальную подготовку по боевой магии. Такая децентрализованная система облегчала борьбу с криминалом в семи подведомственных округах и снимала с центра необходимость каждый раз направлять бойцов в командировки для расследования преступлений низкой или средней важности. Кроме того, Гарри учредил полноценный отдел аналитики, вошедший в состав штаб-квартиры. Новый отдел обрабатывал информационные сводки, поступающие из всех округов, а также отслеживал настроения в Лондоне. Изменения коснулись и требований к персоналу. Теперь все будущие авроры заступали на стажировку в министерский офис, курировавший их обучение. Затем стажеры могли быть распределены в другие округа для прохождения практики, но для получения значка им все равно требовалось сдать экзамены и испытания под надзором лондонской штаб-квартиры. Так, на финальном этапе, со всеми претендентами Гарри самостоятельно проводил интервью, выявляя личные качества будущих авроров и определяя их годность к службе. И тем страшнее для него была сложившаяся ситуация. На Риши он возлагал особые надежды. Парень не был обделен умом, хорошо показал себя в работе и быстро вырос с третьего до второго ранга. Не так давно Гарри его повысил. Неужели ошибся? Парни из его группы оказались чисты. Выходит, все-таки ошибся. Вздохнув, он вошел в допросную. Риши вскинул голову и уставился на него огромными глазами, полными тревоги. Он тут же отвел взгляд, но Гарри успел заметить мелькнувшую в их глубине вину. Поджав губы, он сел напротив. Риши поежился и уставился в стол. Гарри неторопливо достал из кармана брюк небольшой пузырек с прозрачным зельем и катнул его от себя. Пузырек глухо прозвякал по металлической столешнице в сторону Риши, пока тот не поймал его, прижав ладонью. — Как считаешь, нам это понадобится? — негромко спросил Гарри, опираясь предплечьями на стол. — Нет, — так же тихо ответил тот. Риши не говорил ни слова, собираясь с мыслями. Потянулись минуты, наполненные молчанием и чувством вины. Оно почти физически ощущалось в воздухе. — Начни с начала, — подсказал ему Гарри. — Я… облажался. Риши стыдливо опустил глаза и запустил пальцы в волосы, сжав их. Гарри кивнул: — Облажался. — Гар… Главный аврор Поттер, я в полной мере осознаю свою ошибку и как глава группы готов понести справедливое наказание, — заверил Риши, все еще не поднимая глаз. — Рассказывай уже.  — Как я и указал в рапорте, в тот день мы заступили на суточное дежурство около полуночи. Трое патрулировали город. Все было спокойно, и оставшихся в штабе парней я отправил спать в дежурку. Я сделал это… намеренно. — Зачем? — Они… попросили сообщать о передвижениях мисс Грейнджер. — Кто? — Гарри догадывался, каким будет ответ, но все еще надеялся, что ошибается. — «Гидра». Они вышли на меня пару месяцев назад, — затараторил Риши. — Какой-то мелкий чиновник. Сначала я отказал ему, рассмеявшись в лицо, но он откуда-то знал, что моя группа приставлена к мисс Грейнджер в качестве охраны. Гарри, они заставили меня. Угрожали и запугивали. Ты же знаешь: Сара беременна. Ей скоро рожать. А недавно мы купили небольшую квартиру на окраине Чингфорда… — закончил лепетать Риши и уставился на Гарри, словно это все объясняло. — Поздравляю, — холодно ответил тот и жестом попросил продолжать. — Места немного, но мы живем дружно. Когда она забеременела, ее мать, магла, гостила у нас. С самого начала беременность давалась Саре непросто. У нее резус-конфликт и угроза выкидыша, поэтому я попросил ее мать остаться. — Ближе к делу. — У нее нет визы. Если об этом станет известно, ее депортируют. Они обещали решить вопрос. — Кого? Кто обещал? — переспросил Гарри. — Мать Сары! — Амир, — процедил он, — я очень хочу тебе помочь, но ты несешь несвязный бред. — «Гидра» пообещала достать визу для матери Сары. Взамен я должен был рассказать, если привычный маршрут Грейнджер внезапно изменится. Гарри скрипнул зубами. Выходит, не зря его не покидало предчувствие насчет Риши. — Почему ты не обратился ко мне? — Я… не знаю. Мне было страшно. Они угрожали выдворить из страны и Сару, и я просто… — Мерлин… — едва слышно выдохнул Гарри. Он чувствовал себя, как в каком-то плохом кино. — Кто завербовал тебя? — Оскар Ратлер. Уверен, он просто мелкая сошка, и реально аврорат курирует кто-то более высокопоставленный. Гарри, в Министерстве появились предатели. — Да. И ты — один из них, — отрезал тот. Риши хотел было что-то сказать, но только закусил щеку и отвел взгляд. Гарри сложил руки на груди. С каждой секундой он чувствовал, как внутри нарастает ком горечи и разочарования. Он всегда гордился Амиром, считал его своим протеже. Риши был лучшим в подразделении, блестящим следователем с безупречной репутацией. Гарри доверял ему, как самому себе, и даже собирался двигать по карьерной лестнице, чтобы однажды предложить в качестве преемника. Но теперь все рухнуло.  Он вверил ему самое ценное — охрану своей семьи и Гермионы, которую давно и прочно считал больше, чем подругой. Риши же… оказался предателем, усыпившим его бдительность. Чувство глубокого разочарования так и захлестывало Гарри.  Как он мог так ошибиться? Как допустил предательство?  Он вспоминал все их разговоры, встречи, совместную работу — и ничто, черт возьми, не вызывало в нем ни малейших подозрений. А он еще так гордился тем, что лично подбирает людей в аврорат! Вся эта ситуация была одной сплошной пощечиной его профессионализму и самолюбию. Боль от предательства была особенно сильна, потому что Гарри действительно начал относился к Риши, как к кому-то вроде младшего брата. Он верил в него, надеялся, что тот однажды продолжит их общее дело. А теперь все пошло прахом. Сжав кулаки, Гарри ощутил, как в нем поднимаются гнев и ярость. Он все еще не мог в полной мере осознать, что его доверие так легко и жестоко предали, но уже решил: Риши получит по заслугам. И произойдет это публично. Он обязательно проследит, чтобы дело получило максимальную огласку. В назидание. Кажется, его перестали бояться. Что ж. Он напомнит миру — и себе, — почему когда-то за глаза его прозвали инквизитором. Гарри поджал губы и негромко начал говорить: — Старший аврор Риши, вам предъявляется обвинение в нарушении должностных инструкций в части проведения операций по охране ценного свидетеля, рейду и захвату подозреваемых, нарушении Статута о секретности… а также в пособничестве особо опасным преступникам.  Он перевел дух. Смотреть на Риши было больно. Жалость смешивалась в его душе с презрением, раскачивая чаши весов. Но все же жалость перевесила, и Гарри добавил: — Твоя семья не пострадает. Им предоставят дом в уединенном пригороде и сделают новые документы, чтобы вас ничего не связывало, — он помолчал. — Хочешь что-то добавить? — Ратлер — любовник Риты Скитер, — кивнул Риши, и у Гарри от удивления невольно расширились глаза. — Думаю, эта информация будет тебе полезна. «Еще как, — подумал Гарри про себя. — Еще как».

***

Гарри спал, лежа на диване и обхватив себя руками. Ноги он устроил на круглом подлокотнике, но кожаный честерфилд явно не предназначался для отдыха. По всему было видно, что сон сморил его в самый неподходящий момент: на нем были рубашка, брюки и ботинки, очки перекосились, а рядом валялись блокнот, ручка и смятые пергаменты. На лице застыло хмурое выражение, меж бровей залегла глубокая морщина. Сон был неспокойным. Он то и дело вздрагивал и хмурился еще сильнее. Джинни тихо притворила за собой дверь кабинета и, прижавшись к ней спиной, едва слышно вздохнула. Сердце ее сжалось. Она тихо прошла к рабочему столу Гарри, оставив там сумочку, а затем присела рядом с диваном и провела рукой по волосам мужа в успокаивающем жесте. Однажды они это уже проходили. Неужели все повторяется?.. Внезапно Гарри заворочался и вдруг открыл глаза, уставившись на нее осоловелым взглядом. — Привет… — прошептала Джинни и улыбнулась. — Джин… — выдохнул Гарри. Он зарылся рукой ей в волосы и потянул на себя, одновременно с этим сдвигаясь к спинке дивана, чтобы освободить для нее место. — Иди ко мне. Джинни послушно устроилась рядом, прижавшись к его груди и переплетя их ноги. Какое-то время они просто молчали, дыша в унисон. Она жалась к нему, словно стараясь согреть своим теплом саму душу, а Гарри, не открывая глаз, слегка поигрывал ее прядями. — Я подумал, — произнес он, — что ты мне приснилась. Джинни рассмеялась и легонько укусила его за подбородок. — А так? — Ай, — улыбнулся Гарри и поцеловал ее. Когда поцелуй закончился, Джинни снова закрыла глаза и постаралась почувствовать настроение Гарри, понять, что происходит у него в душе. Она всегда отличалась хорошей интуицией, которая и на этот раз подсказывала, что с ним далеко не все в порядке. — Как ты? — спросила она, заглядывая в лицо. Гарри тяжело вздохнул. В его коротком взгляде она успела увидеть боль, разочарование и гнев. — Я так ошибся. Риши… предал меня. Всех нас. И таких, как он, немало. Как я мог не заметить? Джинни крепко прижала его к себе. Амир Риши казался ей хорошим парнем. Он даже чем-то напоминал ей молодого Гарри: ему также были не чужды не только доброта, смелость и самопожертвование, но и скромность. Когда они с супругой бывали у них в гостях, Джинни всегда отмечала эту его черту. Вот только почему Амир не обратился за помощью к ним? Она вдруг поняла, что чувствует в этом и некоторую свою вину. Словно сделала недостаточно, чтобы Амир мог довериться им. Джинни невольно внутренне сжалась, проглатывая ком в горле от подступающих слез. Она должна быть сильной ради Гарри. Сейчас ему как никогда нужны ее любовь и поддержка. Предательство сильно его подкосило, ведь он так высоко ценил Риши. — Милый, не вини себя. Никто не мог наперед знать, что Амир окажется предателем. — Я. Я должен был знать, но потерял бдительность. Мне не стоило сближаться с подчиненным. Только представлю, сколько личной информации о нас он мог слить… — Гарри стиснул челюсти. — Я просто…  Джинни убрала с его лба прядь волос.  — Ты сильнее, чем думаешь, Гарри. И всегда боролся за справедливость, не отступая, даже когда дело казалось безнадежным. Это у тебя в крови. Ты должен найти в себе силы двигаться дальше и сейчас. Не сдавайся. — Джинни нежно коснулась его щеки и тихо продолжила: — Я верю в тебя и всегда буду рядом, слышишь? Помни, что ты не один. Снова воцарилось тишина. Гарри нахмурился, словно внутри него шел какой-то сложный диалог. Джинни ласково коснулась его лба, разглаживая складку между бровей, затем очертила линию от скулы к подбородку. Гарри поймал ее ладонь. — Спасибо за поддержку, — он заглянул ей в глаза и нежно поцеловал пальцы. Помолчав, он добавил: — Я видел Гермиону. — Она в порядке? — Да, но… — Гарри, — мягко произнесла Джинни, перебивая его. — Она в порядке. Это самое важное. — Она отказалась вернуться домой. Ты просила… — Уверена, у нее были на то веские причины. И потом, она же не одна. Верно? — Да. С ней Стив Роджерс, — Джинни бросила него удивленный взгляд. — Долго рассказывать. Я ему не доверяю. — Но доверяешь ей, — Гарри кивнул. — Если Гермиона с ним, значит, риск оправдан. Она в состоянии себя защитить. В конце концов, там не кто-то, а сам Капитан Америка. Гарри фыркнул. — Только не говори, что повелась на рассказы о его героизме и смазливую мордашку. — У вас больше общего, чем ты думаешь, — Джинни усмехнулась. — Но когда я остаюсь одна в душе, фантазирую только о тебе. Как эти руки… — она прижала его ладонь к своей груди, — ласкают мое тело… — Ладно, закрыли тему, иначе часть из этих фантазий мы начнем воплощать прямо сейчас, — с обещающей интонацией произнес Гарри, но поспешил перевести тему: — С кем остались дети? Джинни хихикнула, однако решила не форсировать события. В Министерстве никогда нельзя было быть до конца уверенным, что заглушающие и запирающие заклинания сработают, и они смогут позволить себе полную приватность. Однажды их уже застали в самый пикантный момент — повторение сейчас было бы неуместным. — С Роном, — ответила она, мягко высвобождаясь из объятий Гарри. — И нет, я ничего ему не рассказала. А теперь… Поднимайся! Я принесла тебе еды.

***

Гермиона чувствовала, как сердце глухо ухает в груди. Как оно с силой часто ударяется о ребра, разгоняя по крови адреналин. У нее мелко подрагивали пальцы и никак не получалось взять себя в руки. Когда она увидела белую точно простыня ладонь Стива, внутри все перевернулось. Страх оттого, что она опоздала, оказался настолько сильным, что у Гермионы на секунду потемнело перед глазами. — Соберись… — прошептала она самой себе, а затем добавила громче: — Соберись же! Гермиона мотнула головой и отодвинула кофейный столик, освобождая место. Уложив Стива на спину, она подобрала палочку, которая лежала рядом: видимо, успела выпустить ее, когда бухнулась на колени. — Люмос, — шепнула Гермиона. Приоткрыв веко Стива, она наподобие фонарика посветила ему в глаз, отмечая реакцию зрачков. Сначала те оставались неподвижными, но затем что-то изменилось, и Гермиона заметила слабое сужение. Это придало ей сил. Она тут же приникла ухом к груди Стива, но сердцебиение, если и было, оказалось слишком слабым, чтобы расслышать его через ткань футболки и бинты. Однако Гермиона не думала отступать. Она приложила пальцы к сонной артерии Стива и затаила дыхание, стараясь ощутить подушечками хотя бы намек на пульсацию. Секунда. Вторая. Третья. Тишина. — Пожалуйста… — взмолилась она, закусив губу и подняв глаза к потолку. — Пожалуйста, пусть он будет жив… Стив не был обычным человеком, у которого неоднозначные реакции тела говорили скорее в пользу угасания жизни, и Гермиона просто отказывалась сдаваться. Она вновь коснулась его сонной артерии и прислушалась к ощущениям. Потянулись мгновения, полные тревоги и ожидания, пока вдруг под пальцами слабо не шевельнулась артерия. Пульс.  Нитевидный, но отчетливый.  Гермиона выдохнула от облегчения. Все это время она едва дышала, и потому легкие болезненно сжались. Она распахнула рюкзак и выставила флаконы с зельями: на столике появились рябиновый отвар, крововосстанавливающее зелье и экстракт бадьяна. Затем, наплевав на осторожность и не без помощи магии, она усадила Стива вертикально, запрокинув его голову так, чтобы та оказалась на диване. Гермиона на секунду прикрыла глаза и снова выдохнула, успокаивая мысли и чувства. Сердце бешено колотилось. Открыв глаза, она протянула руку и нашла в рюкзаке безоар. Подкинув его на ладони, она осторожно сжала продолговатый камешек. Гермиона знала, что должна действовать быстро, но почему-то медлила.  А если не поможет? Или магические средства не подойдут для лечения? Должна ли она была вытаскивать пулю? Что, если своими действиями она лишь навредит? Вдруг она лишь приблизит его смерть? Вопросы разъедали ее изнутри. События последней пары дней сильно выбили Гермиону из колеи. Страх сковывал, заставляя дрожать. Она смотрела на бледное лицо Стива, и слезы наворачивались на глаза.  Нет. Она должна попытаться. Сжав безоар в ладони, Гермиона наклонилась к Стиву и прошептала: — Все будет хорошо. Не раздумывая больше ни секунды, она открыла его рот и закинула туда безоар, заставляя сглотнуть. Оставалось надеяться, что тот поможет продержаться, пока она не найдет антидот от неизвестного токсина, которым отравили Стива. Гермиона еще раз приложила пальцы к его сонной артерии, напряженно прислушиваясь, отзовется ли пульс. Пальцы ее дрожали, и это сильно сбивало. Она смотрела на его безжизненное лицо, словно пытаясь передать свою энергию. Каждая секунда ожидания казалась вечностью. Гермиона не отводила взгляда, стараясь уловить любой намек на вздох или движение. Ей хотелось кричать, умолять его очнуться, но она сдерживалась, боясь спугнуть удачу. Наконец пульс под ее пальцами стал увереннее, и Гермиона села, обхватив руками колени. Кажется, она только что выиграла им время. Вот только как много?..