Just let it be

      Он был абсолютно уверен в себе ещё буквально пару минут назад. Ему хватало веры в себя, чтобы даже растянуть себя самолично и заранее – дальше требовалось только согласие Наклза. И тот согласился. Но уже теперь – стоя на коленях с выпяченной кверху задницей и упираясь руками по бокам головы – Соника начали настигать сомнения. В самый подходящий, сука, момент. Он буквально чувствовал пульсацию и твёрдость члена ехидны, которым тот скользил между его ягодиц, не то дразня, не то давая время на раздумья и отступление. Ёж был ему за это даже благодарен, в какой-то степени. Но с другой стороны – ситуацию это не облегчало ни на йоту. Однако и отступать в последний момент он не был намерен.       — Давай уже, Накс, я жду, — он оборачивается назад в силу своих возможностей только для того, чтобы взглянуть на застывшего следом в нерешительности хранителя.       — Ты точно в этом уверен, Соник? Я не хочу тебе навредить, — в очередной раз вопрошает ехидна, неконтролируемо очерчивая большими пальцами круги на бёдрах под собой.       — Я скажу, если будет больно, обещаю. Приступай, — ставит на этом точку герой, отворачиваясь обратно, дабы действительно не отступиться от своего решения. Не когда они так далеко зашли и так близко к пересечению всех платонических границ, которые сами же когда-то давно и начали выстраивать.       Они доверяли друг другу достаточно сильно, чтобы на данный момент избавиться от своих перчаток и даже спортивных лент. Соник никогда бы не подумал, что шипы ехидн мужского пола растут прямо на руках, а не являются просто подкладками в перчатках. Возможно, им нужно будет уделить этому когда-нибудь больше времени. Но сейчас это не имело значения. Слыша повторное открытие и закрытие тюбика со смазкой, а после и характерное хлюпанье, он понимает, что они действительно достигли точки невозврата. Ему ничего не остаётся, кроме как позволить себе плыть по течению, как и всегда.       — Готов? — предупреждающе спрашивает Наклз, ощутимо упираясь в тугую складку крупной головкой.       — Абсолютно, — старается как можно увереннее ответить ёж, на пару секунд даже задерживая дыхание в ожидании вторжения. Только по слабому потиранию основания хвоста до него доходит, что он должен расслабиться для начала.       Он отчаянно старается и правда пытается ослабить мышцы заднего прохода, и у него даже получается. Однако к проникновению он всё равно оказывается морально не готов. Когда ехидна толкается вперёд, неумолимо растягивая его анус, ему кажется, что он поторопился с выводами. Несмотря на небольшое ощущение неприятного покалывания и избыточного натяжения, чувство заполненности начинает настигать его и вместе с тем симпатизировать. Стоит головке полностью оказаться внутри, Наклз останавливается, давая время на передышку им обоим. Нижний слышит его учащённое дыхание и понимает, что ему не легче. Хотя и, возможно, приятнее.       — Можно?.. — учтиво уточняет старший, путаясь одной рукой в синих иглах и, видимо, поцарапавшись об одну из них, ибо сразу же резко отстраняется. Соник делает очередной глубокий вздох и кивает в знак разрешения.       Всё это и так прилично сносило ему крышу, но, когда ехидна скользит дальше, ещё больше растягивая его, это становится почти невыносимо. Особенно высокий стон срывается, когда внутри оказывается самая широкая часть чужого члена, заставляя его выгнуться в спине. Хаос, как много всего... Даже он сам мог чувствовать, что стенки обнимают горячую плоть слишком плотно, с трудом натягиваясь. Всё определённо было бы хуже, если бы он не растянул себя заранее. Хоть какая-то польза, пусть и небольшая, ведь справляться с немалым размером партнёра оказалось гораздо сложнее, чем он себе это представлял. Треугольники ушей давно прижимались к голове, иглы чуть опали, отражая настроение своего обладателя, а ногти неконтролируемо впивались в простыни под ним. Тяжёлое дыхание на грани тихих стонов было весьма показательным для его состояния. Сонику буквально приходилось заверять себя и собственное тело расслабиться ради одних из лучших ощущений в его жизни.       Когда его усилия оказали достаточный результат для дальнейшего проникновения, Наклз незамедлительно этим пользуется и выталкивает свой член до самого основания. Ёж стонет так громко в момент, когда тот проезжается по его простате, что наверняка можно было бы услышать с улицы. Ошеломляющее чувство заполненности заставляло глаза закатываться сами собой, а ноги пробивало нескончаемой дрожью. Повторяя дыхательный цикл из раза в раз, Соник с каждым разом всё чётче ощущает натяжение в нижней части живота. Он даже представить не мог, что это так хорошо. Он точно бы кончил только от этого, будь на то его воля. Но этого было мало. Издав сдавленный звук, похожий на свист, ёж упёрся ладонями в поверхность кровати и приподнял свой торс в силу возможностей ослабленного организма, стараясь сопротивляться дрожи. Однако он точно не ожидал, что ехидна слегка надавит ему на спину, призывая лежать дальше.       — Не напрягайся, иначе хуже будет, — предупреждает тот, пользуясь своим положением и вырисовывая на синей обнажённой спине понятные только ему символы. Через пару секунд рука остановилась на метающемся в переизбытке ощущений хвосте, потирая его между пальцами. Знает же, насколько тот чувствительный у ежей. — Скажи, как будешь готов продолжать.       — Был рождён готовым, — усмехается парень, резко отводя бёдра назад, а после возвращая в исходное положение. Шлепок выходит глухим несмотря на резкость движения, однако очередной удар по простате немного отрезвляет и тормозит.       Но до этого Сонику уже нет дела – он дал разрешение на то, чтобы его трахнули. И хранитель повинуется. Первые толчки аккуратные, размеренные. Видимо, всё ещё привыкает ко всем этим ощущениям – тесноте и жару чужого нутра. Справедливости ради, ежу не легче – слишком много всего, а ещё это натяжение внизу живота просто восхитительно, и он был бы не против узнать, с чего это вдруг. Когда Наклз начал постепенно ускоряться, дышать стало полегче, хотя чувств не убавлялось от слова совсем. Кажется, словно их становилось только больше, а каждое поражение по простате и вовсе едва ли не подбрасывало героя, заставляя его прогибаться только сильнее. Видимо, сидеть он минимум пару дней точно не сможет. Шлепки чужого паха об ягодицы становятся быстрее и звонче из раза в раз. Вскоре он начинает чувствовать поцелуи и мокрый язык на своей спине, от чего хвост начинает одобрительно вилять против воли. Ему правда дорога забота ехидны и он искренне хотел бы отплатить тем же. Жаль только, что их позиция не позволяет. Когда руки начинают ползать не только по его бёдрам, ему хочется взвыть. Сильные пальцы скользят то по шерсти, то против, абсолютно вороша её и приводя в ещё больший беспорядок, чем тот, в котором находится сейчас его разум. Ласкают самые чувствительные места, но словно специально обходят бежевый член, который был без внимания с самого начала действа. Коему и нужны эти прикосновения сейчас больше всего.       — Ох, только посмотри на это, — внезапно томным полушёпотом говорит ехидна, когда одна из его рук доходит до низа бежевого живота, не покрытого синей шерстью. Он так близко к члену, что жаждет внимания, но, похоже, в последний момент его цели сменились, к несчастью изнемождённого героя. — Положи свою руку рядом с моей.       Просьба весьма странная и явно не её Соник ожидал услышать. Он уже хотел было возмутиться и попросить просто довести дело до конца, ведь он так близко, Хаос тебя побери, красная ехидна. Однако, когда движения внутри замедлились, отсрочивая оргазм, ёж решается послушаться его. Снова. И действительно заводит одну из рук под себя, опуская её рядом с чужой. И в этот же момент его пронизывает осознанием. Он отчётливо чувствует под подушечками пальцев выпуклость на своей коже, которой там раньше не было. Стоит Наклзу наполовину выйти из него, и бугор пропадает. Так вот что это было за натяжение.       — Такой маленький, Соник. Даже меня с трудом принимаешь, — хранитель толкается на этих словах особенно резко и глубоко, замирая так на пару секунд, словно позволяя прочувствовать ежу всё своё положение. Стоны тот давно не сдерживает, но в этот раз его рот раскрывается только в беззвучном крике, когда вожделение сильнее бьёт в голову. Это так ошеломляюще, что почти сводит с ума.       Кажется, после этого ехидна окончательно теряется в ритме (или, быть может, это намерено) – то он быстро выбивался в синее тело под собой, то замедлялся, на пару секунд замирая с особенно глубоко вдолбленным членом в чужое нутро. Ёжик буквально мог чувствовать все вздутые венки и каждую пульсацию детородного органа внутри себя. Чертовски приятно. Совершенно новые чувства продолжали накатывать волнами с каждым толчком, накладываясь друг на друга и усиливая любые ощущения. Хаос, Наклз, просто доведи дело до конца, а не мучай вот так, нагло и невыносимо. И словно его мысленные мольбы были услышаны, старший резко замирает внутри него, а после обхватывает руками поперёк груди и тянет на себя, ставя в вертикальное положение.       Член в новой позиции сдвигается и теперь давит на переднюю стенку сильнее, снова срывая с героя новые стоны. Он разводит колени в стороны, больше открываясь под проникновение, параллельно заходясь в тяжёлом дыхании, замечая, как бугорок внизу живота то становится отчётливее, то почти пропадал. О боги, он не ожидал, что это будет выглядеть так горячо. Но возобновление ударов бёдер о бёдра не даёт ему ещё задуматься над этим – у него хватает времени только чтобы схватиться за всё ещё прижимающие его к сильному телу красные руки. При каждом толчке он наблюдает, как рядом с его собственным членом поршнем ходит выпуклость от чужого. Это осознание, кажется, подталкивает его к краю даже больше. Он никогда бы не подумал, что подобное действительно будет его заводить даже больше, чем похвала друзей. А особенно одного упрямого красного ехидны, который сейчас целенаправленно разорял его тело, даже не думая сжалиться, и уже не останавливаясь.       Много-много-много всего, но всё равно недостаточно, чтобы выкинуть его за край наслаждения. Если бы он только мог дотянуться... Но его мысли словно снова считывают, достают прямо из головы, и вот уже красная рука со спиленными когтями тянется к паху Соника, обхватывая основание длинны. Вот и новый стон в копилку. Его собственный член был среднего размера и тонкий, как полагается ежу, бежевого цвета, под стать коже на столь уязвимом животе, а потому весьма легко помещался в чужой руке. Наклз подстраивает движения руки под свои толчки, расслабляет кольцо пальцев у основания и наоборот – сужает где-то под головкой, создавая абсолютно крышесносный ритм. Конечно же ёж долго бы не продержался в таком темпе – хватило всего около десятков взмахов вдоль члена, чтобы его перекинуло за грань с оглушительным стоном. Сжавшись вокруг чужого возбуждения, следом от избытка стимуляции за ним последовал и ехидна, заполняя его своим семенем.       Голова шла кругом от бурного оргазма, дыхание перехватило, а глаза жмурились до цветных пятен под веками. У героя ушла почти минута на то, чтобы прийти в себя. И когда здравый рассудок более-менее вернулся к нему, он обнаружил себя усаженным на колени хранителя и всё с теми же руками, обнимающими вокруг талии. Его даже не волновало далеко не самое приятное ощущение вытекающей спермы. Окончательно придя в себя, он первым делом повернул голову как мог, чтобы потереться щекой об чужой нос, за что получил поцелуй в висок. Удовлетворённый полученной лаской, к нему пришло желание осмотреть себя. Синяя шёрстка растрепалась и слиплась от пота и других выделений, иглы наверняка тоже сейчас выглядели не лучшим образом. Однако закончить мысль ему не дают молчаливым поднятием на руки. От неожиданности он успел только на рефлексах схватиться на красные плечи. Фиолетовые радужки только с усмешкой посмотрели на него, а после их обладатель понёс его в сторону ванной. Да, душ, пожалуй, сейчас звучит неплохо (как бы сильна не была его неприязнь к воде).