«Если бы знал многое, то, наверное, все бы твои заданные вопросы отпали бы намного раньше, чем жизнь решила развести нас по разным дорогам, мой дорого друг. На самом деле, я и сам не могу логически понять, что же сильно так тревожит мою душу: разочарование в жизни или же тот факт, что между нами километры городов…
Во мне бушует что-то непривычное. То, что описать красивыми прилагательными или деепричастными оборотами — слишком трудно, а может, и вовсе невозможно. И это «что-то» так сильно вгоняет меня в раздумья, что по утрам я выпиваю остывший кофе, а после выхожу з квартиры и зачем-то проверяю почтовый ящик.
— «Но для чего ты это делаешь, Ёнджо?» — спросил бы ты, смотря на меня, стоя позади; а я как и обычно пожал бы плечами и оставил бы твой вопрос без ответа.
Да, я и сам не понимаю почему, словно на автопилоте, я произвожу это действие изо дня в день. Вероятно всего, из-за того, что где-то, на подкорках моего разума есть надежда, говорящая о том, что ты возьмёшь и напишешь мне. Да, пускай не в социальных сетях (куда ты перестал заходить из-за того, что улетел в другую страну), пускай хоть так — на листе бумаги, упакованной в конверт с марками.
Чёрт, я хочу знать о том, где же находишься ты сейчас. Хочу увидеть твой почерк и вновь прошептать о том, что я снова не могу разобрать некоторых слов, ведь буквы удивительно похожи друг на друга и нечитабельны.
Я скучаю…
И я не отрицаю, что зависим тобой. Человеком, который смог за короткое время изменить мой внутренний мир и взгляд на жизнь, в целом.
А попрощались ли мы?
Это для меня, как и для тебя — загадка.
Я помню, что в тот вечер твой голос показался мне обеспокоенным, но ты прошептал мне: «Хён, нет повода для паники. Нет повода для того, чтобы ы о чём-то переживал».
И на этой ноте я для чего-то начал успокаивать сам себя, хотя моё нутро говорило совершенно обратные вещи…
А что потом?
Девятнадцать не отвеченных вызовов, шесть сообщений, которые не прочитал ты.
Я узнал от Гонхи, что ты улетел…
Вот так вот, просто, без объяснений купил билет на последний рейс, закрыл квартиру, но передал записку, в которой написал короткое: «Спасибо за дружбу»…
И если ты вдруг захочешь узнать, когда во мне что-то оборвалось, то я не стану таить этого от тебя, Сохо, никогда. Это произошло тем ранним утром пятого ноября, когда город утопал в снежинках, и в окнах многоэтажных домов только-только зажигался свет…
P.S. я потерял не себя, а частичку своего счастья, от которого зависело очень многое для меня…»
~ 05 June
***
Ёнджо откладывает в сторону ручку и ещё какое-то непродолжительное время смотрит в окно. В его душе — холодно, так же, как и в пустой квартире. Он знает, что Сохо не ответит, ведь он начал жизнь с чистого листа. И только милый Санни выводит своего хозяина из раздумий, активно виляя хвостом.
Рейвен открывает первый ящик стола и кладёт ещё одно письмо поверх других. Он знает, что и это письмо отправлено не будет, адрес ему не узнать никогда.
И только сообщение от Гонхи, в котором находится и совместное фото, будет согревать душу Ёнджо всегда.
