Драгоман

Через многие годы меня очернят в народе, опорочив заслуги, объявят лжецом и трусом — сколько зла я содеял, кого отравил и про́дал, в чём достиг при дворе поразительного искусства. А моё ремесло незаметно, как след крысиный в лабиринте сокровищниц, тоньше смычковых нитей — где булат, прокалённый в горнилах, теряет силу, зарождается слово, чей смысл филигранно-скрытен. Миром правит язык, это издревле нам знакомо, драгоманам, умевшим жонглировать словесами — обвести вокруг пальца, закон подменив законом, хладнокровно вершить чью-то долю в одно касание. Сколько было развязано войн, того больше — свадеб с дочерьми сопредельных владык, утаивших по́дать. С господином моим, говорят, невозможно сладить, но он смотрит сквозь пальцы на вынужденную подлость. Бойко пляшет перо, поспевая за сворой мыслей, в перекройке наречий с нездешнего на родное слышу сталь и пергамент, тембр голоса льстиво-лисий, пересказ толмача о расторгнутом договоре. Чем наполнена жизнь моя? — звеньями нужных связей, шепотком в тронном зале, гримасами лизоблюдов, гроздью щедрых посулов, присяг на огне и вязи — из всего только первое дорого мне и любо. Властелин мой, послушай: близка твоя мощь к вершине, стихнет отзвук побед, отгремит череда усобиц; я служил слишком преданно, стало быть, разреши мне удалиться от дел, сохранив напоследок совесть.