Bell

Женщина шла маленьким неторопливым шагом к старшине деревни. В женских руках была чужая бамбуковая шляпка с голубоватыми колокольчиками. Фурин тихо отдавали звоном от каждого шага. За её маской хоммэн была уставшая улыбка, которая появилась с тех пор, как маленький сын кузнеца рассказал ей причину явки. Её ожидали. Особняк Теччикавахары-доно был уже близко. Т/ц/в придержала край своей юкаты и быстро поднялась по ступеням наверх. Она поздоровалась с некоторыми кузнецами-стражниками, что стояли возле дверей. Мужчины в масках кивнули ей в ответ, и женщина вошла внутрь дома. Зал для приемов встретил её теплом солнечного света и маленьким главой всей деревни. Он был низким и забавным, однако его уважали абсолютно все. Ну, кроме одного человека, разумеется. Старичок сидел неподвижно, вглядываясь в некоторые рукописные письма и древние папирусы, не обращая никакого внимания на зашедшую женщину. — Доброе утро, Теччикавахара-доно. — она опустилась на колени и медленно поклонилась ему лишь головой. — Вы, кажется, просили, чтобы я немедля пришла к вам. И вот я здесь. — Ох, да, Т/и. Проходи да не падай в ноги. Ты всегда поднимаешь мне настроение своим послушанием, в особенности, после разговоров с некоторыми особями. Прошу. — глава указал на татами перед ним и женщина почтительно села, кивая в благодарность. Он повернулся к ней своим искусственным лицом. Старичок лукаво прищурился, что было видно по морщинам, выходящим из-под маски. — Как ты поживаешь? Слышал, в последнее время у тебя плохо со здоровьем. — Всё это лишь сплетни, господин. — мужчина настороженно склонил голову в немом вопросе. Он ожидал продолжения. — Это касается моих личных проблем и это точно не стоит обсуждений. Просто расскажите, что случилось. — Что ж, если ты отказываешься от светской беседы со мной, то я, так уж и быть, позволю тебе перейти к сути нашего разговора. Т/и кивнула и затаила дыхание. — Хотару слишком действует на мою больную голову. — внутри женщины все обвалилось. Кожу спины покрыли волны ледяных мурашек. Её глаза смотрели сквозь старичка, будто не желая его слушать. Нет-нет-нет! Это точно не может быть правдой. — Эта его истерика продолжается уже который день, пока тебя не было здесь. От звона чертовых фурин мне уже плохо, вот поэтому я позвал тебя. Мне нужно, чтобы он пришел в себя и ты обязана помо… Она отрицательно махнула головой: — Нет. Я не могу. Все вокруг, будто, остановилось. — Т/и, разве ты не хочешь меня снова радовать своим поведением? — мужчина резко изменил свой тон. — Ты прекрасно ладишь с Хаганезукой и после твоих методов его успокоения — все настолько рады его спокойствию, как никогда! А наша деревня процветает! Этот мальчишка уже неделю выводит меня из себя, и никакие громадные порции данго нас от него не спасают! — Я понимаю, однако всё же думаю, что не смогу. Прошу простить. Теччин медленно начинал сердится. Послушная жительница, и единственная, кто мог успокоить самого истеричного и самого умелого кузнеца, из его деревни начинает противится его указаниям. — Т/и, милая, я хочу знать причину и как можно быстрее. Причина была довольно глупой и называть её было бы крайне унизительно. Она поджала губы. Соврать бы не получилось, ведь совесть не позволит высказать наглое вранье перед главой деревни кузнецов. Уважение к этому человеку было великое, и это могло не обсуждаться, но и ссора с мастером билась болью в женском сердце. Вера в их дружбу и вера в него. Глупые мысли почему-то решили обратится к нему. — Причина… — женщина покраснела под маской и смущённо сжала пальцы рук. Её глаза в миг стали более влажными от воспоминаний. Её голос дрогнул: — Причина во мне, господин… Я поссорилась с Хотару, как раз неделю назад. Я сильно задела его достоинство и честь… м.мне так жаль… И прекрасно осознаю, что он точно не возжелает меня увидеть. Мне стыдно идти к нему, после произошедшего, господин Теччикавахара… О Ками, простите меня… Слеза упала из-под хоммэн. — О, дитя… — мужчина подошел к женщине и обнял её, медленно укладывая к себе на плечо. — Расскажи противному старику, что случилось с вами двумя. Как этот болван смел обидеться на тебя? — Простите м.меня… В тот день я.я п.попросила Хотару починить м.мне серьги… — женщина неестественно громко всхлипнула, пока Теччин успокаивающе гладил её по т/ц/в волосам. Руки Т/и потянулись к её маске и стянули с девичьего миловидного лица, чтобы не испортить материал от слез. — Я… я и представить не могла, ч.что обижу его этим… Мужчина задумался, но руку с её головы не убрал: — Что же это за искусный кузнец такой, если обычную безделушку починить не может? Не думаю, что этот олух не справился бы с женскими серьгами. Меха в его ковальне всегда горячи. Возможно, резон в его истерике совсем другой. — всхлипы плавно стихали. Краткая мысль промелькнула в голове мужчины. Однако, тело девушки продолжало трястись в объятиях доброго старика, стараясь слышать его голос. — Вероятно, они тебе столь дороги, милое дитя? Кто даровал тебе их? — К.кайоши преподнес мне их подарком, когда мы виделись с ним. Тогда, мы…пошли гулять возле источников вечером и на мне совсем не было украшений. У нас завязался разговор о чем-то. И резко он сказал, ч.что мне бы пошли серьги и отдал мне их. Было это месяц назад, к.кажется… — воспоминания забавного времяпровождения с молодым кузнецом быстро мелькали в голове женщины. Во время вечерней прогулки с ним были казусные моменты, но они были тут же превращены в шутки и весёлое настроение оставалось с ней все время. Сам парень показался ей довольно милым и интересным в разговоре, а ещё крайне учтивым. Теччин же выпрямился и брови его озадачено сошлись домиком. — Т/и, милая, чье имя ты назвала.? Повтори-ка ещё разок. — Кайоши. Юный кузнец из северной части деревни, что находится возле леса. — её сердце громко стукнуло. — С ним что-то случилось? В лысой макушке что-то щелкнуло и быстро завертелось, словно механизм часов пришел в действие. Старик лукаво усмехнулся, прежде чем продолжить: — Случилось, как же… — он взял т/ц/в за плечи и осторожно отодвинул её от себя, чтобы она взглянула на его лицо. — Хаганезука выбил из его тела всю душу и разбил ему лицо. Да сделал это так, что его нос до сих пор сломан, а кожа мальчишки покрыта черными гематомами. Знаешь, я, ведь, даже представить не мог, что Хотару когда-то выполнит свои обещанные угрозы. Глаза женщины блеснули от новых слез. Неужели её давний друг и тайно возлюбленный возможен на такое? Нет, это не могло быть правдой и староста просто врет ей. Однако, лицо старика все так же осталось неизменным, оставляя легкую тень загадки. — Р.разве он способен на такое.? Морщины поплыли наверх от старческой улыбки. — Конечно, милая. Просто Хотару наконец познал мужские чувства собственничества и жаркого гнева, которые появляются с сильной влюбленностью в любимую женщину. Все мужчины испытывают такое рано или поздно. И теперь, этот мальчишка испытал это и на себе. — И все же, я не понимаю, Теччикавахара-доно, думаю, вы не правы. Хотару все время так и норовил избегать меня или не общаться со мной, а как только я попросила починить серьги, то он прогнал и я чувствую себя такой виноватой. Скажите, что это бред или шутка, прошу! — Хех, как же там… — седовласый чуть нахмурился с прищуром, в попытках что-то вспомнить. — Любовь молчаливого светлячка жарче любви трескучей цикады, не так ли? — Нет-нет, господин, думаю, это чепуха… — А потому тебе стоит увидеться с этим светлячком, чтобы прояснить данную ситуацию. Без удовольствия, но он тебе ответит. — Теччин встал, придерживая женщину за локоть и подавая ей маску. Она убрала мокрые дорожки под глазами и благодарно взяла свой повседневный атрибут. Дыхание и ритм сердца женщины пришел в норму. Старик кашлянул: — Однако, заходить в дом к избитому юноше я тебе настоятельно не советую, дитя. Если зайдешь, то возможно он пролежит дольше. Лучше ступая сразу к его ковальне, Хаганезука заперся именно там. Как услышит твой голос, то сразу же вскочит. Любая дверь его для тебя всегда открыта, Т/и. Т/ц/в закрепила маску на лице и одернула ткань своей льняной юкаты. Она остановилась на минуту, а потом повернулась лицом к старичку, скрывая взволнованную строгость своего выражения за маской. — Если все так, как вы говорите, то я тоже люблю его. Дверь сёдзи мягко захлопнулась и мужчина остался в тишине, улыбаясь своим мыслям. — Знаю, Т/и, знаю…

***

Вечереет. Женщина в хоммэн пыталась привести дыхание в норму. Оно было сбивчивым и тяжелым. Её рука покоилась на стене дома, придерживая тело своей хозяйки. Губы были поджаты. Она стояла тут уже довольно долго, всё ещё не решаясь войти внутрь ковальни. Женский слух подмечал тихое мужское бормотание и звук металла об наковальню. Однако, это не был звук работы. Но она оставалась стоять сбоку, не решаясь подойти ближе. Хорошо, что с этой стороны не было окна, хотя чья-то тень или разговоры не прервали бы его концентрации. Девичьи уголки губ тянуться наверх едва заметно. Она могла. Могла прервать его. Но сейчас… Стоило ли оно того? Т/ц/в резко замирает и задерживает дыхание, когда к рабочему месту кузнеца кто-то бежит. Шаги замедляются и человек останавливается. От собственного испуга она болезненно врезается спиной в стену и закрывает свой рот ладонью, чтобы её не было слышно. — Хаганезука- сан! — юный голос мальчика был ещё совсем звонким и нежным. Это заставило женщину чуть успокоиться и взволноваться одновременно, ведь мужчина бы точно ответил на обращение к нему. Она с осторожностью повернула голову и заметила, как мальчишка положил расписанный листик бумаги под дверь, где послание быстро утянули по другую сторону. Спустя мгновение дверь с грохотом отворяется и кузнец в распахнутом хаори смотрит на посыльного. — Это правда? — Да, Хаганезука-сан, её видели несколько людей у особняка старосты деревни. А ещё тот мужчина из стражи сам сказал о ней. — мальчик в хёттоко кивнул и продолжил смотреть на мужчину. Хаганезука кинул ему блестящую монету в юные ладони и быстро вернулся в ковальню, пока мальчишка же радостно побежал к своему дому. Женщина чуть хмурится от ощущений внутри себя, от услышанного, но принимает жарко бурлящее решение. Спустя несколько секунд кузнец выходит более одетым с ключом в руках. Он точно спешил. На его волосах не было ни бамбуковой шляпки, ни повязки, лишь маска. Однако, женщина прерывает его, мягко обхватывая кисть Хаганезуки. — Какого черта?! Не… Т/и? — Хотару, нам стоит поговори… — Поговорим. — Хаганезука переплетает их пальцы вместе и заводит внутрь помещения, плотно захлопывая дверь. Ключ вошел в скважину и провернулся. Руку мужчина так и не отпустил. — Уже знаешь? Они одновременно вдыхают. Кузнец рваными движениями снимает маску и смотрит женщине в лицо. Обеспокоенные янтарные глаза блуждают по ней, пытаясь отыскать хоть что-то непонятное или незнакомое. — Смотря что. — этот удар ниже его паха и Хотару заметно напрягается. Желваки на скулах проявляются сильнее, а торс крепчает изнутри, боясь вздохнуть лишнего. — Смотря то, что это я избил твоего чертового ублюдка. — Знаю. — женщина кивает. Её глаза продолжают так же всматриваться в его лицо. Девичьи пальцы сжимают его сильнее, а щеки легко наливаются розовым мёдом. — Но он не мой. — Да неужели? Этот чертов придурок подарил тебе те серьги, потому что захотел?! Да?! Но нихера, Т/и. Ни-хе-ра, это не правда. Это был мой подарок! Мой. Для тебя. Я первым решил их сделать для тебя. Выковать их ради признания моих чувств для тебя. Для моей тебя. Это… — женщина прижимается к нему и мягко обвивает его стан. Её лицо утыкается ему в грудь и он замирает. Коробочка с серьгами горит в его кармане. — Ками, прости меня… э.это вовсе не то, что бы я… не те слова… Извини меня, я не… — Всё в порядке, Хотару. — она встает на носки и целует его щеку. Его скулу обдает приятным жаром от нежных губ. Но кузнец и не собирается отходить, лишь прижимает ближе и скользит сильными руками по пояснице. Его взгляд бесстыдно осматривает любимую женщину и задерживается на её губах. — Я люблю тебя. — Постой. Тебе и это рассказали? — Скорее наставили на путь понимания твоей любви, а там сама уже. — её пальцы обхватывают мужскую шею и нагибают его ниже. Ещё пару поцелуев со счастливой улыбкой на лице, и уста кузнеца так же поднимаются в улыбке. — Чёртов старикашка. Черта с два моё лицо похоже на него, верно? Я не настолько старый. — Хаганезука облизывает губы и наклоняется ближе. Его длинные пряди щекочут открытую шею женщины. Грубые руки нежно поглаживают девичьи лопатки, пока он не смеет прервать зрительный контакт. — Сначала я хочу сделать кое-что. Потерпишь? Он достает из кармана хакамы коробочку с серьгами и открывает её. Несколько драгоценных камней светились от падающих лучей заката через окно. Это были аккуратные не то звезды, не то подсолнухи, имеющие сходство с узором его юкаты. Однако, надолго они не остаются в его руках и кузнец заправляет т/ц/в волосы за ушки, чтобы закрепить украшения. — Как тебе? — мужчина трепетно обхватывает её порозовевшее лицо большими ладонями и поднимает на себя. — О, Ками… Как же я люблю тебя… Как же ты прекрасна… — Я люблю тебя, спасибо за такой чудесный подарок, Хотару. — серьги чуть колыхаются от движений их обладательницы, когда Хаганезука нетерпеливо целует её в губы, роняя беглое: «я тебя тоже».