Да, мистер Тёрнер!

      — Да что ты говоришь?! — раздраженный голос босса звонким мячиком отлетает от стен, и я испуганно вжимаю голову в плечи. — Мне плевать! Нет, Аарон, ты должен был заняться этим еще неделю назад! Какие, к черту, дедлайны, кому ты лечишь?!       Ох, не люблю, когда мистер Тёрнер так кричит. Как босс он, конечно, просто замечательный, но вот в такие моменты попасть под горячую руку сравнимо разве что… с пыткой! Однажды, пока я еще не была его личным ассистентом, собственными глазами видела, как он сорвался на ни в чем неповинной Кэнди — бывшей ассистентке, собственно. Кричал так, что стены дрожали. А бедная девочка? Не знаю, как она смогла найти в себе силы, чтобы не разрыдаться на месте, но после этого ее и след простыл из компании. И именно в тот день мистер Тёрнер заметил меня: зыркнул, пробурчал под нос что-то типа «какие мы нежные», и просто махнул рукой на освободившееся место ассистента.       — Послушай сюда, Хилл…       Стараясь абстрагироваться от воплей босса, засовываю «каплю» наушника в ухо и открываю расписание на сегодня. Встреча, встреча, конференция, ужин с мамой, снова встреча и загадочная пометка «Годовщина», оставленная лично мистером Тёрнером.       Хм, интересно…       — О’Нил! Смотрю, Вам заняться нечем?!       Вытягиваюсь по струнке и медленно вынимаю наушник из уха. Поворачиваюсь к боссу, натягивая самую сладкую из своих улыбочек.       — Ну что Вы, мистер Тёрнер, — тяну, растягивая слова на манер песни, — никак нет. Столько дел, столько дел!       — Да что Вы, — глаза босса подозрительно сужаются, и в мимике проскальзывает намек на улыбку.       Дразнить большого опасного тигра? Умею, практикую!       — И чем же Вы заняты в данный момент, позвольте поинтересоваться? — мистер Тёрнер склоняется ближе, едва ли не ложится на мой маленький, уютный рабочий стол и заискивающе выгибает бровь.       — Разговариваю с Вами?       — Снова язвишь? — уже более спокойно отвечает босс.       Выпрямляется, хмыкает. Поправляет манжеты рубашки и пару минут задумчиво смотрит сквозь меня, будто что-то решая про себя в уме.       — Кофе?       Ненавижу вынужденные паузы, потому что чувствую себя неуютно. Сразу не знаю, куда деть глаза, руки, попа чешется от того, что резко хочется вскочить, что-то поправить, куда-то побежать.       А мистеру Тёрнеру, кажется, нравится наблюдать за моими метаниями. Стоит, непоколебимый, как скала, поджимает губы — улыбнуться хочет, зуб даю! — и просто смотрит, как я начинаю покрываться красными пятнами от раздражения вперемешку со смущением.       — Жду в кабинете через пять минут, — наконец произносит босс, и я чувствую, словно с меня груз свалился.       Как хорошая девочка хороший ассистент выжидаю положенное время. Потом поднимаюсь, разглаживаю юбку и, задрав подбородок повыше, направляюсь к кабинету начальника.       — Дверь закрой, — слышу, едва успеваю ступить на порог. Послушно оборачиваюсь и прокручиваю ключ в замочной скважине два раза.       По позвоночнику пробегает дрожь — знаю, он на меня смотрит. Но ничего не предпринимаю, продолжая мысленно отсчитывать секунды. Одна, две, три, четыре…       — Подойди.       На негнущихся ногах разворачиваюсь и, улыбаясь как идиотка, делаю шаг навстречу. Мягкий ковролин заглушает стук каблуков.       Глаза босса светятся неподдельным интересом и ни на мгновение не отрываются от меня, робко вышагивающей к нему, словно по эшафоту.       — Боишься? — хрипло спрашивает мистер Тёрнер, взглядом хищника осматривая меня всю с головы до ног. — Милая блузка, О’Нил.       — Спасибо, — хмыкаю.       Последний шаг, и я оказываюсь в паре дюймов от мужской груди. Задираю голову. Не скрывая сарказма в голосе, произношу:       — «Кто купил — тот и снимает». Кажется, Вы как-то так говорили, босс? — окончание фразы выдыхаю ему в губы.       — Сар-ра, — мое имя тонет в поцелуе, жадном и горячем, как чёртовы пески Сахары.       Мистер Тёрнер набрасывается на меня, как голодающий на вкусный ужин, и я не могу подавить стона, возбужденно вцепляясь в ворот его рубашки пальцами. Голова кружится, колени превращаются в желе. Чувствую, как он меняет нас местами, и в ягодицы упирается край рабочего стола. Миг, и вот я уже сижу на нем, неприлично раздвинув ноги. Узкая юбка задирается до самых трусиков, которых уже касается мой наглый начальник.       — Мокрая, — довольно рычит сквозь поцелуй. — Тебя так возбуждают мои крики?       — Конечно, — отвечаю с придыханием и мягко прикусываю его нижнюю губу. — Особенно, когда ты произносишь имя Аарона.       — Сучка, — меня больно кусают в отместку, а потом грубые пальцы босса принимаются за пуговицы на блузке. Распахивают и нетерпеливо сдергивают. Следом летит бюстгальтер. — Кто купил — тот и снимает, помнишь?       — Да…       — Хорошая девочка, — улыбается Тёрнер.       Стаскивает меня на пол, и я, ежесекундно сглатывая липкую слюну, сама опускаюсь перед ним на колени. Дрожащими пальцами еле как расправляюсь с ремнем и ширинкой. Тяну собачку вниз и слышу, как босс шумно выдыхает у меня над головой. Мужские пальцы осторожно стягивают резинку с волос, а потом устремляются в мягкие локоны, ненавязчиво массируя кожу головы. Мурлычу котенком, впрочем не забывая, зачем мы здесь.       — Давай, малышка.       Он еле сдерживается, вижу, и облизывает губы, но не тороплюсь приступать к главному. Порхающими движениями пальцев изучаю, трогаю, слегка надавливаю на головку, так и не достав член из белья. Тёрнер бесится, но терпит, иначе, знает, придется играть по моим правилам до самого конца — а он этого, ох, как не любит.       — Ма-а-айкл, — тяну, едва касаясь кончиком языка основания наконец-то высвобожденного из плена одежды члена.       Темные глаза устремляются сначала на мой рот, а потом устанавливают короткий зрительный контакт с глазами. Нахально подмигиваю, прежде чем распахнуть губы и взять его в рот. Тихий стон и маты сквозь плотно сжатые зубы — лучшая награда.       Играю с ним, не без удовольствия понимая, что сейчас суровый и жесткий начальник полностью в моей власти. Черты лица разглаживаются, рот приоткрывается, а глаза, беспрестанно следящие за каждым моим движением, темнеют еще сильнее.       Одновременно с тем, как я расслабляю горло и крепче сжимаю губы вокруг члена, сильная рука до боли стискивает волосы в кулак. Из глаз текут слезы, по подбородку — слюна. Не обращаю внимания. Мне нравится то, что я делаю и то, что вижу.       Его.       — Сара, — с трудом зовет босс, помогая подняться на ноги.       Толкает обратно к столу и разворачивает спиной к себе. В бедра больно упирается острый угол — делаю крошечный шаг назад, а Майкл в это время уже опускает меня грудью на стол и окончательно задирает юбку на пояс. Слышу шелест упаковки презерватива. Толчок, стон. Пальцы вцепляются в противоположный край, а с губ срывается протяжный вздох. Ох, еще!       Пару долгих мгновений никого и ничего кроме нас не существует: только скрип стола, мои стоны, его тяжелое дыхание, влажные звуки шлепков плоти о плоть и редкие маты, срывающиеся с губ начальника.       Лишь спустя еще некоторое время, когда меня накрывает вторым? третьим? оргазмом, и в ушах звенит так, что забываю собственное имя, Майкл осторожно отстраняется. Разворачивает, подтаскивает ближе к краю и снова врывается в мое тело, не забывая заглушать бесстыдно громкие стоны своим языком.       — Что делаешь сегодня вечером? — рыча, спрашивает он, и я от удивления нервно хмыкаю, а потом прикусываю до боли губу, чувствуя приближение очередного оргазма.              Мужская ладонь опускается между моих ног и находит клитор, нещадно сдавливая возбужденный комочек нервов двумя пальцами. Вскрикиваю.       — Отвечай, Сара!       — Ох-х! Не… знаю-ю-ю, Ма-а-айкл!       — Подумай, девочка.       Мягко давит на грудь, вынуждая опуститься на стол спиной, и закидывает одну мою ногу себе на плечо, ни на секунду не прекращая бешеного танца наших тел и своих пальцев на моей горящей плоти.       — Нужно… сверить… а-а-а!!! — не успеваю ответить, как всю выгибает в стороны.       По телу проносятся мурашки, задевают туго стянутую пружину внизу живота, и меня буквально швыряет по столу, пока упиваюсь пятым! за сегодня оргазмом.       Майкл, наплевав на разговоры, догоняет через мгновение. Стонет глухо и прижимает одной рукой мою лодыжку к лицу, пока другой сдавливает до боли бедро. Ощущаю мягкий, нежный поцелуй на коже, после чего мою ногу возвращают на место, а меня, словно пушинку, поднимают и уносят в кресло. Полулежу на Майкле, растрепанная и мокрая, до неприличия счастливая и ужасно вымотанная.       — Так что?       — Что?       — Планы, О’Нил, — ворчит он, бережно убирая прилипшие пряди с моего лица.       — Не знаю, нужно посмотреть в планере, — наконец говорю то, что хотела. — А что? Какие-то изменения на сегодня? — поднимаю голову и встречаюсь со смеющимся взглядом начальника. — Что?!       — Малыш, я уже все записал. Неужели не видела?       — Встреча с мамой?       — Холодно, — издеваясь, Майкл лижет мое обнаженное плечо, а потом дует, запуская под кожу мурашки. Ежусь.       — Что там еще было… — бормочу под нос и тут же вспоминаю загадочную надпись, оставленную им самим. — Эм… Годовщина?       — Ну наконец-то, — Тёрнер закатывает глаза. — Ты плохой ассистент, знаешь?       — Иди ты!       — Ну тише, малыш, — меня не отпускают. Только стискивают сильнее и нежно целуют в шею. — К семи будешь готова?       — Куда? — глупо хлопаю ресницами. Что он опять задумал?       Майкл качает головой и, уверена, еле сдерживается от того, чтобы снова закатить глаза. Чмокает в лоб, отпускает и ставит на ноги перед собой. Стою, неловко прикрываясь руками. Хотя смысл, конечно. Что он там не видел?       — Ну же, Сара, вспоминай. Годовщина…       — Годовщина?       — Господи, досталась же женщина! В общем, я в душ, а ты заканчивай дела, и жду в семь в нашем ресторане. Поняла?       — Да, мистер Тёрнер! — рапортую и под громкий смех Майкла поднимаю с пола блузку.       Застегиваюсь на все пуговицы, поправляю волосы. Открываю дверь, на прощание обещающе улыбнувшись, и выскальзываю в холл.       Пусть думает, что я забыла про нашу годовщину, да. Ведь он еще не знает, какой подарок я ему приготовила.       А я, как оказалось, даже не подозревала, какой он приготовил мне в ответ. Но, черт возьми, он явно меня переплюнул, потому что эти цветы, музыка и кольцо…       Да, мистер Тёрнер, тысячу раз да!