Жадность каннибала

      

Сделай себя овцой, и волки тебя съедят. — Бенджамин Франклин

      Когда-то Бойд бывал снаружи, он точно помнил. Последний раз это случилось в день смерти старого доброго Харта — единственного, возможно, человека, который мог бы ему помочь. Бойд завидовал Харту. Харт смог принять верное решение, он остался человеком. Остался человеком вопреки тому, кем был в последние дни своей жизни. Бойд пытался пойти по тому же пути.       — Я никогда не стану вашим соратником, можете убить меня, — честно сказал он Айвсу.       Айвс не стал помогать Бойду так же, как Бойд помог Харту. Вместо этого Айвс улыбнулся ему и покачал головой:       — Ты не хочешь умирать.       Бойда тогда прошиб озноб. Это была правда: он не хотел умирать, не хотел умирать больше всего на свете. Он боялся смерти, потому что даже в этом был трусом. Из страха смерти цеплялся он за любую жизнь, что предлагала ему судьба, из страха смерти продолжал есть.       Но этому рано или поздно должен наступить конец.       — Так жить я хочу еще меньше.       Трусость перед неизбежным концом загнала Бойда в место похуже огненной геенны — в одну комнату с полковником Айвсом, который явно был этим доволен.       — Что ж, я не стану убивать тебя. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы поддержать в тебе жизнь, — сообщил тот, пожав плечами.       Бойд слабо соображал после их последней схватки, его разум мутили полученные раны и голод. Ужасающий звериный голод, который пугал его, как сама смерть.       Да, его разум был затуманен, но все же смог подкинуть одну дикую идею.       — Ты мог бы съесть меня, — тихо проговорил Бойд, глядя на Айвса. Озвучил предложение, такое дьявольское по своей сути и, в то же время, самое разумное из возможных.       Айвс смерил его внимательным взглядом. В этом взгляде явно сквозил расчет охотника и все тот же голод — голод, который сам Бойд чувствовал постоянно, потому что ел недостаточно. Айвс наконец ответил:       — Да, мог бы.       — Съешь меня, — решительно и жестко сказал Бойд, призывно подавшись вперед. Его раны заныли, а цепь на полу тихо звякнула.       Айвс тоже приблизился, отчего Бойда обдало страхом. Конечно, он по-прежнему боялся чудовище, что на его глазах убило столько людей, и конечно, Айвс чувствовал его страх — втянул воздух и прикрыл глаза от удовольствия. Бойд надеялся, что это разбудит в нем аппетит.       — Ты правда хочешь этого? — спросил Айвс и облизнулся.       Бойд тяжело вздохнул и ответил:       — Да.       Айвс отстранился.       — Хорошо, — сказал он.       — Вернитесь! — отчаянно воскликнул Бойд, когда Айвс покинул коморку, ставшею ему темницей. — Вы можете съесть меня!       Бойд отчаянно простонал и свалился на пол. Разговор с Айвсом дался ему тяжело, но Бойд терпел, пока надеялся на скорую гибель. Когда же последняя надежда покинула его, вместе с оной ушли и силы.       Бойд вляпался во что-то липкое и понял, что это его кровь.       Знай Бойд, что все сложится именно так, он бы, может, не стал убивать Харта. В конце концов, с Хартом хоть поговорить можно было. Но вышло так, что Бойд самолично обрек себя на общество полковника Айвса. Лишил себя последней альтернативы.       Бойд почувствовал во рту вкус железа и с жаждой сглотнул свою кровь. Голод. Его тело нуждалось в пище. Он истекал кровью.       У Айвса имелась отвратительная привычка ранить его несмертельно. На этот раз у Бойда был вспорот живот: ровный надрез шел под ребрами через всю брюшную полость, и надрез вышел довольно глубоким. Кровь сочилась беспрерывно. Бойд не мог отнять ладонь от живота.       После того, как Харт скончался, Айвс быстро обезоружил Бойда и вскрыл ножом, что предназначался для его же убийства — наверняка сделал это специально, отомстил за одно намерение. На ноже еще на остыла кровь Харта, и вот Бойд уже чувствует его внутри себя. Вошел, как нож для писем в конверт.       Был бы Бойд человеком — в тот день его закололи бы, как свинью. Но Айвс действительно делал все, чтобы поддержать в нем жизнь.       Уже после того, как нанес рану, Айвс склонился над сложившимся пополам Бойдом и запричитал:       — Кто тебя выпустил? Ты должен сидеть на привязи, чтобы не пораниться снова.       А потом Бойд снова оказался там, откуда едва сбежал. В темнице, прикованный цепью.       Он не знал, сколько времени провел лежа на полу в луже крови, что продолжала сочиться сквозь его пальцы, как талая вода по весне. Бойд чувствовал, как силы покидают его, но знал, что не умрет. Знал, что умирать вендиго не должен — должен лишь чувствовать голод, который все обострялся с каждой каплей крови, покидающей его. Часы, а может и минуты провел он в лихорадочном забытье, прежде чем Айвс вернулся.       Бойд попытался приподняться на локте, но от движения рана загорелась каленым железом, и он опустился обратно в липкую лужу бордового цвета. Айвс смотрел на его попытки встать, не говоря ни слова.       Вопреки тому, что мысли подернула пелена жара и каждый вздох давался с трудом, жажда жизни — а вернее, страх смерти, подсказал Бойду его последний шанс.       — Что насчет моего перевода в военную тюрьму? — спросил он.       Нокс говорил об этом. Бойда уже признали преступником и должны были взять под стражу. Если бы только его взяли под стражу и увели из форта!       Айвс выглядел удивленным.       — Неужели вы думали, что я отдам вас? — он усмехнулся, как будто бы услышал что-то нелепое. — Нет, вы никуда отсюда не уйдете.       — Они это так не оставят.       Айвс засмеялся.       — Вы многое пропустили, Бойд. Генерал Слоссан обезвредит любые препятствия, которые могут встать между нами. Так что не утруждайте вопросами свою голову. Она пригодится вам для того, чтобы есть.       В руках у Айвса Бойд увидел миску, и его разум затуманил голод. Казалось, никакая цепь не сможет помешать добраться до живительного мяса — даже силы, которые, казалось, были на исходе, вернулись в его тело для одной цели: насытить злого духа, что поселился в нем. Но Бойду не нужно было ничего делать: Айвс сам подошел к нему и поставил рядом заветную пищу.       Бойд взглянул на миску. Там лежало тушеное мясо — в каждом куске дополнительное время его презренной жизни, жизни на цепи под покровительством Айвса. Мог ли вендиго умереть от голода? Умрет он или обезумеет настолько, что станет больше походить на животное, чем на человека?       Из живота Бойда все лилась кровь. Тонким ручейком сквозь пальцы. Он сглотнул слюну с металлическим привкусом.       — Поешьте, Бойд, — сказал Айвс соблазняющим тоном.       Бойд надеялся, что с такой раной от голода он умрет быстрее, чем станет животным.       Задержав дыхание Бойд приподнялся. Он почувствовал, как в ладонь на животе вылился щедрый поток горячей крови и еще что-то, плотное и склизкое. От боли он не мог дышать, перед глазами все плыло. Только сдвинувшись с места, на котором прежде лежал, Бойд осознал, что у него онемели ноги. Жуткий холод сковал все его тело.       Дотянувшись до миски Бойд снова рухнул на пол. На сей раз — чтобы перевести дух. И последним, решающим усилием воли он отшвырнул богомерзкое варево прочь. Целился в Айвса, но не попал — миска пролетела мимо и ударила в стену с громким стуком, расплескав свое содержимое.       Бойд намеревался умереть, намеревался всерьез.       Айвс не шелохнулся, когда мимо него пролетела миска. Потом обернулся и оценил ущерб.       — Не понимаю, чего вы добиваетесь, Бойд, — вздохнул он.       Бойд снова осел на пол и подобрал ноги к груди, закрывая разрез. Он хрипло и тяжело дышал. Он знал, что пожалеет о своем поступке очень скоро, но так он хотя бы умрет человеком.       Он надеялся, что умрет человеком.       Лежа ухом на полу Бойд отчетливо слышал, как Айвс ходит по комнате. Звук шагов убаюкивал его и без того летящее в небытие сознание. Он слышал только глухое, утихающее биение своего сердца и мерный стук каблуков, а когда тот затих, Айвс уже стоял рядом.       — Оставьте меня, — прохрипел Бойд.       Айвс ничего не ответил. Опустился перед ним на корточки и тронул за колено, побуждая открыть ему рану.       — Покажи мне.       Бойд сжался сильнее, притягивая колени к подбородку. Ничего показывать Айвсу он не собирался, и уж тем более не ждал от него ничего хорошего.       — Уходите, — тихо проговорил он. Холодные губы плохо слушались и немели.       Айвс не ушел. Он схватил Бойда за бедро и силой дернул в сторону.       Даже от малого сопротивления рана Бойда заболела так, словно ее драли кочергой, поэтому он быстро сдался, позволив полковнику увидеть желаемое.       Рану скрывали обрывки свитера, и Айвс сдвинул его, обнажая живот Бойда. Так Бойд впервые увидел свою рану целиком.       Человек бы после такого не выжил. Почерневший по краям от спекшейся крови разрез открывал ярко-красную внутренность его тела. Под коркой крови у кожи блестела прослойка жира. Ребристой пластиной шли мышцы, перемежавшиеся белым. Там, где нож прорезал и их, перекатывалось что-то мягкое на вид.       Бойду стало дурно от того, что это зрелище пробудило в нем аппетит. Вид собственных внутренностей будоражил его так сильно, что слюна переполняла рот.       Айвс над ним тоже сглотнул. Бойд хорошо понимал, что он чувствовал.       Неужели Айвс все же сделает это?       Бойд больше не смотрел на себя, теперь он смотрел на Айвса. Он ждал, когда же тот сделает первый укус? Бойд не представлял, каково это — быть съеденным заживо. Он знал, что приятного в этом мало, об этом и думать нечего. Знал, что ему будет очень больно и готовился к этому. Конечно, он боялся.       Айвс разомкнул губы и шумно вздохнул. Бойд видел, что он возбужден. Айвс склонился над ним и опустил ладони по обе стороны от разреза, разглядывая его и вкушая запах сырого мяса.       Бойд зажмурился.       Укуса он не почувствовал. Заскулил и задергался, невольно пытаясь отстраниться от боли, но делал этим только хуже: боль жила внутри, он не мог от нее никуда деться. Напрасно кривился и отползал дальше, тревожа рану — пульсирующий огнем порез не оставлял его. Рвущая, жгучая, режущая боль все нарастала. Айвс, впиваясь в нее языком, больнее лезвия соскребал с голого мяса пленку едва подсохшей крови, сдирал ее и влезал под края раны сверлящим огнем, от которого темнело в глазах и дергало нарывом все тело.       Когда Бойд открыл глаза, Айвс утирал окровавленный рот платком. Бойд скользнул взглядом по четкам на его запястье.       — Ты оскорбление господа, — прошептал он, изнывая от потревоженной раны.       Айвс поднял брови.       — Думаете, я монстр? Вы не представляете, что сталось бы с вами, будь я монстром. А это… это еще ничего.       Но Айвс действительно стал походить на чудовище. Хоть ел он постоянно и много, тело его лишь худело, а кожа всегда оставалась ледяной. Взгляд Айвса стал другим. Глаза словно почернели, и Бойд видел перед собой только зрачки. Бездонные, дьявольски черные зрачки.       Бойд видел, как менялся облик человека и чувствовал перемены в самом себе. Его зубы заострялись. Плоские моляры на краях челюстей, приспособленные для перемалывания растительной пищи, меняли свою форму. Его рот становился механизмом для отрывания кусков плоти от себе подобных. Бойд чувствовал, как становился хищником.       Он знал, что его суставы стали толще и выносливей, а мышечная ткань уплотнилась. Вендиго навредить сложнее, чем человеку — это Бойд понял еще при первой схватке с Айвсом. Прорезать Харта тоже было нелегко.       Убить вендиго мог лишь вендиго, а единственный доступный Бойду вендиго упорно не желал его убивать.       Бойд нашёл себя в безвыходном положении.       Он часто слышал шум — шелест листьев и стук ветвей, хотя двери и окна оставались заперты. Будто ледяной ветер, пронизывающий до костей, кружит сухие мертвые листья и поднимает с земли лесную гниль в тумане ядовитых испарений.       Бойд знал: с ним что-то происходит, и винил он в этом Айвса.       Но лежа с распоротым и вылизанным брюхом Бойд верил, что скоро умрет. Верил до тех пор, пока Айвс не вернулся снова — на этот раз он принес сырое мясо.       Кусок, сочащийся кровью, как и сам Бойд, Айвс сжимал в руке. Запах сырого мяса действовал на Бойда совсем не как тушеное — он задрожал от голода и тихо простонал, сознавая весь ужас своего положения.       Но есть Бойд по-прежнему не собирался.       Айвс вновь подошел и присел рядом. На этот раз у Бойда не было сил отползти — он лишь демонстративно отвернулся, сглатывая слюну.       Вдруг голова Бойда дернулась в другую сторону — это Айвс схватил его за волосы и повернул.       — Ты будешь есть, — прошипел Айвс и впихнул два пальца прямиком в распоротое брюхо Бойда, в самую глубину пореза, через кожу и мышцы в мягкое, живое, дребезжащее и склизкое нутро.       Бойд охнул, и Айвс сунул в открывшийся рот кусок мяса. Бойд закашлялся, но Айвс сжал рукой его губы, заставив жевать.       — Адъютант Слоссана, — пояснил Айвс. — Если сегодня у вас разыграется аппетит, завтра мы дойдем и до Марты.       Бойд прекрасно слышал все, что ему говорил полковник, но мысли не собирались в кучу. Он помнил адъютанта, помнил Марту, но человеческая память в нем ослабла и истощилась: он ощутил вкус мяса. Азарт охоты и бегущая по венам ярость, желание загнать жертву, инстинкт убивать, рвать плоть и крошить кости, экстаз насыщения — Бойд никогда не испытывал подобного прежде. Только пока жевал.       Жевал он жадно, давясь и глотая целые куски, а Айвс зачем-то продолжал зажимать его рот, будто Бойд мог выплюнуть это — самое желанное и манящее, саму его жизнь.       Бойд не знал, сколько мяса Айвс успел скормить ему, пока помутнение не прошло — на сколько он продлил эту мерзкую, презренную жизнь недочеловека, прежде чем сознание вернулось.       Вынырнув из небытия Бойд обнаружил себя слизывающим с руки Айвса кровь — не свою, конечно же, и точно не его. Бойд отпрянул и в ужасе посмотрел на Айвса. Тот же смотрел на него торжествующе.       Бойд бросился к Айвсу и хлестнул по щеке — неумело и слабо, лишь бы сбить с него торжество.       Пускай Бойд и не считал себя человеком упорным, его все же удивило, как легко Айвсу оказалось одержать над ним верх. Но он боле не был и человеком — сырое мясо манило его, как пса, и Бойд презирал самого себя.       Пощечина же не сильно расстроила полковника Айвса. Он будто бы и не заметил ее. Поднялся на ноги и огладил ус.       Бойд сидел перед ним на полу и с ненавистью пожирал глазами. Рана на животе, его надежда на спасение, уже затянулась, хоть и не зажила — могла открыться в любой момент, но точно не могла стать поводом для смерти.       Вдруг Айвс нежно погладил его по голове. Бойд с неприязнью дернулся.       — Не стоит, — мягко проговорил Айвс и потрепал его по щеке, подступая ближе, а после резко пнул ногой по плечу.       Оглушающая, тянущая боль отбросила Бойда, но Айвс вернул его в прежнее положение и ударил снова в то же место. От резкой вспышки Бойда затошнило и потемнело перед глазами, он запаниковал, ощутив, как плечо уехало куда-то в сторону.       — Я не буду ничего ломать вам, Бойд, — с улыбкой сказал Айвс. — Если кость срастётся неправильно, это покалечит вас навсегда.       Айвс пригнулся и приблизил к Бойду свое лицо. Бойд дернулся, и вся его рука вспыхнула.       — Я не хочу калечить тебя, — шепнул Айвс.       Бойд не чувствовал руки ниже ключицы, будто там осталась одна лишь боль, а тела его нет вовсе. Но когда Айвс поднял его, Бойду стало еще больнее — рука болталась безвольной тряпкой и как камень тянула вниз, утягивая на седьмое пекло.       Айвс бросил его на кровать.       — Не подходи ко мне, не подходи ко мне, — вполголоса заговорил Бойд, таращась на Айвса обезумевшим взглядом.       Он с ужасом метался по грязной кровати, но выпутаться не получалось. Все его попытки были жалкими — с выбитым из сустава плечом, связанный и прикованный цепью он не мог сделать ничего, кроме как отчаянно выть, словно дикий зверь. Он был беспомощным трусом, а Айвс — сильным чудовищем, и Айвс держал его слишком крепко.       Как распятое животное на бойне Бойд оставался лежать в своей темнице, его больная рука распухла и отекла. Он больше не хотел есть, он хотел жрать. Пожирать. Все прочие чувства исчезли, лишь жажда заполняла его. Теперь мука была иной: ему хотелось бежать, но бежать не к людям, а от них. Ему хотелось охотиться. А Айвс — Айвс понимал, что это такое.       — Да, я съем тебя, но съем очень медленно, — говорил Айвс на ухо Бойду, когда тот уже не чувствовал ничего ниже поясницы. — Я буду поедать тебя годами. По крошечному кусочку, который отрастет снова. Но ты не умрешь, Бойд. Никогда не умрешь. Я обещаю.       Запах свернувшейся крови и гнилого мяса витал всюду: Айвс делал запасы. В конюшне лежали тела и то, что от них осталось — кости, обрывки одежды и куски мяса. Над фортом Спенсер стоял зловонный туман.