Будь ты проклят, Монтгомери!

Близь Эль-Аламейна. 27 октября 1942 года. Обер-лейтенант: – Генерал-фельдмаршал, разрешите обратиться? Роммель: –Разрешаю. Докладывайте. Обер-лейтенант: – Британские войска высадились к нам в тыл с моря. И вот-вот закроют котёл. Что прикажете делать? Это было очень плохо. Почему я это не просчитал? Я должен был это предвидеть с учётом того что, недавно итальянский флот был затоплен британской авантюрой. Роммель: – Приказываю отступать. Есть же ещё коридор для отхода? Обер-лейтенант: – Да, его держит Итальянский корпус во главе с Маршалом Этторе Бастико. Да, это плохо. Зная, какой он "хороший" стратег, я понимал, что времени для вывода войск мало. Надо бежать. Роммель: – Хорошо. Скажи всем, чтобы быстро собирали снаряжение. Мы уходим. Обер-лейтенант: – А куда отступать? Роммель: – Если нас не закроют, отойдём к Тобруку. Обер-лейтенант: – Приказ понял, Генерал-фельдмаршал. Могу идти? Роммель: – Свободен. Обер-лейтенант покунул штаб и удалился. Роммель: – Будь ты проклят, Монтгомери! Этот сукин сын хорош. Я не чувствовал к нему ненависти. Наоборот, он переиграл меня моей же тактикой. 1-0 в твою пользу. Я вышел из штаба. Снаружи гремела битва, и фронт был прорван в нескольких местах. Жужжали моторы, ревела артиллерия, по пустыне бегали солдаты. Вот он хаос боя. К сожалению, он не в мою пользу и вот-вот здесь будут британцы. Я подошёл к машине, как резко около меня прогремел взрыв артиллерийского снаряда. Меня сковала адская боль. Я упал на спину. Из моего рта хлынула алая жидкость. Было тяжело дышать. Осмотрев себя, я понял, что живот тоже изранен. Жизнь покидала меня. Из последних сил я прошептал. Роммель: – Монтгомери! Будь ты проклят. Я открыл глаза и в них ударило яркое палящие солнце. Видно, что я всё ещё в Африке. Но где? Точнее не скажешь. Я оглядел комнату. Было похоже на госпиталь. В палате я был один. В комнате стояла гробовая тишина, а за окном не гремела битва. Я попытался встать, но всё тело болело, поэтому я плюхнулся обратно на кровать. Я ждал, просто ждал, пока хоть что-то произойдет. Как вдруг я услышал шаги за дверью, а потом эта самая дверь отворилась и в комнату вошёл Монтгомери. Можно было догадаться, что я в британском плену. Это было, конечно, плохо, но я хотя бы жив. Монтгомери: – Смотрю "Лис пустыни" очнулся. Роммель: – А я смотрю "Крыса пустыни" этому рада. Монтгомери: – Конечно, я этому рад. Живой ты полезней, чем мёртвый. Роммель: – Спрошу сразу. Где это я? Монтгомери: – Ты в Каире, дружок, и никуда отсюда не денешься. Роммель: – А что с моим корпусом? Монтгомери: – Часть отошла к Тобруку, а кто-то не успел и сдался. Роммель: – Ясно. А что с итальянцами? Монтгомери: – Этторе Бастико бежал вместе со своими людьми. К нему примкнули твои сбежавшие дивизии. Сейчас сидят в Тобруке, готовятся принимать гостей. Монтгомери слегка усмехнулся. Роммель: – А ты что здесь делаешь? Разве ты не должен готовить атаку на итальянские позиции? Монтгомери: – Нет, этим сейчас занимается Харольд Александер, а я здесь слежу за тобой и за тем, чтобы тебя не украли. Роммель: – Хорошо. А что со мной будет? Монтгомери: – Отлежишься, полетишь в Лондон и лично Черчиллю всё, что знаешь, расскажешь. Роммель: – Да, смотрю, выбора у меня нет, но нестрашно. Как немецкие танки войдут в Лондон. Я окажусь на родине. Мангомери: – Здесь я сомневаюсь. Скорее британский солдат вступит в Берлин. Роммель: – Мы с тобой оба патриоты и оба друг друга не переубедим. Мангомери: – А я тебя не буду в этом убеждать. Я тебе скоро это покажу. После этих слов он вышел, оставив меня одного. Роммель: – Будь ты проклят, Монтгомери! Fin