Станцуем, Тсукаса-кун?

— Руи-кун, мне нужна твоя помощь! — с этим восклицанием обратился к режиссеру парень, полный амбиций. — Научи меня танцевать вальс!

***

      Поздним вечером, когда обожаемая всеми «Сцена Чудес» обрела яркие огни и встретила лиловый закат, юный сценарист в предвкушении спешил к назначенному месту. Воздух был пропитан теплом и не собирался расставаться с обжигающими лучами уходящего солнца. Желанный ветер так и не обдал прохладными порывами лицо Тенмы, но все размышления о неудачной погоде развеял Руи, которого тот заметил ещё на полпути, сидящего на ступенях сцены и бесцельно всматривающегося в узоры на небе. Парень тут же устремился к своему другу, быстро взмахивая рукой в знак приветствия. — Хо-ой, Руи-кун, я здесь! — светловолосый всегда был громким, поэтому не стеснялся заявлять о своём присутствии возгласами. Совсем скоро он оказался рядом с «преподавателем по бальным танцам» и, отдышавшись после бега, расставил руки по бокам, тем самым показав готовность. — Здравствуй! Говоришь, вальс необходим для сценки из твоего мюзикла? Я с удовольствием помогу тебе, фу-фу, — довольный оказать услугу и польщённый выбором Тенмы, Камиширо, встав с лестницы, направился к главной сценической площадке, перед этим пригласив друга кивком в её сторону. Сценарист поднялся следом. — Ну, не будем тянуть.       Заняв место посередине, Руи, подобно галантному юноше, припрятал одну руку за спину и, чуть наклонясь вперед, элегантно подал навстречу другую. Было неясно, старательно ли исполняет он роль партнера по танцам или ведёт себя так, как привык, имея опыт в создании по-доброму игривых взглядов. — Позволишь ли ты мне, Тсукаса-кун, пригласить тебя на танец? — он произносит это негромко, протягивая гласные, из-за чего его голос звучит вальяжно, бархатисто и ровно. — Руи-кун, но ведь я совсем не умею... Я никогда... — Тсукаса не хочет так открыто выглядеть неумельцем в чём-то простом и обыденном — он же, всё-таки, будущая звезда! — но его прерывают неожиданные намерения парня напротив, что, не дождавшись ответной определённости, подошёл к нему почти вплотную так непринужденно и свободно. Этим действиям удалось сбить Тенму с толку и выиграть парочку лишних секунд, чтобы тот смог без труда вовлечь сценариста в полуобъятия. — Руи! Разве так нужно? — светловолосый поспешил оправдаться и приостановить чужую смелость. — Погоди-погоди, я покажу.       Его левая рука аккуратно ложится на плечо Тенмы, невесомо спускается ниже, скоро останавливаясь у талии. Теперь отчётливо чувствуется, как спину Тсукасы заполняет мелкая дрожь, намекающая на высшее волнение. И тот, как вкопанный, замерев в крайнем изумлении, выглядит таким беспомощным, несамостоятельным. Камиширо не прекращает сладостно улыбаться, замечая в чужих эмоциях оттенки неловкости, будучи сконцентрированным на создании начальной позиции. — Ты должен расположить свою ладонь на мне, вот тут, — он слегка наклонил голову вбок и в этот миг прижал Тсукасу к себе ещё ближе, дав их телам возможность соприкоснуться в полной мере, отчего тут же следует удивлённый вздох. — Ох! Хорошо, я попробую, — несомненно, то действие не осталось незамеченным, но Тенма решил не придавать этому особого значения и соответствовать указаниям. — Правильно, Руи-кун? — правая рука без проблем устроилась вблизи чувствительной шеи; Камиширо рефлекторно съёжился от мягкого касания. — Фу-фу, щекотно! Но ты почти попал, Тсукаса-кун. Чуть ниже. Сделай это так, как будто обнимаешь меня, край моего плеча, — инструкции Руи очень просты для восприятия, и парень следует им без ошибок на сей раз. — Ты отлично справляешься. Теперь...       Их пальцы с оставшейся стороны неразборчиво переплетаются меж друг дружкой по инициативе фиолетововолосого, но Тсукаса, сообразив, находит довольно удобным то, как если они образуют ладонями лодочку. Руи вовсе не против, соглашается, еле заметно и учтиво кивая головой. Дело остаётся за малым, но таким важным одновременно. — Следуй за мной. И... раз, два, три! Раз, два, три! — Руи начинает с самого лёгкого, движется в такт вспомогательного счета и ведёт за собой Тсукасу, пытающегося поспевать переставлять ноги по условному квадрату. Сценарист стойко упёрся взглядом в пол и просто не был способен оторваться от однообразных движений. В один момент ему показалось, что он запоминает последовательность, и к парню прибавилась доза уверенности. — Да, да! Чудно! — услышав похвалу, Тсукаса застенчиво встрепенулся и внезапно засиял ярче обыкновенного. Руи запросто можно было спутать его с настоящей звездочкой, спустившейся с неба, чья энергичность никуда и не пропадала. — Ха-ха-ха! Проще простого! — парень чересчур увлекается и, сам того не подозревая, значительно сбивается с кружений по часовой стрелке. Широкие шаги превышают количество мелких шажков — выходит что-то наименее смахивающее на вальс. Камиширо, бросив на друга чуть ехидный взгляд, неожиданно приостанавливается, выдвигая колено и наклоняясь вперед, почти к самой поверхности сцены.       Этот маневр Тсукасу обескуражил, заставив моментально столкнуться с ним грудью, сбить дыхание и, наконец, запнуться о собственные ноги. К превеликому счастью Тенмы, падения удалось избежать: элемент танца, плавный наклон, исполнен весьма грациозно и нельзя было представить, что Руи задумал что-то опасное. Нет, режиссёр — сама осторожность, а его обучение продумано до мелочей. Руки парней сжаты в крепкий замок, и при помощи этой хватки тот возвращает светловолосого в ровное положение. — Р-Руи-кун, ты не представляешь, как я перепугался... Но это было ошеломляюще! — Тсукаса готов начать прыгать от изумления, но вовремя осознает, что именно его гиперактивность привела к применению Руи такого отвлекающего приема. Он старается не подавать виду, не разглашать ощущение скомканной вины, ведь так не хочется портить впечатления от репетиции им обоим, которой и был зачинщиком, поэтому прилагает все усилия, чтобы собрать новую порцию воли для качественного продолжения. — Итак, давай сделаем это красиво! Ты многому меня научил за такое короткое время, Руи-кун.       Уголки губ Камиширо приподнялись, создав кошачью улыбку, одаривающую своим теплом человека напротив, и он неслышно усмехается, всё не отрываясь от оранжевых глаз, которым, на самом деле, тяжело удавалось скрывать настоящие, плохо подавленные эмоции. — Пожалуйста, смотри на меня. Только на меня, — нежный шёпот, вежливое убеждение приятно пронзают слух Тсукасы, и незнакомое чувство вынуждает его сердце затрепетать, отдаться всем тонкостям их неимоверно сближающего дуэта. Они, словно читая мысли друг друга, сокращают расстояние между собой, не прерывая зрительного контакта, глубокого и откровенного с этих пор.       Вперёд и назад, вперёд и снова назад — их танец приобретает насыщенность и уже не кажется таким неуклюжим. Тенма с восторгом, что разгорается сильнее с каждым шагом, подхватывает ритм несуществующей музыки — тройного счёта в голове — и теперь уже он с элегантной резвостью притягивает к себе партнёра, поражая его наповал. Руи не собирается сдавать свою позицию, не желает проигрывать и, не указав ни намеком на задуманное, освобождает стройную талию Тсукасы. Приподнимая правую руку, бережно держащую чужую ладонь, над его головой, он позволяет сценаристу совершить плавное вращение, украшенное полуповоротом. Даже если Тенма импровизирует, он сливается с партнером в одно целое, гармоничное.       Краски небесного полотна изменились — оно превратилось в бездонную синеву. Лишь одинокая луна, окруженная бледными звездами, — но всё такая же одинокая, — освещает холодным блеском кружащуюся пару юношей.       Они расстаются, отпуская друг друга и расходясь по разные стороны. Торжественный поклон, наполненный уважением и признанием, означает благодарность за великолепный танец, сегодняшнюю компанию. Не сдерживая чувства на этот раз, Тсукаса, не перестающий лучезарно улыбаться, примыкает к груди Камиширо, несильно упёршись в неё руками. Прикрыв глаза, он ощущает на своей щеке, розоватой от усталости и горячей от смущения, аккуратное касание, перерастающее в поглаживание, и то, как чужая рука переходит к его слегка потрёпанным волосам, перебирает светлые прядки. Чуть ниже макушки, эти пряди неловко убираются, открывая лоб, где и оставляет свой нежный и не забываемый для Тенмы поцелуй Руи.