так мы.. братья?

Осаму Дазай — старший ребенок в семье Дазай. Наследник семьи. Красивый юноша семнадцати лет. Волосы оттенка шоколада, взгляд. все говорят, что и глаза и волосы одного цвета и черезвычайно холодно смотрят на всех, но нет. Я бы сказал, что глаза сверкают, да так прекрасно, что можно смотреть в них часами. Ну, или можно бы было, если бы не один нюанс — я его брат. Меня зовут Ацуши Накаджима. Мне пятнадцать. При рождении наша с братом мать настояла на том, чтобы у меня была ее фамилия. В этом мы с братом не схожи. Внешность у нас тоже разная. От слова совсем. Если он похож на маму, то я похож на отца. Мою внешность описывают примерно так — волосы цвета первого снега и глаза, словно закат. Правда в наших отношениях с братом есть одно но — он меня ненавидит. Я люблю его не как брата. Люблю его лет с восьми. Дазай же проявляет ко мне только холод и не желание общаться. Ох, чуть не забыл. У нас есть младшая сестра. Райли Дазай. Десятилетняя девочка, что очень похожа на меня. Волосы такого же пепельного цвета, а вот глаза как у Осаму, только с оттенком желтого. Не понимаю, что в ней такого, что Дазай отдаёт ей всё своё свободное время? Если бы я вёл себя так, как ведёт себя она, меня бы уже выперли из дома. Хотя с Осаму она ведет себя спокойно. Даже мило. Они постоянно ходят гулять, засыпают вместе. И подумать только! Дазай читает ей перед сном! Ко мне подходит, только чтобы о чем либо попросить. К слову, отказать я не смогу. Мы учимся в одной школе. Я учусь в девятом классе, а мой брат в одиннадцатом. Он скоро выпускается, а так как он отличник, знаний у него достаточно, чтобы позволить себе обучаться в престижном учебном заведении. Поэтому Осаму улетает в другой город уже в следующем году. Я не знаю, как буду проводить время в доме, не видя брата хотябы один раз за день. Сегодня я как обычно вышел из школы на перемене со своей компанией. В моих руках была сигарета, одолженная у единственного в этой компании друга — Чуи. Редкое это удовольствие. Мне то не продают. Накахара Чуя — одноклассник моего старшего брата с весьма странным поедпочтением в одежде. У него огненно-рыжие волосы и небесного цвета глаза. Я пришел домой в приподнятом настроении — меня назначили старостой своего класса. На пороге дома стоял Дазай. Явно ждал кого-то. Не меня ли? Глупое предположение, меня он никогда не ждет и не встречает. С такими мыслями я снял кеды и, поправив сумку на плече, пошел к себе в комнату, не обращая внимания на брата. Зато он обратил внимание. Он вдруг схватил меня за плечо, останавливая на полпути и притягивая чуть ближе. От неожиданности я открыл глаза, ногтями впиваясь в кожаный ремень сумки. Осаму смотрел с осуждением и обычным холодом. Холод не страшен, привычно, но вот осуждение во взгляде пугало. Только что я уже сделал? Его губы двинулись. Он говорит мне что-то? Этот голос.. Способность осмысливать слова вдруг вернулась. Я услышал продолжение его гневной фразы. —…После второго урока? — гнев в глазах шатена становился все больше. Мой мозг стал прокручивать события, произошедшие после урока, о котором сказал мне брат. Мои глаза расширились. Да, именно после второго урока я и пошел за школу с другом, что так любезно предложил мне сигарету. Нет. Он не мог. Обычно он не ходит в таких местах. Решил нарушить свои принципы именно сегодня? Именно после этого чертового урока?! Но я его не видел. Может, ему сказал кто-то? Тогда есть возможность соврать и сказать, что я находился в классе или на улице. Точно, на турниках, недавно поставленных возле школы. — Что? — только и смог вымолвить я. Мой голос. Дрожь в нём сдает меня с поличным. — Я был на турниках. — Неожиданно собравшись произнёс я. Нужно же было как-то выкрутиться. — На турниках? Действительно ли это так? —Осаму притворно мило улыбнулся, а после достал телефон, что-то открыл и показал мне. Мои глаза расширились. Он видел это. Видел сам. В телефоне была фотография Ацуши с сигаретой в руках и дымом изо рта.— Объяснишь мне, что за турники? — Эт-.. Это. — заикаясь, я пытался вымолвить хоть слово, что получилось. — Это не твое дело. Я отдернул руку и быстро убежал в ванную, закрываясь там. Онаружив, что отражение в зеркале выглядит отвратительно, я резко отворачиваю голову в бок. Как я мог надеяться, что с таким лицом, как у меня, кто-то посмотрит на меня с нежностью? Наивный. К горлу подступила тошнота. Это я настолько противен сам себе? Оказывается, хуже. Закашлявшись, я приставил руку ко рту. Это уже не в первый раз. Но теперь к этому кашлю добавилас боль. Режущая боль, что, кажется, шла из груди. На руке кровь, и.. Что? Я думаю, вы уже поняли. И как меня угораздило? Собственный брат. Все люди как люди, а я как обычно. Раздражённо рыкнув, я схватился за голову и осел на пол, поджав ноги. Я тяжело выдохнул, а струйка крови проползла по подбородку, но была быстро стёрта белым рукавом школьной рубашки. Потом, я, конечно, об этом пожалею, но сейчас это не имеет значения. Так я просидел около двадцати минут, после чего моё самобичевание было прервано стуком в дверь и голосом надоедливой сестры. — Ты там умер что-ли? Открывай, — проговорила девочка, часто стуча по двери, из-за чего появилась агрессия, которую я, конечно же, не выявил. Не хватало получить от брата. — Скоро выйду. А пока уйди, я позову тебя, — раздраженно сказал я, поспешно вытерая остатки крови с губ. Я быстро вытер кровь с кафеля и убрал лепестки белых роз. Такие красивые. Любимые цветы Осаму. Я вышел из ванны минут через семь. Следовало проверить её, чтобы убедиться, что я не оставил следов. — Ванна свободна, — лениво сказал я, взяв сумку и уходя к себе в комнату. Быстро пролизнув за проходом кухни, где сидел братец, я закрылся в своей обители и вздохнув, прижался спиной к двери. Я стал делать уроки. Прошло примерно тридцать минут, когда Дазай постучал в дверь моей спальни. Он прервал чтение очередного скучного параграфа. Раздраженно вздохнув, я встал и открыл ему дверь. — Ацуши, не знаешь, откуда это? — спросил мой старший брат, показывая мне зажатый между пальцами лепесток белой розы. Я стал соображать, что бы ответить? — Мама наверное покупала. Или папа. Откуда мне знать вообще? — с нотками раздражения в голосе спросил я. — Не знаю. Возможно, ты знаешь. Мне просто интересно, — хмыкнул тот и ушел, но не успел Осаму дойти до следующей двери, как к нему подбижала сестра, чуть не сбивая с ног. Дазай улыбался. Он улыбался ей. Как же раздражает. Почему не мне? Почему этой мелкой, надоедливой девчонке? Я громко и раздраженно закрываю двери, поворачиваюсь спиной к ней и ухожу к окну. Снова боль и кашель. А ведь день мог стать лучше, если бы не та проклятая сигарета. Хотя, возможно, сигарета не виновница. Возможно виноват и сам я в том, что полюбил родного брата. «—Ничего, утром станет лучше. Надеюсь.» — подумал я и лег спать. Все же уже одиннадцать вечера. Завтра на учебу.