***
Войны не избежать. Она идёт очень давно. Но сначала она была не такой масштабной, как сейчас. Медведи твёрдо поставили цель вернуться в лес, либо взять лес под свои руки, чему не были рады единороги. Но чего-то медведи точно не знают, что знают единороги. Они слепо верят книге, которой и вправду много лет, раз она существует и по сей день… Как же… Странно. В военном лагере всё ещё велась усердная тренировка солдат, но в основном было слышно как гоняют бедных новобранцев. Они были не первый день в этом месте, но всё ещё оставались новенькими. Им все ещё было тяжело поверить в нагрузку, которая давалась абсолютно всем, но она была такой тяжёлой. Сам главнокомандующий не внушал поддержки со своей стороны, вечно что-либо выкрикивая. Армия никого не щадит, здесь все буквально строго. Розовый медведь был явно запыхавшимся, но все ещё пытался оставаться сильным прямо сейчас. Хоть он и старался, но все ещё испытывал дикий стресс, который преследовал его уже давно, он был таким же полноватым, что и когда-то, и взгляд его был всегда грустным. Чего уж там, здесь было все равно на категорию здоровья, почему Горди и находился именно здесь. Тренировка должна была подойти к концу, где Сержант снова вызвал их и построил, уже ожидаемо и раздражённо вздыхая. — Самый наихудший отряд, который попадался мне в моей жизни, — Он медленно шагает вдоль линии солдат, сложив руки за спину, продолжая говорить об этом. — Вы запросто подохните в эпицентре самой битвы, это никуда не годится! Солдаты безмолвно наблюдали за ним, уже слегка привыкнув к тому, что их отчитывают за это. Каждый день одно и тоже, а результаты будто бы не появляются. Но даже в такие моменты Сонрисас пытался казаться счастливым в какой-то степени. Он знал, что они смогут добиться наилучших результатов в дальнейшем, иначе бы их тут и не было. Остальные только позавидовали бы его оптимистичному настрою в такие не очень хорошие дни. Кого война в этой жизни радовала? После немного, мягко говоря, тяжёлого дня, они наконец расслабились в своей казарме. Что может быть лучше, как помыться после тяжёлого дня? Это было прекрасно. Все как обычно, после водных процедур, занимались своими делами, а именно готовились ко сну. Всё как обычно, Сонрисас говорил, что счастье в здоровых зубах, явно говоря о своей бесподобной улыбке, Блэки восхищался своей мягкой шерсти, потому что душ великолепен! Панди, даже неожиданно, снова упомянул свой шёлковый шарф, добавляя, что он и вправду из единорога, но даже если это не так, то ткань не становилась от этого хуже. Все было как всегда, ничего не изменилось. Только вот что-то волновало Горди, когда он снова смотрел на свое отражение в зеркале, после чего немного напугался появлению своего младшего брата, стараясь отогнать некоторое беспокойство и страх, что резко на него накатило. Впрочем, брат его не сильно этому удивился, ведь тот давно уже себя так ведёт. По крайней мере, сколько он себя помнит. — Ты просто позоришь нас! — Начинал младший, от чего у старшего было странное чувство дежавю. Голубоглазый закатил глаза. — Просто посмотри на себя. Ты ни черта не милый. — Это все стресс, брат, — Ответил Горди, ненадолго печально склонив голову. -…Ты же знаешь я раньше не был таким. — Раньше. Раньше! — Немного раздражённо это произнёс Азулин. — Но сейчас ты ни капли не симпатичный. Впрочем, почему это должно кого-то волновать? Младший немного отступил, прежде чем повернуться к остальным, показывая себя во всей своей милой красе, которая у него была. Он был очаровательным сейчас, даже не смотря на его характер, обманчивая милость и скромность были выражены не только в его лице, но и в действии, что он сейчас сделал. Он аккуратно приложил к своему лицу свои руки, немного сменив тон своего голоса. — Пусть лучше все смотрят на меня! ~ — Сказал он слегка приглушенно и мягко, похлопав своими глазами. Все, кто там был, ахнули от восхищения, ведь и вправду он сейчас был просто неотразим. Даже не смотря на его слегка жестокий характер, он имел в себе черты вполне изящного и милого плюшевого медведя. А Азулин продолжал показывать всем свое превосходство, да он должен был! Разве кто-то не хочет, чтобы им восхищались? Он не только красивый и милый, а ещё и, возможно, изумительный вдохновитель. Может, кто-то точно так же захочет быть таким же милым, как и он? Горди слегка улыбнулся, глубоко внутри себя согласившись не только с мнением своего братца, но и со своим. Он. Был. Прекрасен. Голубоглазый спокойно выдохнул, чтобы немного успокоить свое волнение от таких речей. — Просто посмотрите на мои голубые, чистые глаза! Они словно самый чистый родник, что когда-либо был в этом мире, — Он говорил эти слова так легко и так внушающе, привлекая к себе больше внимания. Весьма было мило и забавно за этим наблюдать. Сами медведи очень любили себя хвалить и показывать себя с очень милой и пушистой стороны. Это, можно сказать, являлось взаимностью, они любовались друг другом, будто бы это и был их смысл жизни. Но не бывает таких, кто бы не завидовал друг другу. Кому явно не нравилось, как Азулин себя показывал, так это другому медведю, что носил ярко жёлтый бантик. Сначала он молчал, пытаясь подавить то, что в итоге вырвалось из его рта. Он отошёл от зеркала, чтобы немного рассержено посмотреть на голубоглазого. — Эй, не такой уж ты и милый! — Вырвалось из уст Ачучонеса. От этого розовый медведь напрягся. — Думаешь, мы не знаем, что ты свои уродливые мешки под глазами закрываешь гребаной косметикой? Горди мог только догадываться что сейчас произойдёт и что сделает его младший брат. Но, к удивлению не только старшего, но и остальных, голубоглазый лишь скорчил немного озлобленное лицо, зажав свои кулаки. Непонятно, что творилось в голове у младшего, но Горди не решался встать и попытаться узнать все ли в порядке. Он знал, что, возможно, это будет большой ошибкой и он наступает на одни и те же грабли, но по другому он не мог. Немного стиснув свои зубы, Азулин поднял свой взгляд на желтоглазого. — Повтори, что ты сейчас сказал? — Пытался сдержанно отвечать он, уже медленно двинувшись к тому. — Я говорю, — Ачучонес даже ни капли не испугался, продолжая стоять на своём мнении, от чистой и злобной зависти смотря на того. — Ты ничерта не милый. Не самый милый уж точно! Была минута молчания. Даже другой медведь, что стачивал мачету, затих, обращая внимание на предстоящую драку. В армии всегда могут быть драки, это считалось отчасти нормой. Солдаты это как дети — если что-то неподелят, то сразу в дело пойдут кулаки. Хотя Горди напрягало это чересчур пофигистическое отношение остальных к надвигающей драке, или же он один это чувствовал?..***
Всё было именно так. Ничего нового, увы. Но с маленькими ушибами и синяками уже оба, хотя насчет второго и не скажешь, что ушибы «маленькие». Довольно знакомая и пугающая картина, что вечно была в голове у старшего брата, пока он сидел возле своего младшего братца. Тот, кто раньше смело говорил своё мнение, сидел с окровавленным носом и щекой, получая поддержку и помощь от товарищей. Но они оба понимали, что это произошло от чистой слепой ярости. Ни более, ни менее. Оба виноваты и оба получили. Жёлтый медведь разделил этих двух, чтобы не было серьёзных травм и преподал тому, голубоглазому, урок. Младший брат встаёт с места, слегка отталкивая старшего и поспешно покидает казарму, оставляя своего брата. Горди лишь печально вздыхает и встаёт с места. Но он его, отчасти, понимал. Иногда хочется побыть одному. — Твой брат агрессивный, — Подметил Коко, обращаясь к нему. — Тебе бы стоило быть с ним построже. Горди понимающе склонил свою голову, не в силах что-либо сейчас сказать в знак согласия. Он слегка кивнул, встав с пола, уже подняв свой взгляд на серьезного Коко. Впрочем, недолго он показывал себя с такой серьезной стороны. Эти братья сложные, по крайней мере младший точно! Желтый медведь ничего не ответил, после чего они разошлись. Дальше всё было точно так же, как мы помним. Все эти незначительные моменты жизни этих братьев… Но ведь они и вправду не играют роль. Как и все остальное. Только важно одно — Азулину дали книгу, ради чего он и будет жить, стараясь добиться цели. После не очень приятной ночи, настал новый день. Завтрак, быть может, должен был означать что-то приятное, что даст энергию на весь день, но не секрет, что все солдаты не любили еду в этой военной столовой. Вчера была каша, сегодня будет каша и завтра будет каша… И она была очень пресной и даже будто бы гадкой на вкус. Братья-близнецы точно так же не понимали все это, так же негодовали с того, что им дают что-то несъедобное! Все они негодовали. Что это такое? Это разве еда?! — Эта каша на вкус как. Как прокисшее молоко! Или хуже, — Выплюнув кашу, сказал Панди, вытирая рукой свой рот. — Самое ужасное, к чему меня жизнь не готовила, — Другой медведь так же был возмущён такому «блюду». Но кто их спрашивал? — Нет это никуда не годится, — Немного скромно, но дерзко сказал Горди. Ему тоже не очень нравилась такая обстановка и такая еда. — Нам нужна черника! Остальные солдаты-медведи тоже подхватили его слова и начали маленький бунт. Да, черника вкусна и прекрасна, о ней лишь только мечтать. Словно шоколад, который мы так любим, или что-то поистине вкусное и сладкое, которое можно есть бесконечно и с удовольствием, пока ты сам не умрёшь от переедания, в хорошем случае если ты просто переешь. Но здесь, в их случае, мало черники растёт. Поэтому это стоящее блажение и даже маленькая мечта. Повара военной части это не устраивало, никто их не собирался кормить вкусно, этого не было написано в документе. — Заткнитесь Вы все и жрите эту гребаную кашу! Пришли тут вкусно покушать? А вот хрен вам, жрите то, что дают, — Голос был его насмешлив и строг, пока он держал в руках большую кастрюлю с кашей. Этого хватило, чтобы успокоить солдат, чтобы они продолжили этот завтрак в полной тишине, изредка переговариваясь. Всё равно это было очень несправедливо! Эта каша будто делалась на скорую руку, еда, которую приготовишь сам и то вкуснее! Впрочем, нечего было есть и поэтому приходилось есть эту отвратительную кашу. После этого их ждало неожиданное объявление от самого главнокомандующего. Хотя медведь знал, что в какой-то момент их все-таки вызовут туда, откуда они с большим шансом не вернуться живыми. Горди тяжело вздыхает, хотя и был шанс того, что его оставят здесь. Никто не хотел из товарищей брать его с собой, ожидаемо предполагая, что из-за него они будут медленно продвигаться. В любом случае, им необходимо было идти в священный лес, в который идти было всегда опасно. Почему именно новобранцы туда идут? Хотят узнать насколько безопасен лес? Да ни на сколько! Он все ещё опасен и очень глупо отправлять их в лес. Но не сейчас им нужно было идти туда. Планировалось, что выход будет ближе к вечеру, поэтому они успеют на свои дневные тренировки. Стрельба из лука это самое странное, на чем остановились медведи. Может быть это и практично со стороны самих медведей, но для их же шансов на выживание стоило бы задуматься над более мощным оружием, чем просто лук и стрелы. Лук и стрелы такие никчёмные, когда враг подберется ближе… И армейский нож тут точно не спасет! Азулин старался быть лучшим во всем: в красоте, в своей подготовке, даже в стрельбе из лука. Он жаждал быть лучшим, даже когда знал, что быть для всех лучшим довольно сложно, но медведь имел представление о том, как этого добиться. В любом случае, после нескольких попыток он попадает в, хотя бы, мишень. Не в цель, но тоже результат! Предвкушается некое раздражение. Он мог лучше. — Неплохо, новобранец, я бы сказал, что ты лучший, но ты не лучше другого солдата, — Во время своих наблюдений, Сардженто заметил голубоглазого, но он явно не пытался хвалить его. — В любом случае, второе место лучше, чем никакое, да? Теперь Азулин сам испытывал дежавю, наблюдая как что-то знакомое происходит сейчас. Лицо его исказилось от возмущения и лёгкой зависти, смешанной с гневом. Как будто он знал того, чего не пережил. Очень странное чувство и оно напрягало. Что ещё напрягало его, так это то, что ему, значит, не удалось стать лучшим снова! Голубоглазый видел как хвалят того, кто однажды разделил его от драки с другим однополчанином и просто удаляется из зоны тренировки, идя в ту сторону, где медведей особо и не было. Его всё ещё охватывал гнев, ему хотелось было побить что-либо, что попадётся ему на глаза, но он заметил другого солдата, что, как будто, либо прятался от кого-то, либо просто вышел на перекур. — Всё нормально? — Солдат явно был немного запутан тем, что видел. В любом случае, в его мыслях не было что-либо плохое думать об голубоглазом. — Да, абсолютно! — Его эта встреча немного тоже удивила и он быстро переключился с гнева на неловкость. Азулин разжимает свои кулаки, опуская свои руки. Он надеялся, что тот и вправду не будет плохо думать о нем из-за этого маленького недоразумения. Тот медведь, чтобы отвлечь друг друга от такой неловкость, решается представиться. — Ну э… Меня зовут Помпон, Кабо Помпон, — Начал он слегка неловко. Он протянул ему руку. — Будем знакомы? Ты, если я не ошибаюсь, новобранец, да? — Да, — Вздохнул от облегчения голубоглазый. Он пожал ему руку. — А… Меня Азулин. После настала неловкая тишина и они оба просто смотрели друг на друга, им даже нечего было сказать, но после медведь в берете откашливается, будто бы он хотел что-то сказать. Азулин обратил на это свое внимание. — Ну… Я наверное пойду, все-таки служба, ага… — Помпон невинно улыбнулся, махнув рукой. — У нас есть время ещё встретится потом? — Извини, нет, — После того, когда тот сказал, что ему нужно идти на службу, он немного помрачнел. Даже не от того, что его снова покидают, а от того, что его не будет здесь с этого вечера. — Мы же в священный лес идём по какой-то причине. Ты не знал? Помпон удивился и резко выпрямился, приложив свою руку к сердцу. — Клянусь Богом, не знал, — Он звучал очень грустно, всё ещё не убирая с груди своей руки. Только познакомились, а уже никогда не пересекутся? — Но мы ведь ещё увидимся? Когда-нибудь… — Не знаю… Наверное. Медведь улыбнулся, снова посмотрел на голубоглазого немного грустными глазами и ушёл, снова помахав ему. Азулин долгое время стоял на месте, после чего вернулся к своему отряду. Очень странное знакомство. В любом случае, они никогда не встретятся… Может быть.***
Настал вечер. Как и предполагалось, им официально объявили, что они идут на очень опасное задание. Всем им удавалось напоследок попрощаться со своими родными. Отец Горди и Азулина был там и был рад за своих сыновей. Его взгляд все ещё казался грустным, но он был так горд своими детьми. — Вы такие взрослые стали, — Он приобнял своих детей, так же милым и добрым взглядом смотря на них. — Я испек вам пирог из последней черники в нашем саду. Я верю, что Вы вернётесь после этого домой живыми. После чего их отец достаёт уже поделенный пирог и отдаёт своим детям. Горди немного удивляется тому, что отец отдаёт две трети половины пирога ему, ведь такого не ожидал в своём сознании. Даже несмотря на то, что отец случайно упомянул ещё и мать после своих слов, он все равно был рад, что отец так беспокоится о них. Братья убрали в свои сумки этот папин пирог и последний раз обнялись с ним. Азулин тоже казался счастливым, ведь как-то искренне улыбался. Отец и вовсе не хотел их отпускать, но не мог ничего с этим поделать. Он провожал их печальным взглядом, ведь потерять ещё и детей ему не хотелось. Быть может, его дети и были его смыслом жить дальше. Вот отряд и скрылся из виду в чаще, затерявшись среди стволов деревьев… Неожиданно было только то, что в этом лесу было спокойно и относительно тихо. Только пение птиц, которых можно было услышать где-то вдалеке, и звуки шуршащих листьев нарушали эту тишину. Было так подозрительно спокойно, что даже настораживало некоторых. Лес не был таким безопасным и тихим, а значит стоило бы лишний раз не расслабляться.