Напечатала туминское

      Счастливое детство ассоциировалось с нелепыми танцами родителей на кухне под аккомпанемент хриплого радио, теплыми булочками с маслом и несерьезными ударами Ли Минхо.       Минхо в целом был примером для Сынмина. Его пристальные взгляды, направленные к звездам. Кровавые бинты на ладонях и просьбы не лезть на дерево, потому что все яблоки обвалились в прошлую среду. А еще четкие танцевальные движения, которых Сынмину и в двадцать лет не повторить.       В двадцать, когда старший готовится к своей свадьбе, а Сынмин страшно влюблен.       Советовать, какой цвет шифона подойдет к опавшей листве, чтобы прицепить ткань к сцене, и она не сливалась, а наоборот, подчеркивала золотистую осень. Маскировать горечь в горле удивленными покашливаниями. Радовать своей натянутой улыбкой и наивными счастливыми глазами.       Сынмин понял, что влюбился задолго до своего двадцатилетия и дня, где Минхо объявил о своей помолвке.       Ли Минхо сидел рядом, раскрывая ароматное печенье с абрикосовым повидлом. Пахло невероятно сладко. В тот вечер жгли листву, проходящие дамы вмиг решили, что самое время для тяжелых ароматов, пока два мальчика сидели на ступенях городского фонтана. Минхо сцапал верхнюю раскрошившуюся печеньку и закинул себе в рот. Вторая осталась припорошенная крошками, и именно эту, целую, Минхо протянул Сынмину. Ким кивнул и откусил маленький кусочек. Неимоверный фейерверк эмоций рассыпался во рту.       Теперь Сынмин понимает, что в одиночестве то наслаждение его бы не настигло.       Минхо ярко улыбался, заслушиваясь счастливыми мычаниями младшего. Тот мог лишь лепетать, как это вкусно. Ли пошире открыл пачку и положил между их колен. Для Минхо просто порадовать Кима, для Сынмина – непросто в красках рассказать, что он чувствует к своему другу. Оставалось просто следовать за Минхо по пятам и поддерживать любую идею и утирать слезы усталости.       Сынмину девятнадцать. Он выступает на городских площадках, попутно разыскивая лицо Минхо в толпе. Песня звучит отдаленно, где-то на задворках памяти. Старший подпрыгивает, загораживая обзор коренастому дядечке в клетчатом пальто. Сынмин не сдерживает улыбку, стоит ему наткнуться на знакомые пальцы и небрежную стрижку. После выступления Ким прячется в своей импровизированной гримерке: узкий холодный шатер с зеркалом и тусклым светом. Но с громким Ли Минхо и его поздравлениями становится ярко и тепло.       Впервые Сынмин вступает на скользкую тропинку и давит самоконтроль. Он задерживается в объятьях Минхо и невесомо целует его плечо. "Спасибо, что пришел". "Я бы не оставил тебя наедине с этой неблагодарной толпой и суровой погодой!".       С каждым предложением Ли Минхо жизнь Сынмина играла новыми красками. Скататься на один день в другой город, чтобы побегать от охраны зоопарка? Запросто. Найти ретро-клуб и станцевать на сцене под аплодисменты достопочтенных пенсионеров? Еще бы, повторим. Найти подработку в известной звукозаписывающей компании, чтобы взять автограф любимого певца? Сынмин-а, тебе котозайка роспись Вонпиля передала.       Жизнь Сынмина посерела, когда Минхо привел девушку, на которой планировал жениться. Те самые первые отношения с серьезным оттенком взрослой жизни. Красивая белоснежная свадьба с тускло-фиолетовым градиентом, приторный медовый месяц на Чеджу, а после два крикливых карапуза и в планах купить машину.       – Сынмин-и, что с тобой? – Минхо услужливо отвел младшего в сторону, когда шел пятый, заключительный день подготовки к свадьбе. Сынмин знал, что она прогремит на весь Сеул и затмит собой недавно прошедший музыкальный фест. – Ты бледный весь день ходишь.       – Нет, хён, все в порядке.       Минхо посерьезнел. В его ладонях, лежащих на плечах Сынмина, скопилось тяжелое неверие.       – Я знаю тебя не первый десяток. Если ты завтра сляжешь, то я отменю эту свадьбу и перенесу на следующий месяц.       – Не нужно, правда, – Ким и пошевелиться не мог. Тело отмирало с каждым днем в след за сердцем.       – Тогда ответь, – просил Минхо, ласково поправляя его выкрашенные в светлый волосы.       Позади сновали парни в синих формах, копошились организаторы с нежными орхидеями и коробками в бантиках. Репетировали, как мягко будет опадать на подиум листва, на появление невесты. Сынмин кусал губы. Если и крови не было, то он обескровлен.       – Я люблю тебя.       Минхо задрожал и Сынмин отчетливо это почувствовал. Как леденеют его пальцы и теплеют глаза. Словно старший таял, а на ресницах показываются крупные градины слез.       – Давно?       – Очень.       Ли измученно улыбнулся.       – Где же ты раньше был, Сынмин-и. Почему же ты молчал...       – Хён? – Сынмин уже задыхался от кома, застрявшего в горле. Минхо прислонился своим лбом к его, пока раздавались крики доставщиков и родственников невесты.       – Я душил свою любовь к тебе, Ким Сынмин. Видишь, у меня почти получилось, – он скорбно кивнул на декорации и людей.       – Прости меня, – прошептал Сынмин, сдавливая ребра старшего.       – Ты меня прости. Мы что-нибудь придумаем, обещаю. А сейчас я попытаюсь перенести свою свадьбу, Сынмин-а. Если меня убьют, приходи на кладбище и приноси...       – Пышные пионы, помню.       – Да, пионы, – Минхо с едва скрываемой любовью разорвал их руки и пошагал в сторону главного организатора. Предстоял серьезный разговор, к которому Ли совсем не готовился. Если чуть-чуть и в потаенных мыслях.