Памятная дата

Господи, мне столько лет, повидал всё что мог в этой жизни казалось бы, а нервничаю словно малолетка при одной мысли о задуманном. Сорок лет. Сорок лет знакомства и примерно столько же моей безумной влюблённости в тебя. Сейчас пока жду твоего возвращения с работы, вспоминается всё от первой встречи до сегодняшнего утра, и кажется невозможным тот факт, что из той первой искры всё могло прийти к тому что есть сейчас. Спаянное из хрупких случайностей и везения. Помню тот момент, когда разрубив пустого в небе над Каракурой, увидел невероятно красивого парня: стройного, высокого, изящного, со сталью в серых глазах и решительностью на точёном лице. Каюсь: Масаки у тебя на руках я заметил в последнюю очередь. Всё внимание поглотил ты сам. Интересно какое бы у тебя было лицо если б ты узнал, что я влюбился в тебя с первого взгляда? Наверное, ты бы в очередной раз сказал, что я идиот и что мои клише как из бульварных романов. Но что уж тут поделаешь если я и правда необразованный мужлан, запавший на благородного аристократа? Помню, что пока Урахара объяснял способ спасения Масаки я всё смотрел на тебя, на твои стиснутые кулаки, на горящие негодованием глаза и не мог оторвать взгляда, как заколдованный. Возможно если б там не было тебя мне и понадобилась бы минута другая на размышления, но когда я увидел, как ты с ужасом взглянул на меня ожидая отказа, все сомнения вымело из головы словно банкаем. Разве я мог сказать нет? К тому же Куросаки и правда спасла меня, и нуждалась в моей помощи… но ты… ты так смотрел словно если я откажусь мир рухнет…, и ты ждал отказа почти уже смирился с ним стиснув зубы… а я тогда, и сейчас, желаю давать тебе всё что б ты не пожелала, Рюкен. Желаю баловать тебя, дарить подарки, готовить ужин, обнимать, когда ты устал и жарко любить ночью понимая, что ты принадлежишь только мне. Наконец-то спустя столько лет ты только мой. Смотрю на тёмно-синюю коробочку в своей ладони и даже думать боюсь какая у тебя может быть реакция, хотя после моего первого признания стоило бы быть готовым ко всему. Помню, как я пришёл к тебе, буквально через пару месяцев после заключения сделки, и отъезда Масаки из вашего дома, пришёл и с порога брякнул что люблю тебя и хочу с тобой встречаться. Ох и лицо у тебя было, глаза расширились, в радужке словно жидкое серебро переливалось, на щеках вспыхнул румянец, а затем ты просто вдарил мне по лицу хорошо поставленный ударом, и пока я пытался подняться кричал что я мерзкий ублюдок, который собирается предать доверие Куросаки, зависящей от меня во всём, что я совсем отупел и обнаглел раз решил, что могу бросить её и делать всё что захочу… И ещё много чего обидного, но на душе у меня было тепло, поскольку за всё время твоей яростной тирады ты ни разу не сказал, что отказываешь мне потому что мои чувства не взаимны. Я знал, что нравлюсь тебе, видел, как ты смотрел на меня, когда мы пересекались, чувствовал в каждом слове и жесте сдерживаемое чувство. Такое болезненное и сладкое как будто отравленный напиток, в котором ощущается привкус миндаля, но ты даже зная о его смертоносности не можешь удержатся от глотка. Так и ты, злился на меня, ненавидел себя, страдал от потери Масаки, но не мог не видится с нами, не мог не приходить, когда Куросаки звала, даже зная, что тебе это причинит душевную боль. Я никогда не был таким сильным как ты, никогда не мог держать себя в узде и скрывать истинные чувства, и поэтому, когда сделал предложение Масаки она прямо меня спросила: «Ты ведь любишь не меня, Рюкена, да?» И я не нашёл в себе сил соврать, тупо кивнул уже ожидая удара по морде, а она только улыбнулась и добавила: «Но он тебя отверг». Даже не вопрос, утверждение. Она была такой прозорливой, такой умной, ничего от неё не скроешь. Она понимала, что что-то произошло, понимала, что я ей наврал про потерю сил и изгнание из Сейретея, но позволила не оправдываться и приняла как есть. Не знаю понимала ли она что ты тоже меня любишь, я и сам иногда в это не верил, но в одном была уверена, что ты не ответишь мне согласием пока она рядом. «Я выйду за тебя, глупый шинигами!» Прислала она как-то утром мне сообщение, и я понял, что моя жизнь изменится, и изменится к лучшему. Тогда я не знал, но в то утро, Масаки говорила с тобой, и узнала, что ты сделал предложение Катагири, что свадьба будет скромной и без гостей, и что скоро о ней узнаю и я. Мосты были сожжены, шансов на то чтоб быть с тобой у меня уже не оставалось. Потому что ты верный, верный и преданный до глубины души. Ты никогда бы не пошел на измену. Прекрасный во всём что делаешь, мой Снежный Принц. Тогда мы оба женились, пусть и не на тех, на ком хотели, но на тех, кто без оглядки любил нас и нуждался в нас. Семейная жизнь понеслась ярким калейдоскопом, столько нового, прекрасного, радостного и желанного происходило со мной, что на время я забыл о своих чувствах к тебе заполнив их любовью к детям и Масаки. Погрузившись в бытовые трудности и радости, я забыл даже о том, что я шинигами, а моя жена квинси. Забыл о пустых и сражениях, о всём что когда-то было моей жизнью и стал обычным человеком. А потом случился ауствэллен… И я стал вдовцом. Также, как и ты. Одиноким мужчиной с тремя маленькими детьми, не готовым жить без жены и её света, растерянным и опустошённым. Всё валилось из рук, я не успевал и не справлялся, ни с работой, ни с домашними делами. И тут снова появился ты. Рюкен если бы ты только знал, как я тогда воспринял твой приход, твоё молчаливое явление в вечерних сумерках осени… Не уверен, что это можно передать словами, или описать, но сердце едва не разорвалось в груди, когда я открыв двери ощутил знакомый аромат туалетной воды и увидел блеск стёкол твоих очков. Я знал, что Катагири тоже умерла, я отправлял тебе соболезнования, но ты не ответил, и вот спустя какой-то месяц ты стоишь у меня на пороге весь в чёрном, словно выведенные тушью, и твоя красота оставляет на мне глубокие шрамы. Ужасно осознавать, что потеряв жену всего месяц назад я едва дышу от желания к другому человеку. Но ты был таким родным, таким желанным для меня в тот миг, кем-то кто разделял мою боль, мои страдания и мою потерю, кто знал всё, и кто пришёл спасти меня, словно ангел. Ты говорил сухо и лаконично, глядя в пустоту перед собой, и излагая свои предложения как программу поддержки для малоимущих. Но мне было всё равно, я знал, что по-другому ты не умеешь. Я принял все твои предложения, и мы стали видится регулярно, подписывали документы, обсуждали план по развитию клиники, ты передавал разные подарки детям, такие которые я не смог бы им купить и иногда молча курил рядом со мной на балконе, глядя в только тебе одному ведомую пустоту. Через четыре года, когда я уже приноровился заботится о детях, вести хозяйство и вытянул клинику из долговой ямы, я решил попытаться снова. Позвонил тебе, мы встретились у меня, и я признался во второй раз. И ты снова мне отказал, но в этот раз я был к подобному готов. Спасибо Урахаре, который нашёл для меня старую ловушку для Квинси и установив её вместе с кеккаем я запер тебя вместе с собой, лишив силы на восемьдесят часов. Детей я заранее отправил в поездку с классом на выходные и обеспечил нам условия для переговоров. Мне было уже понятно, что легко ты не сдашься, но и я отступать был не намерен. Первые часов пять мы потратили на качественную потасовку, крики и взаимные обвинения во всём что только смогли вспомнить, а потом я всё же прижал тебя к полу и поцеловал. Впервые. Это был наш первый поцелуй, и он был невероятен. Помню, что у меня внутри словно солнце зажглось от одного осознания что я тебя целую, что я прижимаюсь к тебе всем телом и слышу, как бьётся твоё сердце. А потом ты ответил. Разомкнул губы и впустив мой язык переплёл его со своим, выбив из меня низкий стон. Дальше всё уже не имело никакого значения, всё что меня волновало это ты, твоё тело, твой запах, твоё тепло и наслаждение. Жадность, захлестнувшая меня с головой лишала последних мозгов, и рыча как голодный пустой, я оставлял на тебе свои метки. Вылизывал каждый сантиметр твое кожи, упивался твоим голосом и дыханием, растворяясь в любви и страсти. Я помню, что вколачиваясь в твоё тело я без остановки повторял что люблю тебя, что всегда любил, что не могу больше быть на расстоянии и только смотреть, и что я никогда и никому больше тебя не отдам. Потом мы ещё любил друг друга медленно, неспешно, сладко, глядя в глаза и пропуская через душу каждое прикосновение и слово. Я любовался тобой, изучал тебя, брал до самого дна и умирал от осознания взаимности. И на утро третьего дня ты сдался, ты выдохнул мне в губы то, что я так жаждал услышать: «Я люблю тебя…» И мой мир завертелся снова. Всё не было легко или просто, ты весь состоял из препятствий и правил, но я решил бороться до конца. Я соглашался с тобой, потакал тебе, и ломал тебя, делая свободнее и проще. Дети вырастали, и со временем мы смогли рассказать им всё, хотя ты взял с меня клятву что если они будут против, то мы расстанемся. Но все были рады, все приняли нас, кто-то быстрее кто –то медленнее. Каждый из них вырос и стал сильным, нашёл свою вторую половинку, и преодолев свои препятствия и ошибки стал счастлив. Даже Ичиго со своим арранкаром наконец-то смогли ужиться без постоянных драк, поэтому, я решил, что время пришло… - Иссин! Только не говори мне что у нас опять свет выбило из-за твоих попыток использовать все электроприборы разом! Ты прямо из прихожей начинаешь возмущаться идя в кухню с недовольным лицом, подсвечивая себе телефоном, и заставляя меня улыбаться. - Нет, это я отключил романтики ради. - А так это твоя романтика сейчас оплывает воском на мой новый стол из осенней коллекции Икеа? Ты про подсвечники не слышал? Мог бы хоть на тарелку свечу поставить, господи, следы же стануться… Ты раздражённо поправляешь очки, и хмуришься устало, доставая тарелку и переставляя туда прилично подтаявшие свечи. А мне так тепло на душе, потому что ты это ты, и каждое твоё слово, комментарий и упрёк всё это любимо мною до самого конца, и привычно до дрожи. - Я куплю тебе новый стол если этот придёт в негодность. - Ага, как же, купишь… так, а по какому поводу романтика? Или лучше сказать акт вандализма? Подозрительно прищурив свои невероятные глаза интересуешься ты, подходя ко мне вплотную. В отличии от меня ты всегда помнишь все нужные даты и сейчас озадачено пытаешься понять, что забыл. Правда это тебе вряд ли удастся, потому что этой даты нет в календаре, я собираюсь создать её прямо здесь и сейчас и отмечать потом до конца наших дней. - Хочу сделать предложение руки и сердца и всех остальных органов моего тела и гиггая, одному невероятному мужчине, и сочетаться с ним законным браком. Выдаю подготовленную фразу, всё равно разбавив её дурацкой шуткой, и с удовольствием наблюдаю как округляются твои глаза. Ты делаешь шаг назад, и я перехватываю твою руку. Это твоя естественная реакция, ты боишься наших чувств, ты боишься своих чувств, и боишься всё испортить, ты не разрешаешь себе быть счастливым до конца и стараешься найти любую преграду защитив хрупкое и израненное сердце. - Что за глупости…? Иссин, ты же знаешь в Японии нет закона про… Я знал, что ты попытаешься всё опровергнуть и отказаться, знал, что ты давно думаешь, что я всё ещё люблю Масаки. Но сегодня пришло время развеять эти страхи. - К чёрту Японию, и вообще правила. Мы поженимся как квинси и шинигами, как Иссин и Рюкен, как Исида и Куросаки, как просто два мужика которые хотят быть вместе, и никакие бумажки нам не нужны. Ты стал моей первой и единственной любовью, человеком которого я не смог забыть даже посвятив себя невероятной женщине и таким же невероятным детям. Рюкен Исида, ты тот, кто был в моём сердце с дня встречи. Я хочу, чтоб ты был моим мужем, носил кольцо, и всегда знал, что я принадлежу тебе от макушки до пят, на веки вечные. Я люблю тебя, и хочу, чтоб все об этом знали. Говорю это быстро не давая тебе вставить ни одного слишком логического опровержения или аргумента, прижимаю тебя к себе, и поцеловав вкладываю в ладонь синюю коробочку с простым ободком из белого золота. - Стань моим супругом, Рюкен, я так желаю этого, всем сердцем. Я замолкаю, а ты в смятении пялишься на коробочку в своей руке, словно не веря, что она реальна. Затем молча открываешь крышку, и рассматриваешь гладкий металл в отблесках тусклых свечей. Моё сердце замирает от страха, я знаю, что ты способен накрутить себя так что положишь её на стол, развернёшься и молча выйдешь. Знаю, что в этот раз никакой кеккай, и ловушка мне не помогут, знаю, что несмотря на то что мы уже давно вместе ты всё ещё чувствуешь вину перед Масаки и Катагири, перед Урю и Ичиго, перед моими дочерьми и считаешь, что занимаешь чужое место, как любовница которую одели в платье жены и представили родственникам. Я помню, как неуютно ты чувствовал себя на семейных встречах, как считал, что должен держатся в тени и не показывать чувств на людях, но я желаю это исправить. Я хочу, чтоб ты понял – ты не замена, а мои чувства — это не жалость или благодарность. Ты не копия, ты не любовник, ты – мой единственный, моя любовь и моя жизнь, и наши отношения — это не временно, и не легкомысленно, это то, что заставляет меня дышать. - Ты хорошо подумал перед тем как предлагать мне это? Сухо интересуешься ты глухим голосом всё так же глядя на кольцо, и вырывая меня из размышлений. - Я думал об этом сорок лет, столько достаточно чтоб ты поверил в серьёзность моих намерений? - Сорок? Ты озадачено хмуришься переводя взгляд на меня, и в уме быстро считая годы нашего знакомства. - Да, сорок, с того времени как увидел тебя впервые, Исида. Усмехаюсь видя твоё удивление и неверие, а затем беру твою руку в свою и целую пальцы. - Прошу не отказывай мне, я охренеть как долго ждал этого момента. Замираю прижимая пальцы к губам и едва дыша, а ты знакомо закатываешь глаза и отвечаешь: - Сорок лет ждал, и даже шампанского бутылку не натужился купить? Боже, и на что я подписываюсь? Выдёргиваешь руку из моих ладоней и достав кольцо одеваешь на палец. - Я согласен, но ты купишь новый стол, и хорошее шампанское, иначе я оставлю тебя перед алтарём, так и знай. Ты тонкими пальцами хирурга, снимаешь свои модные очки и впервые улыбаешься по-доброму за этот вечер, заставляя моё сердце взорваться от нахлынувших эмоций. И наконец-то поверить, что всё у нас теперь будет хорошо.