Два океана

“Носом давай. Только в этот раз делай всё правильно” Перед лицом Павлика в тусклом свете машинного отсека покачивался весь блестящий от слюны член Горелова. Парень сглотнул и широко, до боли в скулах открыл рот. Медленно и аккуратно между его губ начал проходить толстый ствол механика, и Павлик мысленно улыбнулся, вспомнив, как пару дней назад их подлодка, гигантский “Пионер”, застряла во льдах Северного Ледовитого океана и так же медленно, при помощи накала и пара, продиралась сквозь толщу айсберга, как член Горелова сейчас пробирался в его горло. Мягкая головка упёрлась в нёбо парня и инстинкты взяли своё, Павлик начал задыхаться, рефлекторно пытаясь сглотнуть. Он ощутил сильную, уверенную ладонь механика на своем затылке и вспомнил слова, что так много раз повторял ему Горелов, чему учил его во время десятков безуспешных попыток до этого. Закрыв глаза, Павлик сосредоточил все свое внимание на дыхании носом, так, будто и не было в его рту каменного члена, занимавшего все пространство между двумя щеками. Волевым усилием он сделал вдох носом и тут же весь дискомфорт, вся боль в горле немного притупились. О неудобном положении напоминали лишь скулы, которые все еще нещадно ныли, и колени, саднящие от долгого стояния на твердом холодном полу. Горелов удовлетворенно хмыкнул и Павлик почувствовал, как широкая ладонь успокаивающе гладит его по затылку. Он открыл глаза и посмотрел наверх, но лицо мужчины терялось в темной вышине отсека, желтый цвет ламп лишь подчеркивал его грозный контур. Горелов немного постоял, держа член на отметке входа в Павликово горло — ни больше, ни меньше — давая ему привыкнуть, а когда убедился, что парень дышит хоть и тяжело, но ровно, — привык наконец к неожиданному положению — вот тогда Горелов и начал долгожданное движение вперед, а точнее вглубь. Его головка, как инфракрасный разведчик подлодки, находясь в авангарде пробивалась сквозь тесные стенки горла, ощущая на себе приятные, сводящие с ума попытки сглотнуть. Павлику требовалось всё больше усилий, чтобы держать сосредоточение и он считал сантиметры, миллиметры до того, как нос наконец коснется волосатого, коротко стриженного лобка механика. Но пока, к сожалению, Павлик был лишь на середине этого огромного ствола, который еще при первом знакомстве показался ему несуразно пугающим, а теперь и вовсе выглядел как нечто, не предназначенное для человеческих ласк. Но вместе с тем, Павлик чувствовал обжигающее, огненное желание внизу живота. Его щеки пылали то ли от непривычного растяжения, то ли от аномальной страсти, охватившей все тело парня. Твердый пол больше не причинял дискомфорта, а границы тела размылись и слились с душным пропаренным помещением машинного отсека. Капли пота текли по спине, мерно и технично шумели приборы, задавая успокаивающий ритм и на какое-то мгновение Павлик оказался в безвременье, в состоянии полного слияния со своим любовником, с подлодкой, с океаном. Он будто тоже был частью отсека, а гигантский член механика был поршнем, и казалось, что если работа будет нарушена и он не сумеет войти в горло парня, то движение остановится, а жизнь всей подлодки будет поставлена под угрозу. Павлик вспомнил своих друзей: Цоя, Марата, Скворешни, и на его лице выступили слезы. Он никак не мог допустить, чтобы механизм дал сбой. Он не может подвести дружную команду этого чуда техники. Вдруг, его нос уткнулся во что-то мягкое и приятное. Взгляд Павлика сфокусировался, и он спустился с небес на землю. Горелов довольно ухнул — его член наконец-то полностью поместился в горло парня, он и поверить не мог в то, что за такой короткий срок совершенно неподготовленный юнец будет способен взять его 22 сантиметра. Но вот он факт — стоит перед ним на коленях и тяжело дышит, весь красный, из глаз льются слезы, но все же во взгляде читается такая благодарность, что Горелов не сдержал улыбки и крепкой рукой потрепал белесые волосы на затылке парня. Он аккуратно начал вытаскивать член, помня, что это такая же кропотливая работа как и завести его внутрь, подбадривая парня шепотом: “Молодец, молодец”. Шальная мысль, пробежавшая в голове Горелова, чуть не заставила его резко, одним махом выдернуть весь член — вот бы удовольствие было, ощутить головкой за одну секунду сразу весь путь, пройденный до этого. Но помня о неподготовленности мальчика, о еще непобежденном его рвотном рефлексе и общем ослабленном состоянии, он сдержался и только когда головка вновь коснулась верхушки языка позволил себе резко отодвинуть голову Павлика. — Ну как? — участливо спросил Горелов скорее для проформы, нежели от искреннего интереса. Павлик, весь красный и заплаканный, вытер ладонью слюну со рта. — У меня еще плохо получается, Федор Михайлович, но я буду стараться! — Конечно, будешь, — ухмыльнулся Горелов. Неужели он думает, что на этом тренировка закончена? — А теперь давай, открывай рот еще раз, попробуем сразу несколько движений. Павлик, изрядно уставший, повиновался и послушно обхватил губами головку, сам придвинувшись поближе к паху. Горелов обхватил его затылок обеими руками для лучшего контроля и начал движение, в этот раз немного быстрее.